Важное
Для ледокола "Виктор Черномырдин" изготовили систему управления и машинное отделение главного крана
Преимущества 
|
Битва за тишину. Часть 1. Потаённые судаНедавнее сообщение американских СМИ об обнаружении двух российских ПЛА проекта 971 у берегов США в России, в соответствии с нынешней традицией, вызвало всплеск гордости за державу. Между тем надо не гордиться, а ужасаться. Если американцы обнаружили в открытом океане самые малошумные из наших лодок, значит российский подводный флот можно списывать в утиль. Надводный флот в него, по сути, уже списан.
 AFP, Eastnews Для подводной лодки обнаружение её противником означает как минимум срыв выполнения боевой задачи, а скорее всего — гибель. Поэтому не скорость хода, не глубина погружения, даже не мощь вооружения, а именно уровень шума является главной характеристикой подводной лодки. Чем он ниже, тем лучше. Построивший в 1721 году первую российскую подлодку плотник Ефим Никонов назвал её очень точно — «потаённое судно», сразу схватив суть дела. А американцы до сих пор называют деятельность подводного флота silent service, то есть «тихая служба». Очень давно канули в Лету первые (начала ХХ века) концепции применения подлодок — либо в качестве кораблей береговой обороны, либо в составе эскадр боевых кораблей. Во втором случае предполагалось, что после генерального сражения флотов (надводных, разумеется) подводные лодки будут добивать из-под воды повреждённые корабли противника, выходящие из боя. Уже во время Первой мировой войны стало ясно, что лодки именно в силу своей скрытности наиболее эффективны при действиях «в тылу» противника, в его водах. Там, где, по Высоцкому, «к чему гадать, любой корабль — враг». В таких условиях залогом успеха становилась способность подводной лодки не дать себя обнаружить до завершения атаки (за исключением случаев атаки на одиночные торговые суда). До начала 1940-х годов подводные лодки были, по сути, не столько «подводными», сколько «ныряющими». Им нужен был воздух для дыхания экипажей и для работы дизелей. С помощью дизелей не только обеспечивался надводный ход, но и заряжались аккумуляторы для подводного хода. И воздуха, и ёмкости аккумуляторов хватало ненадолго, поэтому лодки не могли длительное время находиться под водой. Однако и надводные корабли не имели поначалу никаких специальных средств обнаружения подводных лодок. Поэтому лодки чаще всего атаковали из надводного положения, а потом погружались, чтобы оторваться от противника. А уж атаки из подводного положения вообще были очень эффективными. Во время Первой мировой немецкие подводные лодки неожиданно добились колоссальных успехов, чуть было не поставив Британию на колени с помощью подводной блокады. Поэтому англичане стали уделять большое внимание вопросам противолодочной борьбы. Ещё в конце Первой мировой они создали ASDIC (от названия Allied Submarine Detection Investigation Committee, организации, занимавшейся вопросами обнаружения подводных лодок), то есть активный гидролокатор — прибор, обнаруживавший подводные предметы и определявший расстояние до них с помощью звуковых импульсов. Никакие излучения более высокой частоты в воде не распространялись, поэтому и использовались звуковые волны. Одновременно начала развиваться и пассивная гидроакустика, с помощью которой надводные корабли и подводные лодки могли обнаруживать друг друга «на слух», сами ничего не излучая. Излучение ведь является «заявкой о себе»: корабль, использующий активный гидролокатор, тем самым обнаруживает себя. Соответственно, подводные лодки старались не использовать активную локацию, обходясь пассивной. А вот для надводных кораблей появление активного гидролокатора резко повысило их противолодочные возможности. И до сего дня активная и пассивная гидролокация остаётся основным средством обнаружения подлодок. В начале Второй мировой немецкие подводные лодки устроили англичанам, а потом и американцам очередной кошмар. Но к 1943 году англосаксы полностью переломили ситуацию в свою пользу. Этого они достигли благодаря массированному применению кораблей, оснащённых средствами пассивной и активной гидроакустики, а главное — самолётов наземного и палубного базирования. Дополнительную роль сыграло появление радиолокатора, устанавливаемого как на кораблях, так и на самолётах. В итоге немецкие подводные лодки были загнаны под воду. Находиться на поверхности они могли всё меньше времени из-за постоянного риска быть обнаруженными с моря или воздуха (визуально или с помощью РЛС). Под водой же они по-прежнему не могли находиться долго, да и здесь их тоже теперь достаточно эффективно обнаруживали акустическим способом. Кроме того, подводная скорость в то время была гораздо ниже надводной, поскольку корпус лодки был не очень обтекаемым (ему придавали форму надводного корабля: лодка больше была над водой, чем под ней), да ещё и пушки на палубе очень сильно тормозили. Кроме того, на больших скоростях аккумуляторы расходовались почти мгновенно. Поэтому надводным кораблям было очень просто догнать и «затравить» обнаруженную подводную лодку. Последняя либо погибала под градом глубинных бомб, либо всплывала под расстрел орудий. Очень редко ей удавалось уйти. В любом случае обнаружение лодки до её выхода в атаку означало срыв выполнения ею боевой задачи. Немцы попытались найти выход с помощью шноркеля — поднимаемой из рубки трубы, с помощью которой в лодку поступал воздух при её нахождении на перископной глубине. Это обеспечивало дыхание экипажа и работу дизелей без всплытия. Но такое решение было ограниченным, перелома в ситуацию оно не могло внести. В первую очередь потому, что грохот работающих дизелей был слышен очень далеко, оглушая при этом акустиков на самой лодке. Немцы проиграли битву за тишину, а вместе с ней и битву за Атлантику. В первые послевоенные годы инженерам удалось решить важнейшую для подводников проблему регенерации воздуха. Благодаря химическим веществам, поглощающим углекислый газ и выделяющим кислород, за воздухом для дыхания людей подводная лодка могла больше не всплывать. Правда, для дизелей этого всё равно не хватало. Но тут появились атомные двигатели, которые сделали лодки по-настоящему подводными. Теперь они могли не всплывать в течение всего похода. Да и на дизельных подводных лодках стали устанавливать всё более ёмкие аккумуляторы, позволяющие всплывать под шноркель не более чем на два часа в сутки, а всё остальное время идти под водой на электромоторах. Поскольку лодки начали «жить» под водой, их корпусам стали придавать максимально обтекаемую веретенообразную форму, с палуб исчезли пушки. Это значительно повысило подводную скорость и понизило шумность. С другой стороны, появилось ракетное и ядерное оружие, которое теперь могло использоваться как лодками против кораблей и целей на берегу, так и противолодочными силами. Наконец, появились управляемые торпеды, которые резко повысили эффективность подлодок в борьбе против подлодок. Во времена, когда торпеды были неуправляемыми (прямоидущими), дуэли между лодками под водой заведомо заканчивались безрезультатно, поскольку в трёхмерном пространстве поразить вражескую подводную лодку неуправляемой торпедой было невозможно. Теперь же именно лодка стала лучшим противолодочным средством. Рост дальности применения вооружения требовал, чтобы лодка могла обнаруживать противника на максимально возможной дальности. Это означало, что обойтись только пассивной гидроакустикой она не может: ей нужны мощные активные гидролокаторы. Которые, как было сказано выше, являются демаскирующим лодку средством. Именно теперь борьба за тишину пошла всерьёз. Вопрос, кто кого первым обнаружит и применит оружие, стал принципиальным как никогда. Источник: , автор: Александр Храмчихин. 11.08.09
|
