.
По свидетельству тех, кто окончил офицерский класс Учебного отряда подводного плавания в эти годы, Ризнич был прекрасным преподавателем и умелым пропагандистом дела подводного плавания. И он не был одинок. Столь же деятельными были преподаватели Б.А.Быков 2-й, С.А.Кукель; командиры учебных подводных лодок Андреев, Белкин, Власьев, Гадд 2-й, Заботкин, Келлер. Творческий дух, теоретические поиски и практические эксперименты, точный расчет и осознанный риск – вот что поразительно отличало Подплав от других учебных заведений и организаций Императорского флота, погруженных после Русско-японской войны в анабиоз позора и унижения. Питомцы отряда, продолжая традиции, заложенные основателем и первым начальником контр-адмиралом Э.Н.Щенсновичем, учились не только в аудиториях. Они учись прямо на подводных лодках в базе и в море. Штормовали, горели, тонули. Правила службы на подводных лодках и инструкции в буквальном смысле написаны кровью, а за рекомендации, которыми пользовались последующие поколения подводников, заплачено жизнями (7). Но сколько жизней спасли эти рекомендации через 6-7 лет
Первая Мировая война заставила сдаться самых убежденных противников использования подводных лодок. В 1915 г. штаб Командующего Балтийским флотом Н.О.Эссена и Оперативный отдел, возглавляемый А.В.Колчаком, вынуждены были признать: «Теперь при обсуждении будущих операций, в основу всего приходится класть свойства и возможности подводных лодок».
А пока самодержавно-бюрократическая элита решала спор в свою пользу очень просто: все молодые и перспективные офицеры-подводники, смело выступавшие за создание подводного флота, были уволены со службы.
Приказом Главного Морского Штаба № 16002 от 3 июля 1908 года был уволен в запас и лейтенант И.И.Ризнич (8 ).
(7 Так, например, погиб командир подводной лодки «Камбала» лейтенант Белкин, когда во время учебой атаки лодку протаранил линкор «Ростислав».)
(8 РГА ВМФ. Ф. 406, от. 9, д. 3526.)
Никаких сведений о том, где находился и чем занимался Иван Иванович до 1914 г., разыскать не удалось.
3 августа 1914 г. лейтенант Ризнич призван на действительную службу по мобилизации и в конце августа Приказом Командующего Балтийским Флотом № 146 назначен командиром подводной лодки №2.
.
Через год, в августе 1915 г., исполняя должность начальника дивизиона подводных лодок особого назначения Северной флотилии, Ризнич получил чин старшего лейтенанта.
Почему в начале 1917 г. при назначении командира «Святого Георгия» выбор пал именно на него, трудно объяснить. Но выбор был сделан верный!
В конце февраля 1917 г. старший лейтенант И.И.Ризнич, подпоручик по Адмиралтейству М.А.Мычелкин и 12 нижних чинов, набранных из экипажей дивизиона подводных лодок, отправились из Александровска через порты Англии и Франции и к марту-апрелю (9) добралась до небольшого итальянского городка Специи. Несколько позднее прибыл старший офицер, он же штурман лейтенант барон А.Э.Ропп.
(9 Точная дата прибытия экипажа не известна.)
Пять тысяч океанских миль
7 мая 1917 года на подводной лодке «» был поднят Андреевский флаг. Вот подлинная запись из Вахтенного журнала подводной лодки «Святой Георгий» (май-декабрь 1917 г.):
«…Специя. 7/20 мая (10). Воскресенье.
11.30 Подняты флаг, гюйс и вымпел, и лодка начала кампанию. Освящение лодки и флага производилось приехавшим из Рима священником при Российском в Италии посольстве архимандритом Симеоном в присутствии российских консулов из Флоренции и Сицилии, главного командира города Специи вице-адмирала Кани (11), администрации завода, итальянских офицеров, офицеров и личного состава других строящихся лодок.
Лодка состоит под командой старшего лейтенанта Ризнича, начальника дивизиона подводных лодок особого назначения. Личный состав лодки в числе двух офицеров, одного кондуктора и 13 унтер-офицеров и матросов помещается на берегу; на лодке производятся работы по окончательной отделке и приготовлению ее к плаванию. Во всех работах участвует личный состав, изучая при этом судно, для чего приходит на завод к 8 часам и уходит в свои помещения в 18 часов с обеденным перерывом с 12 до 14 часов.
Лейтенант Барон Ропп 1-й» (12).
(10 Даты даны по старому и новому стилю – так в журнале. (Примечание автора))
(11 Фамилия написана неразборчиво.)
(12 РГА ВМФ. Ф. 870. Оп. 6. Д. 570.)
После праздничных мероприятий по случаю подъема флага на подводной лодке «» – приемов, фуршетов и банкета, которые, безусловно, имели место быть, начался завершающий этап испытаний и отработка команды.
Уже через 3 дня, 10/23 (13) мая согласно записи в вахтенном журнале, произведена пробная стрельба самоходными минами Уайтхеда (торпедами) из надводного положения. Затем череда выходов на рейд и в море для дифферентовки, для проверки работы двигателей и определения надводной и подводной скорости хода на мерной линии, для работы с компасами и беспроволочным телеграфом. С возвращением производились корабельные работы, погрузка запасов, доливка и зарядка аккумуляторной батареи и другие работы. Завод тоже продолжал свои работы. 15 июня в полдень были закончены все заводские работы. 17 июня подводная лодка «Святой Георгий» вышла для окончательных испытаний и погружения на максимальную глубину. После испытания пришлось снова встать к заводской стенке для устранения неисправностей в системе всплытия-погружения.
(13 Далее для удобства читателей даты приводятся только по новому стилю.)
20 июня – контрольный выход, проверка устранения замечаний, отработка всплытия и погружения. 25 июня команда окончательно перешла с берега на подводную лодку. Пополнены все запасы до полных норм. Испытания и отработка команды заняли чуть больше месяца: столь небольшой срок свидетельствует о высоком профессионализме русских подводников.
26 июня 1917 года (вторник) в 8.25 подводная лодка Российского подводного флота «Святой Георгий» начала свой дальний океанский поход. На первом небольшом участке перехода до итальянской ее сопровождало судно-конвоир «Равенна».
Переход по Лигурийскому морю прошел без замечаний, и к концу этих же суток «Святой Георгий» ошвартовался в порту Генуя у завода «Ансальдо». Стоянка в Генуе заняла несколько суток. Это время было использовано не только для осмотра механизмов, определения девиации компасов и других работ, но и для отдыха личного состава, который перед выходом из Специи работал очень напряженно и практически без отдыха. Командир, по согласованию с местными властями, разрешил увольнение личного состава в город. Моряки полюбовались красотой старинной Генуи, попрощались с гостеприимной Италией.
1 июля, несмотря на то, что было воскресенье, Ризнич вывел подводную лодку на рейд. После пробного погружения в 13 часов под проводкой дозорного судна «Святой Георгий» продолжил свой беспримерный, по тому времени, переход и вышел в Средиземное море.
4 июля в 23.30 вахтенный начальник подпоручик Мычелкин передал по переговорной трубе вниз: «Просьба командиру подняться на мостик!» Старший лейтенант Ризнич через минуту был на мостике. Чудная летняя южная ночь ласковое море – почти штилевое, фосфоресцирующая кильватерная струя за кормой лодки и луна, быстро меняющая свою округлую форму, как будто кто-то «отгрызал» ее с одного бока. Иван Иванович пригласил на мостик штурмана. В 23.40 наступило полное лунное затмение. Густая насыщенная темнота, как будто над морем опустился огромный полог из черного бархата, на котором сверкали крупные бриллианты звезд, ослепляющие своим сиянием, но не дающие света. Офицеры молча полюбовались этим редким природным явлением. Неизвестно, вспомнили ли они о том, как было истолковано солнечное затмение, которое наблюдал князь Игорь и его дружинники в начале своего похода на половцев? Но о том, что шла война, и о том, что их подстерегало множество опасностей, они, наверняка, помнили всегда.
В ту же ночь сигнальщик обнаружил судно на горизонте, а затем классифицировал его как боевой корабль, вероятно крейсер. Командир немедленно выполнил маневр уклонения изменением курса и увеличением хода, а затем, убедившись, что это не дает 100% гарантии от обнаружения подводной лодки, погрузился. Как выяснилось много позднее, это был действительно испанский крейсер.
7 июля подводная лодка «Святой Георгий», совершив недельный переход по Средиземному морю, в 8.30 встала на бочку на рейде , военно-морской базы союзников-англичан. Непродолжительные переговоры семафором, и лодка вошла в порт. Была суббота. Командир убыл с протокольным визитом к командованию базы. На лодке организовали приборку, а затем гостеприимные хозяева устроили баню для личного состава. Вечером часть унтер-офицеров и матросов была уволена в город. Стоянка в Гибралтаре была довольно продолжительной – 10 суток. Несмотря на большой объем работ по осмотру механизмов, зарядке аккумуляторной батареи и пополнению запасов, подводники хорошо отдохнули. Весь личный состав неоднократно побывал в городе. Это было хорошей зарядкой перед нелегкими испытаниями, ожидающими лодку и ее мужественный экипаж на основном и самом продолжительном этапе перехода в английский порт Плимут.
17 июля вечером подводная лодка «Святой Георгий» вышла из Гибралтарской бухты в сопровождении английского тральщика № 172. Под покровом темноты прошли Гибралтарский пролив. Прощай, Средиземное море.
Атлантический океан встретил подводников сурово. Сильный ветер и крупная зыбь от норд-веста. Изматывающая качка. Лодка зарывалась в волну и, казалось, что больше уже не вынырнет. Но волна перехлестывала через рубку, обрушивалась в люк центрального поста и еще не успевала сойти, как набегала следующая.
Командир и вахтенный начальник в насквозь промокшей штормовой одежде были привязаны шкертами (14) к нактоузу компаса. Сигнальщика отпустили вниз. Но и внизу было не легче. Вода заливала палубу центрального поста и не успевала сходить в трюм. Водоотливные средства не справлялись. Попытки захлопнуть верхний рубочный люк при подходе очередной волны, чтобы уменьшить попадание воды внутрь подводной лодки, приводили к тому, что дизеля «всхлипывали» и высасывали воздух из отсеков. Резкое снижение давления страшно «било» по ушам. Сменившиеся с вахты не имели возможности ни обсушиться, ни отдохнуть. Даже те, кто имел возможность воспользоваться освободившейся койкой (коек на всех не хватало), не могли этого сделать – из койки просто выбрасывало.
(14 – тонкий и прочный растительный трос небольшой длины.)
18 июля с выходом за мыс Сан-Винсенти (Сент-Винсент) и с изменением курса на норд, качка стала еще более изнурительной, а в вахтенном журнале появилась запись «… сильно заливает, принимаем много воды». Командир принимает решение зайти в Лиссабон. 19 июля на подходе к Лиссабону приняли на борт лоцмана и под его проводкой в 11.40 вошли на рейд Лиссабона и стали на бочку.
На следующий день, несколько приведя в порядок команду и лодку, Ризнич вошел в порт и ошвартовался к стенке арсенала. Здесь подводную лодку «Святой Георгий» посетил военно-морской агент (атташе) в Испании и Португалии, с которым были согласованы вопросы дополнительной подготовки к переходу через Бискайский залив, учитывая полученный опыт плавания в океане. В течение нескольких дней была организована перегрузка двух запасных мин Уайтхеда на сопровождающее судно и выгрузка ящиков с запасными частями и имуществом на берег для последующей отправки их на Брест и Плимут. Все это было сделано с целью облегчения лодки и повышения ее мореходных качеств при плавании в надводном положении на океанской волне. За время стоянки в Лиссабоне команда посменно несколько раз увольнялась в город.
29 июля в 12.40 «Святой Георгий» снялся со швартовых и вышел на рейд. Произвели пробное погружение. В 15.20 дали ход дизелями. Подводная лодка легла в кильватер французскому патрульному судну «Чифони» («Chiffonue») и продолжила свой поход. Подпоручик Мычелкин, исполнявший по совместительству и обязанности ревизора (15), остался на берегу для сопровождения имущества, выгруженного с подводной лодки.
После суточного перехода вдоль португальского побережья 30 июля «Святой Георгий» стал на якорь в гавани порта Лейхосс. Вполне возможно, что командир решил дать отдых команде перед выходом в Бискайский залив.
(15 Ревизор – офицер, ведающий хозяйством корабля.)
1 августа в 6.30 подводная лодка снялась с якоря и продолжила переход Бискайским заливом.
В течение дальнейших двух суток 2 и 3 августа никаких записей в вахтенном журнале нет. На каждой странице (16) указано: Бискайский залив. Дата. И посреди страницы роспись – лейтенант барон Ропп 1-й.
(16 Записи новых суток в соответствии с правилами начинаются с новой страницы.)
Это может объясняться и штормовой погодой, что является нормой для Бискайского залива, и тем, что на борту осталось два офицера, которые посменно несли вахту на мостике. Вполне возможно, что после изнуряющей верхней вахты у барона Роппа уже не было ни сил, ни желания подробно заполнять Вахтенный журнал. Одно можно утверждать точно: переход через Бискайский залив и для офицеров и для всей команды был очень тяжелым и по гидрометеоусловиям, и вследствие выхода из строя материальной части. Особенно неприятные последствия при плавании в этом сложном районе могла вызвать поломка гирокомпаса «Сперри».
Однако 4 августа «Святой Георгий» сравнительно благополучно закончил этот этап перехода. На подходе к английской военно-морской базе Плимут встретили несколько патрульных судов, с которыми произвели опознавание. Видимо, вероятность нахождения немецких подводных лодок на подходах к Английскому каналу (17) была весьма высока. В 12.30 к подводной лодке подошел английской сторожевой миноносец и препроводил на рейд, где она стала на бочку. Несколько позднее под проводкой лоцмана «Святой Георгий» перешел в бассейн Девонпорта, где стал борт о борт с русскими миноносцами «Лейтенант Сергеев», «Бесстрашный» и «Бесшумный».
Можно представить, сколько радости доставило подводникам, которые были оторваны от Родины семь месяцев, общения с соотечественниками.
.
(17 Проливы Ла-Манш и Па-де-Кале объединяются общим названием – Английский канал.)
Продолжительная стоянка в Плимуте была использована для устранения поломок материальной части, ремонта гирокомпаса «Сперри», судовых работ, пополнения запасов и, конечно, для отдыха личного состава. Старший лейтенант Ризнич сумел решить ряд вопросов с представителями военно-морского командования союзников. Был вызван инженер из Лондона для работы с гирокомпасом. Необходимые для других ремонтных работ запчасти и материалы были заказаны английской стороне, поскольку свой штатный ЗИП (18), выгруженный в Лиссабоне, пришел с большим опозданием. Решен был вопрос даже с выплатой денежного содержания команде. 13 августа всем было выдано «жалование» в фунтах стерлингов. Все это говорит об инициативности и высокой ответственности командира подводной лодки старшего лейтенанта И.И.Ризнича. Он в полном соответствии с Корабельном Уставом использовал свои права командира корабля в отдельном плавании. Конечно, не все вопросы были в его компетенции, и Ризнич запрашивал Морское Министерство через военно-морского агента (атташе) в Лондоне. Но командиру нельзя было покидать корабль, и телеграмму отвозил в Лондон радиотелеграфист унтер-офицер Петр Бутырев, откомандированный в распоряжение морского агента.
(18 ЗИП – запасные инструменты и приборы.)
Как же нужно было знать своих «нижних чинов», с каким доверием и уважением к ним относиться, чтобы простому русскому матросу в чужой стране, в условиях войны поручать доставку сведений, которые дальше передавались шифром. А ведь от сохранения тайны этих сведений и принятых решений зависело успешное выполнение задачи, сохранение боевого корабля и жизни всех членов экипажа.
Думается, что имеет право на существование версия, что именно таким образом был согласован на самом высшем уровне маршрут дальнейшего следования, предложенный командиром подводной лодки «Святой Георгий».
.
К 26 августа подводная лодка была полностью готова продолжить переход, но ночью наконец-то пришли запасные мины и ящики с имуществом, сопровождаемые М.Мычелкиным. Перегрузка этого имущества на английский тральщик «Айсленд» заняла почти сутки. С окончанием погрузочных работ «Святой Георгий» вышел на рейд, где произвели подготовку двух мин Уайтхеда, находящихся в аппаратах, и проверили артиллерийское вооружение. Но в это время резко ухудшилась погода (барометр упал до 735 мм). Еще двое суток ожидали улучшения погоды. Наконец, 2 сентября в 8.25 прошли брекватер и вышли из Плимута в Английский канал в сопровождении тральщика «Айсленд». Море было почти штилевым, но видимость сильно ограничена – традиционный английский туман. Это сопутствовало замыслу командира, который понимал, что уход «Святого Георгия» из Плимута не останется незамеченным немецкой разведкой. Большая вероятность встречи с немецкими подводными лодками в Английском канале еще больше увеличивалась с выходом в Северное море. Там действовали не только подводные лодки, но и группировки боевых кораблей противника выходящие из западных военно-морских баз Германии.
Весьма существенной была и минная опасность – минные поля выставлялись обеими воюющими сторонами.
И командир подводной лодки старший лейтенант И.И.Ризнич принял смелое, тактически грамотное решение: он повернул не на северо-восток в пролив Ла-Манш, а на запад. Конечно, это было заранее согласовано через военно-морского атташе и с русским и с английским военно-морским командованием. Но замысел и осуществление этого решения делают честь офицеру Российского военного флота и заслуживают высокой оценки и тогда, и сейчас, по прошествии почти 90 лет. Здесь уместно вспомнить и о теоретическом тезисе, провозглашенном в лекциях «О подводном плавании», – это инициативность командира подводной лодки. Иван Иванович Ризнич был не только глубокий теоретик подводного плавания, но и блестяще воплотил свои теоретические разработки на практике в сложной обстановке военного времени.
Другие главы см. в книге .
