Очень хочется хотя бы упомянуть Колю Николаева, моего доброго товарища еще с тех времен, когда мы оба учились в пятом взводе спецшколы. Я помню смуглолицего любознательного парнишку и с трудом представляю маститого ученого, начальника кафедры в Высших офицерских классах...
Интересно, что его однофамилец, наш спецшкольник В.И.Николаев тоже стал доктором технических наук, профессором. Он признанный авторитет в проектировании судовых двигателей.
Продолжают работать в различных институтах страны доктора наук, профессора: Сергей Николаевич Алексеев-Мохов, , Николай Николаевич Кайдалов, Михаил Павлович Прохоров, Геннадий Степанович Щенников, лауреат Ленинской премии профессор Петр Александрович Крупчицкий.
Лауреатами Ленинской премии стали также Юрий Георгиевич Ильин и Владимир Натанович Лаповок, Государственной премии — Владимир Дмитриевич Илюхин, Николай Алексеевич Клименко. Так отмечены их разработки в области военной техники. Лауреатом премии Совета Министров СССР стал Юрий Николаевич Ванюшин; до конца жизни он работал начальником объединения Миннефтегазпрома.
Во Всесоюзном НИИ противопожарной обороны МВД около тридцати лет трудился бывший «спец» Анатолий Николаевич Баратов — полковник, доктор технических наук, профессор.
Заместителем министра Морского флота был Анатолий Иванович Трегубов. Позднее работал постоянным представителем ЭССР в Москве.
Комсорг нашей спецшколы Валентин Герасимович Григорьев стал военным дипломатом. Служил военно-морским атташе в Риме, военным атташе в Копенгагене.
Председатель Совета ветеранов спецшколы Анатолий Моисеевич Пронин, капитан 1-го ранга, служил на кораблях Балтики, в течение четырех лет участвовал в боевом тралении мин. Прослужил в Военно-Морском Флоте 45 лет и закончил службу в родной Москве, в должности начальника Секретариата Главнокомандующего ВМФ.
Капитан 1-го ранга Горшков Юрий Васильевич плавал инженером-механиком на кораблях Северного и Черноморского флотов, а службу закончил тоже в Москве главным инженером Главного технического управления ВМФ. В течение 16 лет был членом межведомственного совета при Госплане СССР.
А когда спрашивают составителя этой книги Тимура Николаевича Байдакова, кем он стал, он искренне затрудняется ответить на этот вопрос. После окончания училища работал над созданием двигателя нового торпедного оружия, после академии участвовал в подготовке другого оружия ВМФ. Параллельно занимался в литературных объединениях Мурманска и Ленинграда.
С переводом в Москву Байдаков публикует свои рассказы и очерки в городских газетах. В 1967 году его цикл коротких новелл о рабочем человеке был удостоен премии имени И.В.Бабушкина Московского отделения Союза журналистов СССР.
После ухода в запас из ВМФ Тимур Николаевич переходит на методическую работу в союзное министерство, занимается вопросами психологии и психогигиены труда моряков и преподавателей. В 1972-1974 годах во всесоюзных журналах публикуется серия статей Байдакова этой проблематики. В 1980 году им подготавливается по вопросам психогигиены труда преподавателей, одобренная руководителем Всесоюзного центра по психотерапии профессором В.Е.Рожновым. .В 1987 году Тимур Николаевич готовит приказ министра Минморфлота СССР о создании психологической службы и введении на флоте психологического отбора. Приказ этот издается...
Воистину разносторонние специалисты вышли из стен школы. И все же главная ее слава — на морях. Там, где океанские валы с грохотом разбиваются о берег, на боевых кораблях достойно служат ребята с алыми звездами на беретах — дети, внуки и воспитанники московских «спецов».
М.Кабаков. МУЗЫ В ТЕЛЬНЯШКАХ
Семеро профессиональных литераторов и журналистов на четыре выпуска Московской военно-морской спецшколы — не так уж и мало. Особенно если принять во внимание, что юным военморам профессия литератора представлялась не очень серьезной, если не сказать попросту, зряшной. Иные страсти волновали нас.
Семеро, о которых пойдет речь, являют собой как бы аномалию в судьбах воспитанников 1-й Московской военно-морской. Аномалию, подтверждающую нехитрую истину, что подлинное образование и воспитание раскрывает простор душе. А в том, что московские «спецы» были образованны и воспитанны, сомневаться не приходится...
Владимир Демьянов был личностью весьма заметной не только в третьей, роте, то бишь в восьмом классе, но и старшеклассники его хорошо знали. Хорошо рисовал этот паренек из Подмосковья. Позднее о постоянном победителе конкурсов самодеятельных художников, академик живописи М.И.Авилов, осмотрев выставку, как-то не очень аккуратно сказал: «Офицерский мундир, конечно, дело хорошее, но не сменить ли Демьянову кортик на карандаш?»
Авилов Михаил Иванович (1882-1954), российский живописец, народный художник России (1953), действительный член АХ СССР (1947). Эпические батальные полотна: «Прорыв польского фронта 1-й Конной армией в 1920 году» (1928 ); (1943). Государственная премия СССР (1946).
В той же роте учился Владимир Николаев. Цыганистый Володька работал на гимнастических снарядах так, что смотреть любо-дорого. И всегда был отличником учебы.
Словом, два ученика, Демьянов и Николаев, зарекомендовали себя приметными парнями, но никакой склонности к изящной словесности вначале не обнаружили. Три года спустя они были зачислены на первый курс училища имени Дзержинского. На паросиловой факультет — Николаев, на дизельный — Демьянов. Здесь их дороги разминулись. Если Николаев преуспевал на строевом поприще: командир отделения, помкомвзвода, старшина роты, бессменный участник шлюпочных гонок, то Володя Демьянов обратился к занятию, к флотской службе прямого отношения не имеющему,— возглавил студию курсантов-художников.
В училище в 1940-х годах при многотиражке «Дзержинец» существовал литературный кружок. Руководили им преподаватель английского, будущий известный литературовед и переводчик Борис Борисович Томашевский и ленинградский поэт Сергей Спасский. Мы с Демьяновым (я учился на одном с ним факультете) старались не пропустить ни одного занятия, хотя это было нелегко, особенно Володе.
Однажды мы посетили литературную студию при Ленинградском Доме писателей. Читали свои стихи, запинаясь от волнения. Еще бы! Прослушивал сам Всеволод Александрович Рождественский.
Володю тогда приняли в студию, мне отказали. Уже не помню, по какой причине, только на занятия он ходить не стал. Может быть, из чувства товарищеской солидарности.
А тем временем Владимира Николаева неожиданно отчисляют из училища по состоянию здоровья... Беда случилась поздней осенью. От адмиралтейского причала отвалила шлюпка и у Выборгского моста, настигнутая ураганным ветром, опрокинулась. По счастью, все обошлось. На веслах дошли до причала. Среди отведавших студеной невской водицы был и старшина 1-й статьи Николаев. Через месяц подошел срок очередного медосмотра. В легких у Николаева обнаружили очаги воспаления. Медкомиссия была неумолима: на год отчислить из училища, направить в легочный санаторий, в Москву, по месту жительства.
Рушилось, казалось бы, все: мечты о флоте, службе, военной карьере... Я не оговорился, когда сказал «рушилось», ибо год спустя другая медкомиссия, теперь при райвоенкомате, окончательно закрыла Николаеву дорогу на корабль.
Владимир поступил во Всесоюзный заочный политехнический институт. Приняли его сразу на пятый курс. Пригодилось знание языка. Целыми днями просиживал в библиотеке политехнического. Дипломный проект защитил на «отлично».
Председатель Государственной комиссии известный всем теплотехникам А.В.Винтер решил сразу: «Беру вас в аспирантуру». До сих пор помнит Николаев недоуменный взгляд профессора, когда ответил ему отказом. Не мог Владимир объяснить, что с некоторых пор смыслом жизни для него стало другое...
Они тогда случайно оказались втроем в Антифашистском комитете советской молодежи: Борис Стрельников, в шинели с танкистскими эмблемами на воротнике, Леонид Почивалов, в «подбитом ветром» пальтеце, и он, Николаев.
Был 1948 год. Комитет являл собою нечто вроде нынешнего АПН, занимался сбором информации о международной жизни, о событиях в стране. Вместе они начинали с коротких заметок на четвертой полосе молодежных газет, вместе поступили в Московский университет, на факультет журналистики. И по прошествии времени стали крупными журналистами-международниками...
Заместитель главного редактора журнала «Огонек» В.Д.Николаев подарил мне книжку «Американцы». Она вобрала в себя многолетние впечатления от поездок по штатам, встреч и бесед с фермерами, мультимиллионерами, клерками. Эта семнадцатая по счету книга члена Союза писателей СССР Владимира Дмитриевича Николаева, бывшего московского «спеца».
А что же другой «дзержинец», Демьянов? Володя по-настоящему увлекся живописью, как шутили тогда ребята, «влип в белила». Он был автором циферблатов для курантов Адмиралтейства в военные и послевоенные годы, писал портреты флотоводцев и военачальников для парадных залов, портреты ленинградцев.
А одновременно сочинял стихи: шуточные и очень серьезные.
Я — атеист, но все же веру
Я принял православную.
Не в бога верю я, а в Веру
И очень, право, славную.
Но что-то в Вере не уверен...
Вот выйдет замуж—мы проверим:
Наверно, будет и она
Неимоверно неверна.
Сорок лет минуло, а строки помнятся... Особенно проникновенные — о море, о нашей юности, в них отразилась судьба каждого из нас.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус.
Фото:
.jpg)