Турецкое командование узнало о крейсерстве русских кораблей в середине октября. Командир турецкого парохода, встретивший эскадру Нахимова днем 13 октября, доложил главному начальнику турецкого флота Махмуду-паше о составе и районе плавания русской эскадры. Известия об этом произвели сильное впечатление в Константинополе. Первой мерой турецкого командования явилось оповещение всех турецких судов, находящихся в Черном море, о появлении русских кораблей у анатолийского побережья. Один из турецких фрегатов под флагом А. Слейда был специально выслан в море, чтобы предупредить свои суда о крейсерстве русских кораблей.
Не сделав ни одного боевого выстрела, русские корабли с самого начала плавания явились серьезной преградой для противника. Несмотря на то, что они не имели разрешения останавливать, осматривать и уничтожать неприятельские корабли, их появление у турецких берегов в значительной степени сковывало действия турецкого флота. Турки в начале крейсерства русской эскадры опасались открыто показываться у анатолийского побережья. Тайком, вдоль самого берега и преимущественно ночью, отдельные турецкие суда проходили мимо эскадры, но основные силы своего флота Махмуд-паша не рисковал направить из Босфора в Черное море. Характерно, например, что А. Слейд, боявшийся выйти в море с одним лишь фрегатом, просил у Махмуда-паши направить вместе с ним два линейных корабля, но командующий турецким флотом категорически отказал в этом.
Турецкое командование не без основания полагало, что русская эскадра со дня на день может получить разрешение на открытие военных действий как против, турецкого военного флота, так против купеческого судоходства, снабжающего восточно-анатолийскую армию. Однако у турок был свой расчет: пока русские дождутся разрешения, они будут настолько обессилены в борьбе со стихией, что им придется итти на отдых и ремонт в главную базу. Именно в этот момент турки и рассчитывали на успешные действия своего флота в Черном море.
Шли дни и недели, но русские корабли не уходили в Севастополь. Это непрерывно продолжающееся крейсерство русской эскадры спутало все расчеты турецкого командования. Приближался ноябрь месяц, когда каботажное плавание у анатолийского побережья почти полностью прекращалось. Для того чтобы содействовать своей сухопутной армии, турецкий флот должен был выйти в море до начала зимы.
Западноевропейские советники, находившиеся в турецком флоте, а также английские и французские офицеры эскадр, пришедших к Босфору для оказания «помощи» Турции, давно занимались разработкой планов нападения на русское побережье. Основной их целью являлся, как и прежде, захват Севастополя — главной базы русского флота на Черном море. Вместе с тем пристальное внимание англо-французского командования было приковано и к Кавказу, где оно рассчитывало на серьезную помощь Шамиля. По сведениям разведки союзники знали, что основные русские силы на Кавказе заняты борьбой с отрядами Шамиля, а для отпора турецким войскам у русских нет достаточной армии. Характерно, что главный советник в турецком флоте — англичанин А. Слейд считал Кавказ слабым местом в обороне России, где турки при «надлежащем руководстве» могли якобы достичь несомненных успехов, которые «привели бы их к Тифлису».
Главари Шамиля были заранее уведомлены о предполагавшихся турецких десантах. К наибу Шамиля на северо-западном Кавказе Мухаммед-Эмину прибывали с секретными поручениями агенты, завербованные англичанами. Мухаммед-Эмин был связан с британским посольством в Константинополе и, намечая военные действия против русских войск, предполагал осуществлять тесное взаимодействие с турецкими вооруженными силами. Главная задача, которую должны были выполнить горцы Шамиля под руководством Мухаммед-Эмина, заключалась в овладении опорными пунктами черноморской береговой линии с целью облегчения высадки турецких десантов на кавказское побережье. «Впоследствии Мухаммед-Эмин сам признавался, что все его военные операции были согласованы с агрессивными замыслами правящих кругов Турции и Англии»(1).
Непосредственная подготовка горцев Шамиля к совместным действиям с турецкой армией началась еще летом 1853 г., а когда турки уже заканчивали сосредоточение своих войск на кавказской границе, Мухаммед-Эмин «принял прибывшего из Константинополя турецкого эмиссара Хануко, а затем лично отправился в Абхазию (т. е. к черноморскому побережью Кавказа) для встречи ожидаемого турецкого десанта»(2).
Для боевых действий на кавказском побережье подготовлялись крупные части турецких войск. Восточно-анатолийская армия к середине ноября была дислоцирована в различных пунктах у русской границы и в том числе — на приморском фланге в районе Батума. Собранные русским командованием в ноябре 1853 года сведения показывали, что против правого фланга русской армии, упиравшегося в море, турецкое командование сосредоточило большие силы.
Начальник штаба Кавказского корпуса в начале ноября доносил, что в Батуме собрана «отдельная и очень большая часть турецких войск»(3). В «Журнале военных происшествий в действующем корпусе на турецкой границе» указывалось, что на приморском участке, в районе Батум — пост св. Николая, сосредоточены турецкие войска в количестве 21 500 человек. В донесений на имя М. Д. Горчакова также говорилось, что в районе Батума «войска турецкие продолжают усиливаться беспрестанно приходящими новыми подкреплениями, так что теперь считают там до 30 000 человек при 30 полевых орудиях»(4). По другим источникам было известно, что в этом районе и его окрестностях находилось не 30, а 65 орудий. Русских же войск у Поти—Сухума было всего около 7000 человек с восемью орудиями.
Намечая усиление военных действий своих сухопутных войск и реакционных отрядов горцев на Кавказе, турецкое командование по настоятельным требованиям английских советников решило направить к кавказскому побережью и свои военно-морские силы.
В октябре 1853 г. в Константинополе была сформирована большая эскадра из лучших быстроходных кораблей. Командующим эскадрой был назначен вице-адмирал Осман-паша, вторым флагманом контр-адмирал Гуссейн-паша. Для разведки и оповещения отрядов Шамиля на Кавказе впереди эскадры должен был следовать отряд из трех пароходо-фрегатов под флагом вице-адмирала Мустафы-паши. Главным руководителем для осуществления всего плана был назначен англичанин А. Слейд, имевший в турецком флоте также чин контр-адмирала с титулом Мушавера-паши.
Перед турецкими адмиралами во главе с А. Слейдом была поставлена одна основная задача: прорваться мимо русской эскадры, крейсирующей у мыса Керемпе, и во что бы то ни стало достичь кавказских берегов.
Командующий турецкой эскадрой вице-адмирал Осман-паша был старым и опытным моряком. В 1827 г. на глазах у Османа-паши был разгромлен турецкий флот в Наваринской битве, и это воспоминание осталось у него на всю жизнь. С тех пор прошло 26 лет; за это время западноевропейские державы прилагали все усилия, чтобы заново создать военно-морской флот Турции. Осман-паша, как и другие турецкие офицеры, слепо верил европейским советникам и сам энергично готовился к войне с Россией. Незадолго до Крымской войны он был послан в Англию, проходил там английскую выучку, доставлял в Турцию английское оборудование, покорно подчинялся английским наставникам. В 1853 году Осман-паша также оказался под опекой — к нему был приставлен англичанин А. Слейд.
Слейду давно была знакома роль советника, инструктора, разведчика и шпиона. Еще за 25 лет до Крымской войны он появился в Турции и начал свою активную деятельность. Во время русско-турецкой войны 1827 — 1829 годов он готовил турецкий флот к боевым действиям против русского Черноморского флота. В начале 30-х годов Слейд осмотрел важнейшие русские порты и военно-морские базы Черного моря. Вскоре он появился в Севастополе и, благодаря попустительству и халатности портового начальства, сделал подробное описание главной базы русского Черноморского флота.
Шпионская деятельность Слейда и его рьяное стремление к войне с Россией не были оставлены без внимания. Перед Крымской войной английское министерство иностранных дел периодически использовало его услуги. Будучи помощником командующего английским флотом в Средиземном море, Слейд исполнял самые важные и секретные дела, касавшиеся Константинополя. Став помощником начальника турецкого морского штаба, Слейд еще активнее готовил турецкий флот к боевым действиям на Черном море.
Исполнение турецкого плана началось в конце октября 1853 г. Когда эскадра Нахимова крейсировала в районе Амастро—Керемпе, трем турецким пароходо-фрегатам Мустафы-паши удалось пройти к кавказскому побережью. Мустафа-паша «скинул там до шестидесяти бочонков пороху и много свинца в пластинах, провозглася черкесам, что турецкий флот около 20 ноября высадит к ним многочисленный десант из Синопа и Николаевского поста»(5)
Оповещенные Мустафой-пашой и Слейдом отряды Шамиля и турецкое командование восточно-анатолийской армии начали большие приготовления к десанту на кавказское побережье и с этой целью собрали в Батуме большую флотилию кочерм — одномачтовых каботажных судов, очень удобных для перевозки и высадки десантных войск. В ноябре командованию русского гурийского отряда стало известно, что в Батуме «250 вооруженных кочерм с тремя фрегатами-пароходами находятся в готовности»(6). Из восточно-анатолийских портов Турции в Батум прибывали новые подкрепления.
Русское командование сделало попытку помешать концентрации турецкого флота в Батуме. С этой целью вице-адмирал Серебряков вышел с отрядом пароходов и парусных судов из Сухум-кале, бомбардировал пост св. Николая и пошел к Трапезунду. «...К рассвету 8 ноября на траверзе старого Трапезунда были открыты вице-адмиралом Серебряковым 5 неприятельских кочерм под военным флагом, одна из них взята нашим пароходом «Молодец», а прочие были вытащены на берег и спаслись тем, что волнение не позволяло сделать десант»(7). Но выход отряда Серебрякова не помешал противнику продолжать сосредоточение своих военных кораблей в Батуме. 9 ноября Серебряков доносил, что из Трапезунда в Батум вышли четыре турецких пароходо-фрегата.
После оповещения реакционных отрядов горцев и подготовки турецких войск к десантам на кавказское побережье пароходный отряд Мустафы-паши и Слейда должен был присоединиться к эскадре Османа-паши и Гусоейна-паши, чтобы совместно прибыть к Кавказу. В начале ноября Мустафа-паша и Слейд уже рассчитывали выйти навстречу Осману-паше, однако небольшое событие, происшедшее 9 ноября между Гаграми и Бомборами, явилось первым ощутительным ударом по расчетам противника.
Русский фрегат «Флора», вышедший из Севастополя в Сухум, в ночь с 8 на 9 ноября встретил неизвестные пароходы в 12 милях от мыса Пицунды. В ответ на опознавательные сигналы «Флоры» пароходы выстроились в боевую линию и пошли на сближение с русским фрегатом: это был тот самый отряд адмирала Мустафы-паши, который должен был направляться от кавказского побережья к Осману-паше. Отряд состоял из трех больших двухбатарейных пароходов «Фейзи-Бахри», «Таиф» и «Саик-Ишаде», вооруженных бомбическими орудиями. Не поднимая флага, неприятельские пароходы открыли огонь по русскому фрегату, но «Флора», умело маневрируя, ушла от продольных выстрелов неприятеля и метким огнем заставила турецкие пароходы отойти. После 10-минутного совещания турки возобновили бой; русский фрегат своим огнем вновь нанес им серьезные повреждения и вынудил их отойти.
Внимание командира «Флоры» капитан-лейтенанта Скоробогатова привлек один из неприятельских пароходов, без которого «ни одно совещание не делалось; даже так, что он подходил к каждому (из других пароходов) по несколько раз и потом уже начиналась атака; на нем видно было ясно, что все бывшие наверху люди не в турецком костюме, как были на остальных двух...»(8) Этот пароход был «Таиф», на котором находился Слейд, взявший на себя руководство боем с русским фрегатом «Флорой».
В течение нескольких часов неприятельские пароходы продолжали безуспешно атаковывать «Флору», но русские моряки неизменно отражали натиск неприятеля. К утру 9 ноября в четырех милях от берега показалась небольшая русская шхуна «Дротик». Слейд, желая поживиться беззащитным русским судном, бросился к нему с двумя пароходами. Против «Флоры» остался только один пароход под флагом Мустафы-паши. Капитан-лейтенант Скоробогатов, стараясь спасти шхуну, сосредоточил сильный огонь по пароходу Мустафы-паши, рассчитывая, что остальные неприятельские пароходы оставят шхуну и придут на помощь своему адмиралу. Расчет Скоробогатова полностью оправдался: Слейд был вынужден отойти от русской шхуны и поспешить на помощь Мустафе-паше. Но к этому времени адмиральский пароход был уже настолько сильно поврежден метким огнем русских комендоров, что Слейд приказал взять его на буксир. Три турецких парохода, вооруженные бомбической артиллерией и руководимые своим главным «советником» по морским делам, оказались бессильными против одного русского парусного судна. Неравный бой закончился блистательной победой русского фрегата «Флоры».
Фрегат "Флора" У берегов Пицунды 9 (21) ноября 1853 г С рисунка художника А. П. Боголюбова.
Находившийся в Сухуме контр-адмирал П. М. Вукотич, командир отряда русских судов у кавказского побережья, считал, что геройский подвиг «Флоры» спас Су-хум от нападения турецких пароходов. Однако значение небольшого, но блестящего для русских моряков события не ограничивалось только этим. Бой «Флоры» нарушил планы турок. Вместо того, чтобы итти на присоединение к Осману, адмирал Мустафа-паша с пароходами «Фейзи-Бахри» и «Саик-Ишаде» отправился на ремонт в Константинополь. Навстречу эскадре Османа-паши пошел только один пароход «Таиф», на котором остался «Мушавер-паша» — Слейд.
Эскадра Османа-паши вышла из Константинополя, когда передовой пароходный отряд Мустафы-паши находился еще у кавказского побережья. Командующий эскадрой сразу же по выходе из Босфора разделил свои корабли на два отряда: головной отряд вел Гуссейн-паша, второй — сам Осман-паша. К 6 ноября 1853 г. корабли Гуссейна-паши прошли от Константинополя около 300 миль и достигли Синопа. Спустя несколько дней в Синайскую бухту прибыл и отряд Османа-паши, и пароход «Таиф» под флагом Слейда. Таким образом, противнику удалось соединить в Синопе эскадру в составе 16 вымпелов.
Синопская бухта издавна считалась лучшим убежищем для флота на всем анатолийском побережье Черного моря. Расположенная почти на середине пути между Константинополем и Батумом, она неизменно привлекала к себе все суда, идущие вдоль анатолийских берегов.
Природа уготовила здесь все условия для удобной и спокойной стоянки кораблей: обширные размеры бухты, хороший грунт и глубину. От жестоких северных ветров бухту надежно закрывали холмы полуострова, простирающегося к востоку от материка и соединенного с ним узким, невысоким перешейком.
К началу Крымской войны в Синопе было 10—12 тысяч жителей, преимущественно турок и греков. Турецкая часть города находилась на перешейке, соединяющем Синопский полуостров с материком, и была обнесена массивной каменной стеной, над которой возвышалась крепость. К востоку от города, вне крепостной стены, располагались греческое предместье и дома европейских консулов. Непосредственно у берега бухты было построено синопское адмиралтейство с хорошими верфями. Здесь же помещались портовые сооружения, склады, казармы.
Перед Крымской войной Синоп был превращен англичанами и турками в одну из своих основных баз для снаряжения судов, доставлявших оружие и боеприпасы отрядам Шамиля. Часть кораблей, выходивших из Константинополя к берегам Кавказа, использовала Синоп как один из лучших промежуточных портов. Эти корабли после кратковременной остановки в Синопе продолжали путь на восток. Для других же турецких и английских судов Синоп служил конечным пунктом. Оружие и боеприпасы, предназначенные для кавказских горцев, перегружались с этих кораблей на одномачтовые каботажные суда — кочермы. Корабли шли обратно в Константинополь, а кочермы — к кавказскому побережью. Строительство каботажных судов, поддерживающих непрерывную связь с мюридами Шамиля накануне войны, было особенно широко развернуто в синайском адмиралтействе.
Синоп вновь гостеприимно принимал корабли, возвращавшиеся с Кавказа. Вместо оружия и боеприпасов они теперь везли в Турцию черкешенок и русских крестьянок, чтобы продать их в рабство. Англичане усиленно поощряли работорговлю на Черном море; при постыдном участии представителей «европейской цивилизации» с Кавказа в Турцию увозились в рабство тысячи человек. В Синопе производился открытый торг русскими полонянками. Этот город был превращен англичанами в центр работорговли и в опорный пункт для осуществления агрессивных замыслов Англии на Кавказе. В этом порту и остановились корабли Османа-паши, Гуссейна-паши и Слейда.
Синоп, таким образом, снова служил основной базой для проникновения на кавказские берега, однако теперь в нем находились не отдельные суда, как это было до войны, а сильная и большая эскадра турецких военных кораблей, которая должна была сыграть важную роль в планах турецкого командования на кавказском театре военных действий.
Слейд, Осман-паша и Гуссейн-паша не предполагали долго задерживаться в Синопе, т. к. их прибытия давно ожидали и турецкие войска, сосредоточенные против приморского фланга русской кавказской армии, и реакционные отряды горцев, уведомленные о предстоящих турецких десантах. Даже русскому командованию на Кавказе по донесениям разведки стало известно, что, помимо большой флотилии десантных судов (250 кочерм) и нескольких пароходо-фрегатов, сосредоточенных в Батуме, «ожидается прибытие двух пароходов и двенадцати других военных судов для одновременного будто бы вторжения сухопутно в Гурию и со стороны моря в Поти, Редут и Сухум-Кале»(8). Именно эти суда (и несколько транспортов) готовились к переходу от Синопа к кавказскому побережью.
Концентрация турецких войск против приморского фланга русской армии на Кавказе, подготовка большой флотилии, десантных средств, активизация реакционных отрядов горцев, наличие значительного числа турецких паровых судов у кавказского побережья и, наконец, следование эскадры Османа-паши к берегам Кавказа,— все это свидетельствовало о серьезных намерениях противника на кавказском театре осенью 1853 г. Для русских войск обстановка на Кавказе могла сложиться чрезвычайно неблагоприятно, т. к. широкое наступление турецких войск, их «движение вперед, на Кавказ — все равно из Батума или Эрзерума — в случае успеха устанавливает прямую связь их с их союзниками, горцами, и может одним ударом отрезать, по крайней мере с суши, южнокавказскую русскую армию от России. А это может привести к полному уничтожению этой армии»(9).