Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Секреты новой амфибии

Раскрыты секреты
новой амфибии
"Дрозд"

Поиск на сайте

ДОРОГА К МОРЮ. Контр-адмирал А.С.Берзин. Часть 3.

ДОРОГА К МОРЮ. Контр-адмирал А.С.Берзин. Часть 3.



Эсминец «Опасный» – вид на надстройку с носа: хорошо видны обе 16-ствольные установки РБУ-2500 и носовая 1ЗО-мм АУ Б-2ЛМ, АП РЛС «Залп» и АП станций радиоразведки (фото из собрания Б.Айзенберга).

После окончания второго курса наш класс проходил практику на Северном флоте на эсминце "Опасный", который был недавно построен в Северодвинске. Всех нас расписали по боевым постам, где мы дублировали матросов и старшин. Экипаж корабля жил воспоминаниями о Северодвинске, называя его "маленьким Парижем". У каждого там была одна или несколько любовных историй, которые они нам ежедневно рассказывали, флотские "Тысяча и одна ночь". Там, где стоял эсминец, жили офицерские семьи, матросам и старшинам некуда было ходить в увольнение. Единственным развлечением было рассматривание женщин в бинокли и дальномер, которые сопровождались соответствующими комментариями и пожеланиями.
В один из дней на эсминец прибыл капитан 2 ранга Лаховский, который забрал нас с собой на специальный полигон, где мы начали отрабатывать подрывное дело. Весь наш класс он разбил на несколько подрывных команд. Мне выпала участь стать командиром одной из них. Лаховский выдал каждому командиру тротиловую шашку, детонатор и бикфордов шнур. Подрывные команды находились на одной линии с интервалом метров в пять. Все действия должны были выполняться по командам командиров подрывных команд с соответствующим докладом Лаховскому. И только последнюю команду "Поджечь бикфордов шнур" мы должны были выполнить все вместе по его команде.




Стараясь сделать "лучше", я и ещё один командир запалили шнуры самостоятельно и сразу же доложили об этом Лаховскому. Он побледнел и пронзительно закричал: "Всем в укрытие!" Всех мгновенно сдуло в окоп. Через положенное время наш заряд рванул, потом второй. Я думал, что Лаховский меня убьёт, он долго орал на нас, потом разжаловал меня из "бранд-майоров в простые топорники" и арестовал на семь суток. Правда, на губе сидеть не пришлось. После этого занятия продолжили и всё закончилось благополучно.
После возвращения с практики нам сообщили, что последующая учёба будет проходить по двум специальностям: штурманской и минно-торпедной. Каждый должен был сообщить своё желание командованию. И так мы разделились на два факультета: штурманский и минно-торпедный. К нам назначили нового командира роты майора Моргунова Афанасия Петровича. Он слегка прихрамывал, но тогда причины этого мы не знали, а вначале подсмеивались над его южнорусской интонацией речи и его высказываниями: "Товарищ курсант, ну что вы мчитесь, как чёрт, который летит - нога висит!" И только через несколько месяцев мы начали ценить его требовательность, принципиальность и заботу.
Афанасий Петрович перед войной служил матросом торпедистом на дизельной подводной лодке. Началась война. Когда на сухопутном фронте стало не хватать людей, пошёл защищать Таллин, где был тяжело ранен в ногу. После выздоровления воевал в Севастополе, был ранен в другую ногу. Стал офицером, а в 1953 году - командиром нашей роты.




Ленинград, 1978 год. Отцы-командиры. Слева направо: капитан 2 ранга Комиссаров А.И., капитан 1 ранга Щёголев И.С., капитан Попов С.П., капитан Моргунов А.П.

Лично я ему благодарен, что он меня научил командовать людьми. Когда нас в училище назначили командирами взводов и отделений, нам пришлось командовать, а для этого надо иметь командный голос, который не является природным даром, его нужно отрабатывать. Он нужен не только для того, чтобы управлять строем , но и для управления подводной лодкой в различных условиях.
В дальнейшей службе мне пришлось сталкиваться с командирами подводных лодок, которые не имели командного голоса. У одного из них все слова сливались в какое-то клокотание, так что однажды командующий флотилией заорал на него: "Перестаньте жевать ..., говорите медленно и чётко !"
В дальнейшем Афанасий Петрович уволился в запас. Старые раны продолжали болеть, пришлось ампутировать одну ногу. На тридцатилетие нашего выпуска в 1985 году он пришёл на костылях. Через какое-то время ему ампутировали вторую ногу, перенёс два инфаркта. С третьим он не справился, и 28 апреля 1993 года его похоронили на Ковалёвском кладбище. Проститься пришли: Ищейкин, Воюц, Монахов и я, от училища никого, караул не прислали. Кругом была весенняя жирная грязь, два алчных могильщика и убитые горем родственники.




Ищейкин Юрий Михайлович

Возвратимся к штурманскому походу на "Немане". Мы прибыли на рейд Мурманска, где встали на якорь. К этому времени я выздоровел и включился в наши будни.
Для сообщения с берегом была выделена дежурная шлюпка и моторный катер. В этот день на дежурную шлюпку команду выделял наш класс, а дежурным офицером на "Немане" был весьма плюгавый лейтенант с наглыми и хамскими глазами, которого в дальнейшем мы так и звали -"Плюгаш". И вот он даёт нам команду идти к берегу, чтобы мы забрали корабельного доктора и доставили на корабль. До берега оставалось где-то метров пятьдесят, как у нас под носом проскочил моторный катер, который забрал доктора и сразу же умчался к "Неману". Нам же пришлось развернуться и тоже идти обратно, а расстояние, которое мы прошли было где-то около двух миль. Через двадцать минут "Плюгаш" снова нам дал команду идти к берегу, где мы должны были забрать другого офицера. И опять всё один к одному повторяется. Где-то за пятьдесят метров до берега подлетает катер, посланный "Плюгашом", забирает офицера, а мы опять возвращаемся порожними, подходим к "Неману". "Плюгаш" стоит у борта и злорадно изрекает нашему старшине : "Если будете прогуливаться, то я вас всех посажу в карцер!"
На другой день команду для дежурной шлюпки выделил другой класс. Шлюпка перевозила на берег несколько матросов. В корме шлюпки сидел офицер с "Немана", мы его прозвали "Хлюстом". Один из гребцов устал и было видно, как тяжело это ему даётся, он недавно вышел из госпиталя, это был Кашин. Один из матросов изъявил желание подменить и сел вместо него. "Хлюст" приказал Кашину снова сесть на своё место и продолжать грести. Кашин ответил , что он не может , что ему плохо. На этом дело и закончилось. По приходу на корабль "Хлюст" настрочил рапорт, где представил Кашина как человека, который чуть ли не организовал восстание.




Броненосец 'Потемкин' (1925).

Старпом на "Немане" вообще был редчайшей сволочью, другого нашего товарища довёл издевательствами до белого каления , и тот уже готов был дать ему в морду , но его удержали другие курсанты. Вечером состоялся походный военный совет, который решил Кашина и другого курсанта списать на флот матросами. На следующий день их посадили на катер , все пришли их провожать. У обоих в глазах слёзы, бледные, голоса дрожат, но всё равно держатся хорошо, достойно. Оба парня хорошо учились, красавцы. Катер отошёл, они на берегу, уже другая жизнь, другая судьба. "Неман" продолжил поход, снялись с якоря и пошли в Печенгу.
Офицеры "Немана" говорили о списании в матросы с цинизмом, с иезуитской усмешкой. Старший помощник изрёк перед строем: "Придётся ещё парочку курсантов оставить в Печенге матросами!" Наш руководитель практики ("Федя Морж" ) тоже ходит в расстроенных чувствах. Курсанты мрачно шутят, что теперь за каждую мелочь будут списывать в матросы, приедет в Ленинград один "Федя Морж" и доложит "Машке" (начальнику училища): "Всех списали, расстреляли и повесили корабельные власти!"
Далее наш путь лежал в Норвежское море, проливы Скагеррак, Каттегат, Большой и Малый Зунд. Пришли в Балтийск. Командование флота выделило нам десантную баржу, на которую мы все погрузились и начали движение в Калининград, по приходу всех отпустили в увольнение посмотреть город.
В Калининграде почти никто из нас не бывал. Город всем очень понравился. Деревья одной стороны улицы обнимаются с деревьями другой стороны. Идёшь по зелёному коридору. Много разрушенных зданий. Памятник Шиллеру. Могила Канта. Красивые виллы. Время быстро пролетело и мы возвратились в порт, где нас ждала десантная баржа.




Руины Кафедрального собора в Кенигсберге, начало 1960-х годов

Все курсанты вернулись из увольнения вовремя, а вот с командой десантной баржи дело обстояло весьма сложно. Большая её часть пришла из города сильно пьяной, притащив человек пять в состоянии полной невменяемости. Командир десантной баржи рвал и метал, организовал массовое вытрезвление, включил насос и лично поливал из брандспойта пьяниц, которые были не в состоянии даже уклониться от мощной струи воды. Некоторым он давал затрещины, поджопники и подзатыльники.
Наконец, с трудом завели дизеля и мы медленно начали движение по морскому каналу в Балтийск. Пьяниц, которые лежали пластом, перенесли в нос, чтобы их обдувало ветерком. Некоторые стали шевелиться и приходить в сознание. Один притащил гармошку и стал играть разудалые частушки и песни, некоторые я успел записать:




Остальные пьяницы орали что-то несуразное, каждый во что горазд, не забывая, конечно, великий, могучий русский (ставший впоследствии международным) мат. Сбоку, сверху рисовалась такая картина: около сотни курсантов рядами, как в концертном зале, сидели и слушали "артистов", которые выступали в носовой части корабля. Когда десантная баржа подходила к "Неману", то на палубу высыпали все, кто только мог, они стояли и смотрели на всё, как будто с неба спускался неопознанный летающий объект.
И прежде чем перейти к последнему году жизни в училище, должен вам рассказать о летней практике на подводных лодках 613 проекта в Севастополе, которая предшествовала походу на "Немане". В Севастополь наш курс ехал в товарных вагонах почти целую неделю через всю страну с севера на юг.
По приезду нас всех расписали по подводным лодкам. Наша группа попала на подводную лодку, где командиром был капитан 2 ранга Семёнов, а нашим непосредственным начальником - командир БЧ-1-4 старший лейтенант Лазарев.
Ещё в училище, благодаря нашим прекрасным преподавателям, мы хорошо изучили устройство подводной лодки, поэтому через неделю мы уже достаточно уверенно ориентировались и умели выполнять первичные мероприятия: подать воздух высокого давления, загерметизировать и осушить любой отсек. Преподаватели Ельсиновский, Добахов научили пользоваться электронавигационными приборами, а также их ремонтировать, находить неисправности.
Даже сейчас я могу нарисовать принципиальную схему гирокомпаса и рассказать про маятниковый эффект гироскопа. Они были талантливыми людьми и любили своих учеников. Самые тёплые слова также о Сонарове, Сутягине, Михайлове, Гельфонде, которые отдавали теплоту своих душ, наставляя нас на путь флотского офицера, на службу нашей Великой Родине.




Гельфонд Григорий Михайлович. Сутягин Павел Григорьевич.

Пока мы стояли в базе, никому до нас не было дела. Лето, жара, позанимавшись на лодке, мы уходили в сторону от пирсов и уплывали к огромной швартовой бочке, которая стояла посередине бухты, карабкались на неё и лежали, как тюлени, подставляя южному солнцу свои тела. Наконец, нам объявили, что подводные лодки уходят на рейд для отработки задачи номер два.
Так как на подводной лодке лишних мест не было, то нам предложили размещаться и спать, где придется. И мы устроились: кто в трюме, кто на металлической палубе отсеков, кто у бортов рядом с трубопроводами и кабельными трассами.
Ночью стояли на рейде на якорях, а днём уходили в районы боевой подготовки, где отрабатывали элементы задачи номер два. Для ведения навигационной прокладки нам отвели кают-компанию во втором отсеке, где не было ни одного навигационного прибора, а на время завтрака, обеда, ужина и вечернего чая нас оттуда просили удаляться, т.к. вестовые накрывали стол, офицеры кушали, после чего убирали грязную посуду и прибирали помещение.
Во время отработки задачи часто играли учебные, боевые и аварийные тревоги, когда отсеки герметизировались, и мы никуда выйти из отсека не могли, тем более подняться на мостик и взять пеленга для определения места. Штурман Лазарев иногда приходил проверить, как у нас идут дела. Мы ему жаловались, что лишены всякой навигационной информации. Он посмеивался в свои чёрные усы и успокаивал нас: "Где бы не работать - лишь бы не работать." Сам он был генетический лентяй и считал, что весь мир состоит из лентяев.




Генетический лентяй и хам из кинофильма 1947 года.

Командира лодки раздражал только один вид курсантов, как мошка, попавшая человеку в глаз. Однажды к вечеру он пришёл проверить нашу прокладку. Убедившись в идиотизме событий, Семёнов стал орать на нас и Лазарева. Немного успокоившись, он объявил, что ему нужно отрабатывать экипаж, а курсанты чтобы в сей же момент катились бы к едрёной матери и ещё куда-то дальше, что вызвало у нас сомнение - сумеем ли мы все семь человек там разместиться.
От спанья на железе и по трюмам, нехватки воды для умывания, сюрреалистической навигационной прокладки и постоянных гонений мы за неделю превратились в форменных дриопитеков. Вечером на рейде к подводной лодке подошла шлюпка, которая перевезла нас на штабной корабль "Лётный", где мы привели себя в порядок, а потом стали мрачно обсуждать свою дальнейшую судьбу, не исключая, что по докладу командира нас могли списать в матросы, хотя никакой вины мы за собой не чувствовали. Через трое суток "Лётный" пришёл в Севастополь, до нас опять никому не было дела, а через неделю всех отпустили в отпуск.
Четвёртый выпускной курс пролетел мгновенно. Мы изучали тактику подводных лодок, теорию и практику торпедной стрельбы, продолжая совершенствоваться в штурманском искусстве. Государственные экзамены. Мичманская практика на подводных лодках.
И вот 3 сентября 1955 года в клубе училища состоялся выпускной вечер. Каждому вручили пригласительный билет, на котором была нарисована подводная лодка и военно-морской флаг. Текст пригласительного билета предварял эпиграф:


"Товарищи ! Вы окончили высшую школу и получили там первую закалку. Но школа - это только подготовительная ступень. Настоящая закалка кадров получается на живой работе, вне школы, на борьбе с трудностями, на преодолении трудностей."

И.В.Сталин



Египко Николай Павлович

Мы получили дипломы, где было написано , что нам присвоена квалификация офицера-штурмана подводного плавания. Начальник училища контр-адмирал Египко вручил золотые лейтенантские погоны и кортик. Пожелал счастливого плаванья , сколько раз погрузиться - столько же раз и всплыть. И каждый по своему поплыл по жизненному океану. Мы не знали какие нас ожидают впереди житейские шквалы, бури и ураганы , что будет с нашей Великой Родиной.
Мы были полны надежд.


Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю