Сентябрь 1963 года. АПЛ «К-115» впервые в истории Российского флота совершила подледный переход с севера Кольского полуострова на Камчатку, на Дальний Восток. Поход длился около 15 суток.
В конце августа после сдачи курсовых задач и недолгого стояния в доке, где подкреплялась кормовая оконечность прочного корпуса в районе дейдвудов, наваривались рельсы на крышки ограждения боевой рубки (для ограждения приподнятого перископа), и других работ АПЛ под командованием капитана 2 ранга Ивана Романовича Дубяги вышла на контрольный выход для подледного плавания.
Перед первым погружением под кромку льда лодка немного постояла без хода. Стояла ясная безветренная погода. Перед нами были бескрайние ледяные поля, переходящие в сплошной лед, а на водной глади вдали двигались ледяные горы, напоминавшие большие плывущие корабли.
По сигналу «Все вниз. Срочное погружение!» опустились выдвижные устройства, за командиром захлопнулся верхний рубочный люк.
И вот уже лодка на глубине 50 метров. Четко и слаженно экипаж выполнил все положенные команды, турбины вращали гребные винты на малом ходу. Включены эхолот, эхоледомер. Мы погрузились на глубину 150 метров и вошли под ледяной панцирь Арктики.
Какое ощущение испытывает подводник, впервые идя подо льдом? Все как обычно, но только знаешь, что нельзя продуть главный балласт и выскочить в надводное положение - сверху ледяной панцирь и неминуемая гибель из-за разгерметизации прочного корпуса после удара.
Поэтому вся борьба с возможными аварийными ситуациями должна вестись без всплытия, на глубине, невзирая ни на пожары, ни на пробоины, ни на радиационную опасность. То есть экипаж должен бороться за жизнь корабля только под ледяным панцирем в подводном .положении.
Отсюда один вывод: и , и экипаж должны быть подготовлены в совершенстве. Таким экипажем был экипаж «К-115», которому и была поставлена такая задача Правительством и Главкомом ВМФ.
Около пяти суток плавания отрабатывались задачи по изменению глубины погружения с изменением скорости движения от стояночного режима под стабилизатором глубины до самого полного, вертикальное всплытие и приледнение подо льдом. Также проводились учения по борьбе за живучесть корабля при пожаре, поступлении воды внутрь прочного корпуса, при малых и больших течах первого контура и заклинке больших кормовых рулей на погружение.
Экипаж действовал слаженно и четко. Механизмы работали безотказно. После проверки боевых и технических средств, а также действий личного состава, корабль пришел на базу Североморска-8.
Несколько дней отдыха и подготовки к встрече Главнокомандующего ВМФ Адмирала Флота Советского Союза С.Г.Горшкова пролетели быстро.
И вот утром, в начале сентября, всю команду выстроили на верхней палубе АПЛ для встречи Главнокомандующего ВМФ. С.Г.Горшков, небольшого роста плотный человек, с множеством нашивок на рукавах тужурки, у нас на борту, в сплошном окружении адмиралов и офицеров Главного штаба ВМФ и штаба флота в присутствии командующего КСФ адмирала В.А.Касатонова.
По лодке он идет в сопровождении командира И.Р.Дубяги, рядом с ним я - даю пояснения как механик. Называю принадлежность отсеков, боевые посты и поясняю действия личного состава при различных возможных вариантах ситуаций.
На пульте управления головной энергетической установки Главком задерживается. Садится в кресло командира группы дистанционного управления и спрашивает у меня: в каком режиме будет работать ГЭУ при подледном плавании. В этот период времени для экономии ресурса парогенераторов на СФ и ТОФ на АПЛ внедрялся Главным техническим управлением флота парциальный режим работы парогенераторов, т. е. установка работала при 50%-ном включении парогенераторов, а остальные находились в отключенном состоянии и были готовы в случае аварии или при увеличении мощности до 100% к немедленному вводу в работу.
Главный командный пункт атомной подводной лодки «К-115». Сентябрь 1963 г.
«Прошу «добро» работать с полностью включенными парогенераторами», - говорю я. Вижу, что крайне недоволен моим обращением зам. начальника Главного технического управления контр-адмирал Борис Петрович Акулов. В свое время он был первым механиком на первой атомной ПЛ «Ленинский комсомол» у легендарного командира, героя Советского Союза Леонида Гавриловича Осипенко.
Однако все же привожу свои доводы Главкому - в случае аварии парогенераторов у нас действия личного состава отработаны до автоматизма, и резерв мощности нам крайне необходим в случае экстремальных ситуаций в подледном плавании.
Главком соглашается со мной. Идем в кормовые отсеки. Громко и четко командиры отсеков дают команду «Смирно!», докладывают и представляются Главкому. Везде флотская чистота и порядок. Матросы и офицеры подтянуты и чувствуют себя уверенно. Видно, что осмотром корабля Главнокомандующий доволен. У него хорошее настроение. Обращаюсь к нему с просьбой: «Прошу Вас разрешить взять в поход старшину команды реакторного отсека, которого должны демобилизовать в сентябре с СФ. Ему хотя и есть замена, но хочется взять его в поход для большей уверенности в работе команды спецтрюмных. Да и сам он хочет участвовать в этом плавании».
Главнокомандующий не возражает. Я и командир очень довольны таким решением, тем более что это решение принято на самом верху, без волынки с отделом кадров флотилии.
Главком вступает на сходни. «Смирно!» - командует Иван Романович. Смотр корабля закончен.
После проверки Главным штабом АПЛ «К-178», которой командует капитан 2 ранга Аркадий Петрович Михайловский (она должна идти подо льдом после нашего всплытия на Дальнем Востоке), офицеров обеих подводных лодок собирают на совещание, которое проводит Главнокомандующий в кают-компании плавказармы.
Аркадий Петрович Михайловский
Первым докладывает мой командир о маршруте похода, глубинах погружения АПЛ на переходе подо льдом Арктики, о вариантах связи с Главным командным пунктом Главнокомандующего, способах и вариантах всплытия во льдах. Главком интересуется настроением команды и расспрашивает обо всех видах запасов. Чувствуется, что докладом Ивана Романовича он доволен.
После докладывает Аркадий Петрович Михайловский, АПЛ которого пойдет вслед за нами. Я сижу напротив Горшкова и смотрю, с каким вниманием он вникает в дела, которые будут впервые совершать его две АПЛ, которым впервые доверен подледный арктический переход с Севера на Тихий океан. Внимательно слушают доклады адмиралы и офицеры Главного штаба ВМФ и Северного флота.
Вот все оговорено. Главком желает нам счастливого плавания и поднимается. Звучит команда «Товарищи офицеры!». Все встают. Совещание закончено.
Совсем забыл; во время доклада А.П.Михайловский говорит Главкому о том, что его механику, капитану 3 ранга Николаю Захаровичу, по сроку выходит звание капитана 2 ранга. Главком приказал немедленно подготовить ему представление на Николая о присвоении очередного воинского звания, чему все мы обрадовались. Особенно я, ведь Николай - мой бывший старшина роты по училищу имени Ф.Э.Дзержинского, и с ним мы вместе когда-то участвовали в художественной самодеятельности.
Рабочий день закончен. Весь экипаж лодки отдыхает на базе Северного флота последнюю ночь. Завтра выходим в море. Прощай, Север!
Вечером вводим ГЭУ в турбогенераторный режим, а утром готовим ПЛ к бою и походу. К 12.00 на пирсе командование Северного флота и флотилии АПЛ. Нас провожают на ТОФ. Звучит команда: «По местам стоять, со швартовых сниматься!». «Отдать швартовы!». Командующий СФ и флотилией сбрасывают носовой и кормовой швартовые концы на лодку, и мы отходим из бухты «Малая Лопаткина».
Звучит тифон и сирена нашей субмарины - это мы шлем последний привет гостеприимной базе и всему Северу. Впереди Северный Ледовитый и Тихий океаны и берега Камчатки. Первый трансарктический переход под ледовым панцирем начался.
Погрузившись на глубину 100 метров, ПЛ идет средним ходом под обеими турбинами. Через каждые четыре часа меняются вахты. Все идет своим чередом: завтрак, обед, ужин. Сменившись с вахты, многие идут в 1-й торпедный отсек, смотрят очередной кинофильм или отдыхают на своих штатных местах. Через каждые 30 минут поступают в центральный пост доклады об осмотре отсеков и отсутствии замечаний.
В каюте старпома разместился командир перехода капитан 1 ранга Василий Григорьевич Кичев, в каюте командира - представитель Минатома Ростислав Васильевич Егоров. Он в свое время работал управленцем у Игоря Васильевича Курчатова, когда создавалась первая атомная бомба. Сейчас он участвует как мой личный консультант по использованию реакторов в аварийных ситуациях. На походе также и представители Арктического института, не один раз зимовавшие в Арктике и знающие ее нравы.
Кают-компания атомной подводной лодки «К-115». Сентябрь 1963 г.
Лодка оставляет за кормой милю за милей, приближаясь к ледовой кромке. И вот, в очередной раз подвсплытия на сеанс связи с центральным командным пунктом Главкома для приема информации, мы вновь увидели белую ломаную линию льдов в перископ.
Иван Романович решил перед заходом под лед всплыть в надводное положение, чтобы выбросить мусор, пополнить запасы воздуха высокого давления, дать команде перекурить и подышать свежим северным воздухом.
Звучит команда: «Боевая тревога! По местам стоять к всплытию!». За ней следуют доклады о выполнении команд: «Продуть среднюю! Продуть балласт».
И вот отдраен средний рубочный люк, и в лодку хлынул свежий воздух.
Звучит команда: «Боевая готовность №2, надводная, первой смене заступить!». После этого разрешен выход наверх 2-й и 3-й сменам для выброса мусора и перекура. Поочередно подводники поднимаются наверх, сменяя тех, кто уже покурил и полюбовался белым льдом и голубыми морем и небом.
Пущены компрессоры на пополнение запасов воздуха высокого давления, и вентилируются отсеки в атмосферу. Погода безветренная и ясная, лодка стоит без хода. Командир отдыхает и готовится к предстоящей работе подо льдом. Штурманы по солнцу определяют место ПЛ на карте. Ну, а механики в очередной раз проверяют работу механизмов и пополняют запасы питательной и пресной воды и воздуха высокого давления.
Пополнив запасы и провентилировав отсеки в атмосферу, сбросив грязный газ в атмосферу, осушив цистерны грязной воды, выбросив мусор и дав перекурить команде, командир скомандовал: «Все вниз! Боевая тревога! По местам стоять к погружению, проверить прочный корпус на герметичность!». После выполнения этих команд лодка погрузилась и пошла заданным курсом подо льдом.
Эхолот отсчитывал глубину под килем, эхоледомер чертил на ленте высоту ледяных глыб над лодкой. Мы шли малым ходом в Северном Ледовитом океане.
Гидроакустики с определенной частотой давали гидролокатором посылки в носовых секторах ПЛ, чтобы в необходимых случаях предупредить столкновение с любым препятствием прямо по курсу. Не забывали и об осмотре кормовых курсовых углов для своевременного обнаружения подводных целей, для чего совершали соответствующие маневры.
В общем, шла обычная работа, к которой экипаж привык в период плаваний при сдаче курсовых задач, когда выходил в первую линию.
.
В трюме центрального поста перископ был опущен не до конца, а упирался в специальную металлическую болванку (чтобы исключить обрыв подъемных тросов), и там периодически несли вахту. Вахтенный смотрел в окуляр приспущенного перископа и видел над собой как бы проплывающие облака в виде темных и светлых пятен, которые чередовались между собой в зависимости от толщины ледового покрытия. При паковом льду до четырех метров толщиной с «сосульками» до 30 метров длиной шла сплошная темная пелена, а при небольшой толщине льда в окуляре перископа светлело.
Таким образом, с помощью визуального наблюдения за ледовой обстановкой и показаниями эхоледомера можно было судить о толщине льда и определять возможность всплытия в аварийных ситуациях. В каждом отсеке ПЛ - вахта, которая следит за работой механизмов и осмотром отсеков. Через каждые 30 минут идут четкие доклады об осмотре отсеков и отсутствии замечаний.
Я в своей каюте, во втором отсеке, имею постоянную связь с операторами пульта управления главной энергетической установкой. Иногда связываюсь по трансляции с командирами групп дистанционного управления (КГДУ) главной энергетической установки и слышу четкие доклады о параметрах режима работы реакторов. Все идет в походе так же, как обычно.
По барометру анероиду вахтенные инженер-механики следят за давлением в лодке и при его повышении приказывают запустить компрессоры на снятие давления в лодке. За бортом слышно, как шумит вода в шпигатах цистерн главного балласта при движении ПЛ. Такое впечатление, что ты находишься не на лодке, а в мягком вагоне скорого поезда.
Меняются вахты, чередуются обеды, ужины, завтраки. Мы в море подо льдом, на глубине. Идем уверенно к намеченной цели. Ежесуточно через определенное время звучат команды: «Боевая тревога, по местам стоять к всплытию!». Это значит, что наступило время сеанса связи с землей.
По боевой тревоге занимаю место в центральном посту на Главном командном пункте (ГКП). Принимаю доклады от командиров отсеков и докладываю командиру о готовности ПЛ к бою.
Командир дает команду: «Стоп турбины!». Удифферентовываю лодку без хода, следя за показаниями глубиномера и дифферентометра и целым рядом других приборов. Для остановки движения ПЛ кратковременно даю команды на пульт ГЭУ на реверс турбинам, а затем, после остановки движения ПЛ и удифферентовки корабля без хода, докладываю командиру.
Иван Романович дает команду на всплытие и приледнение. Лодка медленно всплывает для приледнения к нижней кромке льда. И вот мы касаемся крышей ограждения боевой рубки ледового панциря. Медленно нарастает дифферент на нос - до тех пор, пока верхний стабилизатор вертикального руля также не коснулся льда. И тогда мы уже стоим на глубине подо льдом без движения. Но все это относительно. Мы движемся вместе с ледяным полем, расположенным над нашими головами.
Идет сеанс связи. Нам передают ледовую обстановку и другие сообщения. Замполит принимает последние известия. По окончании сеанса связи вновь погружаемся на глубину и даем ход под турбинами. Звучит команда: «Боевая готовность №2, подводная! Смене заступить!».
Центральный пост крейсерской атомной ПЛ 627А проекта. - И.И.Пахомов. Третья дивизия. Первая на флоте. СПб., 2011.
И так идут сутки за сутками. Однако монотонность нашей работы нарушается не один раз. На второй день плавания мне доложил командир 3-го дивизиона Коля Бабушкин, что испарительная установка барахлит, производительность ее резко упала и, следовательно, пополнение протечек питательной воды для ГЭУ и расход пресной воды нам не восполнить, и через определенное время мы окажемся в аварийном режиме. И в это же время идет доклад о засолении рабочей воды холодильных машин, которые обеспечивают температурный режим в отсеках лодки.
Оставить корабль без съема тепла при работе реакторов равносильно тому, как если находиться в парилке, где температура воздуха под девяносто градусов, без перспективы встать под холодный душ.
Поэтому необходимо было срочно принимать правильное решение. Быстро, без всяких проволочек. Посоветовавшись с командирами дивизионов, я принял решение вывести из работы носовую и кормовую холодильные машины, т.е. отключив подачу пара к ним, и в рабочую воду холодильных машин пустить забортную воду.
Исходил из следующих соображений: во-первых, отключить подачу пара означает тем самым уменьшить потерю питательной воды, то есть уменьшить нагрузку на плохо работающую испарительную установку, и тогда можно воспользоваться этим для чистки батарей испарителя от накипи солей. Это в дальнейшем приведет к более качественной работе испарителя, т.е. увеличит его производительность. Во-вторых, температура забортной воды в океане 2-4 °С позволит создать на лодке комфортный режим. В отсеках сразу же понизится температура воздуха, что позволит улучшить самочувствие экипажа и повысит работоспособность людей. Тем более что такой режим работы теоретически обосновывался в инструкции по эксплуатации холодильных машин, но практически его никто не применял.
Мое решение было быстро реализовано, и через 3-4 часа комфортные условия на лодке позволили экипажу, и тем более мне, вздохнуть спокойно. Температурный режим вошел в норму.
К этому времени и батареи испарительной установки были очищены от наростов солевых отложений, и испаритель заработал на полную производительность, восполняя потерянные запасы питательной и пресной воды.
Продолжение следует
