Я благодарен группе офицеров-подводников, с которыми служил и которые обратились с Открытым письмом к Президенту России Путину В.В. более трёх лет тому назад, с надеждой и верой, что там, наверху, к ним прислушаются. Увы, но и там тоже не только не прислушались, а и ответили: «Не положено». Прочтите это письмо, и решайте сами, каково отношение после этого властей России и Украины к этому вопросу.
«Уважаемый Владимир Владимирович!
Обратиться к Вам, как Президенту Российской Федерации, с этим письмом заставило несправедливое забвение подвига наших товарищей и сослуживцев, который они совершили во время ядерной катастрофы на атомной подводной лодке К-27 Северного флота 24 мая 1968 года. Атомная подводная лодка, тактический номер К-27 (645 проекта), была одной из первых атомных подводных лодок, которые начали строить в Советском Союзе в конце 50-х начале 60-х годов прошлого столетия. Уникальность данной подводной лодки, на которой пришлось нам всем служить, заключалась в её ядерных реакторах, аналогов которым тогда не было в мире. Впервые в мире на атомной подводной лодке К-27 были применены ядерные реакторы с жидкометаллическим теплоносителем, вместо водо-водяных, которые применялись на других атомоходах как в СССР, так и США. За пять лет пребывания в составе Военно-Морского Флота СССР (1963–1968 гг.) экипаж атомной подводной лодки совершил два боевых похода: в Атлантику (1964) и Средиземное море (1965). Примечательность этих двух походов, заключалась в том, что экипаж данной лодки, под командованием капитана 2-го ранга Гуляева Иван Ивановича, тогда, в далёком 1964 году, не только успешно испытал работу новых ядерных реакторов, но и установил мировой рекорд подводного плавания под водой, который составил 52 суток без всплытия на поверхность. А в 1965 году (под командованием капитана 2-го ранга Леонова Павла Фёдоровича) советский атомоход К-27 более 60 суток пребывал в водах Средиземного моря, выполняя задачу Советского Правительства. Это был первый поход именно советской атомной подводной лодки в эти широты. Пребывание в Средиземном море данного корабля поставило точку в монополии 6-го флота США в те годы в этом районе. За мужество, проявленное экипажем во время 2-х походов, за испытания уникальной техники в марте 1966 года экипаж атомной подводной лодки К-27 был награждён боевыми орденами и медалями. А первый командир лодки удостоился Золотой Звезды Героя.
.
Хотим также донести до Вашего сведения, что атомоход К-27 в ВМФ Советского Союза тогда называли кораблём-лауреатом различных премий и наград со стороны государства. Атомоход считался школой адмиралов и Героев Советского Союза. Из тех, кто прошёл службу на атомоходе, впоследствии четверо стали Героями, пятеро вице-адмиралами и контр-адмиралами, командирами ракетоносцев. В 2004 году за выдающийся вклад в развитие военной науки, наша атомная подводная лодка стала «Лауреатом Золотой Книги» города Санкт-Петербурга. Единственная из всех на сегодня построенных в СССР и России. Более того, на базе АПЛ К-27 с учётом всех достоинств и недостатков, которые испытали мы во время службы на ней, в СССР было создано семь уникальных атомоходов 705 проекта. Вот таким был наш атомный подводный корабль, на котором мы имели счастье нести службу. Но кроме триумфа, притом заслуженного, экипажу пришлось на себе испытать и серьёзные аварии, которые произошли на реакторах. А их, к сожалению, было предостаточно. И все они связаны с облучением моряков-подводников, и, к сожалению, их гибелью.
Самая серьёзная ядерная авария произошла в море 24 мая 1968 года, в результате которой вся команда лодки (первый и второй экипажи – 144 человека) переоблучилась. Пятеро моряков-подводников (двое уроженцев Украины, трое из России) получили смертельные дозы облучения. Это старшина 2-й статьи, спецтрюмный Гриценко Виктор Алексеевич, 1946 г.р., из Луганской области, село Новоникольск, Креминского района, Пономаренко Иван Иванович, электрик, 1946 г.р., из Киевской области, Обуховского района, Петров Александр Иванович, спецтрюмный, 1944 г.р., из Калужской области, Куликов Вадим Николаевич, 1947 г.р., из Курской области, Воевода Иван Сергеевич, 1943 г.р., из Вологодской области. А после ядерной аварии, уже на гражданке, ушли из жизни десятки подводников. Практически из 144 человек сегодня осталось в живых чуть более половины. В Украине из 35 человек, принимавших участие в ликвидации ядерной аварии на лодке, в живых осталось 22 человека. Все признаны инвалидами. Считаем, что тогда, в далёком 1968 году, экипаж проявил мужество и отвагу, ликвидируя ядерную аварию. Те же спецтрюмные Гриценко Виктор, Петров Александр, Куликов Вадим, Николай Логунов, несмотря на полученные смертельные дозы радиации, покинули свой боевой пост, только когда удостоверились, что аварийный реактор заглушен. Отмечаем, что ни один моряк-подводник не покинул свой пост до тех пор, пока лодка не пришла на базу. Спустя 30 лет после ядерной аварии на К-27 Указом Президента России (1998 год) значительная часть моряков-подводников, принимавших участие в ликвидации ядерной аварии на корабле из числа граждан Российской Федерации, была отмечена Орденом Мужества, за исключением погибших моряков, а также ставших впоследствии инвалидами, но которые являлись гражданами Украины. Единственное, что было сделано, при активном участии ветеранов флота России, это то, что фамилии подводников АПЛ из числа украинцев, погибших при ядерной аварии, были высечены на памятной доске, хранящейся в Морском Храме города Санкт-Петербурга.
Считаем своим долгом обратиться к Вам, уважаемый Владимир Владимирович, с просьбой восстановить справедливость по отношению к нашим сослуживцам из числа проживавших и проживающих на Украине, погибших при ядерной аварии, ставших инвалидами вследствие этой аварии, а таких осталось в Украине всего 22 человека, которых незаслуженно забыли при награждении в 1998 году, когда отмечали грустную дату – 30-летие катастрофы на атомоходе К-27. Моряки-подводники из числа граждан Украины оказались вне награждения, ибо их посчитали «иностранцами», хотя все тогда защищали единое государство. И в далёком мае 1968 года все члены экипажа, гражданами какой бы сегодня страны они не считались, совершили подвиг, и ценою своей жизни и здоровья предотвратили ядерную аварию международного масштаба.
Очень верим, уважаемый Президент, что Подвиг наших товарищей и сослуживцев из числа украинцев будет оценён по достоинству, тем более приближается 40-я годовщина той далёкой ядерной аварии, которая постигла весь экипаж атомной подводной лодки К-27 Северного флота.
С уважением и надеждой, Милованов В.Н – капитан 1-го ранга, бывший помощник командира корабля К-27, участник ликвидации ядерной аварии, командир АПЛ К-450, зам. командира 41-й дивизии АПЛ, г. Тверь, Россия. Шеремет В.Г. – капитан 1-го ранга, бывший командир турбинной группы корабля, участник ликвидации ядерной аварии, г. Липецк, Россия. Полетаев С.М. – капитан 1-го ранга, бывший командир БЧ-5, участник ликвидации ядерной аварии, г. Гатчина, Россия. Шпаков А.В. – капитан 1-го ранга, бывший командир БЧ-5, участник ликвидации ядерной аварии г. Подольск, Московская область, Россия. Агафонов Г.А. – капитан 2-го ранга, командир 1-го дивизиона, участник ликвидации ядерной аварии, г. Старая Русса, Россия. Домбровский В.В. – капитан 3-го ранга, командир реакторного отсека, участник ликвидации ядерной аварии, г. Подольск, Россия. 17. 07. 2007 г.»
Надежда на то, что вопрос увековечивания моряков-подводников К-27 со стороны власти произойдёт – потеряна окончательно. Да и это сегодня уже, думаю, не столь важно. Не хотелось бы заканчивать на такой минорной ноте. Идёт разговор, что на Украине, в Киеве, будет предоставлен один из Храмов для увековечивания памяти всех умерших и погибших подводников с числа выходцев с Украины. Хочу верить в это, ибо в последние годы Церковь всё больше и больше вселяет в наши истерзанные души Веру и Надежду, которые за десятилетия были разрушены.
Заканчиваю повесть стихами, которые, думаю, будут близки моим сослуживцам по флоту, тем, кто ходил морями, кто охранял морские рубежи нашей, когда-то общей Родины.
Ну, а своим дорогим сослуживцам, где бы они сегодня не проживали, хочу пожелать здоровья, благополучия, долголетия и терпения. Пусть простят меня, если что не дописал, не досказал, упустил. Ведь столько лет прошло!!!
Приложение 1. ХРОНОМЕТРАЖ СОБЫТИЙ НА АПЛ 24 мая 1968 года БАРЕНЦЕВО МОРЕ
Этот хронометраж событий, которые происходили в далёком 1968 году, предоставил мне ещё при жизни командир Леонов Павел Фёдорович. Когда я их напечатал в своей повести, то некоторые сослуживцы высказали сомнения в том, что они соответствуют записям вахтенного журнала. И назвали их "дневниковыми" записками. Возможно это и так. Вот только я сомневаюсь, что во время аварии Леонов занимался дневниковыми записями в центральном отсеке корабля. Но главное другое – что никто не опровергал эти записи со стороны командования лодки. В одном из своих писем командир 1-го дивизиона, капитан 2-го ранга Геннадий Агафонов написал, что правду и истину мы, наверно, никогда не узнаем, если не прочтём настоящие официальные вахтенные журналы, которые хранятся где-то в архивах. А что, есть надежда, что их когда-нибудь опубликуют? Думаю, что общественность их никогда не прочтёт, как не прочла настоящие записи того, что происходило на других атомных подводных лодках, в частности К-19 (1961), К-431 (1983) и так далее. Подождут, пока вымрут свидетели, а потом можно писать, снимать всё, что взбредёт в голову, и что будет приятно смотреть власть предержащим, делающим свою историю.
24 мая 1968 года. ДЕНЬ АВАРИИ
9-27 – срочное погружение.
9-29 – начали испытания ППУ – проведён инструктаж личного состава пульта о порядке развития оборотов. Вызван командир БЧ-5.
11-28 – Боевая тревога для БЧ-3, для прострелки ТА №№7, 8 (на 20 узл. прострелка ТА №№7, 8 ).
12-00 – получен доклад по телефону начальника СЛ "X", что Курк-1 показывает ненормальную "РО" в 4-ом отсеке. На мой вопрос: "Опять Аргон-41? 7-10 ПДК?" – поступил ответ: "Не знаю, много".
На вопрос: "Что сделал начальник СЛ "X" и что предполагается делать?", поступил доклад: "Дал указание на "пульт ГЭУ" о выходе л/с из 4-го отсека, и что есть необходимость всплыть и вентилировать 4-ый отсек в атмосферу". Одновременно я дал указание выяснить обстановку совместно с пультом ГЭУ: "Не мудрит ли там пульт?" Дана команда командиру БЧ-5 выявить у пульта обстановку (на пульте в данный момент находятся командир Д-1, представители ОКБ "Гидропресс" и в/ч 27177).
12-10 – всплытие на перископную глубину для вентиляции 4-го отсека.
12-15 – всплыли в крейсерское положение. С пульта ГЭУ поступил по телефону доклад, что "Р" на л/б падает, причины выясняют, и что л/с выведен из 4-го отсека. После получения докладов начальника СЛ "X" о радиационной обстановке мною дана команда по ПЛ: "4-й отсек – зона строгого режима. Проход через 4-й отсек закрыт".
12-15 – с мостика затребовал у ЦП, где был командир БЧ-5, доклад с пульта ГЭУ. Командир Д-1 доложил, что "Р" – переведено на п/б, с л/б разбираются, и что причина, возможно, в АЗ, что в трюме за АК – много воды (течь ПГ?), был разговор с командиром БЧ-5 о газ. контуре, компрессоре, они давали газ. активность. Боевая тревога при всплытии не объявлялась, т.к. предыдущие всплытия проводились только по "БТ", т.е. л/с находился в концевых отсеках. (Обед роздан.)
13-00 – командир БЧ-5 запросил разрешение пройти на пульт ГЭУ и в 4-й отсек для выяснения обстановки, на что получил разрешение.
13-30 – затребовал от начальника СЛ "X" доложить, что делается им и в чём причина ненормальной обстановки в 4-ом отсеке. Поступил доклад, что делаются замеры и выясняются причины, и что 4-й отсек необходимо интенсивно вентилировать.
Командир АПЛ К-27 Леонов Павел Федорович.
14-00 – продувание СГБ, проведение системы погружения в исходное положение, спуск воды из шахты вентиляции. Пущена система вентиляции 4-го отсека. Ветер Ю.З. до л/с мостика р/а не доходила. Узнаю, что начальник СЛ "X" определил и передал Д-1, что время пребывания в 4-ом отсеке 15–20 мин в противогазах.
14-30 – поступил доклад от начальника СЛ "М", что спецтрюмные получили облучение и некоторых из них рвёт, тошнит. Посоветовавшись с начальником СЛ "М", что делать со спецтрюмными, выдавать ли цистамин им и остальному л/с, приняли решение о том, что спецтрюмных нужно "вывести" в 1-й отсек (часть уже была там) и оказать им соответствующую помощь, а остальному л/с цистамин не выдавать. Совместно с командиром БЧ-5 принято решение: работы в 4-ом отсеке по выявлению и устранению причин неисправности ГЭУ будут проводить офицеры Офман, Ялов, Домбровский.
14-35 – объявлена команда "Зона строгого режима" по всей ПЛ: поступил запрос СПК Воробьёва, что делать дальше с л/с. Приказал действовать по плану: производить большую приборку; л/с находится в тех отсеках, где он находится в настоящей момент (Спиридонов в 5 отсеке). Вызвал начальника СЛ "X" с докладом. Ничего нового начальник СЛ "X" не предоставил. Вызван представитель СРВ (Пасхалов). Он предложил донести на берег о ненормальности "РО" и установить "дозу оправданного риска". Ответил ему (в присутствии майора Ефремова – начальника СЛ "М" ), что я доложил о всплытии и следовании в базу, а в отношении "дозы оправданного риска" – нет надобности её устанавливать, т.к. аварийных партий в 4-ом отсеке нет, остальной л/с оттуда выведен. Старший лейтенант Пасхалов с этим согласился и в дальнейшем этот вопрос не поднимался.
15-03 – отдраили люк 4 отсека (на 15–20 мин). Убыл на пульт ГЭУ. Перед этим отдал приказ о принятии мер безопасности при открытии люка (его открывали с верхней палубы) и о дальнейшем плавании.
15-30 – потребовал доклад от начальника СЛ "X". Получена рекомендация усилить вентиляцию 4-го отсека путём подачи воздуха со стороны 3-го и 5-го отсеков, что и было сделано.
16-30 – начальник СЛ "X" доложил, что р/а газы есть и в остальных отсеках, и что нужно вентилировать всю ПЛ. Мною дано приказание давать ВВД в 1-й и 9-й отсеки, отдраив переборочные двери и принять меры безопасности.
17-30 – подошли к внутреннему рейду, отдраили люк 8-го отсека. Дана команда по ПЛ, чтобы л/с швартовых партий, находящихся в кормовых отсеках, выходил на швартовку через люк 8-го отсека. Всё остальное описано в главах.
Продолжение следует
