ПРИКАЗЫВАЮ:
За долголетнюю и безупречную службу в кадрах Военно-Морского флота и в связи с 50-летием со дня рождения капитану 1-го ранга Верюжскому Н.А. объявить БЛАГОДАРНОСТЬ и наградить ценным подарком – наручными часами «КОМАНДИРСКИЕ» в позолоченном корпусе.
Желаю Вам, Николай Александрович, хорошего здоровья и дальнейших успехов в службе.
Командующий Краснознамённым Тихоокеанским флотом
АДМИРАЛ В.Сидоров.
На дружеском товарищеском ужине по этому поводу, который прошёл в тёплой обстановке небольшой компании близких коллег по службе, Юрий Михайлович Гитлин зачитал такие шутливые поздравительные слова с пожеланиями долгих лет:
«Полвека срок уже не малый, но в то же время не большой. Мы верим в силу медицины: решив проблему долголетья, чтобы советский человек прожил не менее, чем век! А раз теперь проблемы нет. Тебе желаем жить сто лет, иметь здоровье без изъяна. С поклоном Юрий и Татьяна».
Для меня было совершенно ясно, что на этом и должна закончится моя военно-морская служба. Внутренне и подсознательно я готовил себя к принятию решения на увольнение из Вооружённых Сил, что соответствовало «Положению о прохождении воинской службы офицерским составом». Вместе с тем, существовала статья, которая давала возможность продлить срок службы ещё на пять лет, при желании самого офицера и ходатайстве непосредственного начальства. Однако я твёрдо решил увольняться.
К принятию такого твёрдого решения, надо сказать, подтолкнул такой факт. В 1984 году вышел приказ Министра Обороны СССР № 125, в котором в частности говорилось, что офицеры, прослужившие пять и более лет в отдалённой местности или районах приравненной к ней, имеют право на перевод в другие районы. Имея за плечами более чем в два раза превышающий указанный срок службы, я решил напомнить о себе и подал по инстанции прошение о переводе меня в западные районы. Начальник 2-го отдела «ходатайствовал по существу моего рапорта». Совершенно не надеясь на положительное решение, я посчитал свой рапорт, как пробный шар, пущенный мимо лузы. Естественно, этот рапорт незамедлительно тут же был мне возвращён с размашистой, по своему обыкновению, через весь лист резолюцией и подписью начальника Разведки ТОФ: «Не разрешаю». Однако, хочу заметить, что в последующем этот приказ помог многим офицерам положительно решить вопросы о переводе в другие районы.
25. Увольнение с военной службы.
Немногим более, чем за месяц до своей круглой даты я написал рапорт об увольнении меня с воинской службы в запас. Как мне теперь вспоминается, сам факт написания рапорта, пожалуй, тогда был самым психологически волнующим моментом, поскольку в глубине своего сознания я понимал, что на этом заканчивается длительный период моей военной флотской жизни. И от этого становилось немного грустно, что жизнь по-существу завершается. Сейчас, мысленно возвращая себя к той ситуации, когда передо мной лежал чистый лист бумаги для написания рапорта, вспоминаю, что вдруг неожиданно какое-то щемящее чувство чего-то безвозвратно уходящего охватило мою душу. Однако, справившись с возникшим волнением, я чётко, твёрдо и уверенно стал излагать свои законные требования.
Контр-адмиралу Ю.С.Максименко.
Рапорт.
Прошу включить меня в Список на увольнение в запас из Вооружённых Сил на 1986 год (после окончания зимнего периода подготовки), как достигшего предельного возраста состояния на действительной военной службе согласно статьи 63 Закона СССР «О всеобщей воинской обязанности» и в соответствии со статьёй 7 «Положения о прохождении воинской службы офицерским составом ВС СССР.
Старший офицер 2-го отдела Верюжский Н.А. 23.07.1985.
Моё решение об увольнении для всех ближайших сослуживцев было крайне неожиданным. В своём коллективе мне не хотелось будировать этот вопрос преждевременными рассуждениями. По правде сказать, даже такой темы для разговоров до поры до времени не возникало.
В этот период начальник 2-го отдела капитан 1-го ранга Ю.М.Гитлин находился в отпускной рекреации и при возвращении на службу был крайне и даже, как мне показалось, несколько расстроен развитием такого хода событий, видимо, из-за того, что это произошло помимо его внимания. С моим рапортом на доклад к начальнику Разведки побежал Николай Демьянович, замещавший начальника отдела. Надо заметить, что Жигалин к начальнику Управления не ходил, а, угодливо согнувшись, как-то вприпрыжку, именно бегал по длинному коридору на полусогнутых ногах, стуча мелкой дробью своими каблуками импортных ботинок “Made in Japan”.
Как я и предполагал, Макс, так между собой мы называли Максименко, по моему рапорту никакого решения не принял. Прошёл день, два, неделя, а реакция нулевая. Решил сам узнать, в чём дело и почему мой рапорт без движения. Юрий Спиридонович разговаривал со мной достаточно уважительно и доброжелательно, советуя мне пересмотреть своё решение и забрать рапорт с тем, чтобы продолжить службу ещё в течение пяти лет, поскольку, как он заявил, я соответствую занимаемой должности, и у него ко мне по выполнению служебных обязанностей замечаний нет. Поблагодарив за доверие, тем не менее, я твёрдо заявил, что это не сиюминутное решение, а глубоко обдуманный план действий – уволиться в первой половине следующего 1986 года. Завершая наш разговор, контр-адмирал Ю.С.Максименко сказал:
Тут твоё право решать. Задерживать я не могу. Жаль, что уходишь.
Получив свой рапорт с резолюцией: «Начальнику Отдела кадров. Включить в Список на увольнение в запас» и с размашистой подписью Начальника Разведки ТОФ, я вспомнил шутливую, однако не лишенную здравого смысла и бытующую среди офицеров фразу: «Лучше уйти самому со службы на год раньше, чем ждать, когда тебя выгонят на час позже».
Итак, рапорт подписан. Я даже как-то стал спокойнее и увереннее себя чувствовать: отступления на прежние позиции не будет. Я окончательно убедился, что принял правильное и окончательное решение. Осталось только оформить необходимые документы и ждать прохождения их по всем этажам власти вплоть до Министра Обороны СССР.
Возвратившийся из отпуска начальник 2-го отдела капитан 1-го ранга Ю.М.Гитлин с большим неодобрением узнал о моём намерении покинуть службу, но ему ничего не оставалось делать, как подготовить необходимые документы для моей демобилизации. По моим приблизительным подсчётам на всю бумажную волокиту и прохождение документов по инстанциям должно уйти несколько месяцев. Таким образом, я рассчитывал, что к апрелю-маю 1986 года всё будет улажено, и я спокойно могу возвратиться в Москву в начале лета. Но, как показали дальнейшие события, время моего увольнения затягивалось по неизвестным мне причинам.
Здесь надо заметить, что для увольнения офицеров со службы из Вооружённых Сил СССР в Москву, Ленинград и в районы Черноморского побережья, как территории с ограниченной пропиской, существовали весьма строгие особенности. Такое право предоставлялось только тем офицерам, кто, во-первых, призывался на военную службу из этих мест, и, во-вторых, кто располагал сам или в лице членов семьи необходимой жилплощадью. Первое условие для меня никак не подходило, поскольку я не призывался на военную службу, а сразу после окончания Нахимовского училища, приняв присягу в 1953 году, оказался в рядах Военно-морского флота. Оставалось реализовать только второе требование. Этим я и воспользовался. От моей московской трёхкомнатной кооперативной квартиры, которой я располагал с 1964 года, после всех пренеприятнейших, унизительных и оскорбительных передряг, связанных с разводом, разделом паенакопления и разменом жилплощади, сохранилась за мной изолированная комнатка размером восемь квадратных метров в общей кооперативной квартире. Это и явилось достаточным основанием для того, чтобы требовать своего увольнения в запас в город Москву, как имеющего там жилплощадь.
Естественно, проживать в восьмиметровке я не собирался, поэтому заблаговременно с целью расширения своих жилищных условий зарегистрировался в Управлении кооперативного жилищного строительства, где желающие десятилетиями ждали своей очереди. Для контроля прохождения очерёдности и подтверждения своих требований на приобретение жилой площади требовалась ежегодная перерегистрация с оформлением всех необходимых документов. Приходилось в свой отпуск, приезжая в Москву, заниматься этим хлопотным делом, преодолевая административные препоны и замысловатые хитрости коррумпированных чиновников. Взяточничество и обман были видны невооружённым глазом. Мне, например, открытым текстом неоднократно намекали, что, дескать, можно получить ордер на квартиру чуть ли не завтра, но при условии… Никаких намёков на такое ускорение я «не понимал» и упорно дожидался продвижения своей очереди обычным порядком. В конце концов, думаю, удачно получилось, что накануне увольнения со службы завершилось строительство кооперативного дома, в котором после более чем десятилетнего срока ожидания своей очередности получил ордер на двухкомнатную квартиру.
Возвращаюсь, однако, к событиям начала 1986 года. В феврале месяце я получил лаконичное по содержанию, без излишней официальности, но конкретное по смыслу уведомление, подписанное адмиралом Сидоровым без указания должности.
Уважаемый Николай Александрович!
В соответствии с Законом СССР «О всеобщей воинской обязанности» имеется в виду во втором квартале 1986 года отпустить Вас с военной службы на заслуженный отдых.
В связи с этим прошу Вас спланировать свою работу, решить личные вопросы, связанные с предстоящим увольнением и, при необходимости, пройти Военно-Врачебную комиссию.
Указанные в официальном уведомлении сроки увольнения со службы меня вполне устраивали и точно совпадали с моими намерениями. В реальности по причине каких-то непредусмотренных задержек в прохождении документов по инстанциям покинуть Тихоокеанский флот мне пришлось только в третьем квартале 1986 года.
По служебной линии замена на моей должности была определена без особых трудностей. На моё предложение перейти на службу в штаб флота тогда уже майор Дроканов Илья Евгеньевич ответил отказом, видимо, предполагая, как я сейчас думаю, планируемый свой перевод в Ленинград, чего в итоге он и добился. С собственным инициативным предложением обратился ко мне прослуживший в нашей «конторе» несколько лет капитан 2-го ранга Александр Ковалевский, который приобрёл определённый опыт работы и зарекомендовал себя с положительной стороны. У меня никаких возражений не было, и я ходатайствовал о назначении его после моего увольнения на освобождающуюся должность старшего помощника начальника 2-го отдела Управления Разведки ТОФ. Выбор был сделан правильный и впоследствии, как мне стало известно, Александр Ковалевский был повышен в должности и успешно исполнял обязанности начальника 2-го отдела.
Мои коллеги, да и старшие начальники советовали пройти медицинское освидетельствование перед увольнением в запас. В тот период состояние здоровья меня совершенно не беспокоило. За пять лет службы в штабе флота мне пришлось обращаться к врачам не более двух-трёх случаев, да и то по незначительным причинам. Не испытывая особой необходимости пройти Военно-Врачебную комиссию, я всё-таки две недели провёл в нашем Если честно сказать, результаты медицинского обследования оказались для меня неожиданными. Не скажу, что они повергли в уныние и разочарование, но на первых порах заставили несколько задуматься о состоянии и степени своего здоровья. Что же врачи накопали?
Понаписали такого, что, казалось, обратного хода к бодрой, тихой и спокойной пенсионной жизни уже нет: «атеросклероз аорт и коронарных артерий; атеросклеротический кардиосклероз; начальные явления церебрального атеросклероза…» и ещё много чего, что трудно поддаётся чтению по причине неразборчивого врачебного почерка. Пришёл из госпиталя и рассказал своим коллегам в отделе о своих переживаниях. В ответ – радостное оживление и дружеские рассуждения о том, что ничего вечного не бывает. Чего тут расстраиваться, дело житейское, не бери близко, не переживай. Каждому отведено то, что суждено. Так-то оно так, но всё же…
Окончание следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
* "тикают" - из кинофильма "Девчата".