Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Комплект для ремонта электрожгутов в полевых условиях

Как отремонтировать
электроцепи в жгуте
прямо в "поле"

Поиск на сайте

Нахимовец № 2 (10) 2014 г. Часть 5.

Нахимовец № 2 (10) 2014 г. Часть 5.

НА МОРЕ, НА СУШЕ!

Ф.В.Еленин, руководитель ОД «Военно-морская подготовка»

Потомству в пример
Бой брига «Меркурий» с двумя турецкими линейными кораблями


1828 год. Началась война с Турцией. Перед Черноморским флотом стоит задача — удержать господство на море.
24 мая 1829 года 44-пушечный фрегат «Штандарт», 20-пушечные бриги «Орфей» и «Меркурий» 32-го флотского экипажа получили приказ крейсировать у входа в пролив Босфор, наблюдая за турецким флотом. На рассвете 26 мая в 13 милях от пролива отряд заметил турецкую эскадру, шедшую от берегов Малой Азии.
Увидев, что из пролива движется эскадра в составе 14 кораблей, отряд русских кораблей повернул назад, спеша доложить об этом командующему флотом. На мачте фрегата «Штандарт», где находился командир отряда капитан-лейтенант П.Я.Сахновский, взвились сигнальные флаги «Взять курс, при котором судно имеет наилучший ход». Русские корабли повернули в Сизополь, где в это время находилась Черноморская эскадра.
Из-за малой осадки «Меркурий» имел худшую по сравнению с другими бригами скорость. Поэтому турецкая эскадра медленно, но неуклонно начала догонять русский корабль.
Вперед вырвались два линейных корабля — 110-пушечный «Селимие» под флагом капудан-паши (командующего флотом) и 74-пушечный «Реал-бей» под флагом контр-адмирала. Стало ясно, что через несколько часов они приблизятся к «Меркурию» на расстояние пушечного выстрела. Следуя приказам адмирала, остальная турецкая эскадра замедлила ход и легла в дрейф.
Командир «Меркурия» 32-1 летний капитан-лейтенант Казарский Александр Иванович собрал в кают-компании офицерский совет. Первое слово, по обычаю, принадлежало младшему по званию. Это был штурман, поручик Прокофьев Иван Петрович, который сказал: «Драться до последней крайности, а когда не останется никакой надежды, зажечь порох, взорвать бриг». Офицерами корабля предложение принимается единодушно. Вносят только одну поправку — сражаться до последней возможности, а в критический момент сблизиться с одним из нападающих кораблей, один из оставшихся в живых должен зажечь крюйт-камеру1, чтобы взорвать бриг вместе с противником. Для этой цели на шпиль возле люка в крюйт-камеру положили заряженный пистолет. Андреевский флаг, чтобы тот ни при каких обстоятельствах не спустился, прибили к гафелю.
В половине третьего пополудни турки приблизились на расстояние выстрела, и их снаряды стали попадать в паруса и такелаж «Меркурия», а один попал в весла, выбив гребцов с банок. В это время А.И. Казарский находился на юте и не разрешал стрелять, чтобы не тратить напрасно заряды. Это вызвало замешательство команды. Казарский, видя это, сказал матросам ободряющие слова: «Что вы, ребята? Ничего, пускай пугают — они везут нам Георгия». Затем капитан приказал открыть ретирадные порты и сам вместе с другими офицерами, чтобы не убирать весла и не отвлекать матросов от работы, открыл огонь из ретирадного орудия.




Первым атаковал трехдечный «Селимие». Турецкий корабль попытался зайти в корму брига, чтобы произвести продольный залп. «Меркурий», уклонившись от первого залпа, сам дал полный залп правым бортом по противнику.
Через несколько минут к левому борту «Меркурия» подошел двухдечный «Реал-бей», и русский бриг оказался зажат между двумя вражескими кораблями. Тогда с «Селимие» закричали по-русски: «Сдавайся, убирай паруса!». В ответ на это на бриге закричали «ура!» и открыли огонь из всех орудий и ружей. В результате туркам пришлось убрать с марсов и реев уже готовые абордажные команды. Помимо ядер в бриг летели книппели3 и брандскугели4. Тем не менее мачты оставались невредимыми, и «Меркурий» сохранял подвижность. Из-за обстрела на бриге трижды возникали пожары, которые, однако, быстро ликвидировались матросами.
В начале шестого часа удачными выстрелами канонира Ивана Лисенко удалось повредить бейфут5 грот-марса-рея6 и брам-шкот7 «Селимие», после чего его марсель и брамсель8 заполоскали и повисли. Благодаря этому попаданию корабль неприятеля немного отстал и привелся к ветру для ремонта. Тем не менее вслед «Меркурию» был дан полный залп, сбивший со станка одну из пушек.
Около шести часов было нанесено серьезное повреждение и второму неприятельскому кораблю, «Реал-бею»: «Меркурию» удалось перебить его фор-брам-рей9 и фор-марса-реи10, которые, падая, увлекли за собой паруса. Упав, лисели закрыли порты носовых пушек, а свертывание марселя лишило корабль возможности маневрировать. «Реал-бей» лег в дрейф.
Артиллерийская канонада смолкла. Несломленный русский бриг продолжал упрямо двигаться к Сизополю... Раненый Казарский подсчитывал потери: четверо убитых, шесть раненых, 22 пробоины в корпусе, 133 — в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 — в такелаже, все шлюпки разбиты.




Айвазовский Иван Константинович. Встреча брига Меркурий с русской эскадрой после боя с двумя турецкими кораблями. 15.05.1829. 1848

Штурман «Реал-бея» в своем письме, посланном из Биюлимана 27 мая 1829 года, так описал бой: «Во вторник с рассветом, приближаясь к Босфору, мы приметили три русских судна. Мы погнались за ними, но догнать смогли лишь одно. Корабль капудан-паши и наш открыли тогда сильный огонь. Дело неслыханное и невероятное — мы никак не могли заставить его сдаться! Он дрался, уклоняясь и маневрируя, со всем искусством опытного капитана до того, что, стыдно сказать, мы прекратили сражение, а он со славой продолжал свой путь. Бриг этот должен был потерять не менее половины своего экипажа, потому что однажды он был от нас на расстоянии ружейного выстрела. Если на свете и существуют герои, чье имя достойно быть начертано золотыми буквами на Храме Славы, то это он, и называется он капитан Казарский, а бриг — "Меркурием ". С 20 пушками, не более, он дрался против 220 в виду неприятельского флота, бывшего у него на ветре». Газеты того времени писали: «Подвиг сей таков, что не находим другого ему подобного в истории мореплавания: он столь удивителен, что едва можно оному поверить. Мужество, неустрашимость и самоотверженность, оказанные при сем случае командиром, офицерами и экипажем "Меркурия", славнее тысячи побед обыкновенных». Бриг «Меркурий» вторым после линейного корабля «Азов» был награжден кормовым Георгиевским флагом и вымпелом. Кроме того, указом императора предписывалось всегда иметь в составе российского флота корабль с именем «Память Меркурия».
Капитан-лейтенант А.И.Казарский и поручик штурманского корпуса И.П.Прокофьев получили орден Святого Георгия IV класса, остальные офицеры — ордена Святого Владимира IV степени с бантом, нижние чины — знаки отличия военного ордена. Все офицеры были произведены в следующие чины и получили право добавить на свои фамильные гербы изображение тульского пистолета, выстрелом которого предполагалось взорвать порох в крюйт-камере в том случае, если бриг потеряет возможность сопротивляться.
В 1834 году на Матросском бульваре по инициативе адмирала М.П.Лазарева на средства, собранные моряками, был заложен памятник бригу «Меркурий». Его открыли в 1839 году Автор проекта — академик архитектуры А.П.Брюллов. Высокий постамент, на котором выбита надпись «Казарскому. Потомству в пример», венчает бронзовая триера. Памятник А.И. Казарскому и подвигу брига «Меркурий» стал первым памятником, воздвигнутым в Севастополе.




Бриг «Меркурий». Построен на Севастопольской верфи под руководством известного корабельного мастера Ивана Яковлевича Осминина. Спущен на воду 7 (19) мая 1820 года.
«Меркурий» отличался от других бригов русского флота меньшей осадкой и оснащением веслами (по семь весел с каждого борта). Гребли этими веслами стоя.
Основные характеристики брига:
Длина по палубе — 30,9 м
Глубина интрюма11 — 2,94 м
Водоизмещение — 390 т
Артиллерийское вооружение:
24-фунтовые карронада12 — 18 шт.
36-фунтовые пушки — 2 шт.
Экипаж —110 человек




1 Крюйт-камера — помещение на военном корабле, предназначенное для хранения пороха и сигнальных ракет.
2 Гафель — рангоутное дерево, подвешенное наклонно к мачте и упирающееся в нее сзади, к которому привязывались некоторые паруса.
3 Книппель — снаряд корабельной артиллерии во времена парусного флота. Предназначался для разрушения такелажа и парусов и состоял из двух массивных чугунных деталей (ядер, полуядер, цилиндров), соединенных железным стержнем или цепью.
4 Брандскугель — зажигательный снаряд гладкоствольной артиллерии, представлявший собой пустотелое ядро с отверстиями (скважинами), начиненное зажигательным составом; появился в XVIII в. Вышел из употребления с появлением нарезной артиллерии.
5 Бейфут — кусок троса, обшитый кожей, с помощью которого рей или гафель удерживается в обхват у мачты или стеньги.
6 Грот-марса-рей — второй снизу рей, подвешенный за середину при помощи бейфута к грот-мачте для постановки парусов.
7 Брам-шкот — снасть, закрепленная за нижний угол брамселя и проведенная в направлении к корме судна. Шкоты удерживают в желаемом положении нижнюю кромку паруса
8 Марсель — прямой парус, ставящийся на марса-рее под брамселем. Брамсель — прямой парус, ставящийся на брам-рее над марселем.
9 Фор-брам-рей — третий снизу рей на фок-мачте.
10 Фор-марса-рей — второй снизу рей на фок-мачте.
11 Карронада — короткое относительно калибра корабельное чугунное тонкостенное орудие, имеющее сравнительно небольшой для своего калибра вес и стреляющее тяжелыми ядрами с малой скоростью на небольшое расстояние.
12 Интрюм — старое название трюма, внутреннее помещение корабля между нижней палубой и днищем.


ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ

А.Б. Суров, начальник НВМУ, контр-адмирал

Эволюция ракетных катеров



Идея новой системы оружия войны на море — ракетного катера — в начале 50-х годов, как говорится, лежала на поверхности. С одной стороны, к концу Второй мировой войны стало очевидно, что прошли времена лихих торпедных атак катеров. Радиоэлектронные средства обнаружения «превратили ночь в день», а специальные РЛС управления огнем артиллерии позволяли с 3-5-го залпа накрыть малоразмерную скоростную цель еще до выхода ее на дистанцию применения торпедного оружия. С другой стороны, крылатая ракета ближайший аналог торпеды в том смысле, что в отличие от артиллерии и бомбардировщиков могла донести до цели несколько сот килограмм взрывчатки одновременно и в одну точку. Недаром первые противокорабельные ракеты в годы Великой Отечественной войны называли воздушными торпедами.



Однако во второй половине XX столетия крылатая ракета являлась оружием редким, их разработкой могли заниматься буквально несколько наиболее экономически развитых государств, массогабаритные характеристики первых ракет скорее соответствовали самолетам, чем торпедам, а потому вооружение ими катеров всерьез даже не рассматривалось. Да и кому и зачем они были нужны? Американцы в принципе боевыми катерами не занимались, британцы также на рубеже 40-50-х годов особой нужды в них не видели, правда, для решения таможенно-полицейских задач строили хорошие артиллерийские катера. Третьей мировой державой, способной создавать ракетные катера, является Советский Союз. Здесь зерна идеи «скрещения» катера и противокорабельной ракеты упали на благодатную почву.
Советское партийное и военно-морское руководство в начале 50-х годов придерживалось оборонительной морской доктрины, а основным предназначением ВМФ считало содействие сухопутным войскам на приморском направлении. Отражать ожидаемые удары потенциальных морских противников предлагалось совместными усилиями всех родов войск ВМФ. При этом в прибрежной зоне наряду с авиацией и береговой артиллерией планировалось массировано применять торпедные катера. Как уже отмечалось, они в то время переживали кризис боевого применения из-за невозможности скрытого выхода на дистанцию торпедного залпа. Поэтому вооружение катеров ракетным оружием, которое можно применять, даже не входя в зону поражения артиллерии противника, казалось очень заманчивой идеей.
К опытно-конструкторским и научно-исследовательским работам, направленным на создание первых ракетных катеров, в Советском Союзе приступили в начале 50-х годов. С выбором носителя ракетного оружия определились быстро. К тому времени развернулось строительство нового большого торпедного катера пр. 183, который у нас считался наиболее удачным в мире. Во всяком случае, это было лучшее из того, что могли на тот момент создать советские конструкторы и освоить отечественная промышленность. Другое дело сама крылатая ракета... Существовавшие образцы этого оружия для применения с катеров однозначно не подходил. Трофейный германский задел тут уже мало чем мог помочь. Таким образом, речь шла о создании принципиально нового оружия.




Новая крылатая ракета разрабатывалась во второй половине 50-х годов и получила обозначение П-15. Она представляла собой небольшой самолет с жидкостным реактивным двигателем, которым управлял автопилот с помощью баромометрического высотомера и радиолокационной головки самонаведения. Сравнительно малоэкономичный двигатель предопределил относительно небольшую данность полета, но зато последнее позволило в наведении ракеты обойтись только двумя методами: автономным и самонаведением. Дело в том, что еще не совершенная гироскопия автопилота накапливала со временем полета такие ошибки по направлению, что на дистанциях более 100 км цель могла просто не попасть в сектор обзора головки самонаведения. Это послужило одной из причин введения для ракет П-6 и П-35 с дальностью полета в несколько сот километров метода телеуправления. С его помощью корректировали траекторию полета по направлению и таким образом как бы нацеливали головку самонаведения, а значит, и всю ракету на выбранную цель. Но для осуществления телеуправления стреляющий корабль почти все время полета ракеты к цели должен лежать курсом на противника. В случае с П-15 этого не требовалось: после ее пуска катер мог маневрировать по своему усмотрению.
В ходе создания новой системы морских вооружений — ракетного катера — многие технические задачи пришлось решать впервые. В частности, никто не знал, в какой мере газовая струя окажет воздействие на надстройки и палубу катера, а также на людей, находящихся на боевых постах. Для выработки конструктивных решений и их проверки на полигоне провели масштабные натурные испытания с использованием специально изготовленных средней части корпуса, надстройки и пусковой установки, которые являлись прообразами конструкции будущего ракетного катера. Пуски с этого полигонного устройства весовых макетов ракеты П-15, оснащенных штатными стартовыми двигателями, показали, что вследствие кратковременности воздействия газовой струи даже деревянные конструкции не успевают воспламениться, но многие из них требуют дополнительных подкреплений из-за мощного динамического удара. Кроме того, подпалубные помещения, ходовая рубка и надстройка, в которых во время пуска ракет находится личный состав, должны быть надежно защищены от импульсного давления в момент старта. В результате проработок и испытаний создали конструктивную защиту, представляющую собой композицию прочной металлической оболочки, эластичного поропласта («губчатой резины»), воздушного слоя и декоративной обшивки.




Первоначально построили два экспериментальных ракетных катера. Осенью 1957 года на Черном море начались их испытания. Для осуществления первого пуска оба катера поставили на якорь на удалении 2 кб друг от друга. Со стреляющего катера убрали весь личный состав и все управление стартом собирались осуществить с другого катера, для чего между ними на поплавках перебросили кабельные трассы. Создав ракету, каждый килограмм веса которой приближался к стоимости килограмма золота, сделать примитивную радиосистему дистанционного управления пуском не смогли. В результате даже при незначительном волнении связь по плавучему кабелю была нарушена. Естественно, нашлись добровольцы из числа проектантов, а также примкнувший к ним главный строитель катеров и сдаточный механик, которые перешли на стреляющий катер и, заняв места среди подопытных баранов, в конце концов 16 октября 1957 года произвели первый в истории пуск крылатой ракеты с катера. Все прошло благополучно, а последующие испытания только подтвердили эффективность оружия и надежность обслуживающих систем.

Продолжение в следующем номере.






ЮМОР



Владимир Барыкин

«Бы» в НВМУ

РАССКАЗ НАПИСАН ПО МОТИВАМ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ДРАГУНСКОГО «БЫ». ИСТОРИЯ ВЫМЫШЛЕННАЯ, ВСЕ СОВПАДЕНИЯ СЛУЧАЙНЫ.

Один раз я сидел, сидел и ни с того ни с сего вдруг такое надумал, что даже сам удивился. Я надумал, что вот как хорошо было бы, если бы все вокруг на свете было устроено наоборот. Ну вот, например, чтобы нахимовцы были во всех делах главные и офицеры должны были бы их во всем, во всем слушаться. В общем, чтобы офицеры были как нахимовцы, а нахимовцы как офицеры. Вот это было бы замечательно, очень было бы интересно.
Во-первых, я представляю себе, как бы Захару Витальевичу «понравилась» такая история, что я хожу и командую им, как хочу, да и Макару Ивановичу, небось, тоже бы «понравилось», а о Кирилле Владимировиче и говорить нечего, он бы, наверное, тоже баллы терял бы. Что и говорить, я бы посмотрел бы, интересно было бы!
Например: вот Захар Витальевич выходит после обеда с набитым ртом, а я бы ему сказал: «Хомяки не должны убегать с камбуза! Ты погляди на себя в зеркало, на кого ты похож? Вылитый хомяк! Доешь на камбузе, тебе говорят!» И он бы стал есть, опустив голову, а я бы подавал команду: «Быстрее! Опять задумался? Все решаешь мировые проблемы? Жуй быстрее! И не задерживай роту!»
И тут вошел бы Макар Иванович после работы, и не успел бы он даже снять головной убор, а я бы уже говорил:
«Ага, явился! Вечно тебя надо ждать! Мой руки сейчас же! Как следует, как следует мой, нечего грязь размазывать. После тебя на полотенце страшно смотреть. И не жалей мыла. Его еще много! Вот так. Иди к столу. Вольно, садись».
Он бы сел и потихоньку сказал Захару Витальевичу:
— Ну, как дела?
А он бы сказал тихонько:
— Ничего, спасибо! А я бы немедленно:
— Разговорчики за столом! Когда я ем, то глух и нем! Запомните это на всю жизнь. Золотое правило! Макар Иванович! Положи сейчас же банан, наказание ты мое!




И они сидели бы у меня как шелковые, а уж когда бы пришел Кирилл Владимирович, я бы прищурился, всплеснул руками и сообщил бы:
— Захар Витальевич! Макар Иванович! Полюбуйтесь-ка на нашего Кирилла Владимировича! Каков вид! Воротник на бок, фуражка на затылке! Кирилл Владимирович, робе-то холодно! Хорош, нечего сказать. Признавайся, опять бегал от швабры! А это что у тебя в руках? Опять игрушка? Ты зачем ее с собой приволок? Это память о доме?! Убери ее сейчас же с моих глаз — в карман!
Тут я бы прошелся по камбузу и сказал бы им всем троим:
— После обеда все садитесь за уроки, а я в увольнение!
Конечно, они бы сейчас же заныли и захныкали:
— И мы с тобой! И мы тоже хотим в увольнение! А я бы им:
— Нечего, нечего! Вчера тройку за хвост уцепили, позавчера уроки вовремя не сдали, а я вас в воскресенье в цирк водил! Ишь! Понравилось развлекаться, а не работать! Все! Свободны!
Тогда бы Кирилл Владимирович взмолился:
— Возьми хоть меня-то! Ведь каждый нахимовец может отпустить одного офицера в виде исключения домой на ночь раз в месяц!
Но я бы увильнул, я сказал бы:
— А тем, кто опаздывал в строй всю неделю, выход в город воспрещается. Сиди в роте!
И я бы прошелся мимо них, нарочно громко постукивая каблуками, как будто я не замечаю, что у них у всех глаза уже мокрые. И я бы стал одеваться, и очень придирчиво осматривать свою форму, долго бы чистил ботинки, и напевал бы, и они от этого еще хуже бы мучились, а я бы приоткрыл дверь на трап и сказал бы...
Но я не успел придумать, что бы я сказал, потому что в это время вошел Макар Петрович, самый настоящий, реальный, и произнес:
— Ты еще сидишь? Все уже в строю! Бегом марш! И я побежал...








Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru



Главное за неделю