Важное
Главное в военных СМИ за неделю: перестановки на верфях ОСК, робот-эвакуатор для передовой, закладка танкера проекта 23630
Военным предложили 
|
За погружением - всплытие 31 августа 1919 года в 5.30 утра Н.А.Бахтин вышел на «Пантере» в очередной боевой поход. Поход был запланирован на трое суток в район острова Сескар. Бывший рулевой «Пантеры» М.И.Ефимов так вспоминал начало этого похода: «…День начинался на редкость хороший. Утреннюю сырость ранней осени уже разгоняло взошедшее солнце. Оно заливало гавань, играло на золотом куполе Морского собора, бросало свои лучи на зеркальную поверхность воды, ласкало корпус «Пантеры», направлявшейся на запад…». Выйдя на внешний рейд «Пантера» погрузилась на перископную глубину и взяла курс в район назначения. А море немного посвежело. Его состояние доходило до 3-4 баллов. При таком состоянии моря подводную лодку было трудно удержать на перископной глубине. В 14.30 в перископ был обнаружен вражеский эсминец, который вскоре ушел к северу. В 17.00 и в 18.05 были обнаружены еще два эсминца, за которыми более двух часов велись наблюдения. На маршруте развертывания А.Бахтину пришлось несколько раз уклоняться от противника. В 19.15 корабли противника стали на якорь восточнее о. Сескар, где глубины не превышали 20 м. В 20.15, подвсплыв на глубину 7 м, «Пантера» начала маневрировать для сближения с целью. Зайдя со стороны острова, откуда меньше всего противник ожидал нападения, да и с наступлением вечера в этом секторе ему трудно было вести наблюдение, А.Н.Бахтин в 21 час 19 минут атаковал противника, выпустив 2 торпеды с дистанции 4-5 каб. Атака была успешной. Одна из торпед попала в эсминец «Виттория», водоизмещением в 1365 тонн, который камнем пошел на дно. Второй эсминец стал преследовать «Пантеру», стреляя по ней ныряющими снарядами. Моментально убрав перископ, подводная лодка камнем ушла вниз. Уклоняясь от преследования, «Пантера» пробыла под водой, не освежая воздуха, свыше 28 часов, пройдя в подводном положении более 75 миль. На следующий день в 13.00 «Пантера» ошвартовалась в Средней Кронштадтской гавани. По тому времени это был своеобразный рекорд в подводном плавании. В своем дневнике этот поход А.Бахтин описывает так: «…Было раннее августовское утро. Мы получили приказ идти в Биорке. В 6 часов утра наша «Пантера» уже выходила из гавани. Утро было чудесное, за спиною играл всеми красками покидаемый нами Кронштадт, и полным кругом всходило золотое спокойное солнце. На воде - ни морщинки, ни зыби.
- Приготовиться к погружению! - отдаю команду.
Закрываются люки, убираются трапы. Сделав крепкий последний глоток густого осеннего воздуха, мы спускаемся вниз. В боевой рубке вместе со мной минный машинист и рулевой. Все остальные на своих местах. Уже шесть часов, как мы под водою. Идем пока что под перископом на глубине в 24 фута. В корме монотонно жужжат винты. Штурман чаще и чаще наведывается в рубку. Тревога! Звонок! - Все на места!  Из Биорке в Копорский залив идет неприятельский миноносец. Он нам виден. А мы пока что не замечены им.
- Атаковать? - Подождем. Еще очень светло. Есть опасность, что при выстреле миной нас выбросит сильно наверх. Сердце бьется тревожно. С сожалением отрываемся от миноносца и идем своим курсом. Уже 9 часов. Мы недалеко от Биорке. Перед нами два неприятельских миноносца. Один из них - старый знакомый. Это тот самый, что ходил на разведку в Копорский залив. Теперь он - рядом с каким-то другим, и теперь-то уж мы его не упустим! Идем прямо на них. Резко сокращаем дистанцию. Затем резкий звонок - боевая тревога. - Носовые минные аппараты, товсь! - Носовые минные аппараты - на товсь,- отвечают оттуда. - Правый аппарат, пли! Полминуты еще не прошло после выхода торпеды, а уже для нас ясно, что - мимо. - Левый - пли! Снова крепкий удар, и вся лодка подкинута кверху. Даже рубка наружу. Рев и вой где-то рядом. Вверху взрыв. - В нос - команда! - кричу я. Надо утяжелить нос. Теперь мы знаем: в этот раз угодили, как следует. Под обстрелом принимаем 300 пудов балласта и, как камень, идем на дно. Слышен треск камней под кузовом. Отрываемся быстро от грунта и, все время, держась 80 футов, держим курс на Шепелевский маяк. Через несколько минут я достаю альбом, в нем помечены суда всего мира. Нахожу квадрат с фотографией миноносца под литерой «Н», беру ножницы и молча вырезаю. Окружающие меня понимают, что это значит. Это я освобождаю альбом от «покойника». К часу ночи доходим до полосы минных заграждений. Дальше идти не решились. Легли прямо на грунт «ночевать» на глубине 94 футов и до 6 1/2 часов «спали». Спали с мыслью, что вот-вот еще какой-нибудь командир неприятельской лодки так же бесстрастно и холодно достанет альбомчик и ножницы, разыщет там нашу «Пантеру» и одним поворотом руки освободит «свой» альбом от «чужого» покойника. В 6 1/2 часов утра снова идем под перископом. И только у самых кронштадтских сетевых заграждений, пробыв 30 часов и 10 минут под водою, мы всплыли наверх. Сторожевые суда открыли нам ворота. А в штабе уже было известно, что мы потопили вражеский миноносец. С маяков служба связи сообщила в Кронбазу, что за нами охотились 9 миноносцев и несколько аэропланов. Впоследствии, по английским источникам, мы узнали, что нами был взорван эскадренный миноносец «Виттория» (водоизмещение 1365 тонн, скорость 34 узла)». Так А.Н.Бахтиным был открыт первый боевой счёт советских подводников. Петроградский Совет наградил 17 моряков «Пантеры» серебряными часами а 11 сентября в приказе по флоту Балтийского моря № 522 РВС объявил командиру, комиссару и всему личному составу подводной лодки «Пантера» благодарность за «…энергию и мужество проявленные при успешной атаке неприятельских миноносцев…». А.Бахтин командовал «Пантерой» до 17 мая 1921 года. В 1923 году А.Н.Бахтин был награжден первым из подводников орденом Красного Знамени (Бахтин Александр Николаевич родился 4 июня 1894 года в селе Малые Бобрики Малоархангельского уезда Орловской губернии. Потомственный дворянин. В 9 лет его отдали в Орловский кадетский корпус, основателем которого был его прадед, а отец Николай Николаевич Бахтин был преподавателем в этом корпусе. В 1905 году отец А.Бахтина был исключен из кадетского корпуса за гуманное отношение к воспитанникам. Он со временем занялся детской педагогической литературой и библиографией, печатаясь под псевдонимом Нович. В 1918 г. он стал первым заведующим ТЮЗа в Петрограде и проработал в этой должности до 1939 г., проживая на 4-й линии Васильевского острова, в доме 39, квартира 35. В 1939 г. он умер, пережив своего сына на 8 лет. Сын Александр мечтал стать моряком. На его мечту огромное влияние оказал его двоюродный дядя, Николай Николаевич Ильинский – командир подводной лодки «Барс». И хотя двоюродный дядя был старше на 10 лет, юный Александр считал его своим самым большим другом, с увлечением слушая его рассказы о подводном флоте. В 1911 году А.Бахтин уже в Петербурге окончил кадетский корпус, поскольку туда переехала его семья, и поступил в Морской корпус. После окончания Морского корпуса в 1914 году он получил назначение в 1-ю минную дивизию на должность ротного командира эскадренного миноносца «Донской казак». Слушатель Учебного отряда подводного плавания. В 1915 году получил назначение на подводную лодку «Кайман» вахтенным начальником, а 27 сентября был награжден орденом Святого Станислава 3-й степени. В октябре этого же года он участвовал на «Каймане» в боевом походе, за время которого русские подводники задержали и привели в порт Мариенхамн (на Аландских островах) немецкий пароход «Шталек». В декабре 1915 года А.Бахтин был назначен на достраивающуюся в Ревеле подводную лодку «Волк». В апреле 1916 года подводная лодка «Волк» вступила в состав сил Балтийского флота, а в мае ей были одержаны первые победы, выразившиеся в потоплении германских транспортов «Гера» (4300 брт), «Бланка» (1800 брт) и «Кольга» (2500 брт). К концу 1916 года А.Бахтин командир подводной лодки «Волк». Участник боевых походов. В 1917 - старший офицер, временно исполняющий должность командира, командир подводной лодки «Волк» (с 8 декабря 1917). После революции молодой офицер перешел на сторону Советской власти, но не сразу. В Ледовый поход А.Бахтин не пошел. Написал 7 апреля 1918 года «прошение об увольнении со службы в Балтийском флоте». Потом передумал и нашел способ вернуться в Петроград. Об этом эпизоде в своих записках его жена Ольга Петровна пишет так: «…В один прекрасный день А. Н. и Селянин (его друг офицер) пришли радостные и сообщили: «Мы — русские, и сегодня идем домой!» Они с большими трудностями организовали эвакуацию оставшихся семей подводников из Гельсингфорса на транспорте, который сами отремонтировали, набрали какую-то команду. В последнюю минуту часть команды отказалась идти в море. А.Н. и Селянин сами повели этот транспорт весьма сомнительного качества. В море было холодно, кое-где плавали льдины. Мне было плохо, но А. Н. около меня не было, он управлялся с транспортом. Человеческий мозг может воспринимать лишь определенное количество впечатлений и событий. Многое куда-то исчезло. Помню, кто-то заботливо укрывал меня пледом и приводил в чувство. Как во сне или тумане промелькнули огни Гогланда и его стройный силуэт. Я пришла в себя от шума машин. Над головой кружило несколько самолетов с большими красными звездами - это наши самолеты встречали наш корабль и приветствовали его красными флажками. Я поняла, что жива и скоро буду в родном Петрограде, и радовалась как дитя. Мы подходили к Кронштадту. В Петрограде мы пристали у Николаевской набережной, и нас встретили наши знакомые подводники. Начались объятия, пожатия рук, расспросы, внимательная заботливость, радостные приветливые улыбки друзей. Мне как-то особенно ярко запомнилось, как меня глубоко обрадовала и взволновала, когда я ступила на набережную, молодая маленькая зеленая травка, которая пробивалась между булыжниками... ...Когда мы вернулись в Петроград, нас приютила у себя мать Николая Александровича Петрова (инженер-механик лейтенант Николай Петров был сослуживцем Бахтина по 1-му дивизиону подводных лодок). У нас не было квартиры. В личном плане - полное неустройство жизни. В Петрограде - голод и разруха. Невозможно было достать молока для ребенка. А. Н. не удалось сразу попасть в подводное плавание, и он «с горя» устроился на транспорт «Юрмалнекс», чтобы как-то обеспечить наше существование. Но из этого ничего хорошего не получилось. А. Н. говорил, что ему противно плавать на «Юрмалнексе» (транспорт доставлял в Питер рыбу, добытую в Онежском озере рыбозаготовительной артелью, состоявшей из бывших морских офицеров во главе с адмиралом Развозовым). Потом это Бахтину припомнят как «связь с контрреволюцией. Но выхода не было, надо было выживать...». А Бахтину повезло. 1 декабря 1918 года он принял под свое командование подводную лодку «Пантера», входившую в состав Действующего отряда (ДОТ) Балтийского флота и стоявшую в Кронштадте, а свою жену с дочерью ввиду надвигающегося на Петроград голода отправил в Ростов к родителям жены. 31 августа 1919 года подводная лодка «Пантера» под командованием А.Бахтина потопила английский эскадренный миноносец «Виттория» в Копорской губе Финского залива. Это был первый серьезный успех советских подводников. За этот подвиг Бахтин первым из подводников был награжден орденом Боевого Красного Знамени. 31 мая 1921 года Александр Николаевич был назначен командиром подводной лодки «Форель», а 26 августа 1921 года принял под свое командование подводную лодку «Тур», одновременно являясь начальником дивизиона подводных лодок и командиром транспорта «Тосно». Тогда же первым с 1922 года заведовал подводным классом при Военно-Морской Академии. С 1923 по 1925 год был заведующим и преподавателем Подводного класса Специальных курсов командного состава Военно-Морских Сил РККА. В 1926 году А.Н.Бахтина перевели в Морские силы Черного моря на должность командира Отдельного дивизиона подводных лодок. Таким образом, А.Н.Бахтин принимал активное участие в возрождении РККФ. Всюду где бы не служил А.Бахтин, он все свои знания и опыт передавал молодому поколению подводников. Участвуя в работе Морского научного общества, он вел научную работу, печатался в газетах и журналах. За активную деятельность в 1922-1925 гг. по возрождению флота, он получил звание «Героя Труда» и ряд благодарностей. Все его служебные аттестации были исключительно положительными. В молодой Советской Республике таких специалистов были единицы. Но, несмотря на все это, он 20 августа 1926 года в Севастополе был арестован по статье 58 п.5 УК и постановлением Особого Совещания Коллегии ОГПУ от 28/II-27 года осужден сроком на пять лет. Срок считался с 20 августа 1926 года, с отбыванием наказания в лагере на Соловецких островах, был лишен ордена Красного Знамени, и конфисковали его имущество. В 1927 году его дело было пересмотрено (оно пересматривалось дважды по заявлению самого А.Бахтина), и концлагерь заменили ссылкой на Урал. В ссылке в селе Березово Тобольского уезда А.Бахтин провел почти полтора года. После второго пересмотра дела в 1929 году А.Бахтин был досрочно освобожден из заключения и вернулся в Ленинград, где 15 июня 1931 года умер от туберкулеза. Похоронен на православном Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге. Реабилитирован посмертно - в 1956 году. После смерти мужа Ольга Бахтина осталась с двумя детьми: двенадцатилетней дочерью Нелли и шестилетним сыном Будимиром. Ей было очень трудно самой растить детей, как в материальном, так и в моральном плане. Ведь в школе их считали детьми «врага народа», а она им говорила, что их отец герой. Она сумела поднять детей, но наступил 1941 год, началась война, а затем блокада Ленинграда. Дочь (24 года) и сын (17 лет) Александра Николаевича умерли в 1942 году (с голода) в блокадном Ленинграде, жена Ольга Петровна умерла в 1963 году. Будучи инвалидом II группы и живя на мизерную пенсию, она всю оставшуюся жизнь боролась за чесное имя своего мужа и его светлую память. В 1954 г. она писала прошение на имя Г.М.Маленкова о восстановлении честного имени своего мужа, в Главную военную прокуратуру с просьбой о реабилитации А.Н.Бахтина, в Наградной отдел Верховного Совета СССР о возвращении его ордена Красного Знамени (это из воспоминаний ее родной племянницы Людмилы Платоновны Букреевой, проживающей в нашем городе). Семья Бахтиных проживает в нашем городе с 1919 года на 12-й линии Васильевского острова.  Награжден орденами Святого Станислава 3 ст. с мечами и бантом (1915), Святой Анны 4 ст. с надписью «За храбрость» (1916), Святой Анны 3 ст. с мечами и бантом (1916), Красного Знамени (1919, отобран в 1927), присвоено звание «Герой труда» (1922). 20 октября 2006 года на Православном Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге открыт памятник выдающемуся русскому моряку-подводнику, командиру подводной лодки «Пантера» Александру Николаевичу Бахтину. Памятник создан в рамках губернаторской программы «100-летия Подводного флота России в Санкт-Петербурге» по инициативе Санкт-Петербургского Клуба моряков-подводников и семьи Бахтина. Автор памятника – известный архитектор Геннадий Пейчев, создавший мемориал памяти АПРК «Курск» на Серафимовском кладбище города Санкт-Петербурга. Средства на создание памятника выделены Муниципальным советом округа N 8. На памятнике золотыми буквами выбито: «Александр Николаевич Бахтин 1894 – 1931 русский подводник» а ниже закреплен знак подводника, утвержденный в 1909 году. В настоящее время правительством города решен вопрос об установке мемориальной доски на доме, где с 1925 по 1931 год жил легендарный командир подводной лодки «Пантера». Памятная мемориальная доска на доме №24 по 11 линии Василевского острова в торжественной обстановке была установлена и открыта 27 июля 2007 года. На памятной доске выгравировано: «В этом доме с 1925 по 1931 год жил Александр Николаевич Бахтин командир подводной лодки «Пантера». Архитектор памятной доски Пейчев Геннадий Степанович).
22 декабря 1919 г. генерал Н.Н.Юденич отдал приказ о полной ликвидации своей армии. 31 декабря Россия и Эстония заключили перемирье. Так закончился декабрь 1919 грозового года. А в Петрограде из-за нехватки продовольствия, топлива и самых необходимых медикаментов начала складываться сложная обстановка. Начиная с октября, участились случаи заболевания горожан и военнослужащих сыпным тифом. Люди покидали Петроград в поисках лучшей доли, многие умирали. Если население в городе в 1917 году насчитывало около 2 миллионов 300 тысяч человек, то к концу 1919 года всего 800 тысяч человек. Иностранная военная интервенция и гражданская война нанесли большой ущерб народному хозяйству нашей страны. Огромный вред был причинен и военно-морскому флоту. Состояние его заместитель РВС республики М.В.Фрунзе оценил так: «…В общем ходе революции и …гражданской войны на долю морского флота выпали особо тяжкие удары. В результате их мы лишились большей и лучшей части его материального состава, лишились огромного большинства опытных и знающих командиров…, потеряли ряд морских баз и, наконец, потеряли основное ядро и краснофлотского рядового состава. В сумме все это означало, что флота у нас нет…». В начале 1920 года дивизия подводных лодок (Я.К.Зубарев) включала в свой состав три дивизиона: 1-й дивизион (Н.А.Зарубин) - «Пантера», «Леопард», «Волк», «Тур», плавбаза «Тосно»; 2-й дивизион (А.А.Иконников) - «Рысь», «Тигр», «Ягуар», «Ёрш», «Змея», учебное судно «Верный», плавбаза «Воин»; резервный дивизион - «Вепрь», «Кугуар», «Угорь». При дивизии находилось спасательное судно «Волхов». Всего в дивизии было 13 подводных лодок. Оба командира дивизиона впоследствии были репрессированы.  В середине июля флагманский врач штаба Петроморбазы Э.Э.Ион в письменном рапорте на имя главного санитарного врача флота докладывал о том, что «абсолютно не хватает соли, мяса, масла, особенно коровьего… лука, томата… Таким образом дневное питание военного моряка на большинстве судов состоит из 1.5 фунта хлеба (1 фунт равен 409,5 грамма) к обеду и к ужину из одной тарелки супа… Понятно, что такого питания вполне достаточно, чтобы довести организм до полного истощения и гибели».
Следующая страница Содержание главы Предыдущая страница
|
