На календаре — 10 июля 1974 года. Первый день нашего участия в Операции Парус. Начинался этот день так.
Приземистая гранитная башня маяка медленно приближалась навстречу. Отсюда — от Дрогдена — идет узкий фарватер, ведущий мимо
острова Сальтхольм на внешний рейд Копенгагена.
Ручки телеграфа переведены на «стоп», умолкают дизеля — паруса
убраны еще раньше. В тишине раннего утра слышится тарахтенье спешащего к нам катерочка, похожего на те прогулочные катера, которые во
множестве попадаются здесь — в северных прибрежных водах. На нем
лоцманский флаг, издалека видна надпись «PILOT». Катер подваливает
к сброшенному с 6-метровой высоты «крузенштерновского» борта штормтрапу. Через пару минут на мостике появляется лоцман.
Пожилой подтянутый датчанин сухо представляется, молча просматривает поданные документы (груз, длина, ширина, осадка) и неожиданно
становится менее официальным:
— Впервые за свою долгую службу поднимаюсь на борт такого огромного парусника...
Он задирает голову и всматривается в небо — туда, где кончаются
стеньги мачт. Я коротко поясняю, что полная их высота над водой до
57 м, а сам невольно вспоминаю, как год назад проходили под еще строившимся тогда мостом через Босфор — между Европой и Азией: хотя и
знали, что должен оставаться двухметровый просвет, но смотреть было
жутковато.
Указания лоцмана кратки и точны. Попутно он успевает делиться
местными новостями. Для моряков, приходящих в порт, лоцман — всегда
источник неоценимой информации: ведь это первый человек с берега на
судне!
— В городе сейчас каждый третий — турист. Полмиллиона туристов!
Старый Копенгаген живет ожиданием этого... — Он показывает пачку ярких, сверкающих глянцем проспектов с изображением эмблемы Операции
Парус и одетых парусами многомачтовых судов. Успеваю заметить, что
попутно рекламируется шотландское виски «Катти Сарк», и без того достаточно популярное среди моряков. (Парад парусников — великолепная
реклама виски с изображением клипера на этикетке! Этого достаточно,
чтобы далекая от мореплавания фирма стала одним из «спонсоров», субсидирующих проведение Операции.)
— Копенгаген давно не видел такого количества парусных судов
сразу! Ваш барк будет у нас в порту сорок четвертым, не считая, разумеется, яхт!
Связавшись по радио с диспетчерами, он многозначительно объявляет:
— Вам определено место на Лангелиние! Глубоководный причал.
Парадный! Здесь швартуют только лучшие пассажирские лайнеры...
Появление крупнейшего из плавающих ныне в мире парусного корабля(1) — это зрелище! Мы видим, что организаторы датской части Операции не забыли заблаговременно оповестить горожан: нас встречают
тысячи людей! Признаться, такого мы не ожидали, хотя и никогда не
имели случая жаловаться па недостаток внимания. Кстати говоря, в тот
момент мы смотрели не столько на толпы встречающих, сколько на моряков датского военного флота — швартовщиков. Одетые строго по форме,
с белыми ремнями и портупеями — признак того, что они при исполнении служебных обязанностей, моряки, все как один, имели тогда и вовсе непривычную для наших глаз прическу: длинные прямые волосы, лежащие на плечах...
Благодарим лоцмана за проводку, вручаем ему корабельный значок с изображением
«Крузенштерна» под всеми парусами.
— Вы знаете, капитан, — обращается он, прощаясь, ко мне, — очень-
здорово, что наши парни встречаются как друзья! Паруса — это всегда
молодость, это — мир!
Уверен, чувства его понятны всем на мостике «Крузенштерна». И
тем, кто прошел самую страшную из войн. И тем, кто знает ее лишь по
кино и рассказам отцов, а то и дедов.
Да, времена пиратских бригантин и баталий парусных флотов прошли. Современный парусник — мирное судно. Никого не пугают накрашенные на бортах ряды орудийных портов (как дань старине есть они
и у нас, на «Крузенштерне»). Теперь появление судна под белыми парусами — неизменно знак дружбы. Вот только что, а я пишу это в сентябре
1975 г., в Ленинград приходил барк «Сагреш» — щеголеватый учебный корабль португальского ВМФ. Будущие моряки Португалии знакомились
с прекрасным городом на Неве, были гостями советских людей. Практически в те же самые дни наш «Крузенштерн» участвовал в праздновании
700-летия Амстердама, а «Товарищ» гостил на Фестивале парусов в Лондоне...
Даже на фоне всех достижений современной научно-технической революции интерес к плаваниям под парусами не угасает, как можно было
бы ожидать, а растет с каждым годом. Становятся бестселлерами книги
о трансокеанских рейсах на плотах, лодках и яхтах: оживленно комментируются прессой, казалось бы, рядовые рейсы учебных парусных судов.
Огромный интерес общественности вызывают и многие события в мире парусного.
Это, например, традиционные гонки яхтсменов-одиночек через Атлантику, гонки вокруг земного шара в одиночку и без единого захода в порт (1972 г.; победил англичанин Нокс-Джонстон) или
кругосветный четырехэтажный марафон больших крейсерских яхт
(1973 — 1974 гг.; победил экипаж «Сейулы-П» под флагом Мексики).
Только что, 31 августа 1975 г., дан старт еще одной кругосветной гонке
под парусами: несколько крейсерских яхт оспаривают победу на 30 000-
мильной трассе — по пути шерстяных клиперов. Своеобразный мост между настоящим и прошлым: построенные с учетом последних успехов науки и техники, оснащенные электроникой яхты пытаются хотя бы повторить наивысшее достижение прославленных клиперов XIX столетия (не
будем забывать — более крупных судов, несших чуть ли не в десять раз
большую площадь парусности!). Ведь до сих пор не побит рекорд, установленный 106 лет назад английским клипером «Патриарх»: 69 дней
на пути из Лондона в Сидней вокруг мыса Доброй Надежды и 67 —
обратно вокруг мыса Гори(2)...
В зарубежных журналах встречается немало объяснений всеобщей
симпатии к парусам и, в частности, — совершенно неожиданного для организаторов успеха всех последних Операций Парус. Есть, например, такая трактовка. Мол, романтичный мир парусов привлекает именно тем,
что не имеет ничего общего с рационализмом современного западного общества потребления.
Паруса и небоскребы.
Фото 1964 г. из проспекта «Operation Sail. 1976».
Парусное судно, неконкурентоспособное в жестокой
борьбе за фрахт, представляется теперь лишь живым напоминанием о
добрых старых временах. Имеет, пожалуй, значение и реакция на такие
блага цивилизации, как все более напряженный темп жизни, переизбыток информации, снижение физических нагрузок, потеря контакта с природой. Потому кругосветное плавание сэра Чичестера и стало «вояжем века», что миллионы людей увидели в нем своего рода вдохновляющий пример, доказательство того, что и человек XX столетия еще может, оказывается, один на один противостоять стихиям. Противостоять и побеждать без
помощи электронных чудес. Как встарь, когда не было ни
турбин, ни радаров, когда морю противостояли только мужество и твердая воля, сильные руки и накопленный столетиями опыт.