Борис Васильевич Лавров умер в тюрьме в 1942-м, на 56-м году жизни.
ХХ СЪЕЗД КПСС возвратил ветерану партии и крупному хозяйственному руководителю Советского Севера его доброе имя. Оно увековечено на борту судна, бороздящего моря Арктики и Тихого океана.
приписан к порту Тикси - морским воротам Якутии.
"... Караван под проводкой ледокола «Красин» следовал в пролив Вилькицкого. Однако к этому времени ледовые условия в проливе оказались уже настолько тяжелыми, что проводка через эти льды слабых транспортов даже «Красину» оказалась не под силу. Не желая рисковать кораблями, начальник экспедиции Б. В. Лавров принял решение суда каравана оставить на зимовку в районе островов Комсомольской Правды (у островов Самуила) и с одним «Русановым» выходить на запад. Капитанам предлагалось, подобрав для зимовки людей, остальных перевести на «Красин» и «Русанов». Предлагалось остаться на зимовку и Урванцеву, начальнику геологической экспедиции, следовавшей на «Правде», для всестороннего обследования и изучения района зимовки. Остальных членов экспедиции перевести на «Русанов», снабдив их всем необходимым на случай вынужденной зимовки и ледокольного парохода. Капитан «Володарского» Николай Васильевич Смагин был назначен групповым капитаном остающихся на зимовку кораблей.
В связи с тем, что сам Б. В. Лавров оставался начальником зимовки, весь штаб Ленской экспедиции переводился на ледокол «Красин». Осталась на зимовку вместе с мужем и врач экспедиции - Елизавета Ивановна Урванцева, смелая и мужественная женщина.
Установив суда на зимовку, «Красин» и «Русанов» преодолели льды пролива Вилькицкого и направились к «Сибирякову», зажатому льдами в районе острова Русский. Освободив «Сибирякова», «Красин» с ледокольными пароходами пошел на остров Диксон..."
«... Погода начала портиться. Усилившиеся ветер и волнение, продолжавшиеся и в последующие дни, затрудняли выгрузку. Четвертого сентября шторм настолько усилился, что выгрузку пришлось приостановить. Штормом сорвало с якоря катер метеорологов, пришедших с мыса Пакса, и понесло в море. На катере находился моторист, чинивший мотор. Узнав о случившемся, Николай Иванович велел спустить на воду шлюпку, что было сделано не без труда, так как ее то подбрасывало волнами высоко вверх, почти до уровня палубы, то швыряло вниз. С четырьмя лучшими гребцами «Русанова», взяв с собой запасной якорь, Николай Иванович отправился на помощь мотористу. Глядя вслед удалявшейся, то взлетавшей на гребень волны, то исчезавшей в провале волн шлюпке, волнуясь за ушедших, все время, пока они не вернулись, я провела на палубе. Моторист был благополучно доставлен на «Русанов», а катер прочно поставлен на два якоря. Вечером 4 сентября в бухту Нордвик из Тикси пришел пароход «Володарский», доставивший кораблям уголь. Утром 5-го он подошел и ошвартовался к борту «Русанова» для его бункеровки. В гости к Николаю Ивановичу пришли капитан «Володарского» Н.В. Смагин и старые друзья-соплаватели Николая Ивановича еще по экспедиции к Северной Земле в 1932 году - Н.Н. и Е.И. Урванцевы, встрече с которыми он был чрезвычайно рад...».
6 сентября снова в бухту Нордвик пришла шхуна «Лаптев», на которой вернулся на «Русанов» гидрограф С. Д. Лаппо. Около 4 часов дня низко над судами прошел самолет, прилетевший из Тикси. 7 сентября снялся с якоря и ушел в море «Володарский», а 8-го ушла и «Правда». Закончив, в основном выгрузку, 9 сентября по распоряжению начальника Второго Ленского каравана Орловского «Русанов» также покинул Нордвик. Выйдя в Хатангский залив, он неожиданно наскочил на неизвестную, не обозначенную на карте банку, получившую впоследствии название «банки Русанова»...»
Утром 23 сентября начальник Ленского каравана и экспедиции Б.В.Лавров издал приказ. Он был передан по радио всем судам: "Приказываю остановить дальнейшее продвижение каравана на запад, вернуть для зимовки лесовозы "Володарский", "Правда" и в район островов Самуила.
После постановки судов на зимовку "Красину" продолжать поход на запад, взяв под свою проводку пароход "Русанов" и сжатый льдом пароход "Сибиряков". Капитанам судов "Володарский", "Правда" и "Товарищ Сталин" срочно проверить остающийся на зимовку штат, списав лишнее количество людей на борт "Красина" и "Русанова", обеспечив их нужной одеждой и продовольствием на случай вынужденной зимовки. Начальнику геологической экспедиции Урванцеву предлагаю остаться на зимовку, подобрав штат специалистов и рабочих для полного изучения района зимовки с точки зрения геологической, метеорологической, охотоведческой и других. Руководство этой работой поручается товарищу Урванцеву. Лишних людей из экспедиции, находящихся на пароходе "Правда", списать на пароход "Русанов", обеспечив их необходимой одеждой и продовольствием на случай вынужденной зимовки. Командир парохода "Володарский" товарищ Смагин назначается групповым капитаном зимующих морских судов. Поручается товарищу Смагину позаботиться о надлежащей постановке судов и вести наблюдение за их состоянием в период зимовки... Лавров". К полудню подошли к островам Самуила. "Красин" вошел в пролив между островами, пробил канал, взломав лед, ввел туда по очереди суда и поставил их рядом бок о бок, под защитой обоих островов. Это было наиболее безопасное положение. От напора льдов с моря при восточных ветрах всех румбов предохраняли острова, а от западных - материк. Опасным будет только ветер и напор льдов вдоль пролива, с севера. Но пролив узок, всего 12 километров, и, чтобы взломать лед, нужен шторм исключительной силы.
Как только был получен приказ Лаврова, мы сразу же распределили, кто должен уехать, а кто остаться на зимовку. Очевидно, уедут все буровики во главе с В. А. Полуяновым, часть плотников и хозяйственников. Останутся четыре вездеходчика, четыре плотника, охотовед Ломакин, метеоролог Ломакина, врач Урванцева, топограф Теологов, завхоз Болотников, радист, радиомеханик и, наконец, повар - всего вместе со мной 17 человек. Люди оставались охотно и даже намеченные к отъезду просили не отправлять их обратно. Члены экспедиции еще в Архангельске, в лагере, спаялись в дружный коллектив и теперь было жаль расставаться с группой буровиков Полуянова.
Если от бухты Марии Прончищевой до бухты Нордвик было 150 километров и мы могли на вездеходах завести туда хотя бы один буровой станок и начать работу, то отсюда, за 500 километров, сделать это невозможно. Сразу же после постановки судов на зимовку, пока еще светлое время, нужно было на одном из островов приступить к строительству жилой базы для нашей экспедиции. Жить и работать в бункере парохода, где мы находились во время пути, зимой, конечно, невозможно. Кроме того, такая база на суше была совершенно необходима и для всего каравана на случай несчастья с судами. Полной уверенности в их сохранности во время зимовки у нас не было. Отбор людей происходил и на судах. Стойко держалась команда парохода "Володарский" во главе со Смагиным. Все они северяне, большинство архангельцы, Север знают, зимовали в районе Вайгача, и теперешняя остановка для них не в диковину. Быстро, в течение часа, все уезжавшие перешли на борт "Красина" и "Русанова", перебросили продовольствие, багаж, и, дав прощальные протяжные гудки, суда быстро скрылись в сумерках полярного дня...
После постройки дома дружно взялись за строительство бани. Ходить мыться на пароход никому не хотелось. Баня была тоже каркасная, 4x5 метров и состояла из предбанника и мыльни, но с обшивкой не из фанеры, которая от сырости быстро бы покоробилась, а из шпунтованных досок с засыпанным опилками промежутком. В мыльне была выложена небольшая плита и поставлена походная кухня для горячей воды. Снег растапливали в баке на плите. Был, конечно, сделан полок для любителей попариться. Суббота стала традиционным банным днем. Помыться и особенно попариться любили все участники экспедиции. В прочие дни баня использовалась как столярная мастерская, где плотники делали столы, табуретки, полки и прочий инвентарь для дома и для пароходов.
После бани ужин был особый. Сергей Яковлевич в белой поварской куртке и колпаке торжественно раскладывал всем на тарелки приготовленный пирог. В воскресенье обеденный стол тоже сервировался разнообразнее обычного, и кушанья были обильнее. Обязательно подавался торт или пирожные, готовить которые Сергей Яковлевич был большой мастер. Вечера были посвящены развлечениям: пели, плясали. Болотников хорошо играл на баяне. Иногда приходили гости с пароходов. Любили плясать русскую, причем капитан Смагин непременно сбрасывал валенки и плясал босиком.
В конце октября наша жизнь была нарушена печальным событием. Пропал машинист с парохода "Товарищ Сталин" Елисеев. Нам сообщили об этом по радио и просили помочь. Передавал о случившемся Смагин, групповой капитан. Лаврова не было, он улетел за неделю до этого на самолете Р-5 на мыс Челюскин. Завели два вездехода, Ломакин запряг собак, и мы быстро прибыли на пароход. Оказывается, Елисеев днем, выйдя "на улицу", увидел у борта медведя. Сказав об этом Смагину, схватил винтовку и, как был в телогрейке, помчался за зверем, не дожидаясь двух товарищей, которые должны были идти с ним. Когда они вышли, Елисеев уже исчез в сумерках. Дула небольшая пурга-поземка, они пошли по следу, но быстро его потеряли и вскоре вернулись обратно, доложив, что Елисеева не догнали и, боясь заблудиться, вернулись назад. Смагин велел зажечь на мачте прожектор, сигналил гудком и сообщил по радио нам. Мы прибыли уже под вечер, когда пурга усилилась, тем не менее, отправились на поиски туда, куда, по рассказам, ушел Елисеев. А пошел он на северо-восток, в сторону открытого моря и движущихся льдов, где обычно спасаются медведи, когда их преследуют.
Шли медленно, разойдясь на машинах метров на 200, в пределах взаимной видимости, с зажженными фарами и рефлекторами, давали гудки. Впереди с упряжкой собак ехал Ломакин. У него были компас и ракетница, время от времени он ею сигналил. Свет пароходного прожектора скрылся во мгле, когда мы прошли по спидометру три километра. Прошли еще километров пять, по расчетам, должны были дойти до северного края восточного острова, но его так и не увидели. Посоветовавшись, решили повернуть на юг, сделать круг километров шесть и потом направиться к судам. Нигде никаких следов человека не было видно. Поземка быстро заносила гусеничные следы от машин, а человека, если он упал, занесло сразу же, пройдешь рядом и не увидишь. Так и вернулись безрезультатно.
Решили еще раз утром, когда будет посветлее, организовать отряд человек из 10 - 12 и на лыжах развернутым строем пройти до восточного острова. Прожектор на пароходе оставили на всю ночь, по временам поворачивая его в стороны, чтобы осветить площадь побольше. Но к утру поземка перешла в настоящую пургу. Видимость упала до 10 - 15 метров. Искать человека в такую погоду бесполезно. Можно потерять кого-нибудь из тех, кто пойдет на поиски. Ходоков на лыжах среди команд пароходов почти не было. Посоветовались со Смагиным и решили поиски прекратить. Прошли сутки, и если человек не вернулся и не был найден, то ясно, что в этих условиях он погиб..."
Теологов Анатолий Васильевич (1902-1977), пол. геодезист. -
В настоящее время более известен тезка нашего "Володарского", также уникальное своей судьбой судно, - «Волода́рский» (в 1914—1917 гг. — «Великая княжна Ольга Николаевна», 1917—1918 гг. — «Алёша Попович») — российский речной колёсный грузопассажирский пароход, проработавший на Волге более семидесяти лет, что делает его одним из самых долгоживущих российских речных судов. В начале XXI века пароход был разобран на металл, несмотря на то, что ещё в конце восьмидесятых годов было принято принципиальное решение о сохранении этого судна в качестве плавучего музея.
Арктический же пароход "Володарский", капитаном на котором служил Николай Васильевич Смагин, 1929 года постройки, "поступил в распоряжение ММП в 1969 году. Судно используется для хранения твердых радиоактивных отходов (ТРО) средней и низкой активности. На сегодня в хранилищах судна находится около 15 тонн ТРО." -
Некоторые подробности эпизода, относящегося к 1917 году, когда "третий штурман "Федора Чижова" Николай Смагин спасает первого помощника - Воронина, после расстрела парохода немецкой подводной лодкой" можно узнать здесь из следующих источников.
Первым актом трагедии, разыгравшейся ранним утром 16 мая, стало уничтожение норвежского рыболовного парусника. Очевидец происходившего в Вайда-губе описывал события так: «Пароход стоял на обычном месте по ту сторону средней луды на якоре, однако вниманием сразу завладел не «Чижов», а парусник: на севере, правее «Чижова» маячил парус, как потом оказалось, бота «Polarstrommen», около которого падали снаряды и явственно слышались взрывы, через минут 10 правее паруса показалось как бы другое судно, после чего парус исчез. Полагая, что подводная лодка не станет топить русский почтово-пассажирский пароход, я поспешил сесть в шлюпку и дошел до «Чижова». Было около 8 часов. «Чижов», однако, пассажиров не принял, а, подняв якорь, стал входить вглубь бухты по эту сторону луды и отдал якорь между ботами промышленников».
Для «Федора Чижова» это был обычный каботажный рейс по обычному маршруту. Дойдя до Варде, приняв груз и пассажиров, он вернулся в российские пределы и обходил, как и полагалось по расписанию, становища Западного Мурмана. Из Норвегии пароход должен был доставить в Мурманск значительное количество рыбы - на несколько сот тысяч рублей - для нужд всего края. В Вайде судно появилось раньше срока - его ожидали лишь к вечеру 16-го. Внеурочный приход оказался для него роковым. Что касается пассажиров - официальных, занявших места согласно купленным билетам, их было 44. Но в соответствии со спецификой тех лет гораздо больше находилось на борту пассажиров неофициальных, устраивавшихся где придется, в том числе и на палубе. Большинство были здешними жителями - колонистами, добиравшимися до нужного им населенного пункта. Кроме того, в Варде на судно сели солдаты и офицеры, возвращавшиеся на родину из немецкого плена. В целом настроения на «Чижове» до последнего оставались самыми мирными. Никто не верил, что немцы решатся на столь явное нарушение подписанного в Бресте договора. Но они - решились.
«Лодка повернула на норд-вест, начала удаляться, - в тот же день сообщал в краевой центр капитан «Чижова» Илья Бурков, - затем повернула обратно и открыла орудийный огонь по пароходу сначала гранатой, а потом комбинированный: гранатой и шрапнелью вперемешку. Снаряды попадали в пароход, а частью ложились около бортов парохода».
Донесение опытного моряка лаконично и сухо. Более эмоционален был один из возвращавшихся домой военнопленных, по фамилии Малькевич. «Следует отметить, - вспоминал он, - что немцы преследовали одну цель - истребление людей, т. к. стреляли не обыкновенными снарядами, а шрапнельными. Тогда все стали спасаться на берег в шлюпках. Свозила на берег команда парохода и местные колонисты. Германские варвары не успокоились и тут, и продолжали обстрел спасавшихся беззащитных граждан. Шлюпки, полные людей, переворачивались и тонули от попадавших в них снарядов. Обстрел продолжался около получаса»...
Точного числа жертв трагедии «Чижова» не знает никто. По спискам среди официальных пассажиров и команды оказалось 8 убитых и 5 раненых. Сколько их было среди незарегистрированных пассажиров, неизвестно, тем более что люди тонули и далеко не все тела успели подобрать с поверхности воды. В тот день получил контузию и едва не погиб первый штурман парохода - будущий великий арктический мореплаватель Владимир Иванович Воронин. А другой замечательный человек - Александр Степанович Андрианов, много сделавший для развития на Мурмане почтово-телеграфной связи, рыбных промыслов и кинообслуживания, после расстрела немецкой подлодкой безоружного русского парохода взял к себе в семью чудом спасенного норвежского мальчика Эстона, родители которого погибли на «Чижове».
От самого же судна после всех передряг остался лишь металлический остов, который вскоре сняли с мели и отбуксировали в Архангельск. Отремонтированный, переименованный в «Моржовец», пароход плавал до 1928 года, когда был списан окончательно. Тогда уже никто не вспоминал о его непростой судьбе. Основательно подзабылись со временем и события, о которых я написал. События, ставшие у нас на Севере камешком, сдвинувшим беспощадную лавину Гражданской войны.
О человеке, чьим именем назван пароход - Федоре Васильевиче Чижове, - статья того же автора, Дмитрия Ермолаева, -
И заканчивается она также весьма знаменательными словами: "К нам тяжело, исподволь возвращается память."
... Сам же Владимир впервые вышел в море на парусном боте "Святой Иоанн Предтеча", когда ему исполнилось всего восемь лет. Такой была традиционная "практика подготовки кадров" в те времена. Сначала в Сумпосадской морской школе он окончил классы и получил свидетельство капитана малого плавания, а затем окончил Архангельское мореходное училище (1916), сдал экзамены на штурмана дальнего плавания и получил первое назначение - на пароход "Федор Чижов".
Что же касается теплоходов "Михаил Ломоносов", то это были разные корабли с одним знаменитым именем, преемственность - традиция военного и гражданского флотов. Надеемся, она будет сохраняться и крепнуть, в том числе благодаря и памяти, отзывчивости, выразившихся в письме Т.П.
Книга о гидрографическом судне, на котором ходил Болотников Н.Я.
Уважаемая Т.П. К сожалению, не сумел найти Вас на "одноклассниках". Мой адрес электронной почты - в конце каждого сообщения, чуть выше почтового. Надеюсь, получив Ваш, прислать дополнительные сведения, интересные для Вас. С уважением, архивариус.
Обращаясь к читателям, желаем Вам, если Вы молоды, Быть Первыми, Вашим детям и внукам - наследниками исторической памяти, ведающими свое родство!
P.S.
В очерке мы рассказали о выпускнике Ленинградского Нахимовского училища 1952 года Войцеховском Петре Георгиевиче и его отце, полярном геодезисте, обстоятельства гибели которого неизвестны. О дедушке, вестовом командира "Варяга" Руднева. И высказали предположение, что его жене было, что рассказать подрастающему сыну об отце, она - свидетельница и участница повседневно-героической жизни мужа. Сегодня, один из попутных результатов подготовки комментариев к письму, присланному Т.П., получили подтверждение, более, сын воочию видел свершения своего отца.
(год указан неверно, видимо, правильно - 1940 г.)
Так что работы по восстановлению связующих исторические эпохи нитей хватит на всех, а работа эта не терпит зазнайства, высокомерия, верхоглядства и конкуренции. По сути речь ведь идет о воссоединении связей людей, живущих и помнящих свое родство.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
