1984 год был для меня годом трагическим. В мае я похоронил жену в г. Ленинграде и в это же время был обнаружен рак желудка в 4 стадии у моей матери. Так что, убывая в конце июля из Ленинграда на Камчатку, я знал, что дни её сочтены. Об этом я написал, чтобы было понятнее, что меня «сподвигнуло» на очередное длительное плавание.
Итак, в июле я вернулся из отпуска и приступил к исполнению своих обязанностей. А в это время начальник штаба нашей 25 дивизии капитан 1 ранга Лазарев Николай Иванович усердно готовился к походу в Чукотское море для очередной встречи перебазирующихся с Северного флота подводных лодок. Так как в такой поход он должен был пойти в первый раз, то вопросов у него было – не счесть. Мой рабочий день начинался и заканчивался ответами на его вопросы. И вот тут-то меня и осенило: а не отправиться ли мне туда самому? Когда я высказал эту мысль Николаю Ивановичу, радости его не было предела. Но тут была и серьёзная загвоздка, ведь командир отряда назначался Главнокомандующим ВМФ! Я позвонил начальнику штаба флотилии контр-адмиралу Ерофееву Олегу Александровичу и «предложил свои услуги». Должен заметить, что он этому очень обрадовался и обещал решить вопрос. И вопрос был решён за сутки. Я был назначен командиром отряда, чем вызвал большое неудовольствие командира дивизии контр-адмирала Ерёменко Анатолия Павловича, ведь вопрос-то решался без его ведома. Я, конечно, объяснил это тем, что «хотел, как лучше…»
. Контр-адмирал Анатолий Павлович Еременко. - Десятая дивизия подводных лодок Тихоокеанского флота. Люди, события, корабли. - Санкт-Петербург, 2005. Специальный выпуск альманаха Тайфун.
Времени до выхода в море оставалось совсем немного Сформировал походный штаб, который состоял из офицеров штаба 25 дивизии и нескольких командиров боевых частей кораблей нашей дивизии. Начальником походного штаба я определил флагманского штурмана нашей дивизии капитана 2 ранга Рябоконь Виктора Александровича. Ещё к нам прикомандировывался из гидрографической службы синоптик, который должен был «обеспечивать нас хорошей погодой». На инструктаже у командующего флотилией вице-адмирала Балтина Эдуарда Дмитриевича я ещё узнал, что у меня будет дублёр начальник штаба 10 дивизии капитан 1 ранга Валуев Владимир Прокофьевич, (впоследствии адмирал, командующий Балтийским флотом). На мой вопрос зачем мне нужен дублёр, он ответил: «Ты-то в Ленинград переводиться собрался, а кого я буду в Чукотское море посылать?». Ну а мне это наличие дублёра даже понравилось.
.
Настал день выхода в море. В состав моего отряда вошли: ледокол «Садко», морской буксир МБ-182, гидрографическое судно ГИСУ «Фёдор Литке» и базовый тральщик.
Мой походный штаб находился на ледоколе. Ледокол «Садко» представлял собой вполне современный корабль, водоизмещением порядка 5000 тонн, недавно прошедший ремонт в Сингапуре и потому довольно-таки благоустроенный, с хорошими бытовыми условиями. Да и мы, подводники, народ неприхотливый. Экипаж на ледоколе полностью гражданский. ГИСУ «Фёдор Литке» тоже вполне современный корабль. Командир корабля военный – капитан 3 ранга и помощник командира – капитан-лейтенант, остальной экипаж гражданский. Ну МБ-182 – он буксир и есть. Большой, мощный морской буксир, в хорошем состоянии, экипаж, естественно, гражданский. Ну а для чего нам придавался тральщик, я до сих пор не могу понять. Наверное, для придания воинственности нашему отряду. С 10-суточной автономностью, скромной мореходностью, небольшими запасами топлива, продовольствия и пресной воды, я его воспринимал, как дополнительную нагрузку. Рассматривать его, как защитника нашего отряда в случае обострения обстановки, можно было только при наличии большой фантазии. Во время всех моих трёх походов сразу же после выхода из Авачинской бухты мы брали тральщик на буксир (для экономии топлива и сбережения его моторесурса), а при выходе из бухты Провидения (Чукотский полуостров) в Чукотское море, я все три раза оставлял его в бухте Провидения с указанием быть на связи.
Чтобы не делать холостой пробег, на ледокол и ГИСУ загрузили изрядное количество навигационно-гидрографического оборудования для Анадырского залива, которое мы должны были выгрузить в порту Анадырь.
Проходя Анадырским заливом, мы обнаружили в нём большое количество белух, а это значило, что идёт путина и рыбы там – «немерено»!
При подходе к причалу в Анадыре и во время швартовки на причале мы наблюдали мужчину с большой рамой (примерно 2 х 1,5 м), обтянутой крупноячеистой сеткой, которую он на несколько минут периодически опускал в воду. Когда он вынимал это, так называемое «окно» из воды, в сети трепыхались 2-3 больших рыбины (кета, кижуч и др. лососевые). Набив большую сумку рыбой и сложив своё «окно», мужчина удалился. Нашим морякам это дело очень понравилось. Умельцы быстро сколотили «окно», притащили на причал несколько больших лагунов под рыбу и промысел начался. Во время нашего промысла на причал пришёл ещё один мужчина. Он спокойно сел на кнехт, закурил и посматривал на наших «добытчиков». Когда были заполнены пара лагунов, мужчина встал, выбросил окурок, подошёл к нашим рыбакам и предъявил удостоверение инспектора рыбнадзора. А устно разъяснил, что мы занимаемся браконьерским ловом рыбы и за это мы должны заплатить штраф в размере 70 рублей с хвоста и будет составлен протокол о том, что ледокол «Садко» и ГИСУ «Фёдор Литке» (МБ-182 и тральщик стояли на рейде на якорях) занимались браконьерством со всеми вытекающими…, а рыба будет конфискована. Зная своего дублёра В.П.Валуева, как коммуникабельного и умеющего найти выход почти из любой ситуации, я попросил его взять на себя сглаживание этой неприятной истории, что он с успехом и сделал. Всё это нам обошлось в 400 рублей (хорошие деньги по тем временам) и 3 литра спирта. После этого нам уже никто не мешал пополнять запасы продовольствия рыбой, что было весьма кстати. Дело в том, что питание на вспомогательных судах ВМФ осуществлялось на 82 копейки в сутки на человека (что несколько больше, чем в тюремных лагерях). Зато мы до конца плавания периодически питались ухой из красной рыбы, жареной рыбой, а солёная рыба постоянно стояла на столах в кают-компании и столовой рядового состава.
Выгрузив навигационно-гидрографическое оборудование, мы отправились дальше, в бухту Провидения.
Прибыв в , весь наш отряд стал на рейде на якоря, т.к. стоять у причала слишком дорогое удовольствие для ВМФ. Лишь позже мы договорились с руководством порта о постановке к причалу тральщика, дабы не жечь его малочисленное топливо и не добивать моторесурс дизельгенератора. На рейде б. Провидения, кроме нас, стоял ещё пограничный ледокол «Пурга». На вид он был поболее нашего, покрашен в шаровый цвет, имел пограничный военно-морской флаг и гюйс, а на его баке гордо стояло артиллерийское орудие. И как мы узнали позже, это был не просто ледокол, а ледокольный крейсер, корабль 1-го ранга.
На следующий день мы с В.П.Валуевым на катере отправились на берег, чтобы познакомиться с руководством порта, договориться о режиме нашего нахождения в бухте, пополнении запасов топлива, пресной воды и т.д. Сколько времени нам предстояло там находиться, никто не знал. Мы должны были отправиться в Чукотское море по команде с ЦКП Главкома. Военно-морской флот в посёлке Провидения был представлен одним капитан-лейтенантом, который именовался военно-морским комендантом порта и никаких вопросов, естественно, не решал.
Оговорив все вопросы и договорившись о нашем дальнейшем взаимодействии, мы с Владимиром Прокофьевичем решили прогуляться по посёлку. Я на правах «аборигена» был гидом. Обойдя за пару часов весь посёлок, купив в книжном магазине по книге, на которых кассир обязательно проставляла штамп «Полуостров Чукотка, пос. Провидения», мы решили пообедать в местной шашлычной. На крыльце шашлычной курил капитан 1 ранга пограничных войск. Увидев нас, он искренне удивился: «Я думал, что я на всю Чукотку один капитан 1 ранга, а тут пришли сразу два!» И тут же в зал: «Иван!» На крыльце мгновенно появился краснощёкий здоровяк капитан 2 ранга, тоже, естественно, пограничник. «Иван! Стол на четверых!» На что был чёткий ответ: «Яволь, мой капитан!» Это оказались командир ледокольного крейсера «Пурга» и его старший механик. Хорошо пообедав и поужинав ( а командир «Пурги» даже очень хорошо), я предложил вызвать через диспетчера порта катер с ледокола, на что командир сказал, что катер его ждёт. И, действительно, у причала стоял катер. Мы все отправились на «Пургу». Ледокол «Пурга» оказался кораблём постройки 30-х годов. Внутри отделан красным деревом и медью, и всё это в прекрасном состоянии. Всё блестит и сверкает чистотой, а в коридоре через каждые несколько метров стоит вахтенный матрос. Уж не знаю, что там они охраняли, но порядок чувствовался во всём. В своей каюте командир расслабился и уснул. Но тут по телефону дежурный по кораблю доложил, что на корабле находится проверяющий из пограничного округа. Мне пришлось представиться дежурному, что я командир всего этого отряда, стоящего на рейде и на ледокол прибыл для обсуждения с командиром наших дальнейших действий и вообще у нас разложены секретные карты и командир никак не может сейчас принять проверяющего.
Через некоторое время дежурный запросил разрешение на отправку катера с проверяющим на берег. Когда катер вернулся, мы с Владимиром Прокофьевичем на этом катере отправились на свой ледокол. На следующий день, ближе к вечеру, меня пригласил на связь командир «»: «Сауна готова, стол накрыт, катер за вами вышел». Я взглянул на акваторию, действительно, в нашу сторону полным ходом шёл катер, а за рулём – сам Иван. В тот вечер мы долго общались, рассказали друг другу о всех радостях и невзгодах своей службы. Командир посетовал на то, что 7-8 месяцев в году он утюжит Берингово море вдоль нашего побережья от Берингова пролива до Камчатки, периодически заходя в бухту Провидения для пополнения запасов и мелкого ремонта. Вот здесь-то он и позволяет себе несколько расслабиться. Через день «Пурга» вышла в море и мы больше ни с ней, ни с её командиром не встречались.
Через несколько дней меня пригласил к себе начальник порта и даже прислал за мной свой катер. Он попросил меня дать ему МБ-182 на несколько дней для буксировки нескольких секций плавпирса в бухту Лаврентия (Чукотский п-ов, к северу от б. Провидения). Я ему, естественно, ответил, что буксир мне не принадлежит и такие решения я самолично принимать не могу, но могу запросить телеграммой начальника штаба флота. Вот тут-то начальник порта вспомнил о гостеприимстве. Я узнал, что на ТЭЦ пос. Провидения есть прекрасный бассейн с сауной, джакузи, душем Шарко и т.д. Мы с моим походным штабом начали его регулярно посещать. Начались регулярные просмотры кинофильмов, выделение транспорта для поездки в соседние посёлки и другие приятные мелочи. Разрешение от начальника штаба флота я получил, но начальнику порта я сказал, что начальник штаба флота разрешил мне использовать буксир по своему усмотрению. После этого мы получили постоянные места у причалов для тральщика и буксира и возможность пополнять запасы топлива и воды в любое, удобное для нас время.
Фото из архива Э.Т.Платонова. 1984 г. Чукотское море. Капитан ледокола "Садко", командир ГИСУ, Валуев Владимир Прокофьевич, начальник штаба 10 ДиПЛ, в качестве дублера командира отряда судов обеспечения, Э.Т.Платонов.
Но вот поступила команда следовать дальше в Чукотское море. Встречу подводных лодок мы обычно осуществляли к северу от острова Врангеля. Я принял решение тральщик и МБ-182 оставить в б. Провидения, а ледоколу и ГИСУ следовать в район встречи. Наша задача состояла в том, чтобы найти район достаточных размеров, свободный от льда, имеющий приемлемые глубины, сообщить координаты этого района на ЦКП ВМФ и примерно за сутки до встречи выставить в этом районе гидроакустические маяки-ответчики, сообщить их координаты и коды на ЦКП ВМФ и продолжать наблюдать за районом. В случае резкого изменения обстановки в районе (подвижки льда), срочно подыскивать и оборудовать другой район. За 12 часов до всплытия подводной лодки начать производить подводные взрывы через определённые промежутки времени. Задача усложнялась тем, что южная часть Чукотского моря довольно мелководная, глубины в этой части моря составляют 40-60 метров. Так что маневрирование подводной лодки, высота которой от киля до верхнего среза ограждения рубки составляет 16 метров, а длина порядка 150 метров, на таких глубинах подо льдом весьма затруднительно.
Сразу, как только мы вышли из наших территориальных вод, нас начали периодически облетать американские противолодочные самолёты «Орион». 1-2 раза в сутки обязательно, а иногда и чаще. Иногда они сбрасывали противолодочные поисковые буи, проверяя не сопровождает ли нас подводная лодка. Некоторые буи мы вылавливали из любознательности, что американским лётчикам очень не нравилось. Они начинали облетать нас очень близко и на малых высотах.
Нашим самолётам я периодически давал задание обследовать тот или иной район, что они и делали и посылали мне карту по факсимильной связи. Правда, делали это они весьма неохотно. Время от времени на мои задания я получал ответные радиограммы, типа «завтра вылететь не можем, т.к. у нас строевой смотр» или «вылет прошу перенести, т.к. у нас завтра баня». Мне приходилось с этим мириться, потому что оказать на них какое-либо воздействие было очень сложно.
Районы мы обследовали в светлое время суток, а на ночь привязывались к какой-нибудь большой льдине. Во время этих стоянок нас частенько посещали белые медведи, которых мы подкармливали. Особенно им нравился хлеб со сгущёнкой. Кроме того, эти стоянки мы использовали для пополнения запасов пресной воды. Дело в том, что летом на больших льдинах образуются озёра из растаявшего снега, в которых скапливается большое количество чистейшей и очень вкусной пресной воды. А наш старший механик специально не принимал в б. Провидения пресной воды, утверждая, что той водой не только нельзя даже дизеля охлаждать, но в ней нельзя даже стирать рубашки, потому что растворяются пуговицы, уж не говоря о том, чтобы употреблять её в пищу. Так что мы протягивали к такому озеру шланг и кабель и опускали в него насос, что позволяло нам быть постоянно обеспеченными замечательной водой.
Подобрав подходящий район, я сообщил его координаты на ЦКП ВМФ, а получив от них дату и время прибытия подводных лодок, выставили гидроакустические буи. Должны были прибыть ракетный подводный крейсер «К-211» 667БДР проекта, перебазирующийся в 25 дивизию и многоцелевая АПЛ 670 проекта для 10 дивизии. А самолёты «Орион» продолжали неустанно трудиться. Тут я решил проявить «военную хитрость». За сутки до встречи, во время облёта «Ориона», я вызвал на радиосвязь командира ГИСУ и объявил ему, что наша основная работа планируется на 16 сентября, послезавтра, в 16 часов. Когда самолёт улетел, я подозвал ГИСУ на голосовую связь и сообщил командиру, что встреча подводных лодок завтра, 15 сентября в 12 часов. Сработало. Встречу мы провели без наблюдателей, а в 16 часов 16 сентября мы были уже в наших территориальных водах Берингова моря. Правда, и тут не обошлось без неприятного происшествия. Во время производства подводных взрывов на ледоколе гидравлическим ударом разорвало один из трубопроводов забортной воды, поступающей на охлаждение дизелей. Нам пришлось заводить пластырь под приёмное отверстие этого трубопровода, ремонтировать трубопровод, а взрывы прекратить, чем мы озадачили подводников. Но всё обошлось благополучно. Подводные лодки всплыли вовремя и в назначенном месте. После взаимных приветствий и поздравлений мы взяли курс на Берингов пролив. Головным шёл ледокол, за ним подводные лодки и замыкал строй ГИСУ «Фёдор Литке».Пройдя Берингов пролив, мы зашли в бухту Дежнева и встали на якоря, после чего пересадили походные штабы с подводных лодок на ГИСУ для отправки их в пос. Провидения, откуда им предстоял перелёт обратно на Северный флот. Начальник штаба 10 дивизии В.П.Валуев перешёл на ПЛА 670 проекта и возглавил переход её на Камчатку в свою новую дивизию, а я, передав «бразды правления» своему начальнику походного штаба капитану 2 ранга В.А.Рябоконь, перешёл на РПК СН «К-211» и отправился старшим на боевую службу ещё на пару месяцев. Командиром «К-211» был капитан 1 ранга Захаров Лев Васильевич, мой давний знакомый еще по службе его на РПК СН 667А проекта.
Выполнив все поставленные перед нами задачи, в конце ноября 1984 года мы прибыли на Камчатку в 25 дивизию подводных лодок, где РПК СН «К-211» предстояло проходить дальнейшую службу. При встрече нас на пирсе, после приёма всех положенных в таких случаях докладов, командующий 2 флотилией подводных лодок вице-адмирал Балтин Эдуард Дмитриевич пошутил: «Тёзка, ты когда следующий раз будешь так надолго уходить в море, оставляй мне фотографию, а то я уже забыл, как ты выглядишь.» И закончился этот мой поход ещё одной шуткой. Когда я пришёл в штаб своей дивизии, мичман, дежурный по штабу обратился ко мне: «Товарищ капитан 1 ранга кому и как прикажете о вас доложить?» На что я ему ответил : «Я прибыл к капитану 1 ранга Платонову.» Дежурный: «А его нет, он в море.»
Эдуард Трофимович Платонов
Примечание
Вот такая информация встретилась: К-211, "Петропавловск-Камчатский" Проект 667БДР
1984 год 21 август - 6 ноября
Выйдя из бухты Ягельная (г.Гаджиево) осуществил трансарктический межфлотский переход (21.8 - 15.9) с первым экипажем на борту (командир - кап.1р. Захаров Л.В., старший - КДиПЛ контр-адм. Агафонов В.П., а после бухты Провидения - ЗКД 25-й ДиПЛ кап.1р. Платонов Э.Т.) с последующим выполнением задач боевой службы 15.9 - 6.11). На борту находилось штатное оружие. Подо льдом провел 12 суток. Переход производился в охранении АПЛ К-524 "60 лет шефству ВЛКСМ" проекта 671РТМ. 6.11 прибыл в бухту Крашенинникова (г.Вилючинск). Перечислен в состав КТОФ (есть данные о включении в состав КТОФ 15.09.1982). Зачислен в состав 25-й ДиПЛ 2-й ФлПЛ КТОФ.
КСВ: Как Вы считаете, следует добавить тактический номер АПЛ и изменить номер проекта?
Э.Т.Платонов: Тактический номер её я не помню, но что это была ПЛ пр. 670 это я помню точно.
Не удивляюсь Вашему общению с НШ Лазаревым. На наш, командиров рпк СН, взгляд, он оказался на должности по недоразумению. Таких, помнится, спихивали отовсюду за ненадобностью, а сделать это проще всего было с повышением. Потом они оказывались на высоких должностях с лампасами на штанах и пустотой в головах. Отсюда и "Комсомольцы" и "Курски", и множество других бедствий.
Мне самому пришлось участвовать во встрече наших кораблей с Севера, (1980 г., старший группы Алкаев Н.Н.), после чего БС старшим на борту у Д.Новикова, (я сменил там Матушкина), так что Ваши воспоминания о том мне весьма интересны.
Единственное, что я не совсем понял - в 1984 году на 25 дивизии был уже другой замкомдива. Фамилию, к сожалению, уже не помню.