Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Кран-манипуляторы для военных

Пятерка кран-манипуляторов
закроет все потребности
военных

Поиск на сайте

Вскормлённые с копья - Сообщения за 2009 год

  • Архив

    «   Март 2009   »
    Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
                1
    2 3 4 5 6 7 8
    9 10 11 12 13 14 15
    16 17 18 19 20 21 22
    23 24 25 26 27 28 29
    30 31          

Слово однокашнику. Одна из особо любимых преподавателей. Родовое древо Безобразовых. Его составитель.

Чередников Геннадий Дмитриевич преподавал в Ленинградском НВМУ со 2 сентября 1948 года по июль 1955 года. Сначала в звании лейтенанта, затем старшего лейтенанта. Добрых слов заслуживают и другие преподаватели. И не только те, кому в дальнейшем было присвоено звание "Заслуженный учитель РСФСР". Много в интернете ныне сайтов и страниц, посвященных наградам и званиям, а изображение этого знака нашлось только одно, в википедии.  И, если не ошибаемся, так и нет в многонациональной России памятника "Народному учителю". Думаем, нет нужды цитировать Бисмарка,  достаточно здравого смысла, чтобы понять, учитель заслуживают такого признания своего труда не в меньшей степени, чем "солдат, чье имя неизвестно, а подвиг бессмертен". Постараемся внести свой посильный вклад.



Все-таки процитируем, но не "железного" канцлера, а его современного интерпретатора:  "Когда была разгромлена Франция, Бисмарк сказал: «Мы победили, потому что прусский учитель выиграл у французского учителя». Так вот, советский учитель в 1945 году выиграл у немецкого. Вот вам и роль учителя в обществе. Ее должен осознавать каждый и относиться к учителю как к нравственной ценности государства. Учитель олицетворяет духовную связь поколений, а значит, цементирует общество и не дает ему распасться и забыть об ответственности перед прошлым, настоящим и будущим. Кроме того, учитель олицетворяет вечную молодость знаний, их поиск, раскрывает подрастающим поколениям красоту творчества, подвижничества, благородства высоких идей. Учитель в своем труде не должен быть одиноким. Дети и юношество — сфера забот всего общества. Должен действовать самый мощный инстинкт — отцовства и материнства. Если в обществе этот инстинкт угасает, значит, оно тяжело больно."

Слово однокашнику Панферова Юрия Григорьевича Семевскому Роберту Борисовичу (Материалы к истории 6-го выпуска (1945-1953). Санкт-Петербург. 2003 г.):

"Учили нас по любым современным меркам совсем не плохо. В училище были прекрасно оборудованные кабинеты по физике, химии, даже литературе, рисованию и др. Состав преподавателей (частью военный, частично гражданский) был тоже хорош. С удовольствием и благодарностью вспоминаю преподавателей русского языка и литературы - А.И. Щемелинину, Л.П. Бечика, Г.Д. Чередникова (по прозвищу «сигара»), математики - Ш.М. Рахимова, Б.Е. Рыжова, М.Ф. Каткова, Б.Ф. Блошкина, физики –Д.Н. Сотулу, Л.Г. Широкова, М.М. Доненберга, химии – Х.Б. Сосину, истории – И.А. Любимцеву, английского языка – Нину Николаевну Избушкину и Аллу Михайловну Безобразову – особо любимых нами, биологии – В.Ф. Диеву, рисования и черчения – М.Д. Зыкова, астрономии – проф. В.И. Прянишникова и многих других. В.И. Прянишников был исключительно интересным человеком, хорошо играл в настольный теннис, в том числе и с многими из нас и был прекрасным рассказчиком. Хорошо помню уроки по литературе Чередникова. В это время из программы школ по литературе были исключены такие поэты и писатели, как Есенин,  Бурлюк,  И. Северянин,  а о других, например, о Булгакове  мы вообще не слышали. Чередников читал нам по памяти многих из поэтов, включая и совсем позабытых – Сумарокова,  например. А как он читал Маяковского!  Наверное, не ошибусь, что почти всем нашим выпускникам он привил любовь к этому поэту, который для большинства, я знаю по разговорам со многими, был или безразличен или нелюбим. Особенно интересно, что нам в те тяжелые послевоенные годы преподавали бальные танцы (преподаватели – известные в Ленинграде в ту пору и в 50-е годы – супруги Хавские: Алла Васильевна и Владимир Борисович) и каждый из нас в то время хорошо умел танцевать около 20 бальных танцев, включая вальс. Правда, даже танго и фокстрот в то время были запрещены.



Алла Васильевна и Владимир Борисович: "Делай, как я!"



"Тяжело в учении, легко в бою".

Прекрасно была поставлена физическая подготовка – каждое утро зарядка на улице в любую погоду, зимой (в снег и дождь) и пробежка на 1-1,5 км -  и так 8 лет подряд. Должен сказать, что это испытание очень тяжелое и если можно было увильнуть от зарядки, то никто не отказывался. Тем не менее именно этим занятиям многие из нас были обязаны снижением риска простудных заболеваний на много лет вперёд.



Попробуем, насколько возможно, рассказать о преподавателях, отмеченных, по общему мнению, высоким мастерством, дополнив добрые слова однокашников по выпуску 1953 года Панферова Ю.Г. и Семевского Р.Б. воспоминаниями нахимовцев других лет. Порядок изложения - по алфавиту.

Безобразова Алла Михайловна преподавала английский язык в Ленинградском Нахимовском училище в 1945-1951 гг., а запомнилась многим и навсегда.



НЕ ФАМИЛИЯ КРАСИТ ЧЕЛОВЕКА, А ЧЕЛОВЕК — ФАМИЛИЮ. Ирина Самахова. Наука в Сибири. N 9-10 (2145-2146) Март 1998 г.

Генеалогическое древо Безобразовых.

Добрая половина обитателей Академгородка учились английскому языку у Аллы Михайловны Безобразовой, но далеко не все знают, что общались при этом с самой что ни на есть столбовой дворянкой. Хватало и того, что человек она на редкость открытый и доброжелательный — до сих пор, в одинокой старости, не может уложить празднование дня своего рождения в один вечер: друзья все идут и идут.
Бывший ученик по ленинградскому Нахимовскому училищу Ростислав Красюков не так давно спросил у Аллы Михайловны, не имеет ли она отношения к старинному дворянскому роду Безобразовых. Призналась, что имеет. Тогда Ростислав, ныне главный геральдист Санкт-Петербурга, пообещал любимой учительнице составить ее родовое древо.
Три года трудов — и вот Алла Михайловна с любопытством разворачивает бесконечный свиток, где числятся... двадцать поколений рода Безобразовых. К родовому древу приложена поименная книга, в которой основателем древнего рода значится Христофор Безобраз,  приехавший в Москву из Пруссии в начале XV века, во время правления великого князя Василия I Дмитриевича.  Из тех годов дошло афористичное описание Христофора: "Душой честен, лицом страшен".



Геральдика.ру. Герб рода Безобразовых (потомства Христофора Безобраза).  Щит разделен надвое, имеет верхнюю серебряную вершину малую с изображением черного креста, а нижнюю пространную голубого цвета, в которой виден золотой олень с черными рогами и копытами, бегущий от поставленного на левой стороне дуба, и над главою оленя находится серебряная восьмиугольная звезда. Щит увенчан дворянскими шлемом и короной, на поверхности которой между двух черных крыльев выходящий олень. Намет на щите голубой, подложенный золотом. Щит держат с правой стороны вооруженный воин с копьем, а с левой черный орел.
Алла Михайловна шутит, что у нее теперь есть собственная, фамильная история России. Среди Безобразовых  были ключник Ивана Грозного, храбрые воеводы, один из которых подписался под грамотою об избрании в цари Бориса Годунова, а другой в тот же период строил крепость Смоленск. Смотрим дальше: Автоном Безобразов  "убит на воеводстве своем шайками Разина". Андрей Безобразов   пострадал в начале правления Петра I: против воли будучи назначен воеводою в Терки "суеверный старец обратился к мнимым волшебникам, заставляя их ворожить на снискание милостей правительства при молодой государе. В Нижнем Новгороде ему пришлось зимовать, а в это время в Москве изловленные шарлатаны показали на воеводу Безобразова, как он прибегал к их помощи. Оговоренного воротили, допрашивали, пытали и наконец приговорили к смертной казни, а жену несчастливца-суевера послали в монастырь в Тихвин".
Далее. Сенатор Александр Безобразов  в 1813 году напечатал серию трудов: "Краткое обозрение знаменитого похода российских войск против французов 1812 года", "Краткое обозрение подвигов российского дворянства на поле брани и на поприще гражданском". Просвещенный юрист Николай Безобразов был горячим защитником интересов земства. Полубезумный генерал А.М.Безобразов  был, по свидетельству С.Витте,  "одним из главных виновников японской авантюры", а его брат Владимир  командовал русской гвардией во время I мировой войны и "принадлежал к числу редких старших начальников, сумевших стать близко к войскам".
Дед Аллы Михайловны Владимир Владимирович  Безобразов был известен своей безмерной благотворительностью во время голода на Волге, доведшей его семью до разорения: фамильное село Безобразовку  пришлось тогда продать. Отец Михаил Владимирович, земский начальник в Саратовской губернии, перечил губернатору Столыпину в земельной реформе и был удален в Оренбург, где и родилась в 1916 году наша героиня, хлебнувшая после революции немало горя, что, впрочем, не испортило ее простой и веселый нрав.

Отец Аллы Михайловны — Михаил Владимирович Безобразов с братом Сергеем Владимирович.

Софья Ивановна Безобразова — мать Аллы Михайловны.

Когда мы спросили наследницу старинной фамилии, гордится ли она своим благородным происхождением, Алла Михайловна со смехом вспомнила семейное предание о своем чванливом родственнике. Ехал как-то этот Безобразов зимой в кибитке и услышал, как ямщик покрикивает на лошадь: "Поспешай, каурая, чай Безобразова везешь!". Польщенный помещик спросил у мужика, откуда тот знает его фамилию, но ямщик ответил с усмешкой: "Так это же я сам Безобразов".
И то верно: не фамилия красит человека, а человек фамилию.

ПАМЯТИ УЧИТЕЛЯ И МАМЫ. Наука в Сибири. N 14 (2450) Апрель 2004 г.  

2 февраля 2004 года Алле Михайловне Безобразовой исполнилось 88 лет, а ночью 23 февраля навсегда остановилось сердце, гревшее ее учеников в Академгородке — от академика до студента...
Алла Михайловна прожила очень яркую и очень трудную жизнь. По происхождению дворянка старинного рода Безобразовых, она родилась в Саратовской губернии в подвале фамильного дома, отнятого у семьи революцией. Никогда об этом не жалела, смеясь: — «Ха, кем бы я была в деревенском захолустье?». Проза жизни в коммуналках Москвы, Ленинграда и новосибирского Академгородка никак не отразилась на ее светлом мироощущении. Она сознательно не хотела жить по-иному, без общежития, повседневного человеческого общения в любых формах. Но особенно любила чаепития по-русски, с самоваром, чашками-блюдцами в синий цвет, неспешными беседами на любые темы.
Чтила и знала как русскую культуру и историю, так и английскую, ее живой ум одинаково блистательно мыслил и фантазировал на двух языках.
Только за рубежом по комплиментам — «Кто вас учил, передайте спасибо!» — мы узнавали, что Алла Михайловна научила нас элитному диалекту англичан, которые в 30-х годах прошлого века учили ее в Ленинграде «вживую». Она, носитель исконной русской культуры, своими переживаниями по поводу того, что дворянские звания стали денежным приобретением новых русских, что на русский престол (ныне более миф, чем реальность) претендуют не те Романовы, своим увлечением русской музыкой пробудила в нас интерес к многообразию русской жизни за пределами привычных научных и околонаучных проблем.
Православная, она стеснялась незнания церковных ритуалов и впитывала эти знания с интересом, не прибегая к внешнему проявлению своей веры. Алла Михайловна всей своей жизнью следовала основным божьим заповедям любви к ближнему, нестяжанию, почитанию родителей, завидовала, разве что, богатству духа, но не вещизму.
Обладая редким даром заинтересованно выслушивать собеседника, умела раззадорить спорами на любую тему. Искры сыпались из ее задорных глаз, резкие фразы летели из улыбчивых уст, однако не преступающих границ дружбы даже в пылу споров.
Сознательно беспартийная, она сочувствовала коммунистам, любила «Российскую газету» и сокрушалась, что попираются общечеловеческие ценности. От Безобразовой, живого участника и комментатора истории начала двадцатого века, мы узнали, что в 30-х годах ее, работника библиотеки в Ленинграде, заставили собственноручно сжигать собрание сочинений Ленина «в твердой коричневой обложке». А в сибирской провинции 50-х мы еще учились по этому изданию без сталинских купюр и не догадывались о редкостной удаче чтения оригинальных текстов вождя революции...
Потеряв в первые дни блокады Ленинграда в ополчении мужа-художника, она мужественно работала медсестрой, увезла из осажденного города детишек, берегла и учила их в эвакуации, стала второй мамой нескольким поколениям нахимовцев, до сих пор присылающих поздравления… Наша учительница была всегда созвучна проблемам общественной жизни Отечества и, будучи истинным патриотом, прежде думала о Родине, а потом о себе.
После сентября 1960 года Алла Михайловна незаметно стала второй мамой на долгие годы и нам, первым студентам Новосибирского госуниверситета. Ее требовательность к знанию английского языка и четкости мышления «прежде на русском, потом уж на английском» смягчалась вкусными домашними пирожками. Впоследствии мы увлеченно играли в ее комнате на уроках английского в карты с детскими картинками блюд, нарядов и прочего, пели развеселые песни за пирогами и рюмочкой по поводу многочисленных русских и английских праздников. Еще в 70-е, в долгие сибирские зимы, мы начинали на ее уроках встречать рождество по-католически, а завершали по-православному.
Алла Михайловна заставляла и приучала нас не только слушать, но и вдумчиво слышать слово, прежде чем озвучивать мысли по-русски или по-английски. Она уже тогда строго редактировала наши первые робкие попытки писать статьи и излагать доклады на английском, тренировала и оттачивала наше произношение по телефону.
Она придавала блеск и красоту всему, к чему прикасалась, вызывала естественное желание во многом подражать ей и внутренне, и внешне. Наше восхищение ее красотой, искрящимся женским темпераментом и изысканностью нарядов, которые она шила и вязала сама, с годами не угасло.
До своих последних дней она поддерживала всех нас как умела, не выпячивая свои невзгоды. Мы улыбались и шутили, любили и любим друг друга, благодаря ее таланту педагога. Затейливыми безделушками своих вечно занятых делом рук она баловала нас многие годы, даже тогда, когда была прикована тяжелейшим недугом к постели.
Переломы и многолетняя изнуряющая болезнь надломили ее тело, но не душу. Мы склоняли голову перед ее нечеловеческим мужеством преодоления боли с улыбкой на устах. До последних дней ее дух был удивительно крепок, ум абсолютно ясен, взор живо блестел и звал к обоюдоострому и приятному общению.
Поздравляя нас по поводу Дня защитников Отечества, к которым причисляла и себя, она пригласила всех готовиться к празднованию Дня женщин как всегда, у себя. Но цветы мы понесли к ней в дом прежде, в день обрушившегося на нас сиротства. У ее могилы в солнечный зимний день, такой же теплый, каким было ее сердце, мы поклялись сохранить в себе ее дух оптимизма и душевности. Мечтаем о наших встречах в день ее Ангела, которые помогли бы остаться с непреходящими ценностями интеллигенции — шестидесятников, уходящих вместе с нашими Учителями из жизни и духовной ауры Академгородка. Мы теперь по крупицам собираем старые городковские фотографии и в них стараемся сохранить нашу память для будущих поколений Городка… Вот только понадобится ли она?
Нынешней молодости не до нас, у них трудные времена нового столетия, надо суметь быть востребованными новым временем и, как всегда, быть впереди планеты всей (этот девиз Городка актуален и теперь).
Мы спокойны — наша Алла Михайловна, согретая заботой и вниманием, не тяготилась своей старостью, и радовалась, что не могла видеть нынешней холодной прозы жизни за пределами своей квартиры…
Прощай, наша духовная старенькая мама в оренбургском пуховом платке, и оставайся в нашей душе, нашей памяти. Помоги нам быть душевной опорой нашим выросшим детям, подрастающим внукам и правнукам, помоги стоять на слабеющих ногах до последнего вздоха.
Твои ученики.

Безобразова Алла Михайловна. Сборник английских общенаучных текстов. Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1976.

Несколько слов о том, кто составил генеалогическое древо Безобразовых, ленинградском нахимовце 1953 года, однокашнике Юрия Георгиевича Панферов Красюкове Ростиславе Григорьевиче.



Слово Семевскому Роберту Борисовичу: "Красюков Ростислав Григорьевич (Сулла). Окончил минно-торпедный факультет ВВМУ инженеров оружия, был направлен на СФ в губу Оленья и служил на бербазе начальником КРС, занимался настройкой аппаратуры самонаведения  торпедного оружия. В 1960 г. возвратился в Ленинград и поступил на службу в НИИ ВМФ, где прошел путь от мл. научного сотрудника до начальника отдела противолодочных торпед. За создание нового оружия награждён орденом Красной Звезды, а в 1981 г. стал лауреатом Государственной премии. За время службы в НИИ ежегодно принимал участие в испытаниях новой техники на кораблях ВМФ на Северном и Черноморском флотах, а в 1967 г. участвовал в экваториальной экспедиции особого назначения (ЭЭОН) в Атлантике в течение 6 месяцев. С 1986 г. в звании капитана 1 ранга ушел в запас. На пенсии продолжил занятия своим давним увлечением, активно занявшись историей (генеалогией). В 1991 г. был среди членов-учредителей Русского Генеалогического общества в Ленинграде. В 1989 г. принят в Германии в члены Генеалогического общества «Герольд».  Имеет печатные работы  по генеалогии и герольдии  в России и за рубежом... Проживает в настоящее время вместе с семьей в южной Германии недалеко от Мюнхена, активно работает в библиотеках и архивах Германии и России (СПб).

Ростислав Григорьевич Красюков,  один из членов-учредителей Российского Генеалогического общества, последние годы живет в Регенсбурге (Германия).

Выполненных им работ очень много, приведем только некоторые:

Всероссийский монархический центр - Романовы вчера и сегодня.  ...Леонида Георгиевна со стороны отца происходит даже не от царствовавшего в Грузии Дома Багратидов, а от одной из линий представители которой никогда не занимали трона.
Красюков Р. О престолонаследии.  
Красюков Р.Г. (Санкт-Петербург). Генеалогический заслон на пути к самозванству.  
Красюков Р.Г. Великий князь Николай Константинович (опыт биографии).//Альманах "Историческая генеалогия". Вып. 5. - Екатеринбург-Париж, 1995. С.71-81.
Красюков Р. Романовы. Генеалогическое древо от Павла I до наших дней // МК-бульвар. 20.07.1998, № 28 (56).
Красюков Р.Г. Обзор русской советской литературы по генеалогии за 70 лет (1917 – 1987) // Изв. Рус. Генеал. Об-ва. Вып. 1. СПб. , 1994. С.55 – 80.
Шульгин В.В. Дни. 1920. М., 1989; Его же. Годы. Дни. 1920 год. М., 1990; Его же. Три столицы. М., 1991; Его же. Последний очевидец: Мемуары. Очерки. Сны / Сост., вступ. ст., послесл. Н.Н. Лисового. М., 2002; Его же. 1917 — 1919. Предисл. и публ. Р.Г. Красюкова. Коммент. Б.И. Колоницкого // Лица. Биографический альманах. М., — СПб., 1994. Т.5. С.121 — 328; Его же. Пятна. Предисл. и публ. Р.Г. Красюкова. // Лица. Биографический альманах. М., — СПб., 1996. Т. 7.

Ю. Панферов. Жизнь нахимовца. Начало.

Далее:

Путь морского офицера в начале 19-го века в эпоху парусного флота: от кадета до капитана второго ранга. Панферов Константин Васильевич (прапрадед Юрия Георгиевича Панферова).  
Путь морского офицера в середине 19-го века. На смену парусному идет паровой броненосный флот: от кадета до контр-адмирала. Панферов Александр Константинович (прадед Юрия Георгиевича Панферова).
Путь морского офицера в конце 19-го - начале 20-го века. От кадета до генерал-майора флота. Панферов Константин Александрович (Дед Юрия Георгиевича Панферова).
Ю. Панферов. Жизнь нахимовца. Часть 2. Война.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ.

Для поиска однокашников и общения с ними попробуйте воспользоваться сервисами сайта www.nvmu.ru.  
Просьба к тем, кто хочет, чтобы не были пропущены хотя бы упоминания о них, например, в "Морских сборниках", в книгах воспоминаний, в онлайновых публикациях на сайтах, в иных источниках, сообщайте дополнительные сведения о себе: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. А мечтаем мы о том, чтобы собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Примерно четверть пути уже пройдена, а, возможно, уже и треть. И поэтому - еще и о том, что на указанные нами адреса Вы будете присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.

Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.

198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

Ю. Панферов. Жизнь нахимовца. Часть 1.

Мы начинаем публикацию воспоминаний Юрия Георгиевича Панферова, который в заключении своих мемуаров признался: "Я, пожалуй, мог бы дать этой книге и другое название: "Жизнь счастливого человека", так как считаю себя именно таким, и всю жизнь мне везло. Везло на встречи, работу и дружбу с хорошими людьми..."

Текст книги воспоминаний дополнен гиперссылками и фотографиями, зачем же "спорить с веком", пренебрегать возможностями, которые предоставляет интернет. Кроме того, параллельно в виде комментариев мы будем публиковать сообщения, дополняющие рассказ автора. Это будут подробности и иллюстрации, касающиеся однокашников, коллег, преподавателей, командиров, служащих и сослуживцев, всех, кого упоминает автор.

Обращаясь к Вам, читатель, Юрий Григорьевич, опережая возможный вопрос, дал на него простой и искренний ответ: "Для чего я пишу все это? Наверно для того, чтобы те, кто будет после нас, знали, как мы жили, что из себя в мои времена представляло Нахимовское училище, как нас воспитывали, и что в результате из нас получилось. Ведь моя судьба во многом похожа на судьбы всех нахимовцев. Только я носил милицейские погоны, а они флотские. Прощаясь с моими читателями, я вновь повторяю: ЧЕСТЬ ИМЕЮ!"

Итак, в путь!

Счастливого Рождества, здоровья и благополучия Вам и Вашим близким. Верюжский Николай Александрович, Горлов Олег Александрович, Максимов Валентин Владимирович, КСВ.

Посвящается моему учителю Г.Д. Чередникову.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 2003.



Чередников Геннадий Дмитриевич, преподаватель русского языка и литературы в ЛНУ с 1948 по 1955 год. (жирный курсив - гиперссылка на сообщение комментарий)

Часть I. Корни.

"Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня".

Н.Гумилев

Все мои предки по отцовской линии носили погоны и служили Отечеству верой и правдой, защищая Россию. Мой прапрадед, Константин Васильевич, был уволен с флота в отставку в звании капитана второго ранга. Прадед, Александр Константинович, дружил с Нахимовым, участвовал, командуя батареей, в Севастопольской страде и ушел в отставку контр-адмиралом, дед, Константин Александрович, командовал вспомогательным судном в Цусимском сражении и дослужился до звания генерал-майора флота. Мой отец, Георгий Константинович Панферов, был врачом, и какое-то время работал ассистентом у И. П. Павлова.  Судя по всему, это спасло его от ареста в период Сталинских репрессий.
(Подробнее о служебных путях флотских офицеров, предков Панферова Ю.Г. в ближайших следующих сообщениях).
Я родился 30 апреля 1935 года, когда волна репрессий достигла максимума, и первым моим детским впечатлением, когда я начал что-то понимать и соображать, был чемоданчик со сменой теплого белья, мылом, полотенцем, зубным порошком и щеткой, стоявший постоянно у дверей отцовской комнаты на случай ареста. Многие из друзей отца уже попали в Ежовскую мясорубку. Я был поздним ребенком от второго брака. Мать всегда называла отца на Вы, наверное, потому, что была на 18 лет младше его. Но они любили друг друга.
Семья жила в четырехкомнатной квартире на углу Геслеровского, ныне Чкаловского, проспекта, и Плуталовой улицы Петроградской стороны. Самую большую комнату занимали моя бабушка и ее подруга детства тетя Зина, переехавшая с нею в эту комнату в 1937 году после обмена их квартиры на Большом Проспекте. Во второй комнате – расположились отец с матерью. В третьей, самой маленькой, - сестра отца тетя Варя, а четвертая была моей детской.
Дом когда-то принадлежал монастырю и построен был добротно. В квартире были ванная комната с колонкой, которая топилась дровами, отдельный туалет, кухня метров на двадцать с отделенной маленькой похожей на поездное купе комнаткой для прислуги и огромным балконом, на котором стояли диван, стол, кресло и стулья. В летние жаркие дни вся семья обедала на балконе, а я любил ночевать на диване.
У отца с бабушкой были очень хорошие отношения, да и все в семье жили очень дружно. Любимым занятием отца, бабушки и тети Зины в свободное от работы время была игра в преферанс. Часто они засиживались за картами до поздней ночи. Отец прекрасно пел, хорошо рисовал, любил и знал поэзию. В бабушкиной комнате стоял рояль, и она часто просила отца что-нибудь сыграть и спеть. Хорошие отношения сохранились у отца с его первой женой Елизаветой и его сыном от того брака Сергеем. Сергей был на 10 лет старше меня. Он часто бывал у нас в гостях, а в эвакуации жил вместе с нами, пока в 1943-м году его не призвали в армию.
Моим воспитанием, в основном, занимался отец. Научил меня читать и писать уже к четырем годам. А, когда приходили гости, меня, еще трехлетнего, ставили на табуретку, чтобы лучше видеть, и я читал Лермонтова:

У врат обители святой
Стоял молящий подаянья
Бедняк, иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданий.

Куска лишь хлеба он молил,
А взор являл живую муку.
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.

Часто у нас бывал в гостях, друг отца, художник Николай Николаевич Чернов (АРЛЕКИНАДА. Н. Н. Чернов-Краузе. 1914. ). Подаренные им картины украшали все стены квартиры. К сожалению, Николай Николаевич не пережил блокаду, умер от голода. Часть его картин до сего времени висит на стенах моей квартиры.
В 1937 году отец был призван во флот, получил звание капитана медицинской службы и назначен ординатором педиатрического отделения Военно-морской медицинской академии (ВММА),  которое в те времена была самостоятельным, не зависящим от Военно-медицинской академии подразделением и располагалась у Витебского вокзала. В этой должности он получил звание подполковника и проработал до последних своих дней.



Военно-медицинский музей Министерства обороны Российской Федерации



Я был в семье единственным ребенком, все обо мне заботились и оберегали меня. Из страха за мое будущее, никаких разговоров о политике, революции, гражданской войне и сталинских репрессиях при мне никогда не велось. Вполне понятно, что я воспитывался на марксистско-ленинских догмах и считал Сталина полубогом. О том, что мои предки были дворянами и царскими офицерами, мне сказали только после смерти отца, когда я уже учился в Нахимовском училище.
Наша квартира была тихим и комфортным островком, все взрослые старались не допустить на него жестокую действительность тридцатых годов. Разговоры шли в основном о литературе, искусстве и медицине, так как кроме отца было еще два врача: тетя Варя, которая была терапевтом, и тетя Зина, зубной врач.
Все обладали чувством юмора. Например, однажды вечером в 40-м году тетя Варя, которая была мужененавистницей и старой девой, пришла домой в разъяренном состоянии и долго не могла успокоиться. Отец спросил ее, в чем дело? Оказалось, по пути с работы какой-то пьяный мужик схватил ее в объятия и поцеловал, а когда увидел, кого целует, побежал, отплевываясь с криком: "Чур, меня, чур, беззубая!" Отец смеялся до упада, приговаривая: "Так тебе, Варька, и надо!" Вскоре и тетя Варя, поняв весь комизм произошедшего, смеялась вместе с ним. Смеялся и я, чувство юмора, наверно, передалось и мне тоже.
Каждое лето мы с матерью и бабушкой жили на даче в Карташевке, расположенной в остановке от Сиверской.  Места там великолепные, лес полон грибов, их мы ходили собирать с бабушкой. С матерью регулярно ходили на речку, где меня учили плавать. У хозяев дачи, дяди Володи и тети Нины Самсоновых, была дочка Галя, которая научила меня скакать на лошади. Ее отец был тогда конюхом, а после войны председателем колхоза. У них же мать снимала комнату и после войны.
Поблизости от нас была дача певца Печковского,  известного в те времена не меньше Лемешева.  Во время войны он не успел уехать в Ленинград и оказался в плену у немцев, которые заставили его выступать перед ними с концертами. После войны певец был арестован и вышел на свободу больным стариком. Помню, как он, еще молодой и здоровый, носил меня, посадив к себе на плечи, и пел "Дубинушку", а идущий рядом отец просил его петь еще и еще.
Спокойное благополучие нашей семьи полностью разрушила война.

Продолжение следует.

Комментарии к 1-й части "Воспоминаний нахимовца".

Слово однокашнику. Одна из особо любимых преподавателей. Родовое древо Безобразовых. Его составитель.  
Путь морского офицера в начале 19-го века в эпоху парусного флота: от кадета до капитана второго ранга. Панферов Константин Васильевич (прапрадед Юрия Георгиевича Панферова).    
Путь морского офицера в середине 19-го века. На смену парусному идет паровой броненосный флот: от кадета до контр-адмирала. Панферов Александр Константинович (прадед Юрия Георгиевича Панферова).  
Путь морского офицера в конце 19-го - начале 20-го века. От кадета до генерал-майора флота. Панферов Константин Александрович (Дед Юрия Георгиевича Панферова).  

Обращение к выпускникам нахимовских училищ.

Для поиска однокашников и общения с ними попробуйте воспользоваться сервисами сайта www.nvmu.ru.  
Просьба к тем, кто хочет, чтобы не были пропущены хотя бы упоминания о них, например, в "Морских сборниках", в книгах воспоминаний, в онлайновых публикациях на сайтах, в иных источниках, сообщайте дополнительные сведения о себе: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. А мечтаем мы о том, чтобы собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Примерно четверть пути уже пройдена, а, возможно, уже и треть. И поэтому - еще и о том, что на указанные нами адреса Вы будете присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.

Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.

198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru  

Гайдук Владимир Дмитриевич. Капитан 1 ранга, командир АПЛ, выпускник Рижского НВМУ. Его учителя, ученики и сослуживцы. Судьба проекта 705 и 705К. Окончание.



Рыков Валентин Павлович.



Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, 2003.
Рыков Валентин Павлович.  
Герой Соц.Труда Рыков Валентин Павлович.  
Олег Химаныч - Подводный таран атомного "Кальмара".  
Ликвидаторы апл К-27 вспоминают (окончание).  
Сорокин А. И., Краснов В. Н. Корабли проходят испытания.

Савенков Валентин Михайлович.

Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, 2003.

Стариков Валентин Георгиевич.



Стариков Валентин Георгиевич.  
Герой Советского Союза Стариков Валентин Георгиевич.  
Великая Отечественная - под водой.  
КАВАЛЕРЫ ОРДЕНА УШАКОВА II СТЕПЕНИ И НОМЕРА ИХ ОРДЕНОВ.  
Головко А. Г. Вместе с флотом.  
История РККФ.  
Боевой путь Советского Военно-Морского Флота.  
Большие подводные лодки типа "К".  



Турыгин Виктор Иванович. Закончил Рижское НВМУ в 1953 году.



Михайловский, Аркадий Петрович. Цена успеха: записки командующего флотом/ А.П. Михайловский. - Санкт-Петербург: Наука, 2006.

Мне понравилось, что от внимания командующего флотилией не ускользнули такие важные элементы обстановки, как физико-географические, социально-политические, демографо-этнические особенности района предстоящей операции, элементы оперативной инфраструктуры, наличие выраженных операционных направлений. Кроме того, навигационно-гидрографические и гидрометеорологические условия, положение кромки льда, состояние погоды, ветра, волнения, освещенность, зрительная и радиолокационная видимость, гидроакустическая слышимость — все это рассматривалось не только с особым пристрастием, но и оценивалось по степени влияния этих факторов на характер предстоящих действий сил сторон, возможность применения тех или иных типов кораблей, самолетов, вертолетов и их оружия.
Окончив слушать доклады специалистов, контр-адмирал Касатонов хотел было распустить офицеров по своим рабочим местам, но я напомнил, что он обязан не только лично сформулировать краткие выводы из оценки обстановки, объяснить их руководящему составу, но и убедиться в согласии с ним всех присутствующих. Не дай Бог, вдруг окажется, что начальник штаба или, к примеру, начальник оперативного отдела, а еще хуже если член Военного совета оценивает обстановку иначе, нежели командующий! Предельно короткие и ясные выводы должны отражать степень готовности противника к агрессии, наличие и продолжительность угрожаемого периода, вероятные сроки начала и характер боевых действий, соответствие этих сроков расчету времени на подготовку операции, способность флотилии решить поставленную задачу выделенными силами.
Пошушукавшись в течение нескольких минут с контр-адмиралами Гавренковым, Сычевым и начопером Турыгиным, подобрав приемлемые формулировки и вычеркнув лишние слова, Игорь Касатонов объявил свои выводы, которые показались не только мне, но и контр-адмиралу Лебедько убедительными и соответствующими той оперативной обстановке, которая создавалась для проведения учения «Фланг-83».

Краснознаменная Кольская флотилия разнородных сил Северного флота.  

Из воспоминания А.П. Михайловского о посещении Полярного в целях рекогносцировки:«Береговая база эскадры подводных лодок (командир контр­адмирал В.А. Парамонов) включала десятка полтора кирпичных зданий, которые содержались примерно так же, как и в мои времена. Однако в сравнении с тем, что создано за последние годы в Западной Лице или в Гаджиево, старые полярнинские казармы не выдерживают конкуренции. Особенно удручающе выглядел сам город Полярный, состоящий из ветхих деревянных двухэтажных домов довоенной постройки. В мое время все это смотрелось вполне терпимо и даже симпатично. Но за минувшие 25 лет на Кольском полуострове построили новые города, связанные с бурным развитием атомного подводного флота. А старый добрый Полярный остался таким, каким создал его некогда Константин Душенов, и приходил постепенно в упадок».

В ходе рекогносцировки в Полярном, Командующий Северным флотом А.П. Михайловский посетил 23 дивизию кораблей ОВРа и отметил, что в Полярном имеется неплохое здание штаба дивизии и действующий защищенный, упрятанный в горную выработку, командный пункт. Функционируют собственные приемный и передающий радиоцентры, составляющие основу системы связи кораблей ОВРа в ближней морской зоне. По-прежнему не был решен вопрос с размещением штаба Кольской флотилии - в Североморске или в Полярном? Если в Североморске, то этот зарождающийся орган управления, находясь под крылышком штаба флота, немедленно сядет на шею его системы связи. Нет сомнений в том, что Североморская дивизия противолодочных кораблей контр-адмирала В.А. Колмогорова представляет собой главную силу будущей флотилии. Зато Полярнинская дивизия ОВРа контр-адмирала Б.К. Сычева является ее фундаментальной базой. Штаб флотилии вполне можно разместить в Полярном, взяв для этого у 4-й эскадры подводных лодок здание бывшего штаба Северного флота. А командиру эскадры В.А. Парамонову командующий флотом пообещал освободить его от бремени тяжких обязанностей начальника гарнизона г. Полярного, возложив их на будущего командующего флотилией. В ответ В.А. Парамонов выразил согласие и дал слово, что за неделю перебазирует штаб своей эскадры в казарменный городок, поближе к подплаву.

Оперативный отдел штаба Кольской флотилии возглавил капитан 1 ранга В.И. Турыгин - заместитель начальника отдела оперативного планирования в оперативном управлении Северного флота.

Другой ключевой фигурой являлся будущий начальник тыла Кольской флотилии. Именно на его плечи должна была лечь весьма нелегкая задача всестороннего тылового и технического обеспечения многочисленных и разбросанных по побережью соединений, а также действий группировки сил флотилии в пределах Баренцева моря. С подачи контр-адмирала Б.К. Сычева на эту должность был представлен капитан 1 ранга А. Колесников.

Важнейшими задачами, которые предстояло решать разнородным силам Кольской флотилии, являлось обеспечение развертывание основных группировок Северного флота в океан и оборона системы базирования флота. Кроме того, флотилия должна была отражать удары средств воздушного нападения с морских направлений, разгромить группировку подводных лодок противника в Баренцевом море, и при необходимости - уничтожать отряды и группы десантных кораблей и боевых катеров. Серьезной задачей флотилии должна явиться оборона районов боевого патрулирования наших ракетных подводных крейсеров стратегического назначения. Другими задачами могли стать: оборона системы базирования сил флота и морских коммуникаций между Мурманском и Архангельском, защита промысловой деятельности рыболовецких судов в Баренцевом море...

Сегодня Краснознаменная Кольская флотилия является одним из самых боеспособных объединений Северного флота. Свое 25-летие флотилия встречает успешным решением поставленных учебно-боевых и специальных задач.

«В МОРЯХ МОИ ДОРОГИ...». Верюжский Николай Александрович (Воспоминания нахимовца Рижского Нахимовского Военно-Морского училища в период с 1947 по 1953 годы).

Как бы ни было интересно, заманчиво и любопытно посещать Художественную Академию, мне всё-таки пришлось отказаться от сотрудничества с художником по многим причинам. Во-первых, он, видимо, как творческий человек, оказался очень несобранным, рассеянным, разбросанным, часто меняющим свои намерения и планы. Во-вторых, будущая его картина не предусматривала портретное сходство с натурой, что, как я полагал, было бы интересно и для меня самого и моих близких и знакомых. Его же интересовала только общая композиция. В-третьих, и это оказалось самым главным, меня не только не вдохновила, но и совершенно была неприемлема сама тематика этой картины. Задумка его была следующая. Молодая «вдова» вместе с «сыном», роль которого отводилась мне, должны были в горестном состоянии стоять у могилы, погибшего на войне мужа и отца. На одной из очередных встреч в качестве этой самой «вдовы» он привёл молоденькую румяную весёлую женщину, почти что мою ровесницу, которую я ни коим образом не мог представить в образе матери. Затем стал экспериментировать. Накинув на голову «вдовы» чёрную вуаль, располагал меня то справа, то слева, то в плотную, то поодаль от неё, заставлял наклониться, подняться, стать на колени, выпрямиться, держать бескозырку то в правой, то в левой руке и всё время приговаривал, чтобы мы делали по возможности самые грустными, печальные и трагические выражения своих лиц. Художник-новатор то подходил близко, то удалялся на расстояние, заходил справа и слева, всматривался, прищуривался, наклонял свою голову по сторонам, размахивал руками, закидывая свои непокорные космы с лица за спину. Всё это представление мне изрядно надоело, и я с огромным желанием ждал, когда он перестанет дёргаться и кривляться перед нами. Наконец, успокоившись, предложил в ближайшее воскресенье поехать, как он выразился, «на натуру». Обратив внимание на мой вопросительный взгляд, стал уточнять, что он возьмёт фотоаппарат и мы втроём отправимся на кладбище, где будем подбирать подходящее для будущей картины место, фотографируя при этом наиболее удачные ситуации.

Такое экстравагантное предложение оказалось той последней каплей, которая переполнила, как говорят, чашу моёго терпения заниматься таким художеством. На следующий день я прибыл к капитану 1 ранга А.И.Цветкову и твёрдо заявил об отказе ходить на «зарисовки», которые так и не начались. На этом близкое моё общение с высоким изобразительным искусством закончилось. Как мне помнится, вместо меня в Художественную Академию стал ходить Витя Турыгин из первого взвода, отличный парень, весёлый, энергичный, постоянный наш запевала на вечерних прогулках. Не знаю, как у него шли дела на этом поприще и чем всё завершилась, просто не интересовался.

ПОБЕДИТЕЛИ - Солдаты Великой Войны | Россия / Центр / Тверская область.

Турыгин Виктор Иванович. 09.05.1935 г.р.

Фалий Анатолий Павлович.

Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, 2003.
Очень интересными были испытания торпедо-ракетного комплекса. Все было новое, и впервые примененные гидравлические ТА, позволявшие стрелять с любых глубин и на больших скоростях, и новейшее ракетное и ракето-торпедное оружие, особенно ракетоторпеда "Шквал", которая и сейчас считается непревзойденной в мире. Отстрелялись успешно, и мы поняли, что нам вручено грозное оружие! А помощник командира ПЛ по оружию, он же вахтенный офицер капитан 3 ранга Анатолий Павлович Фалий ходил именинником. Знаток литературы и народных ремесел, умелец, морской гусар (мог выпить шампанское из туфельки под аплодисменты жен экипажа), впоследствии командир ТЭПЛ пр.705, к сожалению, уже скончался... Как и скончался, уже в запасе, командир БЧ-4 — старший инженер радиосвязи Вячеслав Григорьевич Волошко. Вечная им память!
Капитан 2 ранга В.Г.Волошко первым на себе испытал, что такое несение всех видов работ радиовахт в "односменку", так как по штату он был единственным связистом, хотя и на автоматизированном комплексе радиосвязи. В течение почти полутора месяцев он был "прикован" к пульту, поскольку лодка постоянно погружалась, всплывала и много времени находилась над водой, а надо было проводить еще и испытания своей техники... Службу на море Вячеслав Григорьевич закончил флагманским связистом соединения, положив начало организации службы БЧ, укомплектованной одним офицером.

Федорец Владимир Григорьевич.

Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, 2003.

Фокин Север Васильевич.


Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, 2003.
Северная неделя.  26 мая 1936 года. Родился Север Васильевич Фокин, участник постройки первых в стране АПЛ, замгендиректора Севмаша, лауреат Государственной премии, кавалер ордена Трудового Красного Знамени. Скончался в июне 1993 года.
Поморский характер - Заполярье: здесь есть жизнь! 23.05.2006.
Происхождение, место рождения и даже имя этого человека можно считать судьбоносными. В уникальном издании "Гордость твоя, Поморье" о нем написано: "Север Васильевич Фокин - известный судостроитель, лауреат Государственной премии СССР. Звания удостоен за постройку серии титановых АПЛ проекта 705 с жидкометаллическим теплоносителем".
Родился в Архангельске, учился в Ленинграде, а трудовую жизнь связал с Северодвинском. Сын педагога и военного прокурора вырос в условиях "самых честных правил", рано впитав дух поморской земли. Он твердо стоял на этой земле и в течение отпущенных ему пятидесяти семи лет сделал очень многое.
Ленинградский политех открыл молодому специалисту дорогу на Севмаш. Здесь, в сорок втором цехе, и состоялась производственная карьера Севера Фокина. "Мы начинали осваивать строительство АПЛ почти одновременно, - вспоминает В.Е Беспалов, начальник цеха. - Школой нашего взросления стал участок по сборке активных зон реакторов, монтажу и наладке ядерных энергетических установок. Вместе с бригадами слесарей-монтажников мы выполняли эту работу на подлодках проектов 645 и 705. Сообща корпели над титаном, корпусная обработка которого сулила немало испытаний".
Стенд сборки ЯЭУ стал одновременно и стартовой площадкой, с которой мастер, а затем старший мастер участка поднимался до высот руководителя экспериментального производства. С сентября 1986 года пятидесятилетний начальник цеха 42 становится заместителем директора предприятия по общим вопросам.
И в этой высокой должности Север Васильевич проявляет лучшие свойства своего характера. В том же издании Поморского госуниверситета о нем написаны такие строки: "В трудных условиях начала экономических реформ успешно руководил организацией внешних поставок оборудования и материалов, эффективно развивал деловые контакты предприятия с заводами-поставщиками. .."
Именно с поставками металла связана и роковая, ставшая последней, командировка коммерческого директора Севмаша на Украину. К 1993 году ситуация на заводском стапеле обострилась настолько, что корпусообрабатывающий цех оказался на простое. Между тем необходимая производству сталь АК была подготовлена к отгрузке на металлургическом комбинате "Азовсталь" в Мариуполе. Осталось только оформить фондовый наряд в Госснабе Украины. "Когда мы в Киеве изложили чиновнику Госплана суть дела, - вспоминал впоследствии Владимир Балакирев, командированный вместе с Фокиным в соседнюю республику, - встретили ошеломляющую реакцию. А услышали мы буквально следующее: "Вам, друзья, без дипломата с "зелеными" в коридорах этого здания делать нечего".
Желание Севера Васильевича решить проблему было настолько велико, что он с присущей ему настойчивостью и уверенностью обрушился на одного из помощников вице-премьера, обвиняя украинскую сторону в недопонимании проблемы.
Выходившую из-под контроля ситуацию спас чиновник, с которым у Севмаша были наработаны связи. Разрешение на отгрузку металла с Мариупольского комбината было получено. Однако нервное перенапряжение северодвинского полпреда сыграло свою негативную роль: Север Васильевич чувствовал себя плохо.
"Только в Архангельске, почувствовав под ногами свою, поморскую землю,- вспоминает Владимир Балакирев, - он первый раз за всю дорогу улыбнулся. А уже перед въездом в город корабелов я лишний раз убедился, как много значит для него наш Севмаш: впереди меня сидел уверенный, собранный, с горделивой осанкой от чувства выполненного долга человек. Сидел заместитель генерального директора по коммерческим вопросам ведущей верфи страны".
Таким этот человек остался в памяти не только коллеги по той командировке, но и всех корабелов. Таким же надежным и преданным Севмашу и семье помнят его сегодня жена Таисья Александровна, дочь Елена Северовна, сын Александр.
Кстати, младший из Фокиных работает сегодня в цехе 42 на том же участке, где многие годы трудился отец. Внукам же Илье и Виталию лучшего примера для подражания, чем жизнь их замечательного деда, и желать не надо.
Титан и его сплавы. Новости.  О создании участка медицинской техники на Севмаше ходят легенды. Говорят, что в 80-х коммерческий директор объединения Север Фокин слег в больницу и был крайне недоволен состоянием оборудования в травматологии: "Неужели мы не сможем сделать пару винтов..." Новый участок развивался, входил в рынок... А начали с того, что изготовили для норвежского заказчика партию обручальных колец из титана. С первого взгляда титановое колечко вряд ли отличишь от платинового. А цена ниже. Недавно отправили в Норвегию вторую партию. Теперь это уже кольца головоломки. Их секрет надо разгадать. Кольцо собирается из четырех сцепленных частей - такова прихоть заказчика.

Шевченко Валерий Иванович.

Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, 2003. По уровню профессионализма не отставал от своих коллег по ГЭУ и инженер ПТУ капитан-лейтенант Валерий Иванович Шевченко, позже командир БЧ-5 К-432. Скромный, не показушник, он сутками работал в своем турбинном отсеке, не считая вахт, и 40000 "лошадей" исправно несли наш корабль.

Шеховцев Вячеслав Петрович.

Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, 2003.

Якименко Николай Григорьевич.

А.С.Богатырев. - Шестая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. - Санкт-Петербург, 2003.
Много пришлось поработать нашим инженерам-механикам. Выявилась масса замечаний по работе технических средств, и они постоянно буквально ползали по труднодоступным закоулкам ПЛ, устраняя их совместно с представителями завода. Особенно досталось дивизиону живучести капитана 2 ранга Николая Григорьевича Якименко. Сам опытный, умелый, старший инженер общекорабельных систем себе спуску не давал и учил работать по-ударному своих инженеров, капитан-лейтенантов В.Д.Шаляпина и В.А.Ильина, а также техника общекорабельных систем мичмана Н.А.Першака...
Начали выполнение мероприятий при плавании на предельной глубине согласно программе испытаний. Для осмотра всплывающей рубки попытались открыть входной люк центрального поста, но он приоткрывшись лег на вздутую переборку и дальше не шел. Командир БЧ-5 Н.Г.Якименко взял в руки кувалду и грохоча начал выгибать переборку в обратную сторону. Минут через 15 он выполнил эту работу и полез осматривать всплывающую рубку — замечаний не было.
Вообще, судьба Николая Григорьевича — это особый рассказ. Поступив на штурманский факультет Калининградского ВВМУ, еще первого формировании, он заканчивает уже инженерное училище им. Ф.Э.Дзержинского (Калининградское училище расформировывают при сокращении Вооруженных Сил в 1960 г.). Пройдя все механические должности, он заслуженно становится командиром БЧ-5 головной лодки — и лучшего стармеха в последующей своей службе я не знал. Достаточно сказать, что вся организация электромеханической боевой части и организация борьбы за живучесть АПЛ пр.705 в целом отнивелирована и отработана детально благодаря уму и таланту Николая Григорьевича. Всегда старше своих подчиненных на 10-15 лет, он не гнушался взять в руки большой гаечный ключ и выполнить любую грязную работу, показывая на личном примере, как надо работать. Так и стоит в глазах картина, когда Николай Григорьевич весь седой, с засученными рукавами, масляными руками разбирает какое-нибудь устройство, а вокруг стоит его молодежь и только ахает, как у него все ловко получается. Про таких говорят: золотая голова и золотые руки! Прекрасный организатор, он мог держать в руках не только БЧ-5, но и весь экипаж, особенно когда это касалось содержания корабля и борьбы за живучесть. Любому члену экипажа легче было выполнить его указания, чем попытаться увильнуть. Думаю, что сейчас наши постаревшие "молодые" офицеры добрым словом вспоминают своего стармеха, фактически стоявшего на страже нашей жизни, несмотря на его былую резкость.

В истории техники вообще, в истории ВМФ были и другие проекты, "опережавшие время". Как сложились их судьбы, как, если угодно, могли бы и должны были сложиться, - интереснейшие вопросы, ждущие заинтересованного и компетентного рассмотрения. и упреки в "сослагательном наклонении" неуместны, только рассмотрение с обеих точек зрения, фактов и "должного", может позволить понять и предостеречь от повторения ошибок в драмах идей, проектов и процессов освоения новых технических решений.

Учителя, ученики и сослуживцы Гайдука Владимира Дмитриевича.

Часть 2. Аббасов Абдулихат Умарович,  Андреенко В.С., Баранов Г.Д., Безпальчев Константин Александрович,  Богатырев Александр Сергеевич, Булгаков Владимир Тихонович, Ваховский Станислав Григорьевич, Веденичев Андрей Нилович, Волков Виктор Яковлевич, Волошин Анатолий Кириллович, Волошко Вячеслав Григорьевич, Горлов Олег Александрович, Годунов Вячеслав Николаевич, Гринкевич Виктор Викторович, Дацко В.И., Дементьев К.С., Долгов Владимир Афанасьевич, Евко Александр Петрович,
Часть 3. Египко Николай Павлович, Епишев Алексей Алексеевич, Загрядский А.Ф., Зеленский Юрий Александрович, Изнюк Борис Ионович, Ильин Владимир Анатольевич, Киселев Валерий Алексеевич, Коляда Борис Григорьевич, Корбан Владимир Яковлевич, Косульников Игорь Викторович, Кочуров  Сергей Георгиевич, Кузнецов Владимир Викторович, Кузнецов Михаил Юрьевич, Лисин Сергей Прокофьевич,
Часть 4. Лозовский В.А., Лунин Николай Александрович, Лысенко Вадим Иванович, Лысов Владимир Васильевич, Мазин Николай Иванович, Маргулис Петр Матвеевич, Мешков Николай Иванович, Миланич Юрий Васильевич, Михайлов Геннадий Петрович, Михальчук Василий Владимирович, Мочалов Владимир Васильевич, Павленко Александр Борисович, Прусаков Владимир Тимофеевич, Пушкин Александр Сергеевич, Пяташкин Владимир Константинович, Редькин Владимир Никонович, Ромин В.В.,
Часть 5. Рыков Валентин Павлович, Савенков Валентин Михайлович, Стариков Валентин Георгиевич, Турыгин Виктор Иванович, Фалий Анатолий Павлович, Федорец Владимир Григорьевич, Фокин Север Васильевич, Шевченко Валерий Иванович, Шеховцев Вячеслав Петрович, Якименко Николай Григорьевич.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ.

Для поиска однокашников и общения с ними попробуйте воспользоваться сервисами сайта www.nvmu.ru.  
Просьба к тем, кто хочет, чтобы не были пропущены хотя бы упоминания о них, например, в "Морских сборниках", в книгах воспоминаний, в онлайновых публикациях на сайтах, в иных источниках, сообщайте дополнительные сведения о себе: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. А мечтаем мы о том, чтобы собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Примерно четверть пути уже пройдена, а, возможно, уже и треть. И поэтому - еще и о том, что на указанные нами адреса Вы будете присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.

Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.

198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru

Начало.  

Празднование Нового года. На берегу, в казарме, на борту корабля, под водой, в блокадном Ленинграде, на озере Нахимовском... Окончание.

МОЙ НОВЫЙ 1952 год. Фрагмент из воспоминаний воспитанника Рижского Нахимовского Военно-Морского училища в период с 1947 по 1953 годы.

Верюжский Николай Александрович.

Прибывший из Севастополя с должности заместителя начальника Черноморского ВВМУ имени П.С.Нахимова капитан 1 ранга Анатолий Иванович Цветков вступил в обязанности начальника нашего училища как-то незаметно, без лишней помпы.

Цветков Анатолий Иванович.

В один из прекрасных дней новогодних каникул я решил пойти в увольнение, получил увольнительный алюминиевый жетон, номер которого записывался в журнал увольняемых, и после ужина отправился в город. Погода была чудесная, настоящая новогодняя, небольшой морозец, лёгкий снежок, - казалось бы, ничего не предвещало непредсказуемого и огорчительного.
Совершенно не сговариваясь, я оказался вместе со своим приятелем из четвёртого взвода Толей Маркиным, мы тут же решили вместе провести время в городе, погулять по красивым городским улицам и скверам, разукрашенным гирляндами разноцветных огней и ёлочными игрушками. Казалось бы чего ещё надо? Настроение, в принципе, было хорошее, праздничное, новогоднее. Но, если вспомнить, то как будто бы чего-то не хватало, всё-таки нам уже шёл семнадцатый год, может каких-то радостных эмоций, более глубоких переживаний. Ни у него, ни у меня в тот период постоянных дружеских знакомств среди женского пола не было, но и особого стремления к таким связям не наблюдалось. Пожалуй, нам хотелось чувствовать себя более самостоятельными, мужественными, независимыми, опытными, всезнающими, постигшими начальные морские премудрости.
С нынешних позиций, по прошествии многих десятков лет, можно констатировать, что два молодых салажёнка, не способные ещё реально оценить свои поступки и желания в соответствии с имеющимися возможностями, допустили ошибочные действия, приведшие к грубому нарушению дисциплины.
Вместо того, чтобы идти к центру города, мы, по непонятной причине, пошли по узким улочкам старой Риги, где и освещения-то хорошего не было, и вдруг натолкнулись на яркую рекламу какого-то питейного заведения, двери которого периодически открывались от входящих и выходящих посетителей. В голове пронеслись слова старой матросской песни: «..в таверне веселились моряки...».  Вот сейчас покажем себя, кто мы такие... Звякнул колокольчик над входной дверью, извещающий о появлении новых посетителей. Небольшой уютный зал, в котором разместилось около десятка высоких столов, возле них в верхней одежде стояли, пили, жевали, курили, громко говорили по-латышски мужики с помутневшими от выпитого глазами. При нашем появлении шум несколько поутих, многие повернулись в нашу сторону. Не обращая особого внимания на присутствующих, мы уверенным шагом пересекли помещение, подошли к стойке бара и долго рассматривали витрину, заставленную бесчисленным количеством всевозможных бутылок с разноцветными наклейками. Бармен, выждав некоторое время, когда мы с нескрываемым интересом рассматривали великолепное разнообразие выставленного на обозрение товара, обратился к нам на латышском языке. В этот момент, как мне показалось, посетители прекратили разговор и наступила напряжённая тишина. Кто-то из нас, естественно, по-русски произнёс, что мы хотим сделать заказ. В зале тут же снова заговорили даже значительно интенсивней, и наше присутствие не стало вызывать никакого интереса.
В подобной обстановке я находился впервые и толком не осознавал линию своего поведения. Но вдвоём не так было стеснительно, и мы старались держаться бодро и уверенно. Прежде чем сделать заказ, переговариваясь между собой, решили взять что-нибудь подешевле и не очень крепкое, а что касается объёма, так это и не обсуждалось: как везде и всегда говорили, что нормой являются «наркомовские» или «боевые сто грамм». Высмотрели бутылку с понравившейся красочной этикеткой, оказалась какая-то наливка. При заказе Толя Маркин неожиданно для меня вдруг поменял дозу и сказал, чтобы ему налили 150 грамм. Не отходя от стойки бара, мы тут же медленно, как бы смакуя, маленькими глоточками выпили сладкую, слегка густоватую тёмно-вишнёвого цвета приятную на вкус жидкость. Заплатили за это удовольствие вообще почти ничего, меньше, чем за билет в кинотеатр.
С радостным настроением и чувством полного удовлетворения от успешно выполненного необычного для нас дела вышли на улицу. Прошло сравнительно непродолжительное время, но никаких непривычных или неприятных ощущений мы не чувствовали. Неожиданно в наших «дырявых» головах появилось неутолённое желание повторного запретного действия, и мы повернули назад в эту пресловутую «таверну». Ни у меня, ни у Толи не возникло тогда внутреннего голоса с предупреждением остановиться, воздержаться, отказаться от своих пагубных намерений, а личного опыта ещё не было, и никто в данный момент не мог подсказать, что последствия могут быть непредсказуемыми. Повторный заход в это злачное место уже не вызвал излишнего волнения у завсегдатаев, а бармен на наше желание всё повторить по той же схеме, как и в первый раз, был более покладист, угодлив и даже подобострастен. Это нам даже немного польстило, и мы вполне довольные собой, что мы такие крутые, крепкие и стойкие, приободрившись, направились гулять по городу.
Удручающие события последовали буквально в течение последующего часа. Хорошо, что мы ушли недалеко от училища и находились в ближайшем скверике, где прохожих было сравнительно мало. Вдруг у Толи стал заплетаться язык, подкашиваться ноги, а вскоре он вообще не мог ни передвигаться, ни стоять, ни сидеть. Это было так неожиданно. Что же делать? Без всяких сомнений оставлять моего приятеля по несчастью одного в сквере, а самому бежать в училище за подмогой было рискованно. Первым моим желанием было любым способом, как можно быстрее доставить Толю Маркина в расположение роты и уложить в кровать. Справиться с такой задачей мне одному было явно не под силу: поскольку я сам себя тоже чувствовал не очень уверенно, хотя на своих ногах пока ещё более-менее держался. Вот в таком неприглядном виде увидела нас одна сердобольная женщина и, признав в нас нахимовцев, помчалась в училище заявить об увиденном.
Единственным нашим спасением, как я тогда понимал, было увидеть кого-нибудь из «питонов» совершенно безразлично какой-либо роты, которые могли бы оказать помощь в доставке моего компаньона по несчастью в училище. Драгоценное время уходило, мы вдвоём то поднимались, то падали в снег, но приблизиться к училищу не могли. Полная безнадёжность. Я уже ждал, что вот-вот появится поисковая группа и тогда всё раскроется. Но вот на наше счастье появились два «питона» из младшей роты, которые, увидев моего приятеля в таком безнадёжном состоянии, с перепугу никак не могли сообразить, что от них требуется. Мой план состоял в том, чтобы втроём дотащить Толю до училищного забора с тыльной стороны казармы, а там ребята нашей роты его примут через забор, доволокут до спального помещения и уложат в кровать. Я же тем временем должен незаметно подсунуть дежурному два жетоны, свой и Толи Маркина, свидетельствующие о своевременном нашем возвращении из увольнения. План этот был близок к реализации, если бы на самом последнем этапе не произошло непредвиденное.
Бдительная женщина, которая всполошила всю дежурную службу училища, как раз выходила из училища. Встреча произошла на контрольно-пропускном пункте. Я хотел прошмыгнуть незамеченным, пользуясь тем, что в проходной толпились посторонние люди, но мне это не удалось. Мы чуть ли не столкнулись друг с другом в тесном пространстве, и она тут же опознала меня, как одного из участников данного происшествия. Вцепившись в рукава шинели, стала кричать: «Это он! Это он!». Тут я понял, что клетка захлопнулась и сопротивление бесполезно. Меня, как арестанта, в сопровождении, чтобы не убежал, доставили к дежурному офицеру по училищу, который произвёл первый опрос произошедшего и в первую очередь интересовался, где находится мой сообщник. Мне стало ясно, что группа по нашему поиску в город ещё не выходила, а нам, пожалуй, не хватило нескольких минут, чтобы укрыться и избежать обнаружения. Но теперь при создавшейся неблагоприятной обстановке всякие препирательства и уловки становились излишними.
Пришлось посвятить дежурного офицера по училищу в свой тщательно разработанный, но не реализованный план действий. Поисковая группа в составе двух старшин из числа помощников офицеров-воспитателей тут же выдвинулась в район забора с тыловой части училищной казармы. Находясь в состоянии полной неизвестности и тревожного ожидания, я стоял по стойке «смирно» в комнате дежурного, как «зэк», сбежавший из мест заключения, под неусыпным наблюдением помощника дежурного по училищу. В эти минуты я неожиданно и явственно почувствовал, что можно в мгновение ока превратиться из порядочного, воспитанного и дисциплинированного нахимовца в изгоя.
В дежурную комнату поминутно заходили, докладывали, спрашивали дежурные по ротам, обеспечивающие офицеры и старшины, просто нахимовцы, многие из которых с нескрываемым любопытством, сожалением, осуждением и даже обвинением поглядывали на меня. Вероятней всего, если судить по некоторым признакам суматохи и оживлению среди лиц дежурной службы, в училище без прекращения вечерних культурно-массовых мероприятий была объявлена операция «Перехват». Вскоре появились «поисковики-перехватчики» и бодро доложили, что второй нарушитель дисциплины задержан в сильно опьянённом состоянии и определён в лазарет, где ему делают промывание, очищение желудка и другие медицинские процедуры, связанные с успокоением слишком возбуждённой нервной системы.
Дежурный офицер по училище сразу же стал докладывать кому-то по телефону в подробном и детальном изложении о всём произошедшем и принятых мерах. Оказалось, что доклад выслушивал только что вступивший в обязанности начальника училища капитан 1 ранга А.И.Цветков, который в этот вечер находился в своём кабинете. Надо же было так случиться, что первые дни его командования ознаменовались таким нехорошим и из ряда вон выходящим событием. Он, наверное, сам плохо понимал, как ему вести себя, какую принять линию поведения в подобных ситуациях: здесь всё-таки не военная служба в полном её смысле. Там, в Севастополе, в Высшем училище особо не церемонились, даже за незначительные провинности курсантов отчисляли и направляли служить рядовыми матросами. Здесь другая обстановка: мы, нахимовцы, ещё не военнослужащие. Карцера нет, гауптвахта не положена, а отчисляли только домой, к родителям. Было о чём задуматься. Его сомнения и выработка решения на этот счёт, как нас наказать, сразу стали понятны с первых его слов, когда он приказал дежурному офицеру доставить меня к нему в кабинет на беседу.
На мой взгляд, первейшей и главной ошибкой Анатолия Ивановича было то, что он решил немедленно провести выяснение всех обстоятельств случившегося и сходу разобраться в моём пятилетнем периоде пребывания в училище с немедленным вынесением крайних выводов по данному факту. Если сказать, что он негодовал, то это было бы очень мягким сравнением, он был просто взбешён, неистовствовал, бушевал, гневался и, казалось, что его возбуждённому состоянию нет предела. В такой психологически неустойчивой обстановке никогда собеседника не вызовешь на откровенный разговор, да и самочувствие своего оппонента следовало бы учитывать.
Надо сказать, что через много лет, когда я, став офицером, разбирался в сложных дисциплинарных проступках со своими подчинёнными матросами, а такие моменты случались, никогда не доводил себя до бешенства и не старался держать собеседника в униженном или безвыходном положении, добиваясь нужного мне «чистосердечного» признания, а, по возможности, учитывал его психологическое состояние и способность к адекватному поведению. В такие моменты я часто вспоминал, преподанный мне капитаном 1 ранга А.И.Цветковым урок, как не надо заниматься разбирательством даже незначительного дисциплинарного проступка.
В пристрастном разговоре со мной, хотя он не произнёс ни одной нецензурной фразы, ни одного оскорбительного слова в мой адрес, но старался вести беседу так, чтобы показать какое я мерзкое ничтожество, недостойное дальнейшего нахождения и обучения в училище. Он важно, слегка развалившись, сидел в кресле за письменным столом большого хорошо натопленного кабинета. А я по-прежнему, как в комнате дежурного по училищу, так и здесь стоял перед начальником училища в шинели и шапке навытяжку. Конечно, я понимал и учитывал, что должна соблюдаться определённая субординация между начальником и подчинённым, но не до такой же степени. Мне было душно и жарко в верхней одежде, да и последствия выпитого алкоголя, видимо, тоже действовали. Ноги затекали от долгого и неподвижного стояния, а наставительный разнос всё продолжался, которому не видно было ни конца, ни краю.
К своему удивлению, я не разнюнился, не разжалобился, не винился во всех смертных грехах, даже наоборот под таким жестким психологическим прессингом старался держаться твёрдо, уверенно и даже немного нахально. Судя по всему, такое моё непобеждённое поведение ещё больше распаляло Цветкова, и он всячески пытался меня унизить и растоптать морально, сломать мою волю, показать, что он хозяин положения. Стоя по стойке «смирно» посредине кабинета, как часовой у знамени училища, я, конечно же, отвечал на все его вопросы по возможности кратко, односложно, без подробностей: в каком питейном заведении были, какая была мотивация поступка, какое количество алкоголя приняли, что намеревались делать в последующем и так далее и тому подобное, вынуждая меня отвечать с мальчишеским вызовом и некоторым налётом дерзости, но без грубости. В какой-то момент я даже позавидовал Толе Маркину, который уже давно сладко спал в палате лазарета успокоенный и умиротворённый, не подозревая и не думая о том, какие сейчас в кабинете начальника училища кипят бурные страсти и, вероятней всего, решается наша дальнейшая судьба.



Три друга-«питона» Толя Маркин, Эдик Гетман и Эдик Гребенников. РНВМУ. Рига. Июнь. 1949 год.

Наконец, капитан 1 ранга А.И.Цветков, не услышав, как ему хотелось, глубочайшего раскаяния, и не увидев плачущего, рыдающего, просящего снисхождения и распластавшегося у его ног этого молодого нахалёнка, явно неудовлетворённый ходом разговора со мной, разрешил идти в расположение роты, предупредив, что он продолжит дальнейшее разбирательство.
На следующий день я долго думал о произошедшем. Факт употребления в увольнении небольшого количества спиртного, возможно, требует осуждения и определённого воспитательного воздействия. А разве суровое наказание должно последовать, думал я, только за то, что, по свидетельствам какой-то сверхбдительной гражданки, мы нарушили, якобы, общепринятый порядок, выразившийся в недостаточно уверенном передвижении пешим порядком по улицам города. Только-то и всего. Драки не было, дебош не устраивали, ничего не разбили и не сломали. За что же «голову на плаху класть»? Да и к тому же, это не злостное хулиганство или происшествие, имеющее систематический характер, а так себе, мальчишеская шалость, чтобы продемонстрировать (только не ясно, кому?) свою взрослость, не больше того.
Через пару дней по персональному вызову я снова оказался в кабинете начальника училища, и внутренне напрягся, подготовив себя к малоприятному разговору и даже к самому печальному исходу. На этот раз я был в мундире, который мы тогда носили как повседневную форму одежды. Пуговицы сверкают, бляха горит, ботинки начищены до блеска, строевая выправка в порядке - образцовый строевой вид, как говорится, примерного нахимовца. На моём лице ни тени смущения или разочарования. Доложил громким голосом, как положено по уставу, о прибытии по Вашему приказанию, а сам подумал, ну опять начнётся словесная тянучка, «перетягивание каната», но издеваться над собой не позволю и будь, что будет: «любой исход приемлю благодарно».
Но что такое? Глазам своим не верю. Полное отсутствие состояния ажитации. Капитан 1 ранга А.И.Цветков - сама доброта и спокойствие: вышел из-за стола, высокий, пожилой, плотного телосложения, сохранивший некоторую стройность фигуры, с короткой стрижкой седых волос, обошёл вокруг меня, внимательно осмотрев со всех сторон с головы до ног, и, наверное, не обнаружив изъянов в моём внешнем виде, не говоря ни слова, возвратился к столу, водрузившись в своё кресло. Заговорил, неожиданно для меня, спокойным, уверенным, твёрдым голосом, не терпящим, правда, никаких возможных возражений, как будто, уже приняв окончательное решение.
Из краткого разговора я сразу понял, что он во многом уже осведомлён обо мне: значит, начальник училища обстоятельно подготовился, навёл справки о моих родителях, получил полную характеристику от командира роты за все годы моей учёбы в училище. Я приготовился к бою, к сопротивлению, к защите от нападок и незаслуженных обвинений, а тут пошёл разговор о прежней до училищной жизни, о повседневной учёбе и успеваемости, о моих приятелях по классу, даже о том, почему не поехал на зимние каникулы. Хотя, как и прежде, я стоял посредине кабинета, как вкопанный, но от такого неожиданного поворота в беседе как-то расслабился и подумал, а Анатолий Иванович, мужик-то нормальный, не аракчеевский самодур, да и говорить по-человечески может.
Беседа не показалась мне изнурительной, как в прошлый раз, а велась в спокойном тоне, в заключение ее Цветков задал вопрос, не столько удививший, сколько поставивший меня в затруднительное положение. Скорее всего это был не вопрос, а просьба дать совет, как нас наказать. Ну, думаю, не к добру такое. Ведь наверняка он уже принял решение, какую экзекуцию к нам, нарушителям дисциплины, применить. А тут, не иначе как, играет в демократию. Я в миг снова сконцентрировался, ожидая какого-нибудь подвоха. Однако Цветков как-то доверительно стал продолжать, что, наказания нам всё равно не избежать, а он, дескать, человек здесь новый и порядков наших ещё не знает, вот и хочет спросить, какие бы виды наказания мы себе выбрали. Ничего себе думаю, что творится. Хитрая уловка, западня, не иначе? Как быть и чего предложить? В голове, как в калейдоскопе, прокручиваются мысли, что вроде бы об отчислении вопрос остро не ставится. Тогда, что же? Только не письмо домой , ведь это очередное огорчение для мамы. Вдруг неожиданно для самого себя почти прокричал:
Лишить ношение погон на определённый срок!  
На лице Анатолия Ивановича полное удивление. Что это ещё за театральное представление? А меня уже понесло. Я стал рассказывать, как это эмоционально переживательно и важно с воспитательных позиций. Для сравнения невпопад приводил примеры из недавно просмотренных кинофильмов: отправление гвардейских полков в ссылку, в Сибирь, отказавшихся присягнуть на верность новому царю-императору Николаю I в декабре 1825 года, или наказание шомполами при «прогоне» сквозь строй провинившегося солдата, как это было применено к Тарасу Шевченко, и все эти действия, говорил я энергично, представьте, происходит под истошный звук свирели и оглушительный барабанный бой.
Цветков погрузился в долгое задумчивое молчание, видимо, мысленно представляя, как с этих двух оболтусов под барабанный бой будут срезать погоны. И вдруг, очнувшись, неожиданно заявил, что надо определить срок, в течение которого вы будете ходить без погон, тем самым, в принципе, согласившись с предложенной мерой наказания. Тут я, обрадовавшись, с не меньшим жаром предложил срок пребывания без погон установить по справедливости, исходя из количества выпитого, а именно, для меня, как выпившего 200 грамм сладкой, как мёд, настойки, должен быть определён срок лишения ношения погон 20 дней и, соответственно, для Толи Маркина, употребившего 300 грамм, - 30 дней (прости меня, друг, что не пощадил тебя). Для убедительности я добавил, что подобная церемония, повсеместно применявшаяся в кадетских корпусах, уже апробирована и несколько раз проводилась в нашем училище с зачтением приказа о наказании при общем построении нахимовцев и обязательно под барабанную дробь.
По мало выразительному и несколько одутловатому лицу Цветкова трудно было определить, к какому же окончательному решению он пришел. В тот момент, когда моё пребывание «на ковре» у начальника училища, казалось, подходило к завершению, я смалодушничал и льстиво заскулил, попросив независимо от принятого решения по нашему наказанию, не писать дополнительно письма нашим родителям, поскольку это принесёт им большие переживания. Увидев мою слабину, что я сдался, расслабился, надломился, Анатолий Иванович наоборот оживился, воспрянул и утвердительно заявил, что письма родителям о вашем недостойном поведении непременно будут написаны.
Отлежавшись в лазарете несколько дней, Толя Маркин прибыл в роту бодрый, энергичный, весёлый, не унывающий. Сейчас я не могу вспомнить подробности, как мы без обиды друг на друга обсуждали случившееся с нами. Не знаю, состоялась ли у него аудиенция с А.И.Цветковым и о чём они говорили. Главное, что, в принципе, мы морально были готовы понести любое наказание, вплоть до отчисления из училища.
Вскоре, когда до окончания зимних каникул оставалось ещё несколько дней, на заснеженный плац вывели тех немногих нахимовцев, которые пребывали на тот момент в училище, построили в каре и после зачтения приказа о нашем наказании под барабанный бой с мундиров срезали погоны. Я думал, что будет более унизительно и оскорбительно, что руки нам никто не подаст, что все отвернутся, будут зубоскалить, оскорблять и надсмехаться. Но ничего этого не было. Даже в какой-то степени чувствовалась некоторая поддержка, дескать, не унывайте, ребята, ведь это случайность, крепитесь, не падайте духом. При зачтении приказа в строю возникло радостное оживление, когда величина наказания была определена пропорционально количеству употреблённого алкоголя. Кстати говоря, сладкую наливку никто из «питонов» не посчитал за серьёзное спиртное.
Началась третья четверть 1952 учебного года. На отсутствие погон на наших мундирах практически никто не обращал внимания: ни учителя, ни возвратившиеся от отпуска нахимовцы. На шинелях и форменках погоны у нас сохранились, и наша форма одежды ничем не отличалась от всех остальных. Этот поучительный случай, пожалуй, остался только в нашей с Толей Маркиным памяти, а остальные «питоны» не то, чтобы когда-либо вспоминали, а даже вообще вскоре забыли об этом происшествии.

Воспоминания нахимовца Денисенко Владимира.



... В конце декабря - первые в нашей военно-морской жизни каникулы. Ленинградцы и москвичи убыли домой, а мы, иногородние, отправились на озеро Нахимовское встречать новый год в лагере. В ночь на первое января 1960 года мичман Бойко, помощник офицера воспитателя второго взвода переоделся Дедом Морозом, на санях, запряженных лагерной лошадкой, подъехал к нашей голубой даче, где мы расположились. Начались поздравления, вручение подарков, пуск ракет.
Десятого января мы пешком дошли от лагеря до станции Каннельярви, чтобы поездом возвратиться в город. Тогда вместо электричек вагоны тянули паровозы. На станции рядом с нами расположились туристы и пели под гитару: "Эй, подружка, моя большая кружка..." Многое, и это в том числе было новым для нас опытом.

Прошла от дома ты до лагерного сбора,
Судьба свела нас за обеденным столом -
И вот неделя уже скоро,
Как неразлучные товарищи живем...

ПРИПЕВ:  

Эх, подружка, моя большая кружка!
Полулитровая моя!
Поишь меня, поишь меня горячим чаем,
За что тебя, за что тебя я уважаю -
Эх, подружка, моя большая кружка,
Полулитровая моя!

Идешь на завтрак, на обед или на ужин -
Всегда со мною на брезентовом ремне,
Как альпинисту ледоруб в походе нужен -
Так и в походе ты необходима мне

ПРИПЕВ:   Эх, подружка, моя большая кружка...

Настанет время мы расстанемся с тобою -
Из лагерей мы разбредемся по домам,
Я подниму тебя дрожащею рукою,
Налив в тебя свои последние сто грамм...

ПРИПЕВ:  Эх, подружка, моя большая кружка...



БОЙКО Николай Прокофьевич - главный старшина Тбилисского Нахимовского училища, в Ленинградском - мичман, помощник офицера - воспитателя, старшина роты.

Денисенко Владимир Иванович. Выпуск ЛНВМУ 1966 г. - На службе отечеству: история выпуска ВВМУРЭ им. А.С. Попова 1971 г. / Воен.-мор. ин-т радиоэлектроники им. А.С. Попова;  под общ. ред. д.т.н., проф. Р.Р. Биккенина. -  Санкт-Петербург : ВВМУРЭ, 2007.



Денисенко Владимир Иванович р. 05.04.1948 в г. Дьер Венгерской Народной Республики.
Капитан 3 ранга (1980). Окончил Ленинградское Нахимовское военно-морское училище (1966), радиотехнический факультет ВВМУРЭ им. А. С. Попова (1971), Высшие специальные офицерские классы ВМФ (1982), академические курсы офицерского состава при Военно-морской академии (1988).
Инженер РТС больших противолодочных кораблей «Доблестный» (1971—1972), «Жгучий» (1972—1973), начальник пункта управления и наведения истребительной авиации РТС противолодочного крейсера «Киев» (1973— 1977), тяжелого авианосного крейсера «Киев» (1977—1979), командир боевой части управления большого противолодочного корабля «Маршал Тимошенко» (1979—1981), старший инженер боевой части управления ракетного крейсера «Адмирал Зозуля» (1982—1986), командир боевой части управления большого противолодочного корабля «Огневой» (1986—1987) СФ. Помощник ведущего инженера (1987—1993), ведущий инженер (1993) Военного представительства.
Участник первого в истории ВВМУРЭ им. А. С. Попова похода курсантов вокруг Европы на плавбазе «Федор Видяев» по маршруту Видяево— Средиземное море—Севастополь с заходом в зону арабо-израильского вооруженного конфликта (1968).
Участник дальних походов, несения боевой службы в различных районах Мирового океана, официальных и деловых визитов в порты иностранных государств. Участник учений «Север-77», «Разбег-79» и др. С 1993 г. в запасе.

С Новым годом, счастья, здоровья и благополучия Вам и Вашим близким. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.

Начало.  

Празднование Нового года. На берегу, в казарме, на борту корабля, под водой, в блокадном Ленинграде, на озере Нахимовском... Часть 2.

Тихоокеанская гидрографическая экспедиция ТОГЭ-4.  Капитан 2 ранга в отставке С. ГАМУЛИН, бывший командир МКН БЧ-5 ЭОС «Сахалин». - Морская газета. Приложение "Флот". 14 декабря 2005 года.



Некоторые картинки из быта моряков.
- Новый год. Температура воздуха около 30 градусов ниже нуля. На юте, на кормовом шпиле сосенка, хранившаяся в холодильнике и чем только не украшенная. Дед Мороз (Егоров В.) в докторском халате, подвязанном красной тряпицей, такая же шапочка, борода, валенки, голые коленки. На поясе - кортик. Снегурочка - очень похожая на настоящую. Миловидное подкрашенное личико и губы (матрос - электрик). Когда включили танцевальную музыку, от кавалеров, желающих потанцевать со Снегурочкой, не было отбоя.

Александр Островский. Великое подводное противостояние.  

Закончив боевое маневрирование, получили приказ следовать в ранее назначенный район, занять его и приступить к несению боевой службы.
Возвращались мы 6 суток. Маневрирование в районе простое: 7 дней лежишь на одном галсе в сторону о. Гуам б. Апра, где базировалась 15 эскпл ВМС США ( 7 ПЛАРБ типа Медисон), 7 дней- на противоположном галсе. Настроение у всего экипажа было приподнятое после такой встречи с американцами. К тому же приближался Новый год, который все с нетерпением ждали. Правда ничего хорошего в свой первый день он нам не принес...
Около 5 часов утра произошло еще одно ЧП. Старшина команды штурманских электриков решил отметить Новый год и выпил 0.5 литра спирта, который он «наэкономил» за время похода. В результате у него произошла остановка сердца. Медик был не менее пьян, но жизнь ему спас.

В.И. Заморев. Как я стал нахимовцем. Записки для сборника "Ленинградские нахимовцы – четвертый выпуск. 1944 – 1951." СПб 2001.



Шел апрель 1944 года. Все знали, что война скоро кончится. Но когда? Об этом мы, мальчишки, не знали. Мне шел тогда двенадцатый год. Жизнь трудная. Отец на фронте. Мать крутилась как могла, чтобы прокормить троих детей. И тут мы с друзьями узнали, что идет набор в школу юнг. Посовещались и втроем Толя Улитин, Виталий Долгов и я - отправились в Тульский военкомат...
Наступили морозные дни. Ноябрь. Выпал снег. В нашей форме ничего не изменилось. Мы, конечно. понимали трудности военного времени и не роптали. Но руки зябли, уши мерзли.
Однажды произошло ЧП. Недалеко от лагеря лежал сбитый наш самолет, с полным боекомплектом и вооружением. Почему он не взорвался – осталось загадкой. Мы частенько наведывались к нему, изучали. И однажды Костя Олейник ухитрился незаметно принести унитарный патрон от пушки этого самолета. Когда все ушли на работы, он, оставаясь рабочим по камбузу, подложил патрон в плиту, где варилась каша для старшинской кают-компании. Котел выскочил из плиты, а старшинская кают-компания осталась без второго.
Начались поиски виновного. А так как наряд на камбузе был из нашего взвода, то подозрение падало на всех нас. Сначала опрашивали всех, потом по одному. Следствие руководил старшина 2 статьи Дунда Иван Константинович. Следствие ни к чему не привело. Костю никто не выдал.
Тогда было принято решение – наказать весь взвод. На следующее утро взвод был построен, спросили еще раз каждого, кто взорвал плиту. Результат был тот же.
Дунда объявил, что будут строевые занятия. Стояла хорошая морозная погода, мороз градусов 10-12. Но наша форма не была приспособлена даже для такого небольшого мороза. Пошли строем, строевым шагом в сторону станции, с песнями. Постепенно настроение стало падать. Руки замерзли, ноги мерзнут, особенно мерзли уши. Бескозыркой их не прикрыть. Отошли от лагеря километров восемь. Дунда был в таком же состоянии, что и мы: в бушлате, в фуражке и хромовых ботинках. Тоже замерз.
Узнал Дунда о виновнике этого ЧП спустя много лет, на одной из юбилейных встреч, когда мы уже были офицерами.
Мы продолжали постигать азы военной службы.
Наступила настоящая зима и у нас произошли изменения. Нам выдали валенки, шапки и шерстяные перчатки. Уже можно было жить…! На лесозаготовках стало работать веселее. Все дальше и дальше забираемся в лес. Бревна таскаем издалека и по снегу. Скоро наша делянка должна кончиться.
Упорно ходят слухи, что скоро поедем в Ленинград. Но здание училища пока не готово. И лагерная жизнь пока продолжается.
С воспитанниками других рот мы общались мало, так как «дачи», где они располагались, находились на большом удалении друг от друга. Встречались мы, как правило, на складах - вещевом и продовольственном. Там я встретил своего соседа по Автово Стаса Сычева и Федю Пятышева (мы жили с ним в одном доме). Сычев был в первой роте, а Пятышев – во второй. Круг знакомых постепенно расширяется. Несмотря на запреты, мы уже осмеливаемся ходить «в гости» на дальние «дачи».
Скоро новый 1945 год. Вести с фронта отрадные. Наши войска сражаются уже на немецкой территории.
К Новому году мы из леса принесли елку, украсили ее, чем могли, самодельными игрушками, гильзами от патронов, ватой. Получилось нарядно. На Новый год нам выдали праздничный ужин и каждому по 200 – граммовой плитке американского шоколада. Для нас это было в диковинку. Я, например, шоколада не пробовал всю войну, даже вкус его забыл.
Наконец, после Нового года в январе 1945 нас отправили в училище. Первые три роты были отправлены раньше и они участвовали, в силу своих возможностей, в восстановлении здания и подготовке его к учебному году.

ЭСМИНЕЦ С ХАРАКТЕРОМ - "НАСТОЙЧИВЫЙ".  Труд № 140 за 29.07.2000. Новый год в жизни "не паркетного" адмирала.

 Егоров Владимир Григорьевич

У главного балтийского штурвала Владимир Григорьевич уже почти десять лет. Из своих сорока трех "календарей" - так на флоте именуют срок службы. Егоров не укладывается в сложившийся у многих в последние годы стереотип "паркетного" адмирала. Кабинетам всегда предпочитал мостик боевого корабля. Достаточно сказать, что впервые Новый год дома, а не в морях, Владимир Григорьевич встретил, когда ему исполнилось пятьдесят...

Черкашин, Николай Андреевич. Я - подводная лодка / Николай Черкашин. - М : Совершенно секретно, 2003.



Глава пятая ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ ГЛУБИНЫ

Экипаж ракетного корабля в шинелях и бескозырках выстроился на причальной стенке по боевым частям. Командир дивизиона капитан 2-го ранга Лей чеканит перед строем высокоторжественные слова:
- Приказываю заступить на охрану морских и воздушных границ Российской Федерации... Боевая тревога!
Грохочет сходня, перекинутая с причала на корму. Матросы разбегаются по боевым постам. В ужасе шарахаются корабельные коты-крысоловы.
На топе мачты "Боры" вспыхивает синий фонарь - знак дежурного корабля. Над башнями артустановок трепещут красные флажки, означающие, что боезапас подан к орудиям.
Как ни охраняется в Севастопольской гавани ракетный корабль "Бора", все же в новогоднюю ночь на его палубе появятся две непредусмотренные уставом личности: Дед Мороз и Снегурочка. А дальше - все как в лучших домах Севастополя: елка, стол, подарки, поздравления... Разве что вместо шампанского - служба есть служба - матросы и старшины поднимут стаканы с фруктовым соком. Ну, а перед новогодней полночью - конкурс-концерт на лучшее исполнение флотской песни, пляски, чтение стихов. Победителям - приз: торт домашней выпечки (автор торта - жена командира - Вера Гончарова).
А что готовят корабельные коки? Ведь за два часа до полуночи праздничный ужин. Поскребли коки по сусекам и поставили на столы пельмени собственной лепки, салат оливье, кофейный напиток, пирожные.
Когда ударят куранты, старпом поздравит команду. Его черед встречать Новый год в корабельной обстановке.
Дед Мороз из своих, в белой бороде, - мичман Андрей Бояринцев, а в наряде Снегурочки - старшина команды трюмных мичман Сергей Федоренко. Потом эта сладкая парочка отправится по домам поздравлять семьи офицеров. Подарки заготовил каждый себе сам, так что остается только торжественно вручить. Спрашиваю командира:
- Что вам пожелать в будущем году?
- Почаще выходить в море! Нам даже семь футов под килем не нужны "Бора" ведь ходит на воздушной подушке.
- Ну, тогда вам тысячу миль за кормой!

ГЛАДИАТОРЫ ТИРРЕНСКОГО МОРЯ

Бешеный, как электричка...
- Как январь? - вздрогнул доктор, оторвавшись от "Челюстной хирургии".
- Так, Спасокукоцкий. Послезавтра Новый год. Ку-ку!
За сутки до Нового года в отсеках вырос целый ельник. Три самых рослых "дерева" были собраны из полиэтиленовых секций и подпирали теперь подволок в кормовом торпедном отсеке, в офицерской и мичманской кают-компаниях. Другие - ростом с ладонь и меньше - произросли в каютах, рубках и даже трюме центрального поста. Елками гордились и ревниво следили, чья украшена лучше. Те, кто перед походом не запасся крохотными пластмассовыми елочками и блестящими микроигрушками, выпрашивали у доктора "зеленку" с марлей и обвешивали проволочные каркасики крашеной "хвоей". Игрушки делали из шоколадной фольги и разноцветных цилиндриков сопротивлений, лампочек, пестрых проводков, выклянченных у радистов и гидроакустиков.
Помощник Федя поразил всех сюрпризом: из рефкамеры была извлечена тушка куренка, припрятанная со времен последнего подхода к плавбазе и замороженная до хрустального звона. К зажаренному куренку кок мичман Маврикин прикрепил бумажную гусиную шею, а в хвост вставил записку Руднева: "Назначаю жареным гусем. Помощник командира". "Гусь", водруженный на стол посреди салфеток, свернутых колпачками, и стопок, наполненных сухим вином, имел шумный успех. Включили хирургические софиты, и механик, как заведующий столом, взялся за нож:
- Значит, так: командиру - шея, помощнику - крылышки, запчасти к Пегасу! Ножки - ходовую часть - командирам моторной и электротехнической групп. Ну, а "прочным корпусом" я займусь сам!
- Много хочешь, мало получишь, - вмешался старпом и отобрал нож.
За полчаса до праздничной полуночи доктор прицепил бороду Деда Мороза и скептически оглядел "Снегурочку", чей воздушный наряд никак не скрывал мощные бицепсы матроса-торпедиста Максимова.
- За мной! - сказал доктор-дед и взвалил мешок с подарками. И тут же над головой заверещал ревун - торопливо, тревожно, настырно...
- Боевая тревога!.. Торпедная атака подводной цели. Стрельба глубоководная.
"Снегурочка", срывая с себя марлевый наряд, ринулась в родной первый отсек, а доктор - в кают-компанию, куда расписан на время боя, - и в самый раз: подлодка так круто пошла на глубину, что "гусь", сшибая салфетки, покатился по столу. Вино в стопках перекосилось, а шарики "витаминов", ссыпавшись с блюдечек, весело поскакали по узкой палубе.
Неужели "Нимиц" пожаловал?! По крайней мере его подводный дозор. Акустики классифицировали цель на встречном курсе, как атомную подводную лодку типа "Стёрджен"...
Пока доктор боролся за живучесть новогоднего ужина, подводная лодка ложится на боевой курс, и штурман, доложив контрольный пеленг на цель, с тоской глянул на часы. Шесть огненных нулей выскочили на электронном циферблате, и тут же замелькали первые секунды нового года...
Море не считается с праздниками. Мы привыкли и не к таким его каверзам. Но кто бы мог подумать, что подводная лодка "противника", которую мы так долго выслеживали в засаде, появится вдруг в такую минуту?!
- Включить магнитофоны!
Это звучит как "Работают все радиостанции Советского Союза!". Торжественно.
Центральный пост. Череда лиц в профиль. Командир над штурманской картой. Боцман - на рулях глубины. Старпом шелестит таблицами стрельбы. Штурман не отрывается от планшета маневрирования. В глубине отсека светится круглый экран подводной обстановки.
- Акустик, штурман, торпедный электрик, секундомеры - товсь! Ноль... Ввести первый замер!..
Сквозь мерные гуды механизмов - звенящий гул глубины из выносного гидродинамика. У акустика на маленьком экране горит зеленая точка. При появлении шума чужих винтов точка расслаивается в клубок пляшущих нитей. Электронная "нить Ариадны", по которой мы выходим к цели.
Цель классифицирована. Теперь самое главное - быстрее определить её курс и скорость. Этим занимается КБР - корабельный боевой расчет.
Командир не выходит из штурманской рубки. Карта почти сплошь исчерчена нашими галсами, до дыр истыкана иглами измерителя, затерта резинкой, присыпана графитовой пылью. Таким открывается "поле брани" командиру подводной лодки. Он единственный из экипажа, кто воюет в полном смысле этого слова. Все остальные помогают ему, как в старину заряжали и подавали рыцарю мушкет. Он сам замышляет бой. Он единственный, кто знает обстановку под водой, над водой и в воздухе. И потому он - первый после Бога.
Подводная лодка, в отличие от всех других носителей оружия, целится не поворотом башен или ракетных установок. Она наводится на цель всем корпусом, словно гигантская торпеда. Она наводится на неё нашими лбами, носиками чайников в буфете кают-компании, боеголовками стеллажных торпед, ликами портретов, изголовьями коек - всем, что есть на ней сущего. Так мы выходим в атаку!
Курсы субмарин скрестились, как шпаги. Они перехлестнулись в том роковом пересечении, что называется, залповым пеленгом. Секунды острые, как иглы измерителя...
- Первый, второй торпедные аппараты... Условно.
- Пли!!!
Но торпеды не выйдут. Это только в своих полигонах после такой команды дрогнет палуба под ногами. И потом радостный возглас из первого отсека:
- Торпеды вышли! Боевой - на месте!
Но командир не спешит ликовать.
- Акустик, слушать торпеду!
- Центральный, слышу шум винтов торпеды. Пеленг двадцать пять градусов. Шум уменьшается. Акустик.
- Есть, акустик!
Слава богу - пеленга совпадают...
Сколько раз так было по-настоящему для того, чтобы сейчас это произошло условно. Слава богу, мы пронзили этот "Стёрджен" только острием карандаша на карте. И, возможно, они нас тоже. Кто кого раньше? У нас только одно преимущество - мы на своих электромоторах почти бесшумны. Его нанесло на нас, как на большую плавучую мину...
После атаки расходились понурые, хоть и "вмазали супостату торпедой под рубку". Новый год безнадежно испорчен.
Офицеры вспоминали, где, кто и как встречал новогодние праздники: предыдущий - в базе, прибежав на корабль из дома по штормовой готовности; позапрошлый - на мостике при проходе узкости; ещё раньше - на ремонте в доке...
- Минуту ждать, - сказал и вылез из тесного креслица командир. Он мог этого и не говорить - без него все равно бы никто не притронулся к ужину.
- Вниманию личного состава! - разнесся по межотсечной трансляции веселый голос. - Объявляю судовое время: двадцать три часа тридцать минут. Команде приготовиться к встрече Нового года!
- Есть! Первый... Есть! Второй... - посыпались радостные доклады из отсеков.
- Судовое время в вахтенный, машинный и аппаратные журналы не записывать! На подводной лодке в одиночном плавании командиру подвластно все - даже ход времени.
Под торжественный перезвон Кремлевских курантов, грянувший с магнитной пленки, подняли вино - в море не чокаются, как и на берегу, когда пьют "за тех, кто в море". Командир произнес, пожалуй, самый короткий и самый емкий тост:
- За Родину!
Едва отгремел последний аккорд Государственного гимна, как щелкнули в отсеках динамики и вахтенный офицер объявил:
- Первой смене заступить. Судовое время - два часа первого января.

Мешков О.К. Верноподданный. - СПб.: "Слава Морская", 2006.

Об особом Состоянии Души, которое периодически проявлялось Моим Взводом в сложные моменты Жизни, свидетельствует вот такой эпизод...
Представьте себя на Моем Месте: за четыре дня до Нового Года вам ставят задачу заступить в караульный наряд! Новый Год - особый праздник.... К нему готовились заранее, поскольку было непросто достать шампанское, сухую колбасу и другие аксессуары новогоднего стола. Аналогично - с новогодними рандеву: что, где, когда, кто, с кем...
Новогодние наряды - особые... Их планируют задолго до срока исполнения. Со скандалами зачастую... С жеребьевкой, как правило... С «подковёрными» играми... Короче, новогодние «герои» свою Печальную Участь знают заранее... Сам был в этой шкуре, поэтому свидетельствую: Радостного Чувства не испытал.... Одно дело - наряд одиночный... А тут - караул! Это - одиннадцать бойцов надо внезапно «оторвать» от запланированного новогоднего стола... Из-за не совсем понятных обстоятельств... Просто - «кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет...»
В таких ситуациях, понятное дело, никто за Тебя «хомут волочь» не желает. Поэтому Я сразу принял Решение: заступать!
Осталось сообщить это решение Взводу. Вот они, стоят передо Мной... Неожиданно для Себя я произношу самую что ни на есть заурядную речь: «Нам поставлена боевая задача: несение новогоднего караула... Я могу назначить личный состав Сам, но, учитывая потребность в Особом Душевном Настрое для выполнения поставленной задачи, хотел бы сформировать караул из Добровольцев. В вашем распоряжении два часа».
Вот и все! И ушел... Никаких вопросов... Гробовая тишина - и Я...
Через час Я получил «Боевой листок - челобитную» со списком добровольцев. Это был практически весь Взвод...
Вот он, этот листок.. Пожелтевший за тридцать лет... Читаю - и снова чувствую комок слез в горле... Как тогда...
Это была Гордость и Счастье Командира. Мы можем! Мы должны! Мы будем! Спасибо Тебе, Первый Взвод... За то, что Ты был в Моей жизни...
Мне удалось «подвинуть» пацанов к Служению и Жертвенности, применяя Личный Пример, Требовательность и Заботу о Людях... Они начали становиться частью Системы.
Система это заметила, а Конвейер Верноподданности в очередной раз «поднял» меня на новую ступеньку: вскоре Я стал Старшиной Роты, а вскоре - заместителем Командира Роты, теперь уже - второго курса...
Это - Пик моего курсантского «Взлета». Я прошел испытание Властью в самом начале пути к Командирскому Мостику... Система Приняла Меня, а Я - Принял Систему...
Я Добросовестно Работал на Нее, а Она платила Мне тем же... Я чувствовал Огромное Моральное Удовлетворение от Работы с Людьми... Мы понимали друг друга... Я и Система...
«Отличный взвод»... «Отличная рота»... Это - уже признание Моей деятельности в училищном масштабе, поскольку подобные звания присваивались приказом начальника ВВМУ им. М. В. Фрунзе.
А Сам Я - «троечник»... В зимнюю сессию получил «тройку» по одной из профилирующих дисциплин... И смех и грех...



Мешков Олег Константинович - выпускник Ленинградского Нахимовского ВМУ 1970 года.

Здравствуй, новый Новый год. Электрик № 19, 2003 г.  Григорий Григорьевич БРОНЕВИЦКИЙ, преподаватель факультета военного обучения.

В канун нового, 1978 года мы вышли в море на торпедную стрельбу. Мы не планировали встречу Нового года на борту. Это был учебный поход. Обычно в праздник выходы в море не производятся (за исключением учений). Все таки надо дать людям возможность отдохнуть, расслабиться. И в этот раз мы собирались вернуться к 31 декабря. Но море было очень неспокойное. После стрельбы надо было выловить все учебные торпеды, а шторм сильно осложнял эту задачу.
Мы быстро поняли, что вернуться на базу к вечеру 31 го уже не успеваем. Стали готовиться к празднику на борту. Старпому (старшему помощнику) пришлось исполнять роль Деда Мороза, а замполита нарядили Снегурочкой. Накрыли столы: чай, свежеиспеченный хлеб, масло, сгущенка. Надо сказать, что хотя кок обычно готовил средне, в выпечке хлеба он был непревзойденным мастером – хлеб получился вкуснейшим. Мы изобразили из него что то наподобие тортиков. Нам даже удалось сэкономить немного сухого вина (экипажу положено по 50 граммов вина в день) – выпили по стаканчику за Новый год.
В полночь поймали Москву. Послушали бой курантов. Дед Мороз и Снегурочка прошли по кораблю, поздравили экипаж с праздником. Настроение у ребят было хорошее. За столами травили анекдоты. Петь и танцевать было некогда: мы подходили к базе. Там движение сложное, надо быть очень внимательным. Я в ту ночь на вахту заступил – особо не попразднуешь. Но воспоминания о той новогодней ночи остались самые теплые. Хотя, конечно, я предпочитаю отмечать праздники на суше.

Броневицкий Григорий Григорьевич - выпускник ЛНВМУ 1971 года.

Новый год на рейде. Наталия БОНДАРЕВА. («Тихоокеанская вахта», № 2 за 17 января 2007 года).  



29 декабря СС «Алагез», которым командует капитан 1 ранга Александр Бузилов, в связи с ожидавшейся ненастной погодой был поставлен на рейд, и, естественно, Новый год членам экипажа пришлось встречать на судне. Накануне праздника 30 декабря к ним присоединился заместитель командира ОДНСС по воспитательной работе капитан 2 ранга Евгений Ступин. Он привёз с собой костюм Деда Мороза и помог в организации праздника, который, по мнению всего экипажа, получился весёлым и очень душевным.

В подготовке к встрече Нового, 2008 года принимали участие все члены экипажа: одни готовили праздничный стол, другие придумывали конкурсы.

Дед Мороз успел поздравить всех: и командный состав, собравшийся в кают-компании, и контрактников, и матросов, и тех, кому в новогоднюю ночь выпало стоять на вахте. Не обошлось и без подарков. Их во вместительном мешке Деда Мороза хватило на всех: большие торты, конфеты и множество фруктов.

Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Думается, что у экипажа «Алагез» в 2008 году всё просто обязано быть хорошо.

***

Эта новогодняя ночь надолго останется в памяти каждого члена экипажа «Алагез», потому что им удалось создать у себя на корабле очень тёплую, дружескую, практически домашнюю обстановку с весёлыми поздравлениями, конкурсами, сюрпризами и подарками



Бузилов Александр Владимирович - выпускник ЛНВМУ 1986 года.

С Новым годом, счастья, здоровья и благополучия Вам и Вашим близким. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.

Окончание следует. Начало.  
Страницы: Пред. | 1 | ... | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 |


Главное за неделю