Важное
Испытания МРК "Буря" вышли на финишную прямую
Военным предложили 
|
Еще раз об авиацииЗаяц и лиса13.10.201101:4413.10.2011 01:44:46
Я выхожу поздно на улицу перекурить, вдруг слышу, кто-то пулей выскакивает из кустов и встает около меня. Это - заяц, тот же самый, двухлетнего знакомства. Лиса, смотрю, сначала неслась за ним, а теперь замедляет шаг и уходит прочь... Заяц, видно, не дурак, понимает, что я на него охотиться не буду, а лиса меня наверняка испугается. Вот он всегда и бежит в мою сторону. Усаживается возле крыльца, и спокойно засыпает до утра. Наверное, потому что знает, что в 05.00 я опять выйду перекурить. Лиса меня опять испугается и не посмеет приблизится. Вот так живет американский заяц.  Еще раз об авиации13.04.201102:5913.04.2011 02:59:55
 В 1982 году из Лос-Анджелеса решил осуществить давнюю мечту - полететь, но не на самолете. Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять шаров, наполненных гелием, каждый из которых имел метр в диаметре. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и дробовик, с помощью которого, стреляя по шарам, он рассчитывал приземлиться. По сигналу, его друзья обрубили канат-якорь... Ларри Уолтерс собирался плавно подняться всего на десять метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров. Соседи обсуждают: -Звонить ли в службу спасения "911"? -А зачем? -Человек улетел. -Летать не запрещено. Закон не нарушен. Насилия не было. Америка - свободная страна. Хочешь летать - и лети к чертовой матери. Случайно, он попал в воздушный коридор aэропорта LAX, и пилоты нескольких авиакомпаний стали докладывать диспетчеру о летающем человеке на стуле. Вот примерно как это было: - Да, кстати, парни, вы в курсе, что у вас тут в посадочном эшелоне какой-то чудак летает на стуле? - Что-что? - переспрашивает диспетчер, галлюцинируя от переутомления. - Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все-таки аэропорт, я и подумал, мало ли что... - Командир, - поддает металла диспетчер, - у вас проблемы? - У меня? Никаких, все нормально. - Вы не хотите передать управление второму пилоту? - Зачем? - изумляется командир. - Вас не понял. - Борт 1419, повторите доклад диспетчеру! - Я сказал, что у вас в посадочном эшелоне чудак летает на стуле. Мне не мешает. Но ветер, знаете... Диспетчер врубает громкую трансляцию. У старшего смены квадратные глаза. В начало полосы с воем мчатся пожарные и скорая помощь. Полоса очищена, движение приостановлено: экстренная ситуация. Лайнер садится в штатном режиме. По трапу взбегают фэбээровец и психиатр. Доклад со следующего борта: - Да какого еще хрена тут у вас на воздушных шариках какой-то м... летает, путь загораживает!, - вы вообще за воздухом следите? - Спокойно, кэптен. А кроме вас, его кто-нибудь видит? - Мне что, бросить штурвал и идти в салон опрашивать пассажиров, кто из них ослеп? - Почему вы считаете, что они могут ослепнуть? Какие еще симптомы расстройств вы можете назвать? - Земля, я ничего не считаю, я просто докладываю, что эта гадкая птичка на веревочках работает воздушным заградителем, а расстройством я могу назвать работу с вашим аэропортом! Диспетчер трясет головой и выливает на нее стакан воды и, перепутав руки, чашечку кофе: он потерял самоконтроль. Третий самолет: - Да, и хочу поделиться с вами тем наблюдением, джентльмены, что удивительно нелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета. - Вы в каком смысле??!! - И в прямом, и в философском, и в аэродинамическом... В диспетчерской пахнет крутым первоапрельским розыгрышем, но календарь дату не подтверждает. Четвертый борт леденяще вежлив: - Земля, докладываю, что только что какой-то парень чуть не влез ко мне в левый двигатель, почти создав угрозу аварийной ситуации. Не хочу засорять эфир при посадке. По завершении полета буду обязан составить письменный доклад. Диспетчер смотрит в воздушное пространство взглядом Горгоны Медузы, убивающей все, что движется. - И скажите студентам, что если эти идиоты будут праздновать Хэллоуин прямо на глиссаде, то это добром не кончится! - просит следующий. - Сколько их? - А я почем знаю? - Спокойно, борт. Доложите по порядку. Что вы видите? - Посадочную полосу вижу хорошо. - К черту полосу! - Не понял? В смысле? - Продолжайте посадку! - А я что делаю? Земля, у вас там все в порядке? - Доложите, - вы наблюдаете НЛО? - Какое НЛО? А чего тут не опознавать-то? Этот объект очень даже опознаваем. - Что это? - Человек. - Он что, супер-йог какой-то, что там летает? - А я почем знаю, кто он такой. - Так. По порядку. Где вы его видите? - Уже не вижу. - Почему? - Потому что улетел. -Кто? - Я. - Куда? - Земля, вы с ума сошли? Вы мозги включаете? Я захожу к вам на посадку! - А человек где? - Который? - Который летает! - Это что, вы его запустили? А на хрена? Я не понял! - Он был? - Летающий человек? -Да!!! - Конечно был! Что я, псих? - А сейчас? - Мне некогда за ним следить! Откуда я знаю, где он! Напустили черт-те кого в эшелон и еще требуют следить за ними! Плевать мне, где он сейчас болтается! - Спокойно, кэптен. Вы можете его описать? - Мудак на стуле! - А почему он летает? - А потому что он - мудак! Вот поймайте его и спросите, почему он, мудак, летает! - Что его в воздухе-то держит? - в отчаяньи надрывается диспетчер. Какая подъемная сила? Какое летательное средство? Не может же он на стуле летать!!! - Так у него к стулу шарики привязаны. - Его что, Господь в воздухе за яйца держит, что ли?!, - кричит диспетчер следующему борту. - Сэр, я придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации, и не совсем вас понимаю, сэр, - политкорректно отвечает борт. - Он привязал к стулу воздушные шарики, сэр. Видимо, они надуты легким газом. - Откуда у него шарики? - Это вы мне? - Простите, кэптен. Мы просто хотим проверить. Вы можете его описать? - Ну, парень. Нестарый мужчина. - Так. Он белый или черный? - Он - синий. - Кэптен? Что значит - синий? - Вы знаете, какая тут температура за бортом? Попробуйте сами полетать без самолета! Этот радиообмен в сумасшедшем доме идет в ритме рэпа. Воздушное движение интенсивное. Диспетчер просит таблетку от головной боли. Прилетные рейсы адресуют на запасные аэропорты. Вылеты задерживаются. На радарах - ничего! Человек маленький и не железный, шарики - маленькие и резиновые. Связываются с авиабазой. Объясняют и клянутся: врач в трубку подтверждает. Взлетает F-16, вооруженный "до зубов". Наш воздухоплаватель - в преисподней над бездной, в прострации от ужаса, околевший и задубевший, судорожно дыша ледяным разряженным воздухом, предсмертным взором пропускает рядом ревущие на снижении лайнеры. Он слипся и смерзся воедино со своим крошечным креслицем, его качает и таскает, и сознание закуклилось. Очередной рев раскатывается громче и рядом - в ста метрах пролетает истребитель. Голова летчика в просторном фонаре с любопытством поворачивается в его сторону. Вдали истребитель закладывает резкий разворот, и на обратном пролете летчик крутит пальцем у виска. Этого наш пилот-курсант стерпеть не может, зрительный центр в мерзлом мозгу передает команду на впрыск адреналина, сердце толкает кровь, - и он показывает летчику средний палец. - Живой, - неодобрительно докладывает истребитель на базу. Я возвращаюсь. Поднимают полицейский вертолет. А вечереет... Темнеет! Холодает. И вечерним бризом, согласно законам метеорологии, шары медленно сносит к морю. Он дрейфует уже над берегом. Из вертолета орут и машут! За шумом, разумеется, ничего не слышно. Сверху пытаются подцепить его крюком на тросе, но мощная струя от винта сдувает шары в сторону, креслице болтается враскачку, как бы не вывалился! Спасательная операция завершается по его собственному рецепту, что в чем-то обидно. Вертолет возвращается со снайпером, слепит со ста метров прожектором, и снайпер простреливает верхний зонд. И второй. Смотрят с сомнением. Снижается? Внизу уже болтаются все береговые катера. Вольная публика на произвольных плавсредствах наслаждается зрелищем и мешает береговой охране. Головы задраны, и кто-то уже упал в воду. Третий шарик с треском лопается, и снижение уже делается явным. На пятом простреленном шаре наш парень с криком и брызгами шлепается в воду. Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг-Бич остался без электричества. Фары светят, буруны белеют, катера мчатся! Его вытраливают из воды и начинают отдирать от стула. Врач щупает пульс на шее, смотрит в зрачки, сует в нос нашатырь, колет кофеин с глюкозой и релаксанты в вену. Как только врач отворачивается, пострадавшему вливают стакан виски в глотку, трут уши, бьют по морде, и лишь тогда силами четырех матросов разжимают пальцы и расплетают ноги, закрученные винтом вокруг ножек стула. Под пыткой после массажа он начал приходить в себя. Самостоятельно стучит зубами. Улыбается, когда в каменные от судороги мышцы вгоняют булавки. И наконец произносит первое матерное слово, то есть, - жизнь налаживается. Когда на набережной его перегружают в "скорую", и фотовспышки прессы слепят толпу, пронырливой корреспондентке удается просунуть микрофон между санитаров и крикнуть: - Скажите, зачем вы все-таки это все сделали? Он ответил: "Ну нельзя же все время сидеть без дела". Сергей Воронин31.01.201106:5031.01.2011 06:50:24
Стоя почтим память Сергея! Слава забытых побед: T-4 “сотка”.04.03.200902:1304.03.2009 02:13:30
Симонид Киосский, Vв. до н.э. Всегда считалось, что самые быстрые самолеты – истребители, летающие на скоростях, в два раза превыщающих скорость звука. Бомбардировщики, по определению, по сути, должны летать медленнее. Но четверть века назад, у нас была построена огромная машина, за которой не могли угнатся даже истребители. Она обгоняла звук в три раза. В секретных документах ее называли “изделие 100” или просто – “сотка”. Закончив институт, Наум Семенович Черняков мечтал работать у авиаконструктора Лавочкина. Но, арестовали отца его жены, и дорога в секретное КБ была для него закрыта. Однажды его вызвали в Моссовет и сказали: “Если ты собираешся строить самолеты, значит сможешь построить и троллейбус. Нам нужен троллейбус! Сделаешь – будешь у Лавочкина!” И он сделал первый советский цельнометаллический троллейбус. Это было через год после Победы. Потом был Лавочкин и крылатая ракета “Буря”. Потом их обоих не стало – Лавочкин умер, а “Бурю” закрыли навсегда. Он не хотел работать без Лавочкина. Так Черняков оказался в КБ Сухого, учителем которого, а вернее, руководителем дипломного проекта был знаменитый А.Н.Туполев. Вот тогда, на радость или на беду, пересеклись их судьбы. Сухой долго работал у Туполева. Триумфы экипажей Чкалова, Громова и других, это ведь и его триумфы. Их знали все. Его не знал никто. Они получали Звезды Героев, он – скромный Орден Знак Почета. Главным конструктором он стал на 45-м году жизни. Все главные авиаконструкторы были генералами, a он оставался человеком штатским, да еще и беспартийным. Слава пришла к Сухому не на фронтах войны Отечественной, а на фронтах войны Холодной, когда воздушные бои сменились не менее драматичными поединками конструкторской мысли, когда шла ожесточенная битва за сверхзвук. Многие его истребители считались лучшими в мире. Им принадлежали рекорды высоты и скорости. Но в конце 60 – х, нужны были не истребители, нужен был бомбардировщик, способный нести ядерное оружие. Главным конструктором этого проэкта Сухой назначил Наума Семеновича Чернякова. Он вспоминает: “Туполев очень отрицательно отнесся к такому факту, он безусловно – ревновал, и конечно не хотел выпускать из рук такое задание”. “Добро” от Хрущева, все-таки, поступило для КБ Сухого. Все понимали: такой самолет необходим для нашей страны. Понимали, что американские авианосцы господствуют в Мировом океане. Понимали, что у них уже есть новейший разведчик SR-71. Всё у них есть. На Тушинском машиностроительном заводе в Москве стали создавать несравненно более могучего соперника для SR-71. Это был уникальный случай в самолетостроении, потому что у американцев есть такое правило: если в самолете есть 50% новизны, такой самолет не строится. Это – величайший риск. Здесь было – 100% новизны. Все – впервые. Фюзеляж из титана и стали, электроника, новые принципы управления, уникальное вооружение. Летом 1972 года, научить летать новый бомбардировщик должны были В.Ильюшин и Н.Алфёров. После успешного испытательного полета, мог ли кто подумать тогда, что такая победа, такая радость очень скоро обернется поминками этого самолета. После 10 успешных полетов, поступил приказ: “Полеты прекратить”. Больше “сотка” никогда не взлетала. Почему? Тогда этого не знал никто. В.С.Ильюшин, заслуженный летчик-испытатель СССР, генерал-майор авиации, прокомментировал так: “Очевидно, это так и останется тайной, потому что те, кто принимал решение, я думаю, не осталось в живых уже никого. Может быть, когда-нибудь, найдут какие-нибудь документы. Вряд ли”. А все-таки, версии и документы – есть. Вот одна из них: в 1993г. американский авиакосмический журнал опубликовал фотографию “сотки” и сообщил, что самолет был отстранен от полетов в результате подписания между СССР и США договором о сокращении стратегических вооружений. Вот еще один комментарий Виктора Суходрева, дипломата и личного переводчика Брежнева на всех переговорах по разоружению: “Я вообще, впервые слышу об этом самолете. Забыть его, если бы он упоминался, я не мог. Я не знаю, что знали американцы с помощью своей разведки, но я повторяю, что никакого самолета под названием “сотка” ли, “Т-4” или “Т-100” не было никогда речи на переговорах”. А.Ф.Добрынин, наш тогда посол в США, тоже сказал, что никогда не знал о существовании такого самолета. “Зная о таком, я бы мог совершенно иначе вести переговоры”. А может быть, не надо мутить воду высокой дипломатией? Может, все гораздо проще? Наконец, в архивах нашли Приказ, подписанный Министром авиапрома Дементьевым. Приказ о создании Ту-160 одновременно требовал о прекращении работ на Т-4 “сотка”. Ради самолета Туполева, которого даже еще тогда не было, закрывали самолет, котрый уже летал и не имел аналогов в мире! Оказалось, не американцы боялись нашей “сотки”, у нас ее боялись. Туполев боялся, что может потускнеть его заслуженная слава патриарха авиации. Дементьев боялся за свое министерское кресло. После того, как “сотку” закрыли, Черняков получил Орден Знак Почета и инфаркт. Он скончался в январе 1998г. Глядя на судьбу такого человека, невольно восхищаешся: как же ты богата, земля русская, такими талантами, и как же бездарно ими распоряжаются! Итог жизни Чернякова трагичен: забытый троллейбус, несостоявшаяся “Буря” и загубленная “сотка”. ТТХ самолета: (По материлам из фильма "Тайны забытых побед. Трагедия русского чуда."
|
