Благо, глубины всего ничего - меньше 100 метров.
- Ну, а как надолго? - вопросительно встопорщил усы Лева.
- Да так. Надо вскрывать цилиндры, слить гидравлику. Полная переборка. Суток трое, не меньше...
А что еще оставалось делать? Даже обратно в базу пути нет. Заряжена батарея, провентилированы отсеки. Лодка легла на грунт. Стрелка глубиномера - на 90 метрах.
Команде приказано - лежать, спать. Кроме трюмачей и акустиков. Для трюмных - работенка: разобщить и поднять талями тяжеленные крышки пневмогидроаккумуляторов, вычерпать во все мыслимые емкости драгоценную гидравлику, залезть в узкие цилиндры и зачистить мелкой наждачной шкуркой, а затем бархоткой стенки, где мог поместиться, и то вверх ногами, разве что один Юла.
Ну а дальше пустячки: профильтровать гидравлику, залить и долить, поставить новые манжеты, опустить и загерметизировать крышки.
Карлы-трюмные, а среди них незаменимый щуплый Юла, работали, как черти в преисподней.
Остальная команда дрыхла и поднималась только на харч, всасывая скудеющий кислород. Головные боли - не в счет, подводники привычны.
Они вообще удивительный народ: сказано - и на трое суток забыли, что такое . Терпеливый народ.
А Юла, свесившись головой в резонирующий цилиндр, самозабвенно орал:
«Вышла прогуляться Катька-комсомолка,
Нацепила мамины чулки.
И была на попе Катькиной наколка,
Знали все про это моряки...»
Но это вокальное хулиганство Юле прощалось: незаменимый человек! Для общества вкалывает...
В висках - поршневые стуки. Регенеративные очистительные установки с трудом поглощали углекислоту и держали на голодном пайковом уровне кислород. Давление в лодке от подтравливающих воздушных систем подбиралось к трем атмосферам.
Через двое суток трюмачи радостно завопили:
- В центральном! Готовы заполнять систему гидравлики!
Ай, молодцы! Ай, орлы! По десять суток отпуска каждому. Начался процесс процеживания и сливания веретенки - жидкости гидравлики в цилиндры-накопители из всевозможных обрезов, кандеек и банок. Но ненасытная утроба системы требовала добавки. Трюмные и мотористы слили в накопители резервную бочку веретенки. Увы, не хватает!
- Что будем делать, механик? — запросил командир Лева.
- Выход один, товарищ командир, заполнить систему соляром, - доложил озабоченно Нутрощуп.
- Да ведь соляр через любые манжеты пролезет! Это такая дрянь... - усомнился Неулыба.
- А другого выхода нет. Будем пополнять систему каждые 4-6 часов, - полувозразил, полудоложил механик.
Н-да, решеньице! Весь последующий срок похода рядом с трюмным седьмого отсека торчала кандейка с соляром. И как только из центрального поста по трансляции поступала команда-вопль: «Седьмой, держать давление гидравлики!», - вахтенный трюмный немедленно выливал солярку в накопитель.
В сумерки лодка всплыла под перископ и, обследовав унылый мутный горизонт, подняла выдвижные устройства.
- В отсеках! Отдраить переборочные клинкеты! Сравниваем давление воздуха! - разнеслось в динамиках.
Открыт воздухозаборник шахты РДП. В отсеках с ревом упало давление, стало морозно и пронзительно запахло соляром и машинным маслом. В головах стучали серебряные колокольчики, в висках ударил хмель. Посвежело!
В ночь подводная лодка всплыла в надводное положение и вошла в заданный район. Начали зарядку батареи. В отсеках - живительные сквозняки и беспайковый кислород. Команде нестерпимо захотелось есть. Шамать!
Донельзя довольный Лева отдал величественное приказание помощнику и коку: накормить всех от пуза.
А неунывающий оптимист Колчак, выдав по межотсечной трансляции «вести с колхозных полей», запросил разрешения у мостика дать музыку для поднятия духа. Разрешение дано. И по отсекам понеслось:
«Говорила мама мне, что любовь обманная,
Да напрасно тратила слова.
Я ее не слушала, вот тебе и скушала,
Мама, мама, как же ты была права!
Ах, мамочка! На саночках...»
Командир Лева и советник Неулыба оба понимали: главное - совместимость характеров. Как в космосе. Не срываться, не мешать. Выявленные «проколы» - вроде бы позади, впереди - выполнение задач разведки. Неулыба отдавал Леве должное: при провале на глубину и в истории с гидравликой командир действовал решительно. Команда втянулась в режим скрытного плавания. Дележ суток на «зоны командования» устоялся. Оснований для истерик нет. И все же Неулыбе что-то не нравилось.
Место лодки определялось с трудом: хмурое небо не показывало звезд, слабенькие береговые радиомаяки в позиции не прослушивались, радионавигационные «лорановские» карты оказались бесполезными. Подлые янки внезапно ввели новую кодовую поправку в импульсные системы. Режим течений - и вовсе непонятный. А точное место необходимо, хоть убейся.
В довершение ко всему на глубинах 12-20 метров, и лодка это выявила неожиданно, оказался приповерхностный звуковой канал - все море скрежетало экскаваторами, ухало паровыми молотами... Черт знает что! Попробуй, выдели из этой какофонии шум винтов корабля!
Неулыба, дневной командир, подвсплывая под и обследуя неприютный горизонт, с омерзением рассматривал изредка появляющиеся грязно-ржавые шхуны. Судя по топовым фигурам - с сетями, сволочи.
Только и не хватало, для полноты впечатлений, влезать в сети и потянуть этих манз на глубину. Или, чертыхаясь, всплыть. То-то был бы ералаш на всю Азию! Со всеми звуковыми и пиротехническими оформлениями.
А флегматичный Лева, крейсируя ночью по району, тоже особенно не радовался. В нежелательной близости от Левы упорно маячили огни сторожевых кораблей. Вправо повернешь - южнокорейский незамедлительно реагирует, как кот на валерьянку; влево шарахнешься - твоей особой начинает интересоваться китайский СКР. Вот и крейсировал Лева по линии разделения, проходящей по центру позиции, как по цирковому канату. И кожей чувствовал, как эти «азияты» радиолокацией ведут лодку. Понимая, что это именно лодка, но не зная - чья лодка.
В одну из таких ночей Неулыба спал в командирской каютке. Как обычно, сторожким сном, сбросив только сапоги и укрывшись альпаком. И снился Неулыбе «домашний» сон: жена у плиты, в квартиру врывается первоклашка Андрюшка и самозабвенно ревет.
«Что случилось, Андрюшенька? Или мальчишки обидели?» - подскакивает мама.
«Не-а! - ревет Андрюшка еще пуще. - Пятерку получил».
Это он от избытка чувств ревет. Шутка ли, первая пятерка за полгода!
«Мое золотце! Мой хороший! За что получил? По чтению?» - умиляется мамочка.
«По арифметике?» - подскакивает папа Неулыба к любимчику.
«Не-а! По леплению... вылепил...» - отвечает маленький гений и вдруг подскакивает к папе Неулыбе и с силой начинает трясти.
- Вставай! Тимофеич, вставай! Несчастье! Неулыба встрепанно вскочил, выплыл из сна и понял, что трясет его вовсе не гениальный паршивец, а командир Лева.
- Что случилось?
- Вертикальный руль оторвало, - полушепотом, со сдавленным придохом сообщил Лева.
Неулыбу пружиной выбросило из каюты:
- Как там надводная обстановка?
- Спокойная. Дождь. Почти штиль. Сторожевик, сволочь, кабельтов пятьдесят, - вполголоса информировал Лева, чтобы не разбудить спящих в кают-компании офицеров. Неулыба понял: сам спустился, не стал включать переговорный динамик.
Отцы-командиры выбрались на мостик. Непроглядная темень. Нудный сеящий . Слабо лопочут где-то внизу волны. Лодка без хода.
- Механик где?
- Здесь, товарищ капитан 1-го ранга, - толкнула головой в спину Неулыбы невидимая фигура. - Со мной боцман и старшина мотористов. С фонариками...
- Командир. Оставайся на мостике, следи за обстановкой. Механик, боцман, страховочные концы где? С Богом, за мной, на надстройку, - Неулыба крабом полез вниз, на ощупь угадывая тесноты кислого железа, надстроечную дверь и трос кормового леера.
На кормовой надстройке - темень, склизь. Совсем рядом - шумные заплески волн и глухое урчание воды в шпигатах.
Неулыба и боцман, обнявшись и по-обезьяньи цепко ухватывая леер, скобы и вырезы, пробрались на узкую кормовую оконечность, чувствуя, как накатывается на сапоги клохчущая вода. Осветили корму направленным фонариком.
Вот он, указатель баллера руля. Стрелка указателя сбита на правый борт. Руль «свободен».
В историях всех подводных флотов были случаи, когда подводные лодки возвращались в базы под электромоторами, на буксире у других кораблей, даже под самодельными парусами.
Но еще не было случая, когда подводная лодка смогла бы самостоятельно возвратиться в базу без вертикального руля. К тому же через три моря и насыщенные судами и противолодочными силами проливы. Возвратиться скрытно!
- Осторожней вы, орлы! Прикройте свет. Ну, что там? - бросил в темь Неулыба.
- Оборвана тяга привода. Вышла из соединительной муфты. Снимаем крышку цапфы, - глуховато донеслось из шпигатов.
Неулыба пополз к лючине. Снята крышка цапфы. При подсвете фонарика видно: рассоединена муфта тяги привода, со съеденной резьбой болтается свободно, на резьбе - ошметки пакли. Картиночка.
- Механик, боцман! Когда осматривали приводы ? Что это? - зловещим шепотом переспросил Неулыба.
- Да в доке когда стояли, в Чажме, - пробормотал механик Нутрощуп.
«Эх, механик, механик! И ты, боцман, шляпа! И ты, раззява, на мостике! Взять бы, да и врезать кувалдометром по вашим окаянным шеям! Но нельзя, не тот случай», - пронеслось в голове Неулыбы.
Он узнал, что подводная лодка С-141 все лето простояла в плавдоке дохленького судоремонтного завода в бухте Чажма. Аж три месяца. Стояла неспешно: у заводика, принадлежащего ВМФ, под предлогом недостатка рабсилы отсутствовал «план» - что делают, и на том спасибо. А посему заводик, родное детище техупра флота, не торопился: то железа не поставлено, то специалистов нет. Впрочем, деньги шли исправно, аварийные расценки с лихвой окупали весь неспешный труд пролетариев.
И, конечно, это оказалось подходящим временем для удовлетворения все возрастающих потребностей и отцу-командиру Леве - мало ли кто пригласит на рюмку чаю? И механику Нутрощупу - благо, старые явки сохранились! И боцману - владельцу шкиперских богатств.
В перечень доковых работ, безусловно, входили и разблокировка, дефектовка и ремонт рулевых приводов. Был же, конечно, снят и привод вертикального руля. А резьба тяг была, как это неоспоримо видно сейчас, съедена коррозией. По технологии требовалось - очистить коррозию, сделать наплавку тяги, проточить резьбу, отрегулировать привод в цеху и на месте.
А кому это интересно, заниматься всей такой мутотой, если и контрольного глаза нет?
Ну и, конечно, гегемон подержал для вида тягу в цехе, обмазал суриком, прикранил на лодку, обмотал изъеденную резьбу паклей, еще раз обляпал суриком и - нате, господа-подводнички, принимайте работенку.
Продолжение следует
