Ежегодно, в мае месяце, ближе ко дню его рождения, непременно собираются у могилы Безпальчева К.А. бывшие нахимовцы Рижского училища. К ним зачастую примыкают бывшие курсанты Рижского 2-го Высшего Военно-Морского училища подводного плавания. В августе или по осени у Безпальчева собираются горьковчане, выпускники Подготовительного училища. Не зарастает тропа...
Я безмерно благодарен контр-адмиралу в отставке Александру Шаурову, бывшему воспитаннику Рижского Нахимовского училища первого набора, за предоставленные биографические данные нашего общего воспитателя и наставника - Безпальчева Константина Александровича.
В какой-то мере я уже коснулся непосредственных начальников-воспитателей - командира роты Савельева П.М. и начальника курса, а впоследствии заместителя начальника факультета, Олянюка С.А. Это те кто, как говорят, и дневали, и ночевали с нами: обеспечивали быт, распорядок дня, строевую подготовку, дисциплину, успеваемость и прочее. С образованием факультетов, к нам пришел и возглавил все процессы, которыми руководили Савельев, Олянюк, офицеры других рот всех курсов, начальник штурманского факультета – И.С. Кабо.
ИСААК СОЛОМОНОВИЧ КАБО
Командир нашей роты - "старший лейтенант" - для нас, курсантов, большой начальник. Начальник курса - "капитан 3 ранга" - еще больший. Начальник училища - "капитан 1 ранга" – Бог! И вот приходит к нам начальником факультета тоже "капитан 1 ранга". Курсанты в смятении. По рангу - тоже "божество", но вот тут, рядом, а не на училищном "Олимпе". Не помню, кто из руководства училища и как его нам представлял. А запомнился он таким. Чуть ниже среднего роста, крепкий, но в походке, жестах какой-то "расслабленный". Изрядно поседевший. Ровный негромкий голос, внимательные, иногда, вдруг, искрящиеся глаза. Никакой суровости. В разговоре внимательность, соучастие, а в моменты удовлетворения тонкие губы вытягиваются в легкой ухмылке. "Революцию" в устоявшемся укладе делать не спешит. Ходит, присматривается, прислушивается и видно, что чем дальше, тем больше нравятся ему и Савельев, и Олянюк, и все то, что они сделали до его прихода. Постепенно и прочно врастает он в нашу училищную среду. Какое-то время мы, курсанты, еще насторожены к нему: высокий ранг, на тужурке многорядье колодочек орденов (и каких!) Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны. А медалей! Постепенно и мы узнаем о новом начальнике больше и больше. Оказывается, войну он встретил на Балтике, в Таллинне, командуя подводной лодкой Щ-309 "Дельфин", в звании "капитан 3 ранга". Уже на второй день войны, 23 июня 1941 года, он вывел свою подводную лодку на боевую позицию. Первый поход не принес боевой удачи, как и второй, сентябрьский, в Рижский залив. И только в августе-сентябре 1942 года боевая удача "улыбнулась" 13 августа, выйдя из Ленинграда на боевую позицию, подводная лодка сразу подверглась артиллерийскому обстрелу, еще не дойдя до Кронштадта. За островом Лавенсари встретились и другие преграды: стационарные противолодочные рубежи, нашпигованные минами различных типов, сетевыми заграждениями; постоянный визуальный и приборный поиск подводных лодок противолодочными самолетами и катерами-охотниками. Противник блокировал Ленинград и с суши и с моря. Тяжесть перехода усугублялась недостаточной слаженностью в работе личного состава. Со времени предыдущих походов произошла естественная подвижка, обновление экипажа, частично утратились практические навыки за время зимнего ремонта. Отрабатывать морские элементы боевой подготовки в осажденном Ленинграде не представлялось возможным, поэтому переход на позицию активно совмещался с боевой учебой.
25 августа подводная лодка добилась первых успехов, потопив один транспорт и миноносец противника. При отрыве от сил охранения подверглись бомбовой атаке противолодочных самолетов. 30 августа - новая встреча с конвоем противника из двух транспортов в охранении сторожевых катеров и самолета. Еще одна победа. На дно Балтики погрузился фашистский транспорт водоизмещением около 6 тысяч тонн. Снова преследование противником, снова глубинные бомбы сотрясают корпус подводной лодки. 4 сентября потопили еще один транспорт противника. И снова в ответ - глубинные бомбы. Последняя атака этого похода состоялась 12 сентября. Уничтожен транспорт "Бонден" водоизмещением около 700 тонн. Подводная лодка снова подверглась яростному бомбометанию. Положение усугубилось еще тем, что в момент погружения заклинило горизонтальные рули. Несколько часов катера преследовали подводную лодку. Глубинные бомбы рвались настолько близко, что лодку подбрасывало, осыпалась пробковая изоляция корпуса, в отсеках отключалось электроосвещение, останавливались электромеханизмы. 53 суток Щ-309 провела в этом боевом походе, пройдя 2105 миль в надводном и 1043 мили в подводном положении. Это при том, что формулярная автономность этого класса кораблей считалась всего 30 суток. Только 11 октября подводная лодка возвратилась в осажденный Ленинград для нового ремонта и подготовки к новым походам. 1 марта 1943 года подводная лодка Щ-309 становится Гвардейской. Вот фрагмент приказа народного Комиссара Военно-Морского флота СССР адмирала Н.Г.Кузнецова : "За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость и мужество, за высокую дисциплину и организованность, за беспримерный героизм личного состава удостоены гвардейского звания ...подводная лодка Щ-309 - командир подводной лодки капитан 3 ранга Кабо И.С." В кампании 1944 года гвардейская Щ-309 под командованием уже другого командира, капитана 3 ранга Ветчинкина Павла Петровича, но с основным костяком экипажа , выращенным и воспитанным капитаном 3 ранга Кабо, продолжила успешную боевую деятельность на Балтике, приумножая прежний боевой счет потопленным кораблям противника. А что же И.С.Кабо? В его судьбе произошел новый поворот. В 1943 году из войны вышла Италия. По договоренности Советского правительства с правительством Великобритании, последняя обязалась поставить союзнику по войне (СССР) несколько кораблей, в том числе четыре подводные лодки, в счет будущей доли трофейного флота Италии. Приобретение не ахти какое. По своим тактико-техническим характеристикам и боевым возможностям они мало чем отличались от наших подводных лодок проектов «Щ» и «С», кое в чём и уступали, но "на войне и поросенок - божий дар", гласит пословица. Нам не хватало и количества лодок. После долгой и тщательной проработки вопроса передачи этих подводных лодок советской стороне, были сформированы четыре отборных экипажа. Подобраны лучшие из лучших офицеры, мичманы, старшины и матросы, имевшие высокий уровень знаний, богатый опыт плавания. И в конце 1943 года они были направлены в Англию. Возглавил экспедицию Герой Советского Союза капитан 1 ранга Трипольский Александр Владимирович, ставший командиром дивизиона этих подводных лодок. Командирами подводных лодок "В" были назначены:
Герой Советского Союза капитан 2 ранга командовавший ранее гвардейской, ордена "Красного Знамени" подводной лодкой М-172 Северного флота, а затем дивизионом подводных лодок; Герой Советского Союза капитан 3 ранга командовавший ордена "Красного Знамени" подводной лодкой М-111 Черноморского флота, уничтожившей в 11 боевых походах 12 транспортов противника; Капитан 3 ранга Панов
В короткие сроки личный состав освоил эти подводные лодки, что немало удивило англичан. Они даже считали, что на самом деле вместо матросов были присланы инженеры. 30 мая 1944 г. в Розайте, в торжественной обстановке, с исполнением гимнов Великобритании и Советского Союза, состоялся прием подводных лодок. Пополнив судовые запасы топлива, воды, продовольствия, подводные лодки с оговоренным сторонами интервалом, начали автономный переход в п.Полярный. Первой вышла "В-1" под командованием Фисановича. Второй - "В-2", старшим на борту которой был командир дивизиона капитан 1 ранга Трипольский. В командование "В-2" вступил на переход капитан-лейтенант Щекин А.С. – помощник командира гвардейской ПЛ "М-171". Капитан 3 ранга Панов остался в Англии из-за болезни, был госпитализирован накануне перехода. Третьей вышла "В-3" под командованием Кабо, последней замыкала "В-4" Иосселиани. Первой в Екатерининской гавани появилась, вместо "В-1", "В-2" с Трипольским. В ожидаемые сроки ошвартовались у причалов Полярного "В-3" Кабо и "В-4" Иосселиани. "В-1" Фисановича в базу не пришла...
Исаак Соломонович рассказывал нам: «Англичане указали нам протраленные фарватеры, координаты дозорных кораблей, опознавательные сигналы с ними. Предложили "безопасные", по их мнению, маршруты и прямо-таки настаивали, чтобы мы неукоснительно следовали их советам. Накануне перехода мы, получив рекомендации англичан, провели тайную командирскую встречу. Долго спорили, обсуждая вариант англичан, взвешивали все "за" и "против", и пришли к выводу: на англичан надейся, а сам не плошай. Решили: будем идти домой своими маршрутами за пределами, контролируемыми дозорными силами союзников. Фисанович же не согласился с мнением большинства, уверовал в бескорыстие "союзников", решил следовать их рекомендациям. В результате мы вернулись, а вот он – нет. Только англичане знали тот маршрут. Вот и думай, что хочешь». В последующем подводная лодка "В-3" под командованием Кабо принимала участие в боевых действиях Северного флота до последних дней войны.
"Урсула" и другие. Подводные лодки британской постройки в составе Северного флота. - Морская Коллекция. 2008 № 12. Получены во временное пользование из Великобритании в счет репараций с Италии. Фактически относились к двум разным типам, а по британской классификации - к двум разным подклассам: “Санфиш” - к средним подводным лодкам типа “S” II серии, а остальные - к малым подводным лодкам типа “U”. Последние также отличались друг от друга: “Урсула” относилась к первой серии типа “U” и имела дополнительно два 533 мм торп. аппарата в надстройке.
Узнав о боевом прошлом начальника нашего факультета, мы еще больше стали уважать его. Он чувствовал наше расположение. Начал регулярно приглашать в кабинет курсантов и лично знакомиться, выяснять: откуда, кто родители, что читаем, где бываем, чем увлекаемся и т.д. Со временем выяснилось, что Исаак Соломонович неплохой скрипач-любитель. А он узнал, что и в курсантской среде есть музыканты-любители, которых начал приглашать к себе на квартиру в дни увольнений, где они вместе музицировали. Надо отдать ему должное в том, что он был терпелив к нашему брату, всегда ровен, спокоен, участлив, не "распылялся" по пустякам. А вскоре мы узнали еще одну маленькую слабость начальника - любовь к хорошим кинофильмам и стали слегка "злоупотреблять" этим. По субботам и воскресеньям, из-за обилия соблазнов, нам не хватало свободного времени на увольнениях в город. А в будние дни только в среду, как исключение, разрешалось после ужина увольняться ограниченному числу желающих. Да и то только до 22-х часов. Не разбежишься. И мы начали устраивать "культпоходы" в кино и ставить начальника факультета перед фактом: вот мол, случайно, с большим трудом достали несколько билетов (человек на 15-20) на "замечательный фильм", идет только два дня. Не хотите ли с нами? Хотел и ходил! А чтобы после фильма смогли еще и девушек проводить (количество "случайных" билетов на них не учитывалось), добавлял час свободного времени на увольнение. Но уж если он разрешал задержаться до 23.00, то к этому времени все возвращались из "свободного полета" непременно. Такие выходы доставляли беспокойство только дежурному по училищу, поскольку в 22.00 проводились обязательные вечерние поверки, о результатах которых сразу же докладывалось по службе. И дежурный по училищу еще лишний час проводил в тревожном ожидании результатов культпохода. Помнится и такой случай. В самом начале лета 1953 года мы ожидали с визитом в училище легенду советского Военно-Морского флота – Николая Герасимовича Кузнецова. Недавно он снова стал (после опалы) восстановлен в звании "Адмирал флота" и теперь совершал ознакомительную поездку по флотам и "весям".
Старший курс уже закончил экзамены и отбыл то ли в отпуска, то ли на летнюю практику. Для встречи с Кузнецовым нас выстроили в длинных овальных коридорах учебного корпуса: два курса штурманского факультета на 3-м этаже и два курса минно-торпедного факультета на 4-м. Построение произвели повзводно в две шеренги. Я – на правом фланге четвертым, в первом отделении первого взвода. Впереди моего взвода начальник факультета, его заместитель и командир роты. В двух-трех шагах от курсантских рядов - руководство училища: зам .начальника училища по строевой части капитан 1 ранга Иванов, зам.начальника училища по учебной части капитан 1 ранга Грищенко П.Д., начальники нескольких ведущих кафедр, в том числе начальник кафедры Военно-Морского искусства Герой Советского Союза капитан 1 ранга Кесаев А.Н. Все слегка взволнованы ожиданием встречи. Проносится чуть слышный шорох: "Идут от "хвоста". Раздается команда начальника училища: - Равняйсь! Смир-р-р-но! Равнение налево! И далее доклад Министру. - Вольно! - следует доброжелательное Министра. Неторопливо приближается долгожданная процессия. Сопровождают Кузнецова наш начальник училища, начальник политотдела, за ним - адъютант Министра. Несмотря на команду "вольно", все напряжены, "едят" глазами начальство. Вот Кузнецов уже рядом, в шаге. Всматриваюсь во все глаза, ощупываю взглядом как можно больше, напрягаю память - стараюсь все запомнить. Высок, статен, широкоплеч. Военная форма сидит ладно. Кожа ухоженного, тщательно выбритого лица гладкая, но какая-то неживая, отливает нездоровой матовой желтизной, испещрена резкими, тонкими, продолговатыми морщинами. И пустой, ничего не выражающий взгляд. Обвел он этим взглядом наш строй, приблизился к руководству факультета и вдруг заговорил. - А это что? У вас тут Кабо? - как в пустоту. -Так точно, товарищ Министр! Капитан 1 ранга Кабо командует штурманским факультетом, - отвечает Безпальчев. - Ну и как он? Прижился? - продолжает Кузнецов. - Я доволен его службой, - отвечает Безпальчев. - Ну, ну... Посмотрим, - отреагировал Министр. И кавалькада проследовала к минно-торпедному факультету. После этой встречи с Министром, мы прониклись еще большим уважением к Исааку Соломоновичу. Он как-то стал нам еще ближе. А авторитета всеобщему любимцу Н.Г.Кузнецову встреча не добавила. Наоборот, его неуважение к известному, заслуженному человеку не сделало ему чести в наших глазах. И через три года выпускал нас на Флот И.С.Кабо, а Н.Г.Кузнецов был снова в опале. Каждому - свое.
ГОРСКИЙ.
К фамилии могу добавить, разве что, воинское звание "капитан 1 ранга" и должность - заместитель начальника училища по строевой части. А вот ни имени-отчества, кроме инициалов А.Ф. - не помню. Понять меня можно в какой-то мере: по имени-отчеству мы, курсанты, к начальникам не обращались - только по воинскому званию. Большое начальство находилось от нас, в общем-то, далеко. Одни "большие" начальники изредка проводили беседы, другие, тоже редко, читали лекции, а вот Горский - ни того и ни другого. И пришел в училище неведомо откуда, где и как дорос до высокого чина и должности - тоже мне неизвестно. Он был красив мужской красотой, мужественностью. Был чем-то похож на генерала, которого похищает Павел Кадочников в кинофильме Внешне он выглядел старше других "больших" начальников, даже старше самого Безпальчева. Был довольно высок, около 1.80, статен, но не толст, опрятен. Носил коротко стриженые усы (!). И Безпальчев терпел это "излишество". Должность, конечно, была у него "скандальная", все равно, что старпом на корабле. Теперь-то я понимаю, какая тяжесть лежала на его плечах во время организации и становления училища. Да, Безпальчев, конечно, "голова". но без таких исполнителей и проводников в жизнь идей и требований "головы" – дело с места не сдвинешь. Вся организация службы, быта, уклада - лежала на Горском. Надо было без конца раздавать всем подчиненным вводные, приказания, распоряжения, проверять исполнение, учить, требовать. А кому это нравится, чтобы его учили, да еще и требовали с него? А у Горского все без понуканий, без "высоких тонов", все вертится, ладится. Знал Безпальчев, кого подбирал в штат училища! Не приходилось мне и даже моему курсантскому окружению о чем-либо беседовать с Горским или слушать его поучения. Но он поучал, поучал молчаливо, но действенно - поучал собственным примером. Вот, бывало, идет курсант, а навстречу ему капитан 1 ранга Горский. Не помню ни одного случая, чтобы Горский в такой ситуации остановил и сделал замечание курсанту то ли за неопрятный внешний вид или за неправильно исполненный ритуал отдания воинской чести. Наоборот, Горский всегда (!) сам первым при встрече с курсантом переходил на строевой шаг за 3-4 метра, за 2-3 шага прикладывал руку к головному убору, или прижимал руки к бедрам, если без головного убора, поворачивал голову к встречному, четко отрывал руку от виска после расхождения. Это повторялось всякий раз, и всякий раз не наиграно, а на полном серьезе. На первом курсе училища, уже слегка "оперившиеся", мы даже позволяли себе невинное развлечение: бывало, не найдя себе подобающего занятия на досуге, ходили "на Горского", т.е. выбирали где-нибудь наблюдательную позицию, с которой можно было, с большой долей вероятности, увидеть Горского и исполнение им ритуала приветствия встречных курсантов. При встрече с ним невольно и твои действия становились отточенно-уставными, всегда старались "не пасть лицом в грязь", а сделать как он и даже лучше. Вот она сила примера!
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
2.4.2. На берегу янтарного моря (Светлогорск, Калининградская область. 1972 г.)
Летом 1972 года с санаторной путёвкой на руках я снова, как полтора десятилетия назад, оказался в поезде Ленинград-Калининград. В декабре прошлого года исполнилось 15 лет со дня выпуска из Калининградского высшего военно-морского училища. Почти «гражданская» служба в академии неторопливо отсчитывала год за годом. Самым доступным способом вернуться в прошлое, было получить путёвку в санаторий МО в нужный район страны.
В купе поезда моим попутчиком оказался человек, едущий в этот же санаторий. Звали его Сергей Иванович Новиков. На вид ему было около 60 лет, может быть немного меньше, он недавно уволился в запас в звании полковника м/с и остался работать в Медицинской академии. Нашлись общие темы для разговора, что позволило скоротать больше суток в пути. Несмотря на разницу в возрасте, к концу пути мы были уже добрыми приятелями и решили поселиться вместе. К тому же он знал дорогу в этот санаторий, где бывал и раньше, и как медицинский работник имел преимущество при выборе жилья. Вскоре нас поселили в крохотном двухместном номере в деревянном двухэтажном коттедже для холостяков. Таких домов тут сохранилось около десятка, они хаотично разбросаны вдоль морского побережья. Эти, утопающие в зелени деревьев, коттеджи были построены добротно и использовались для размещения на отдых немецких офицеров. Теперь здесь лечились и отдыхали советские офицеры. Организация лечебного процесса была безупречной. Лечащий врач внимательно осмотрел и выслушал при приёме меня, 37 летнего не безнадёжно больного пациента и, руководствуясь диагнозом «вегетососудистая дистония», указанным в моей медицинской книжке, прописал соответствующее лечение. Это диета 15, режим II, бассейн, хвойные ванны, электрофорез с Са, прогулки и ЛФК (лечебная физкультура). Никакого серьёзного лечения, понятно, не требовалось, поэтому основным лекарством стали прогулки. Вначале гуляли вместе с Сергеем Ивановичем по бесконечному песчаному пляжу, затем иногда в одиночестве или в компании с другими появившимися знакомыми. Пляжу без купания были посвящены утренние часы, днём – прогулки по этому курортному городку, позднее стали выезжать в другие соседние курортные места на побережье и на экскурсию в Калининград.
Возобновлению знакомства с этим краем я и планировал посвятить эту поездку. Кроме этого, была и еще одна цель – купить или собрать определённое количество янтаря. Об этом перед поездкой меня попросил Дим Димыч для использования в лечебных целях. Поэтому каждая прогулка по берегу стала в определённой степени работой – смотреть в оба. Я надевал на нос очки, и медленно бродил вдоль уреза воды, так же поступали и другие больные. Июнь оказался солнечным, но прохладным и купаться было нельзя. Иногда удавалось найти небольшие жёлтые камешки, выброшенные волнами на берег. Но ни количеством, ни величиной найденного янтаря к концу отдыха похвастать не мог. Так как этого количества целебного камня было явно недостаточно, перед отъездом домой специально посетил «толкучку» на обширной площади возле Кафедрального собора в Калининграде, и на оставшиеся деньги купил пакетик необработанного янтаря. Моё первое знакомство с янтарём этого края произошло значительно раньше, когда заканчивал Калининградское училище и получил первый заказ от будущей жены купить бусы из неточёного янтаря, имеющих, якобы, целебные свойства. Помню, что даже в Калининграде их в свободной продаже не было, но через знакомых продавцов достать удалось.
Почему именно в этих краях появился янтарь? В школьном учебнике по географии когда-то прочёл, что несколько миллионов лет назад места, где сейчас плещутся волны Балтийского моря, были покрыты лесами. Среди прочих деревьев здесь росли особые породы сосен, отличавшиеся обильным смоловыделением. Смола попадала на землю, покрывалась валёжником и со временем уходила глубоко в недра. Пролежав там столетия, смола превратилась в твёрдое вещество, которое человек назвал янтарём. Когда-то давно, тут, на Куршской косе и в округе, древние обитатели этих мест тоже собирали эти слёзы природы. Мой интерес к янтарю связан, конечно, не только с утилитарными целями. В санатории, как всегда, я много читал. На этот раз случайно попалась небольшая потрепанная книжица, рассказывающая о судьбе янтарной комнаты. (В.Дмитриев, В.Ершов. Тайна янтарной комнаты. Рига,1961). Детективный характер и хороший язык этой книги позволили прочесть её залпом за один вечер. Не могу сказать, что раньше ничего не знал об этой истории, но это был определённый импульс к повышению интереса к исчезнувшему сокровищу. Волею судьбы мне было суждено ходить по тем местам, где берёт начало эта история. Янтарный промысел существовал и тысячи лет назад. Известно, что уже в 1360 году в Орденском замке Кенигсберга была организована большая янтарная мастерская. Янтарь из Пруссии отправлялся специальными отрядами в Любек и дальше в Европу. В 1641 году в Кенигсберге возникает янтарная гильдия, которая насчитывала почти 100 человек. Янтарь добывали не только в море, но и на побережье в шахтах, в начале у местечка Хубникен, а потом – у Пальмникена (Янтарный). Тоннами янтарь собирали и на берегу. В конце 19 века в Кенигсберге была основана янтарная мануфактура. В 1899 году в Геологическом колледже местного университета профессором Клебсом создаётся единственный в мире музей янтаря. В нём были образцы янтаря всевозможных цветов и размеров, а также 120 тысяч инклюзов – вкраплений насекомых, букашек мотыльков и растений. Все эти бесценные экспонаты, как и янтарная комната, сгинули в горниле последней мировой войны. В музеях России сохраняется множество великолепных изделий из янтаря. Это, в основном, дары прусских королей и вельмож русским царям и их приближённым. Немало их находится, например, в Оружейной палате Кремля. Тут и всевозможные ларцы и шкатулки, большие и малые блюда, рамы для зеркал, шахматные доски с фигурками тончайшей резьбы, жезлы и украшения. Я видел по телевизору недавно воссозданную янтарную комнату, первоначальная, похищенная в 1941 году из Царского села, видимо, была не хуже. Вот как её описывает один из крупнейших знатоков янтаря Фелькерзам. «Она представляет собой смесь стилей барокко и рококо и является настоящим чудом.… Все стены облицованы мозаикой из неравных по форме и величине кусочков полированного янтаря, почти однообразного желтовато-коричневого цвета…»
Янтарная комната попала в Россию, как дар Петру Великому от прусского короля Фридриха Вильгельма. Сам Пётр не смог увидеть полученное сокровище, подарок смонтировать при его жизни не успели. Лишь в 1755 году поступает распоряжение императрицы Елизаветы Петровны: «убрать оным янтарём царскосельские покои». Работы поручены янтарному мастеру Мартелли. Бартоломео Растрелли принимает участие в создании нового янтарного «Царскосельского покоя». Зал, предназначенный для этого, оказался значительно большим по размерам, чем было янтарных панелей. Поэтому Растрелли создал новый оригинальный проект с включением огромных зеркал, придававших всему помещению особую красоту и глубинность – в них без конца виделся отражённый янтарь. Но и этого оказалось недостаточно – янтаря не хватало. Тогда появились четыре мозаичные картины – пейзажи, набранные из агата и яшмы, обрамлённые янтарём. Итальянские и русские умельцы украсили янтарные панели деревянным с позолоченной резьбой фризом. Появились и великолепные подзеркальники, золочёные бра, белые с резьбой в позолоте двери. Позже этот уникальный зал наполнился и многими другими элементами. Появились инкрустированная янтарём мебель, шкафчики с мозаичными шкатулками, бокалами и фигурками, поступившими ранее в дар царскому двору. Я бывал в Екатерининском дворце и видел лишь чёрно-белые фотографии некоторых стен комнаты, которые вместе с немногочисленными янтарными экспонатами из запасников были выставлены вблизи бывших императорских покоев. Историю грабежа наших ценностей, созданную энтузиастами-исследователями на основе трофейных документов, рекомендую прочитать в книге калининградского писателя Юрия Иванова «Пятая версия: Исчезнувшие сокровища. Поиск. Факты и предложения». М. Политиздат. 1991. Уже после блицкрига первых месяцев войны в одной из кенигсбергских газет появилось сообщение: «Германские ценности должны вернуться на родину!» Во второй половине января 1942 года янтарная комната на трёх грузовиках через ворота Альбрехта въехала в Королевский замок Кенигсберга и попала под опёку доктора Роде – крупнейшего специалиста и фанатика янтаря. В октябре этого года работы по монтажу янтарной комнаты были закончены. В янтарную комнату вошли первые самые почётные посетители: имперский комиссар Восточной Пруссии и Украины Эрих Кох, обер-бургомистр Кенигсберга доктор Вилль, командующий группой армий «Норд» Георг Кюхлер и другие. В 1944 году войска Красной Армии с тяжёлыми боями продвигались к границам Восточной Пруссии. Весной Кенигсберг был объявлен зоной первой категории воздушной опасности. Роде наконец-то получил разрешение Коха демонтировать комнату. Уложенная в ящики, она вскоре отправляется в глубокие сводчатые подвалы замка. Роде выбрал подвал непосредственно под своей канцелярией. «Янтарная комната погибнет вместе со мной, - сказал он своим сотрудникам, - но эта бомба, которая пройдёт через мою канцелярию, должна быть весом не менее тонны…. У союзников такие бомбы были.
Генерал от инфантерии Отто Ляш, назначенный фюрером командующим Восточно-Прусским округом, так рассказывает о последующих событиях. «В ночь на 27 августа 1944 года английская авиация совершила налёт на Кенигсберг, в котором участвовало около 200 самолётов. От налёта пострадал почти исключительно район Марауенгоф, между Гранцер-алее и Герцог-алее. На юге бомбёжка ограничилась кольцевым валом, не затронув внутренней части города. Поскольку на Гранцер-алее располагались административные учреждения, казармы, а в Роттенштайне военные мастерские, склады, этот налёт, пожалуй, ещё можно расценивать, как нападение на военные объекты… Повреждено примерно 5 % зданий. В ночь с 29 на 30 августа последовал новый налёт английской авиации, в котором участвовало около 660 бомбардировщиков.… Противник успешно испробовал новые зажигательные бомбы, от пожара которых было уничтожено до 48 % (с учётом первого налёта) в основном жилых домов в центре города. Уничтожены старые хранилища на Хундегатт (место погрузки судов), а также здание штаба округа на Гранцер-алее. Командование округа было переведено в форт Квендау, расположенный на северо-восточной окраине города. Это был бессмысленный и жестокий налёт. Залив весь город ослепительным, мертвяще-белым светом, огромные «летающие крепости», «бристоли», «ланкастеры» покрыли центр города сплошным бомбово-напалмовым огнём». За две ночи было уничтожено почти всё, что создавалось тут семь столетий: жилые кварталы, древние улочки и уютные магазинчики, костёлы и кирхи, административные и общественные здания. Погибли Королевский замок с его тронным, «Московским» и прочими залами, с его «историческим» кабачком «Блютгерихт», древнейшее здание города Кафедральный собор, к одной из стен которого прижался саркофаг с прахом великого философа Иммануила Канта, старое («Альбертина») и новое здание университета, «Новый» театр на Хуфеналее. Там когда-то игрались трагедии великого Шекспира и после тридцатого года чаще, чем спектакли, разыгрывались фарсы «единения партии и народа», главным актёром в которых был гаулейтер Эрих Кох со своими коричневыми. Казалось, наступил конец света. Для многих жителей, мечущихся по горящему городу, пытающихся через огненный ад прорваться к Прегелю и Обертайху, озеру в центре города, это так и было. Но и там не было спасения: вода горела, залитая напалмом. По данным генерала Ляша, за два налёта погибло 3,5 тысячи человек и более 160 тыс. остались без крова. (Население города Кенигсберга в 1939 году составляло 342 тыс. человек). По забитым, бегущими неизвестно куда людьми, улицам со страшными воплями метался горящий слон, топча людей… «Этот город больше не существует, - сообщалось спустя несколько дней в английской газете «Британский союзник», выходящей в СССР. Эти две «английских» ночи оставшиеся в живых немцы запомнят навсегда». Налёт назывался «возмездие».
Итак, не оправдались надежды Роде – хранителя янтарных сокровищ. Замок не устоял. По данным справочника «Кенигсберг от А до Я» замок был заложен на возвышенном берегу Прегеля в 1255 году. Вначале деревянный, затем деревянно-каменный, он неоднократно подвергался нападениям воинственных пруссов и литовцев, горел, разрушался и вновь восстанавливался, приобретая всё более могучий и неприступный вид. Тут были многочисленные залы с замечательными картинами и скульптурами, великолепный тронный зал с портретами королей династии Гогенцоллернов, а также «Уинфрид» - помещение ссор и разладов, строительство которого было завершено в 1758 году благодаря русскому губернатору барону Корфу. Известно, что четыре года (1758-1762) Восточная Пруссия после разгрома пруссаков под Гросс-Егерсдорфом была провинцией России, а одним из губернаторов её был отец А.В.Суворова – Василий Иванович Суворов. Лишь после смерти Елизаветы Петровны Пётр III отозвал его из Кенигсберга в Петербург, а потом и вывел русские войска из Пруссии. В крыле замка «Берварта» располагался арсенал, над ним замковая церковь, а над ней «Московитский зал» (Прусский музей). Этот зал когда-то был самым крупным в Европе, где в один из дней 1813 года было так шумно и весело: «Наполеон побеждён!» Гремел оркестром бал и молодые русские офицеры танцевали с хорошенькими кенигсбергскими девушками. В 1924 году весь замок стал огромным музеем. Чтобы обойти его помещения и осмотреть все достопримечательности, требовалось не менее недели. В 1934 году во дворе замка состоялось грандиозное представление пьесы Гёте «Гец фон Берлихенген» с Генрихом Георгом в главной роли. В 1953 году я своими глазами видел развалины замка и бродил по улицам центральной части города, расчищенным только в середине для проезда трамваям и редкому автотранспорту. Именно в связи с тем, что город был сожжен, бетонные дороги сохранились в отличном состоянии. Руины замка разобрали только в 1969 году, предварительно взорвав остатки его огромной башни. Посетив город в 1972 году, я увидел обширную площадку, усеянную мелкими осколками красного кирпича. Территорию готовили для постройки символа новой власти – Дома Советов. Не знаю судьбу этой стройки. Знаю другое: восстановили, наконец, Кафедральный собор, который стал визитной карточкой города.
Восстановленный Кафедральный собор – усыпальница выдающихся людей Пруссии. В здании собора располагаются евангелическая и православная часовни, проводятся концерты духовной и классической музыки. О жизни выдающегося кенигсбергца рассказывает музейная экспозиция. Калининград.2008. (Санкт-Петербургские ведомости. 15.02.2008).
Приведена в идеальный порядок и прилегающая к собору набережная реки Преголя, о чём свидетельствует приведённая ниже фотография из вышеуказанной газеты.
В центре Калининграда в 2008 году.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Курсантам младших выпусков повезло больше. В летний период 1956 года Рижскому и другим Военно-Морским училищам предоставили для морской практики К.А.Безпальчев в качестве Руководителя похода - начальника практики совершил на нем рейс в Северную Арктику, к Фарерским островам. Поход в открытый Океан на крупнейшем в мире паруснике - трудноосуществимая мечта каждого любителя морской экзотики. Безпальчеву, страстному любителю паруса, это был подарок судьбы к близившемуся уходу в отставку... Мне хочется надеяться, что этот поход будет описан его участниками.
Все, о чем написал, - стопроцентный "позитив". А был ли "негатив"? Да, к сожалению... Недаром говорят, что и "на Солнце есть пятна". Нетерпелив был наш Батя. Ох, как нетерпелив и вспыльчив! Обратил внимание, что многие курсанты носят усы. Устроил по этому поводу разгромный разнос нашим командирам. Побежали курсанты по парикмахерским стричься-бриться. Пошло брожение в курсантской среде. Через 2-3 месяца новое радикальное решение: разрешить усы! Но не всем... Дело-то в том, что не учел Безпальчев национальный состав нашей роты. Ведь она была "Бакинской", и у наших "джигитов" усы - национальная гордость. Написали обиженные родным о нанесенном оскорблении, те - друзьям, знакомым, до самого верха республиканских властей, а оттуда по ответственным военным инстанциям - ответный удар. Усы разрешили, но только представителям кавказских народностей. Не терпел Безпальчев излишней растительности и на лицах офицеров-преподавателей. Пришел к нам старшим преподавателем на кафедру навигации капитан 3 ранга Анквич с бородой, но быстро лишился красавец-офицер своей "гордости". Мы соболезновали про себя. Попался как-то и я, грешный. Налетел на трапе (по лестницам, "трапам", “истинным морякам” полагалось передвигаться только бегом) при развороте на марше прямо в круглый живот самому Безпальчеву, оторопел, отскочил, вытянулся в струнку. - Кто такой? Курс, взвод, ротный? - посыпались вопросы. Отрапортовал. - Плохо стрижен! Устранить! Доложить! - посыпались приказания. Доложил командиру роты, тот пожурил, выдал увольнительную записку, подстригся - короче некуда, но чуб сохранил. Сфотографировался, на всякий случай. Доложил о выполнении приказания. - Что? Это аккуратная прическа? Немедленно! Наголо! – прозвучало, как «Пли!» при расстреле. И я расстался с последней гордостью на юной голове.
Город Рига, 19.04.1953 г. Автор перед выполнением приказания тов. Безпальчева о пострижении «под Котовского».
Но все это мелочи. Неприятные, правда, мелочи. Больше огорчали его бестактные "разносы" офицеров, даже имевших высокие чины. Разные бывают случаи. Бывает, и офицеры допускают какие-то упущения по службе, недоработки, которые нельзя оставлять без внимания. При этом надо учитывать время, место, окружение, соблюдать такт, не ущемлять человеческое достоинство воспитуемого и т.д. У Безпальчева все выходило "здесь и сейчас". Он мог в ярости, в присутствии младших офицеров и даже нас, курсантов, так нещадно, уничижительно отчитывать "виновника", что тот готов был провалиться на месте. Все это в рамках нормативной лексики, естественно, но Безпальчев, обладая изрядным лексическим запасом и умением темпераментно, образно и обидно строить речь, мог привести в краску даже заслуженного, уважаемого курсантами офицера в звании "капитан 1 ранга". Под горячую руку ему лучше было не попадаться. Просматриваю фрагменты служебных характеристик, аттестаций. И часто, как бы штрихами, наряду с достоинствами, попадается: "Груб с подчиненными", “Авторитетом среди команды не пользуется”, "Критикует вышестоящее начальство", "Отношение к комсоставу неровное", "Имеет любимчиков" – характеризует Безпальчева комдив Шельтинга. "... офицерами занимается мало, предъявляет больше требовательности, чем учит их..", "Имеет место предвзятость к людям" - Нач.ВМУЗ Степанов; "Обидчив, недостатки устраняет с трудом" - Нач.ВМУЗ Кузнецов Н.Г. Думаю, что все это, в какой-то мере, были весьма характерные черты для Безпальчева. Это подтверждаю я, лично наблюдавший в различных ситуациях, это подтверждают и мои товарищи, знавшие его по Рижскому нахимовскому училищу. Но не будем строгими судьями Константину Александровичу. По себе знаю, как трудно работать с подчиненными, как трудно выдерживать разгильдяйство, хамство, неисполнительность, халатность и прочие людские недостатки. А давайте представим контингент подчиненных Безпальчева в годы революционной нестабильности, да и в последующие – крутые. Представим его командиров, подобных Дыбенко, Железняку, главным аргументом которых был наган. Не от изъянов воспитания он стал таким нервным, нетерпеливым. Трудное досталось Безпальчеву время, трудные были люди, трудно сложилась служба. Еще и еще раз просматриваю послужной список Безпальчева, анализирую, сравниваю его служебный рост с видными деятелями Военно-Морского флота советского периода, почти ровесниками Константина Александровича, чьи пути тесно соприкасались:
Впервые Безпальчев, Исаков, Панцержанский и Степанов встречаются в 1918 году в Онежской озерно-речной военной флотилии. Безпальчев принимает командование канонерской лодкой №1 у Исакова, который переводится старшим помощником командира на военный транспорт "Рига". Панцержанский - Командующий этой флотилией, Степанов - начальник его штаба. В 1921 г. на Черном море соприкасаются по службе бывшие кадеты Морского корпуса Юмашев и Безпальчев. Юмашев командует ЭМ "Дзержинский" ("Калиакрия"), Безпальчев - начальник штаба отряда Северо-Западного сектора ЧМ, командует канлодкой № 413 "Эльпидифор"("Красная Абхазия"), минным заградителем "Брусилов". В 1922 г. одновременно служат в штабе Черноморского флота: Безпальчев - старшим флагманским секретарем Начальника (Командующего) Морских Сил на ЧМ, Исаков - начальником Южного отделения службы наблюдения и связи ЧМ. В это же время на Балтике совместно проходят службу на линкоре "Марат" ("Петропавловск") Юмашев (2-м помощником командира) и Пантелеев (младшим штурманом). В 1923 г. старший помощник командира черноморского крейсера ("Память Меркурия") Безпальчев встречает прибывшего на крейсер для прохождения практики курсанта 2-го курса училища им.Фрунзе - Кузнецова Н.Г.
В 1923-26 г. служба Безпальчева и Исакова идет почти вровень. Безпальчев: старший штурман минзага "Дунай", крейсера "Коминтерн", командир ЭМ "Шмидт", старпом на крейсере "Коминтерн", командир минзага "1-е мая", (повторно), командир дивизиона торпедных катеров, Флагманский штурман штаба Морских сил ЧМ.
Исаков: пом. начальника оперативного отдела штаба Морских сил ЧМ, а затем командует эсминцами "Корфу", "Петровский", "Железняков". Снова переходит на штабную работу - пом.нач.штаба Береговой обороны ЧМ по оперативной части, пом.начальника, начальник оперативного отдела штаба Морских сил ЧМ, откуда уходит слушателем Курсов усовершенствования высшего начсостава ВМА. Безпальчев аттестуется: "Морское дело знает хорошо. Достоин направления в Академию" (Ком. Флотом Панцержансий). Но судьба оказалась немилостивой, фортуна не улыбнулась. И причина очевидна, она там же, в этой и во многих других аттестациях: "Происходит из дворян. До Великой Октябрьской революции служил в царском флоте". (Клеймо поставлено!) И в конце: "Делу Ленина-Сталина предан".
Мичман Константин Безпальчев, 1915–1916 гг. Фотография предоставлена А.К.Безпальчевым.
Но кто дочитывался до конца аттестации, или верил заключительному стереотипу? В 1926 г. встретились на крейсере "Червона Украина" будущие флотоводцы: старший штурман Пантелеев С.А. и, только что окончивший училище им.Фрунзе, вахтенный начальник Кузнецов Н.Г. В 1929 г. Безпальчев назначается командиром эсминца "Петровский", которым ранее командовал Исаков. Командует им 3 года. “Петровский”, как и крейсер "Червона Украина", входил в состав отдельного дивизиона эсминцев (комдив Шельтинга Ю.В.). В 1932 г. Безпальчев в Управлении комплектования штаба ЧФ, начальник учебного отдела. Далее судьба предначертала ему путь во ВМУЗы: - начальник штаба, пом. начальника - штатный преподаватель 2-го Высшего Военно-Морск. уч-ща. Пути же "академиков" с 1937-38 г. "запараллелились" на новом уровне: Юмашев - Начальник штаба, Командующий ЧФ. Исаков - Начальник штаба, Командующий БФ. Кузнецов- 1-й зам.Командующего, Командующий ТОФ, Нарком (Пантелеев - нач. штаба БФ с 1940 г.) У "неакадемиков" - свой путь: в 1937 г. репрессирован Панцержанский, в 1938-м арестован Безпальчев и только в 1940-м восстановлен в кадрах с сохранением стажа и воинского звания. Не любил он упоминать эти годы. Дальнейшая служба Безпальчева в системе ВМУЗ: - 1940 г. - начальник военно-морского цикла Военно-Морского училища в Выборге, Петергофе, Ленинграде, Москве - эвакуация; - 1943 г. - начальник кафедры Военно-морской географии, начальник курса ВВМУ им.Фрунзе в Баку; - 1944 г. - основатель, начальник Горьковского подготовительного училища ВМС; - 1945-1951 гг. - основатель, начальник Рижского Нахимовского училища.
Безпальчев К.А. отдает рапорт генералу армии И.Х.Баграмяну.
И еще "соприкосновения". В 1944-1947 г. вице-адмирал Степанов Г.А. - начальник ВМУЗ, непосредственный начальник Безпальчева. А в 1948 г., вместо Степанова, непосредственным начальником Безпальчева становится... контр-адмирал Н.Г.Кузнецов. “Пути Господни – неисповедимы” - твердит молва. В августе 1953 года К.А.Безпальчеву, наконец, было присвоено воинское звание "контр-адмирал". Училище ликовало. Долгими, извилистыми и трудными были эти сорок лет, прошедшие от первого офицерского здания. В 1956 году и Безпальчева К.А., и Кузнецова Н.Г. увольняют в отставку: первого в возрасте 60 лет, второго - 54-х. В 1972 году Безпальчев провожал в последний путь своего друга Юмашева. Прощание было тяжким. Он как чувствовал, что и его уход не за горами. Здоровье резко пошло на убыль, все реже стал подниматься с постели, все чаще приходит забытье. Временами в памяти возникают незамутненные картинки прошлого: мама (1865-1917) - сельская учительница, обе сестры (старшая не вернулась после ареста в 1938-м). Вспоминаются бесконечные переезды родителей, меняются гимназии: 1906-08 - Ковненская, 1908-09 - Житомирская, 1909-10 - Олонецкая Александро-Благословенная, Петрозаводск. 1910г. - родители отправляют сына в Петербург. Костя в подготовительных классах Кадетского корпуса, пока еще за свой счет. Это заведение так похоже на то, что создавал он в 1944-м. Только там, в Кадетском, учились дети зажиточных родителей в благополучное время, здесь же, в основном, сироты, потерявшие родителей в войну, бездомные. Их надо было выводить в люди. В 1912 г. Костю переводят в общие классы на казенный счет. Близкий знакомый отца протоиерей, законоучитель Дорофей Ярушевич - доверенное лицо, получает "годовой билет" (ответственность) на право "брать в отпуск и последующие перемены". Вес кадета 3 пуда, 29 фунтов (59,6 кг), рост 162 см., объем груди 79 см. При принятии в общие классы подвергался испытаниям:
Закон божий - 11 баллов. Физика - 11 баллов. История - 12 баллов Космография- 9 баллов. Естественная история - 9 баллов. Русский язык - 10 баллов. Черчение - 10 баллов. Алгебра - 10 баллов. Геометрия - 10 баллов. Тригонометрия -11 баллов. Французский язык - 10 баллов. Английский язык - 10 баллов. Поведение - 10 баллов. Общий балл - 10,25.
Гардемарины Морского корпуса. Левый – Константин Безпальчев. Фотография предоставлена А.К.Безпальчевым.
1917 - свадьба, женился на Леночке Подеровской, дочери товарища и сослуживца отца по Белоруссии. Через год у них родился первенец Александр, жизненный путь которого оборвала война. В 1925 г. родился второй сын - Константин. Тоже моряк, контр-адмирал, догнал отца. Внук тоже моряк, офицер с перспективой. Безпальчевы теперь - морская династия! И какое счастье, что всегда рядом надежный, испытанный друг - Елена Тимофеевна. Последние дни все тяжелей. Уже не всегда узнает Константин Александрович близких. Через год после Юмашева не стало Безпальчева. Нашли упокоение на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга контр-адмирал Безпальчев К.А., адмирал Юмашев И.С., вице-адмирал Степанов Г.А., адмирал Пантелеев Ю.А. Надгробный памятник Пантелееву (на стыке 2-го и 3-го участков центральной аллеи) из серого мрамора в форме паруса, с небольшим барельефом адмирала на нем, не привлекает внимание посетителей, теряется на фоне соседствующего величественного надгробия из розового гранита, с мощным бюстом адмирала Захарова М.Н., бывшего начальника Политуправления ТОФ. Подстать памятнику Захарову только одиноко стоящий памятник адмиралу Юмашеву И.С. А захоронение вице-адмирала Степанова Г.А почти затерялось в боковой аллее, приходящей в запустение. Не стал Константин Александрович Безпальчев великим флотоводцем, хотя имел к этому все данные, но состоялся как незаурядный, талантливый воспитатель офицерских кадров Флота. И можно заключить, что не в высокой должности, должно быть, дело, а в чувствах добрых, которые он пробуждал (перефразируя Пушкина).
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Мы дышим искусственным воздухом... Его нам вырабатывают регенерационные дыхательные установки... В обыкновенный металлический ящик сунули двухэтажную сетку для посуды... На полках сетки в два ряда – пластины желтого цвета... В-64 называются... В каждой пластине – Жизнь и Смерть одновременно... Жизнь – потому что вещество поглощает углекислый газ и вместо него выделяет для нас кислород... Смерть – потому что пластина может загореться от попадания на нее даже маленькой капельки любого органического вещества: масла, пищи, грязи, жира, пота... Возгорание – мгновенное... Температура горения – 3000оС... Потушить – невозможно, поскольку пластина непрерывно выделяет кислород... и питает пламя… Поэтому, операция по замене выработавших пластин на новые – чрезвычайно рискованное занятие для Экипажа... Боевая тревога... Все по местам... Процесс начался... Сначала я услышал странное шипение в кормовой части отсека... выглядываю – у переборки дымится густое сероватое облако... Чей-то хриплый голос: «Горит регенерация!» ...Перезвон аварийной тревоги... Еще минута – и глубина уже 60 метров... Толку-то! Всплыть все равно не сможем – некуда! Из рубки акустиков вылетает кто-то... В руках – ватник... Еще миг – и тело с ватником падает на пока еще дымящуюся, но еще не горящую пластину… Дым... отчетливый запах гари... Но огня нет... Нет огня!!! Успел задавить до того, как пошел кислород... Все просто, как апельсин... Пластину успели задушить раньше, чем она начала гореть и выделять кислород... А это был вахтенный матрос-гидроакустик, Мой Земляк... Имя его я помню до сих пор! Спасибо тебе... Быстрота – это Опыт... За спиной Экипажа 150 ходовых суток... Он знает, как бороться за живучесть Корабля! Одиннадцатые сутки пребывания под Панцирем подходят к концу… Мы живы!
Двенадцатые сутки под Панцирем.
Упорство Командира, наконец, вознаграждено: Мы нашли долгожданную полынью и всплыли... Огромное озеро во льдах... Тишина, ветер и чистая вода... За чертой невидимого ледяного горизонта догорает закат... Уснувшие у самой воды торосы... Глыбы льда по правому борту... Ярко-красный солнечный диск... От льдин поднимается голубоватая дымка... Преломляясь в лучах солнца, она образует нежный сиренево-алый оттенок... Страна Разводий... Надолго ли? Странное чувство вновь овладевает Мною... Здесь Никто и Никогда не был... Пронзительное ощущение Вселенского
По-моему, Арктика приняла Нас… Вода чуть слышно плещется у борта... Вдруг у ледяного пояса из-под воды вылезает потрясающая усатая харя... И смотрит на Меня, не мигая… Так длится несколько минут... Я снова один... Посланец Арктики давно исчез под Панцирем... Передал привет и канул в Никуда... Грустно сегодня... Я прощаюсь с Белым Безмолвием... Мы закончили промеры... Боевая задача выполнена... Завтра Корабль начинает движение из-под Панциря... Но это завтра... А пока – на войне как на войне! И снова – глубина 150 метров… Курс – 270о... Скорость – 6 узлов... Восемьдесят шестая параллель по-прежнему крепко держит Нас...
Тринадцатые сутки под Панцирем.
Сегодня – исторический день! Мы начинаем выход из-под Панциря! Настроение у Экипажа приподнятое: еще бы! Уже очень скоро над Нами будет просто Чистая Вода… Представляете себе? Вместо двух герметичных бочек останется всего одна... Прелестно! Приятно быть Героями только в Кино... А когда хлопнешь кружечку настоящего Героизма – впору «караул» кричать… Да и наутро как-то безрадостно на Душе... Будто с похмелья... Во всяком случае – повторить не хочется... Арктику любовью не согреешь... Льды слезами не растопишь... Панцирь мягким не сделаешь... Поэтому – хорошего понемножку... Загостились Мы здесь... Пора Домой... Пора-то пора... Да не так быстро... Вы не забыли, что у Нас нет инерциальной системы курсоуказания? Нет? И Мы не забыли... А дело обстоит так: надо «вписаться» в желоб Лены! «Вписаться» в смысле не наехать на Гренландию справа или на Шпицберген слева... В процессе выхода из-под Панциря на Чистую Воду! Система курсоуказания может подвести... «К-181» в 1961 году ошиблась при выходе из-подо льда на 200 километров! Всего-то... Шли на Одессу, а вышли... к Херсону… Хорошо хоть без последствий обошлось… До желоба идти долго: двое суток… И еще столько – по самому желобу... Это значит, что без коррекции Места Корабля можно и не «вписаться» с гарантией… А надо! Что же, еще одна штурманская задача... Почему Правильно... шерсть дыбом встает, когда он задом вылезает…
А мы – передом... Значит – вылезем… В крайнем случае, придется пару раз всплыть во льдах… Экая невидаль! Оставляем величавый Шпицберген слева... а Северный полюс – справа... Жаль, мы были так близко к нему... Но видно– не судьба... Звезд Героев на всех не хватит, если каждый начнет бегать к Полюсу… Туда должны ходить лучшие из лучших… А мы – слишком обычные... Московское время – 03.27... До поворота на меридиан Гринвича еще 27 часов пути... ПэЭф сформулировал задачу просто: «Держать координаты!»... Почти – «стоять насмерть!» До точки поворота их буду держать Я... А потом – последнее всплытие во льдах! Надо обязательно определить координаты Места Корабля перед поворотом для входа в желоб Лены… Тогда – «впишемся»! Держись, Незнайка! Судьба Корабля – в твоих руках!
Четырнадцатые сутки под Панцирем.
Мы уже много часов ищем полынью для всплытия... Тщетны усилия! На экранах индикаторов – сплошная Ночь... Она не оставляет Нам ни тени Надежды... Арктика будто мстит Кораблю, который Ее покидает... Навсегда! Можно понять поведение Одинокой Женщины... Столько мужчин вдруг появилось – и уходят прочь… Грустно… А поиск продолжается… Тщетны попытки... Люди заметно устали... Напряжение растет... Командир, наконец, решает прекратить испытывать Судьбу и дает Нам возможность передохнуть... На глубине 150 метров... Слава те, Господи! «Готовность №2 – подводная... Третьей смене – заступить!»... Заступили... А вот и точка поворота на курс 180о навстречу Гренландскому морю! Место Мы так и не определили... Жаль... Продолжаем идти к желобу только по счислению... Уже трое суток – ПэЭф озабочен... Он задумчиво рассматривает рулоны с графиками разностей курсов… Я ни черта не понимаю пока в том, что он делает... Но твердо знаю одно: хорошо, что сейчас на корабле есть такой вот ПэЭф! Я давно уже перестал обижаться на него за бесконечные придирки… И за ту историю, про то, думают ли животные... И за 64 переключателя... И за эхолоты…
Просто ПэЭф – профессионал высочайшего класса! Ему нет никакого дела до того, что рядом кто-то чего-то может не знать так же, как он сам... Ему не повезло: рядом оказался Я… Поэтому Огромные Знания ПэЭф оказались невостребованными мною... Они для меня пока Непосильный Груз... А Его злит, что я ничего у Него не спрашиваю! Чудак... Я просто не знаю, что я должен спрашивать... Зато знаю теперь главное: Я хочу стать таким, как ПэЭф и ЭсШа! Как Командир Наш! И обязательно стану! Мы можем! Мы должны! Мы будем! С этим девизом я, простой пацан с Кавказа, когда-то осваивал твердыни английского языка в Нахимовском училище... Два долгих года... Ночами... Освоил! И Железо освою! Впереди – желоб Лены... А Панцирь пока над нами... Давит!
Пятнадцатые сутки под Панцирем.
Ура!!! Помощь пришла неожиданно и на удивление вовремя... Нет, место Мы так и не определили... всплыть не удалось... А вот прямо по курсу – взрывные сигналы! Где-то далеко внизу, наверное с ледокола, бросают что-то... Это «что-то» взрывается в воде... Наши акустики определяют направление, вернее сказать – сектор взрывов... По этому сектору Мы и корректируем свой путь под Панцирем… Точность невелика, однако, гарантирует от встречи лоб в лоб с Гренландией я Шпицбергеном... Взрыв... Пауза... Еще взрыв... Пауза... Еще... Специальная карта помогает обрабатывать сигналы... Идем, черт побери! Взрыв… Пауза... Взрыв... Пауза... Скукота! Идем прямо по Гринвичскому меридиану… Долгота – 0о... Широта – 84° северной широты... Это лучше все же, чем 86о. Желобок, дорогой, где ты? А Я – в гиропосту... Учиться сегодня уже нет сил: 22 часа на вахте отпахал! Достаю заветную фотографию... Здравствуй, девчонка! Молчишь... Уже скоро месяц... и молчишь... А глаза – совсем-совсем живые... И волосы... Зарыться бы в них на минуту. Одну только минутку бы!
Мечтать не вредно... Хотя – иногда очень... А я живу нашей с Ней музыкой, нашими с Ней местами в Питере, нашей с Ней памятью… Вот маленькая девчушка стучит каблучками... Счастливо Тебе, девочка! «Гиропост! Командира группы – наверх!» Чего там у них стряслось? ...Старпом вспомнил, что давно не заполнял ЖУС... Черт бы его побрал! Прощай, короткий отдых... Сижу в кают-компании, заполняю нескончаемые... Широта... Долгота... Отсчет лага... Курс... Иногда клюю носом... Командир сочувствует Мне: «А ты что, устал что ли?» А дальше – случай из своей флотской практики рассказал: «Один старый командир в 23.00 говорит одному молодому старпому: «Ты иди, быстро-быстро поспи... а через час меня сменишь!» Смешно? Это – флотский юмор... Командир в каюту... А я остаюсь... В желоб Лены вошли без Меня... Московское время 06.50...
Шестнадцатые сутки под Панцирем.
А мы идем по желобу Лены... По нему всегда выходят из-подо льда... осталось меньше суток подледного плавания… Признаться, очень хочется увидеть в перископ не бесконечные ледяные поля, а бескрайнюю гладь Океана! С перекатывающимися через корпус лодки громадами волн... Лепота, братцы!
Хотеть не вредно... А пока – И так далее... Ползем потихоньку...
Нас желоб Елены выводит к родным берегам! И пусть еще тысячи миль до причала остались Сегодня приветы мы шлем дорогим адресам, В просторы морей из-подо льда возвращаясь, Сегодня мы вновь под водой бороздим Турбины гудят... их назад не раскрутишь А где-то – знакомый до боли сентябрьский туман, И письма, которые здесь не получишь… Наверно, потом... после вахт и бессонных ночей Тревоги забыв, погруженья и всплытья, Тебе расскажу про советских парней, Про то, что теперь никогда не забыть Мне! Про глыбы торосов, что, лодку стеной обступив, Под лед Нас стремились загнать побыстрее, Как много нелегких минут пережив, Мы день ото дня становились сильнее! Все это потом... когда, старую дверь отворяя, Я снова услышу до боли знакомые звуки... Забуду про лодки, про льды и чужие моря, Целуя Твои долгожданные руки!
Мне дали поспать... Сжалились, наконец! Сон не идет... Не могу заснуть, и все тут... Что остается? Размышлять... И я размышляю... Мой Внутренний Мир целиком заполнен Ею... А вот в голове часть извилин постепенно заполняется тремя флотскими персонажами… Это – Командир, ПэЭф и ЭсШа... Вечная проблема Выбора... Да, да, уважаемый читатель! Я размышляю, как рыцарь на распутье… Помните? «Направо пойти... Налево пойти… Прямо пойти...» О будущей офицерской Судьбе я размышляю… Вы никогда не задумывались, что это за фигура – Командир подводной лодки в автономном походе? А стоит задуматься! Право же, стоит! Командир – держатель Абсолютной Власти на Корабле! Никто, никогда и нигде на Планете больше не имел, не имеет и не будет иметь Такой Власти! Над людьми! Над их судьбами! У Экипажа нет выбора... Ему не дано право оценивать действия Командира... Выполнение любой команды Командира – немедленное! Промедление зачастую смерти подобно… Помните шестое всплытие? Поэтому Власть Командира – это Бремя... Бремя Огромной Ответственности за Корабль, Экипаж и Боевую Задачу... Дорогой читатель! Поклонись низко этим удивительным людям – Командирам Подводного Флота... Они стоят этого… Я, похоже, сделал свой выбор: хочу быть Командиром Корабля! Простите меня, ПэЭф и ЭсШа... Я восхищаюсь Вами... Но романтика штурманского Железа на всю жизнь Меня не греет... Унижение было слишком тяжелым... И знать надо сразу… Очередные сутки кончаются... Завтра – встреча с Океаном»… Дай-то Бог!
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Они внешне были абсолютно разные. И самое разительное несходство - в росте. Она была выше Константина Александровича более, чем на полголовы. Уместно вспомнить, как наставлял Константин Александрович "нашего брата". "Наш брат" являлся типичным представителем послевоенного молодого поколения. Все мы в то время имели рабоче-крестьянское происхождение (в крайнем случае - из сов. служащих), пережили и голод, и холод, и беды войны, и горе потерь. Знанием отдельных элементов светского этикета могли похвастаться немногие. Так вот, Безпальчев учитывал и этот фактор. Инструктируя увольняемых "на берег" или в другой подходящей ситуации он наставлял: - В увольнении советую сходить в Оперу (или др.театр), там ставят то-то, играют те-то, очень интересно. - В театре брать места только в партере, не далее 15-го ряда. Никаких галерок! Проверю! (И проверял) - Если будете с дамой, непременно преподнесите коробку конфет или угостите хорошим шоколадом. - В театре должны курить только вот такие (показывал длину рекомендуемой папиросы - сантиметров 10-15, сам же он не курил и курение, как таковое, презирал). - Если это Вам не по карману, сходите в другой раз.
- Сопровождая даму по трапу (моряки!), если нельзя быть рядом, Вы должны: при подъемах находиться впереди, при движении вниз - сзади. - Ваша дама на прогулке должна идти слева от Вас, чтобы не затруднять отдание воинской чести старшим по званию и освободить Вам левую руку. Это Вы должны ей деликатно объяснить заранее. Елена Тимофеевна (1898-1988г) этот ритуал знала твердо и долгие годы в супружестве именно так сопровождала Константина Александровича. В светлой памяти моих друзей, воспитанников Рижского нахимовского училища, в которое они пришли в далеком 1945 году, Елена Тимофеевна осталась им Мамой. Но вернемся к К.А.Безпальчеву. Службу его на флоте "карьерой" не назовешь. Окончив престижный Морской кадетский корпус в 1915 году с "золотым значком" (золотой медалью) в звании "мичман" - первое офицерское звание - он прошел суровую морскую школу в должности вахтенного начальника на крейсере "Россия", который вел боевые действия в 1-ю Мировую войну на Балтике. Под его командованием комендоры зенитного плутонга сбили первый немецкий аэроплан, за что он был удостоен ордена "Св. Станислава 3-й ст." А дальше - Революции, стихия стала править бал...
Помнится воспоминание Безпальчева: « Октябрьская революция привела нас с Еленой Тимофеевной на Флот уже был разрушен, я - без дел, без перспективы, без средств. Стояли мы на опустевшем перроне, с одним чемоданом личных вещей, в надежде хоть на чем-нибудь уехать в Финляндию, насовсем. Движение поездов уже прекратилось, надеялись на оказию. Пронизывающий холодный ветер разносил по пустому перрону прокламации и газеты с Манифестами и революционными призывами. Было зябко и тоскливо.
Вдруг приблизился революционный патруль: "Ваши документы, гражданин!" Я предъявил. "Пройдемте!" - Нас отвели в штаб какой-то революционной комендатуры и, на наше счастье, принявший нас комиссар оказался весьма интеллигентным, образованным, деловитым человеком. Выслушав печальную историю, спросил неожиданно: "А зачем Вам это?" - и, подумав, предложил: "А не хотите Вы стать военным советником по морским делам при..,?" Я немедля согласился. А вскоре вышел Декрет о привлечении военспецов из "бывших" во вновь создаваемый Рабоче-крестьянский Красный Флот». Вот такая незатейливая житейская случайность сохранила для нас этого замечательного человека. Прошло десятилетие со времени выпуска из училища. Из "лейтенантов" я дорос до "капитана 3 ранга", стал слушателем ВСООЛК ВМФ - аббревиатура Командирских классов в Ленинграде. Был выходной воскресный день. Не сойдясь интересами с супругой по поводу развлекательной программы, слегка расстроенный, одинокий, но гордый, я отправился в Центральный Морской музей. Это было не первое посещение. В редкие, случайные наезды в Ленинград я не раз уже побывал в нем. И всякий раз открываешь для себя что-то новое. В этот раз открыл неожиданно и новое, и необычное.
Осмотрел в очередной раз ботик Петра, модели и детали первых боевых парусных кораблей. Подошел к нескольким группам экскурсантов, послушал, о чем им говорят и как. Увидел в стороне еще одну группу, подошел поближе. Вел группу какой-то контр-адмирал - нечастое явление в нашем музее, я заинтересовался. О, Боже, да ведь это Безпальчев! Я его не узнал. Это был внешне другой человек. Несколько позже он сам объяснил эту метаморфозу: оказывается, он сильно и долго болел. За время болезни потерял в весе 30 кг. А болезни и годы, как ведомо, людей не украшают, тем более - радикально изменились параметры фигуры. Как жаль, что я не успел к началу экскурсии! Безпальчев уже живописал раздел развития флота в предреволюционный период. Мимо проносились общипанные стайки под предводительством бойких на слово экскурсоводш: "Посмотрите налево, Вы видите…. А сейчас посмотрите направо, перед Вами..," - и стайки улетали в даль. Группа Константина Александровича обрастает, как снежный ком. Слышится его рассказ: -…Большая Императорская судостроительная программа продолжает выполняться. Наряду с линейными кораблями, получает развитие и средний класс. Уже в 1913 году, накануне Мировой войны, на Балтике вступает в строй эскадренный миноносец "Новик". Вы видите перед собой макет этого корабля. Мировая кораблестроительная практика не имела ему аналогов. При скорости в 36 узлов, имея мощнейшее артиллерийское, торпедное и минное вооружение (коротко перечисляет основные технические и боевые характеристики), он стал не только образцом строительства этой серии в России, но и в других странах. Этому типу кораблей выпала честь после модернизации принимать активное участие и в Великой Отечественной войне.
Эскадренный миноносец типа “Новик”. Головной корабль серии построен Путиловским заводом и спущен на воду в 1911 г. Водоизмещение – 1260 тонн. Длина – 102,4 м., ширина – 9,5 м., осадка – 2,7 м. Энергетическая установка - 3 турбины общей мощностью 30 тыс. л.с.. Скорость – 36 узлов. Артиллерия: 4 – 105 мм., 4 пулемета. 4 надводных минных аппарата.
Сделав паузу в несколько секунд, и как бы с грустинкой, он продолжал: - Я имел честь командовать кораблем типа "Новик" - эскадренным миноносцем "Петровский" на Черном море.
В 1929 году я получил назначение командиром "Петровского". В штабе флота, куда я прибыл для представления, меня принял Командующий Морскими силами Черного и Азовского морей (обращает внимание на портрет). Годом старше меня, до 1-й Мировой войны студент юрфака университета. В войну закончил трехгодичные гардемаринские классы, плавал на учебном корабле "Орел". Восторженно встретил революцию, вступил в партию большевиков, храбро сражался на фронтах Гражданской войны. 1926-30 гг. - командовал Черноморским флотом. 1931-37гг. - Начальник Морских сил РККА. Встретил меня Орлов озабоченным: "Прошу извинить, Константин Александрович, что не могу уделить Вам должного времени и внимания. Ваш корабль тонет. Поспешите на завод, машина Вам у подъезда!” Это было сложное время. Совсем недавно отгремели бои Гражданской войны. Лучшие боевые корабли были уведены белогвардейцами, часть флота была затоплена под Новороссийском. В стране еще разруха, но на повестке дня стоит вопрос о восстановлении того, что уже не могло плавать. Строить новые корабли молодому государству было еще не по плечу. Тяжесть восстановления флота легла на плечи парней, пришедших по комсомольскому призыву из голодных украинских сел и городов. Вот по незнанию и неумению этих парней и случилось ЧП на "Петровском". “Петровский” мы спасли. Через год из его труб уже взвивался легкий дымок, котельные машинисты поднимали пары, турбинисты обкатывали свои агрегаты, а вскоре мы вышли в море на ходовые испытания. Какое счастье для командира дать собственными руками через машинный телеграф команду, которую сразу подхватят и немедленно исполнят несколько десятков умелых рук, приведут в действие нужные механизмы. Корабль обретет ход, управляемость. Я даю "малый ход" - корабль идет, я даю "средний ход" - турбины набирают обороты, корпус эсминца возбужденно подрагивает, и я даю "полный вперед"! Но что это? Турбины теряют обороты, поступает доклад о падении давления в котлах. Я разъяренный бросаюсь с мостика в котельное отделение, в мыслях мелькают эпизоды предстоящей расправы. На флоте потеря хода кораблем – ЧП! Это позорное пятно и "притча во языцех" на долгие годы. В гневе я врываюсь в угольный бункер. И что вижу? На груде угля лежит молодой кочегар, потерявший силы и сознание от голодного обморока. Да, и на флоте есть было нечего. Мой воинственный пыл погас. Общими усилиями экипажа мы довели давление в котлах до "марки". В установленные сроки завершили испытания механизмов, а вскоре вошли и в боевой состав флота.
Однотипным эсминцем “Петровский” К.А.Безпальчев командовал с июня 1926 по февраль 1930 г.
Повествование по экспонатам с богатыми личными впечатлениями продолжилось.
Рассказал Константин Александрович о предвоенном строительстве флота, остановился на флотских "знаменитостях" того времени, портреты которых до сих пор украшают музей. Остановил внимание слушателей на академике, адмирале стоявшем у истоков новой отрасли знаний - кибернетики, товарищеские отношения с которым поддерживал еще с кадетских времен, о выдающейся морской династии Бутаковых, многих из которых он знал лично, а то и состоял в дружбе. Интереснейшая беседа близилась к предвоенным годам: - В 1940-м году я еще раз посетил Черноморский флот в составе комиссии с инспекционной задачей. Дела флота шли успешно. В боевой и политической учебе флот первенствовал, это, бесспорно, радовало. Меня встретили радушно, многие еще помнили. Показали успехи, не скрывали недостатков, без них не бывало, но настрой командования, “нижних чинов”, как говаривали ранее, не оставлял сомнений - им все по плечу. Наконец, меня принял Командующий флотом. Адъютант любезно извинился, что Командующий не смог из-за занятости уделить мне внимание с самого начала. Я это понимал: у Командующего всегда в достатке важных и неотложных дел. Наконец я в кабинете, представляюсь, ко мне подходит Командующий и с радостной улыбкой пожимает мне руку. Неформальность обращения как-то смущает, в лице - что-то до боли знакомое. Фамилия ничего не говорит. Начинается непринужденный разговор. А в мыслях одно: мы ведь где-то встречались... И вдруг меня пронзило: так это же он - матрос Иванов с угольного отвала в бункере эсминца "Петровский"! И ссылка на портрет со скупыми данными энциклопедического словаря: (1899-1969), адмирал (1944), Герой Советского Союза (1958), Команд. Черном.флотом 1939-1940 и 1944-1948), один из руководит. обороны Одессы и Севастополя. В 1943-1944 Команд. Амурской воен.флотилией. В 1948-1953 1-й зам. Главнокоманд. ВМС СССР". Разросшийся до громадных размеров “снежный ком” отметил окончание экскурсии долгими, несмолкающими аплодисментами, были многие благодарственные речи. А в начале зала формировались новые “стайки”... Из 17 лет, отведенных Константину Александровичу на годы “отставки”, большую часть он посвятил работе в Центральном Морском музее на общественных началах. Его путь в Музей закономерен.
Контр-адмирал К. А. Безпальчев в Центральном военно-морском музее (Ленинград) у макета крейсера «Россия»
Просветительская деятельность Безпальчева началась очень давно. Еще в 1923-1924 гг. он командировался Политуправлением ЧФ в Ростов, Екатеринослав (Днепропетровск), Киев, Харьков с циклом пропагандистско-агитационных лекций по истории и путях развития Военно-Морского флота страны. Если бы его знания истории ВМФ, увлеченность им, большие организаторские способности были использованы в должности, допустим, научного руководителя Музея или его директора – можно было бы ожидать заметный позитивный этап в его развитии. История оставила нам отзыв неизвестной работницы архива Музея – благообразной интересной старушки-дамы: - Константин Александрович был очень душевный человек. Просто прелесть! Очень грамотный, начитанный, интеллигентный в самом высоком смысле этого слова. Потрясающе хорошо знал историю флота, которую никто в Музее тогда не знал лучше его, да, пожалуй, не знает и сейчас. Он был очень деликатен, галантен, но иногда мог отпустить и “солёненькую” фразу. Запомнилась страсть, именно - страсть, Безпальчева к парусу. Кстати, не я первый пишу об этом. Любознательный читатель может найти интересный эпизод, относящийся, видимо, к концу 20-х годов, на стр. 45-46 воспоминаний Н.Г.Кузнецова Позволю себе привести этот эпизод полностью: «Самый жизнерадостный из нас, Юрий Александрович Пантелеев, был природным рассказчиком. За основу фабулы своих рассказов он брал истинные события из прошлой флотской жизни, а она у него очень богатая! И так искусно сдабривал их вымыслом, что мы, затаив дыхание, слушали его часами. В тот вечер попросили Юрия Александровича рассказать, как он, будучи штурманом, объявил благодарность командиру эсминца. Передаю лишь смысл этого эпизода. Однажды летом, когда крейсер стоял на бочке у Павловского мыска, и тихий, теплый вечер манил всех на Приморский бульвар, где играла музыка, на берег съехали командир корабля и командир отряда. Не устояв перед соблазном, в катер нырнул и старший помощник командира. Дежурным по кораблю остался штурман Пантелеев. Он поднялся на мостик, по-хозяйски оглядел рейд и, заметив парусную шлюпку, лихо ходившую между бочками в Северной бухте, крикнул на вахтенный мостик: - Сигнальщики, чья шестерка? - С "Петровского", товарищ дежурный, - последовал ответ. Пантелеев, упиваясь властью, приказал поднять сигнал, выражая благодарность старшине шлюпки, а следовательно и командиру "Петровского". Эсминцем в ту пору командовал К.А.Безпальчев, человек строгий и любящий порядок во всем. По морскому уставу командира корабля могло благодарить только высшее начальство. Увидев сигналы, Безпальчев запросил по семафору, кто остался старшим на "Червоной Украине". Допытавшись, что самым старшим был дежурный по кораблю штурман Пантелеев, он пришел в ярость.
Утром, когда возвратилось командование, Безпальчев на своем катере подошел к трапу крейсера и, быстро поднявшись на борт, разгневанный прошел в салон. Шуму было много». О Ю.А.Пантелееве мы еще поговорим впереди, а пока вернемся в училище. На 1-м курсе училища, наряду с другими предметами, была "Морская практика" - наука древняя, многообразная, интересная и очень нужная на флоте. За учебный год мы постигли "азбуку Морзе", световой и флажный семафор, значение флагов расцвечивания, вязание морских узлов, устройство шлюпки, такелажа и парусов. А к началу навигации на Даугаве мы имели уже и свой "флот" - несколько 6-ти весельных шлюпок, 10-ти и 12-ти весельных баркасов и катеров, разместившихся в спортивной гавани вблизи нынешнего "Московского" моста через Даугаву. Началась морская практика на воде: “Уключины вставить! Весла разобрать!” “Внимание! Весла на воду!”, "Табань!", "Шабаш!", "Весла на валек!", - неслись по Даугаве команды. Весельные приемы отрабатывались до автоматизма, исполнялись, как оружейные. Первые гребки невпопад, затем -лучше, еще лучше, хорошо, совсем хорошо... Ладоням рук сначала больно, затем - очень больно, затем - кровяные мозоли. Спустя какое-то время, ладони уже покрыты толстым слоем бесчувственной кожной корки. Слаженные взмахи весел, мощные гребки, шлюпка с каждым гребком уверенно набирает скорость. От одиночных, "спринтерских", галсов переходим к состязательным гонкам. И все это под бдительным надзором и личным руководством самого Безпальчева К.А. Скоро от весел переходим к парусам, а затем и сдача экзаменов по управлению шлюпкой на веслах и под парусом. Кульминация "водной феерии" - выполнение двух поворотов шлюпки под парусом: фордевинд и оверштаг, с проходом у борта рассыльного катера в расстоянии не более 20 см. На катере - сам Батя. Мне, грешному, первый проход не удался, расстояние получилось под 30 см. С палубы катера прозвучало властное и недвусмысленное: "Повторить!"
Второй заход удался на славу, расстояние до борта катера не превысило 5 см, начальство отреагировало одобрительно, и в душе шевельнулось приятное чувство успеха.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Заканчивался один из многих, ничем не выделяющийся день. После вечернего чая мы идём по булыжной мостовой тихой Пеньковой улице в недавно переданный училищу спальный корпус у пожарки на Мичуринской. - Запевай! - командует дежурный старшина. Им в этот раз был всеобщий «любимец» старшина Тюменев. Мы любим петь в строю. Особенно по вечерам, когда во влажном воздухе зычно звучат наши голоса. Но сегодня петь что-то не хочется, нет настроения. Но старшина этого понять не может. Он упорен и - Запевай! - снова командует «Тюлень». Чтобы не оказаться виновным и не получить взыскания, запевала уныло выводит; «Взвейтесь, соколы, орлами...» Но «соколы» припева не подхватывают. - Запевай! - в третий раз делает попытку старшина. И снова «молчание было ему ответом». С точки зрения «Тюленя» - это ничто иное, как коллективное неповиновение. Перед воротами спального корпуса он неожиданно командует: - Круго-ом марш! Идём снова к учебному корпусу. Ясно: решил погонять. - Запевай! - с идиотским оптимизмом звучит снова его голос. Молчим. Знаем, это не надолго: скоро отбой. А сон на флоте - неприкосновенен! Но после того, как он отвернул нас от спального корпуса в третий раз, мы возроптали. Форма возмущения была проста до гениальности. Договорились, как только «Жопа» кончит очередной подсчёт ноги, всем дружно под левую ногу скандировать «Тю-кин, Жё-ра!» (Тюкин Жёра - наш же товарищ, идущий в строю). Прокричали раз, другой - никакого эффекта! «Тюлень» непробиваем. Ему бы оставить подсчёт ноги, но он продолжает его. - Раз... Раз... Раз, два, три, Левой, левой, левой! Тогда сквозь «Тюкина Жёру» стало всё явственнее проступать то, что и имелось в виду за ним. И вот уже на всю Пеньковую в ночи гремит: «Тю-лень, жо-па!» Но не этим суждено было закончиться той злополучной вечерней прогулки. Старшина, закусив, что называется, удила, продолжал гонять нас, хотя время отхода ко сну уже вышло. Тогда от лбов первого взвода пошёл наказ: если Жопа повернёт ещё раз обратно, то по его команде «кругом марш» все сразу рассыпаемся и с воплями «У-у-у...» бросаемся в его сторону. На этот раз эффект превзошёл ожидания. Вообразив, что его сейчас будут бить, «Тюлень» подскочил и стремглав помчался прочь. Поулюлюкав и посвистав ему вслед, мы в шабашном веселье пошли спать, прекрасно понимая, что нам это так не пройдёт. И точно. Утром, ещё до подъёма, в коридоре из конца в конец метался командир роты. На построении перед выходом на зарядку было объявлено: всей роте - месяц без увольнения в город. А Тюменева у нас скоро не стало. Кто-то сострил: «Пошел за котангенсом...». Мне, по-своему, было немного жалко этого бесхитростного, чересчур усердного в своей прямолинейности, деревенского парня. Потом, уже, будучи офицером, кто-то из ребят встретил его на улице, уже подучившегося почему-то по финансовой части. Зашли в рюмочную, где «Тюлень» не то, чтобы каялся или винился за прошлое, нет, но дал понять, что о многом, что было тогда, теперь сожалеет.
Федоров Олег Сергеевич.
Федоров Олег Сергеевич был переведен из Тбилисского Нахимовского училища и закончил ЛНВМУ в 1948 году. Предположительно, закончил училище им. М.В.Фрунзе.
Дневник воспитанника 1-й роты 12 класса Игоря Леоненко.
22.03. После обеда я, Горбачев и Федоров пошли покупать «деду» портфель. Наш и 12-й класс собрали 320 руб. (170 — мы). Приходилось у некоторых выцарапывать из мошны. Санька в шутку прозвал меня кровопийцей. 11-й класс вообще не собрал. Приехали назад без покупки, усталые и недовольные.
"Дед" - Кашинцев Алексей Васильевич. Грабарь В.К.: "То обстоятельство, что в 1944 году возобновили свою работу далеко не все ленинградские школы, позволило отобрать в создаваемое училище лучших, наиболее опытных преподавателей. Среди них были педагоги ещё гимназической школы – физик Аким Васильевич Белозёров, математик Алексей Васильевич Кашинцев, учителя русского языка Ксения Вячеславовна Толстая и Павел Дмитриевич Вознесенский."
Так как же с подарком? Все удалось! И.Леоненко: "23.03.1948. После первого урока поехали с Горбачем и Евдоком искать портфель. В Кировском не нашли, но в Петроградском универмаге фортуна улыбнулась — купили единственный оставшийся портфель за 259 руб., черный, с карманами, тисненный под крокодиловую кожу. Нашли гравера, заказали монограмму с якорем, что обошлось нам еще в 69 руб. (Евдок доплатил). Портфель всем понравился. Кап. 3 предложил положить в него бутылку, что и было сделано. 11-й класс со скрипом собрал 73 руб., пошли в магазин, купили бутылку портвейна. Оттуда пошли на Моховую к Кашинцеву и вручили подарок, который растрогал старика."
Чубич Максим Максимович.
Они были первыми. Первый выпуск первого военного набора 1944-1948 гг. Составил нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов.
Первым из нашего выпуска получил звание капитана 1 ранга, одним из первых на флоте стал командиром атомной подводной лодки. А в Нахимовском училище он был просто Максом, замечательным товарищем. Хорошо пел и хорошо рисовал. Был выносливым гребцом - правым средним на призовой шлюпке. И ко всему - мастером всевозможных проказ, в связи с чем неоднократно сидел в карцере - училищном, в лагере и даже на шхуне в ахтерпике.
Подтверждает Игорь Леоненко. - Сокровище то - слово...". Дневник воспитанника 1-й роты 12 класса.
16.07.1947. Утром планировали поход на баркасах, но погода ухудшилась. Я лег на койку. Подошел мичман, стал настаивать, чтобы я учил ВМП. Я сказал, что буду учить, когда посплю, за что был «представлен» кап. 3. Посадили в ахтерпик (карцер). Вскоре за то же посадили и Макса. Вместо утреннего чая получили хлеб с солью и кружку кипятку. В 21 час меня выпустили, а Чубич остался на ночь в ахтерпике. Его выпустили утром.
Они были первыми. Первый выпуск первого военного набора 1944-1948 гг. Составил нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов.
Но, если нашим командирам надо было кому-то из воспитанников поручить какое-нибудь необычное ответственное и даже немного рискованное дело, например, покраску бортов нашей первой шхуны «Бакштаг», то чаще всего их выбор падал почему-то на Макса. Как сейчас вижу их с Лёвкой Трушиным (тоже художником, в том числе, и по наколкам - его морской чёрт, сидящий верхом на винной бочке с чаркой - памятка, оставшаяся у некоторых ребят до конца жизни), вымазанных краской с головы до ног, только что поднятых на люльке из-за борта, и, вместо благодарности, обматерённых капитаном шхуны, старым Ваганычем, за оставленные следы на палубе! После ВВМУ им. М.В.Фрунзе лейтенант М. Чубич получил назначение на Черноморский флот (повезло Максу!) командиром артиллерийской и минно-торпедной служб стотонного тральщика. Пока его РТЩ «утюжил» воды Чёрного и Азовского морей, на Николаевских верфях была спущена очередная средняя подводная лодка 613 проекта. Судьбу, как говорится, не обойдёшь. Участвуя в перебазировании этой лодки с юга на север по древнему пути из варягов в греки, старший лейтенант М. Чубич радикально меняет место и характер своей службы. В 1955 году на такой же лодке капитан-лейтенант М. Чубич, будучи уже помощником командира, совершил двухмесячный переход по Северному морскому пути на Тихий океан.
У меня появился круг близких мне друзей и товарищей, которых я всегда буду вспоминать с неизменной благодарностью и любовью: лейтенанты Асеев Геннадий Георгиевич, Устьянцев Александр Михайлович, Мальков Александр Александрович (сокращенно — Сан Саныч), Гладков Семен Евгеньевич, инженер старший лейтенант Телин Владимир Владимирович, капитан-лейтенант Чубич Максим Максимович. По первоначалу почти все они были холостяки, и эта холостяцкая компания как умела занимала себя в редкое свободное от службы время. Были холостяцкие пирушки, если были на то причины, были походы в клуб в Тарью на очередной новый фильм и, конечно же, были совместные поездки в Петропавловск. Последнее начиналось обходом редких магазинов, а иногда и просмотром художественных выставок, которые нередки были в Доме офицеров флотилии, и, бывало, заканчивались прохождением ВВК (т. е. ресторанов «Восток», «Вулкан» и комендатуры гарнизона). По сравнению с другими нам «союзными» компаниями на ВВК мы как-то не попадали.
Они были первыми. Первый выпуск первого военного набора 1944-1948 гг. Составил нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов.
После окончания в 1958 году Высших офицерских классов и специального Учебного центра по переподготовке командиров ПЛ с дизельных на атомные, капитан 3 ранга М. Чубич плавал сначала помощником, через два года - старшим помощником и с 1964 по 1968 годы - командиром крейсерской атомной подводной лодки. В каких морях? Во всех, что омывают берега России, «прихватывая», где больше, где меньше воды Индийского, Северной Атлантики и, конечно же, незабываемого Северного Ледовитого океана с походами под его льдами до 82 параллели. Из рассказов Макса. «Арктические паковые льды... Снизу, из глубины, зловеще тёмные при толщине в десять-пятнадцать метров зимой и совсем другие летом, представляют собой фантастическую картину - зеленовато-бугристые с толстыми сосульками. А вода - чистейшая! Через перископ при незаходящем полярном солнце - это сказочное видение! Всплывёшь в попавшейся полынье - бескрайняя белизна вокруг и желтоватое, от гуляющего где-то за горизонтом солнца, небо над головой. И - всё! Не передать словами, что творится в этот момент на душе». В 1968 году капитан 1 ранга М. Чубич сменил каюту командира лодки на кабинет старшего офицера Управления боевой подготовки Северного флота. А с 1975 до выхода в 1985 году в отставку вёл преподавательскую и научную работу в учебных центрах ВМФ по подготовке экипажей атомных подводных лодок. В эти годы им создаются учебные пособия и три секретных короткометражных фильма. Тогда же он был военным консультантом единственного в нашей стране художественного фильма «Тяжёлая вода» о жизни на атомной подводной лодке. Парадную тужурку Максима Максимовича помимо орденов и медалей утяжеляют не менее весомые три знака - «Ветеран Вооруженных сил», «Ветеран Северного флота», «Ветеран-подводник». И должен был бы быть ещё один, четвёртый, самый «тяжёлый» к полученному им удостоверению - «Ветеран подразделения особого риска». А нет его лишь потому, что его вообще нет: суть его не нашла адекватного выражения в наградном знаке. Я, конечно же, спросил у Макса, была ли у него за четырнадцать лет службы на подводных лодках, из которых десять приходятся на атомные, случай, подпадающий под этот самый «особый риск»? «Был, - говорит. Потом мне в шутку предлагали написать сценарий к кинофильму «Ещё одна неизвестная авария». И рассказал, что это случилось на глубине, когда вдруг произошёл прорыв второго контура, в результате чего резко ухудшилась обстановка на лодке. «Но благодаря быстрым и умелым действиям экипажа, мы вышли победителями из этой аварийной ситуации», - закончил он свой рассказ крепко засевшей в его мозгу фразой, неоднократно повторяемой им тогда при докладах по начальству. И, нащупывая в кармане нитроглицерин, добавил устало: «Но вспоминать об этом не хочется...»
Тем не менее, прошло время, и Максим Максимович вспомнил и поведал подробности о том эпизоде боевой службы в статье
Только сейчас, спустя много лет после случившегося на К-52, глубоко проанализировав все сложившиеся тогда ситуации, невольно приходишь к страшному выводу: если бы экипаж лодки при ее нахождении под тяжелыми льдами своевременно и квалифицированно не выполнил все необходимые действия, то неизбежно произошла бы катастрофа, приведшая к гибели корабля и людей. И никто никогда не узнал бы причины катастрофы. К началу 1961 года подводная лодка К-52 успешно закончила выполнение всех курсовых задач и была введена в 1-ю линию, то есть по уровню подготовки экипажа она могла выполнять все задачи, свойственные данному классу лодок. С этого момента начались ее интенсивные плавания. Впервые в стране атомная подводная лодка надолго и далеко уходила под лед. К-52, таким образом, являлась первопроходцем, которому нужно было выявить много нового, ранее малоизведанного, обучать экипаж плаванию подо льдами. Очередной выход подводной лодки в море намечался на начало апреля 1961 года. Плавание предстояло серьезное. Необходимо было осуществить поход подо льды Северного Ледовитого океана. В это время года лед в Арктике является наиболее тяжелым, так как, смерзшись на зиму, он представляет собой почти сплошной панцирь, местами возвышающийся тяжелыми, глубоко сидящими в воде глыбами, выходящими наверх причудливыми торосами. Чистая вода находится только в трещинах, образующихся от подвижки льда. Исходя из этого, поход предполагал быть очень серьезным и ответственным. Нам предстояло впервые отработать и практически закрепить приемы и способы плавания подо льдами, возможность всплытия в полыньях и отработать этот маневр, а также еще много разных неизведанных вопросов должна была решить К-52. Перед выходом на борт прибыл командующий Северным флотом адмирал А.Т.Чабаненко. Его присутствие на борту подтверждало серьезность похода. Закончив приготовление, К-52 вышла в море.
После небольшого перехода под водой мы всплыли в надводное положение. Стояла темная тихая ночь. Почти черное небо было усыпано неестественно яркими звездами, которые блестели, излучая таинственный, едва уловимый свет. Ветер и волнение моря отсутствовали. Тишина. Небольшой морозец пощипывал нос и щеки. Темный горизонт, где небо обычно сливается с морем, был обозначен расплывчатой белой полосой, которая светилась завораживающим, идущим откуда-то снизу матово-белым светом. Как выяснилось впоследствии, это была кромка необычайно чистого арктического льда, присыпанного абсолютно белым снегом, которая под воздействием рассеянного света звезд и небольших сполохов северного сияния светилась изумительным напоминающим люминесцентный, внутренним светом. Такую картину природы можно наблюдать только в исключительно чистых местах, где отсутствуют следы современной цивилизации. Погрузившись на глубину 60 метров, лодка медленно зашла под лед. Эхоледомер самописцем вычертил кривую нижней кромки льда. Она, к нашему удивлению, представляла собой не ровную гладкую поверхность, а узкими длинными "сосульками", доходящими до 12 метров в длину, опускалась вглубь океана. Это обстоятельство, и, кроме того, полученные ранее результаты ледовой разведки, в которых сообщалось, что недалеко от нашего района плавания дрейфуют два айсберга, оторванные от ледника Земли Франца-Иосифа, заставили командира капитана 2 ранга В.А. Рыкова принять решение: дальнейшее маневрирование подо льдами осуществлять на глубинах 90-150 метров. Что было выполнено немедленно. Так началась наша работа, делать которую нам предстояло в необычных условиях. Офицеры, старшины и матросы с особой внимательностью и ответственностью на постах выполняли свои обязанности. Вахта сменялась вахтой. Так проходили часы, дни, недели... Каждый на своем месте, на своем боевом посту, командном пункте был высококлассным специалистом, отработавшим свои действия до совершенства. Это обстоятельство вселяло твердую уверенность и спокойствие в каждого участника сложного похода. Командующий флотом каждый день обходил отсеки подводной лодки, беседовал с членами экипажа, рассказывая о том, как приходилось плавать на лодках раньше, на заре подводного флота, когда даже акустических станций не существовало, и шумы, идущих в море кораблей, прослушивали, находясь возле люка 1-го отсека. Для этой цели назначались специальные матросы, обладающие хорошим, почти музыкальные слухом. В очередной раз командующий флотом, дойдя до концевого, 9-го, отсека, вернулся в центральный пост, где, расположившись в кресле командира ПЛ, начал читать небольшую книжку.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
Мой отец, Оголь Леонид Иванович, служил на подлодке "К-8", которая погибла в Бискайском заливе. Об этом событии писал Шигин Владимир Виленович, в своей книге "Бискайский реквием". Каких-либо данных о сослуживцах у нас нет. На все годовщины гибели лодки в Санкт-Петербурге собирались сослуживцы-ветераны, которые ещё живы, но у моего отца не получалось приехать на встречу, он живёт в Украине, поэтому информации никакой не имеет. В 2010 году будет 40 лет как погибла лодка и мой отец очень хотел бы поехать на встречу, но у нас нет никакой информации, нет адресов сослуживцев. В своей книге Владимир Шигин писал, что была встреча на 35-летие гибели лодки, но где была встреча неизвестно. Может у Вас есть координаты Шигина В.В. или какая другая информация, которая поможет нам связаться с сослуживцами или организаторами встречи, мы будем Вам очень благодарны. Встреча будет примерно в апреле 2010 года.
Заранее благодарны, с уважением, Николаенко Ольга Леонидовна.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С июля 1955 года по май 1956 года длилась наша "стажировка". За это время на "Щ-131" я совершил плавание на ремонт во Владивосток, где в течение 4-х месяцев ей заменяли комингс верхнего рубочного люка, который потрескался от старости, и обратно. Другим моим "собратьям" с выходами в море тоже не очень везло, плавания большей частью ограничивались только перешвартовками от пирса к пирсу. Мы же, стажеры, добросовестно изучали устройство подводных лодок, рисовали в толстых тетрадях схемы функциональных устройств, коммуникаций энергосистем и проч., которые нам никогда не потребуются. Но была и рациональная часть программы - изучали морской театр плавания, систему радиосвязи, другие вопросы, связанные с руководством боевой частью. А к концу стажировки, сдав зачеты, мы получили допуск к самостоятельному руководству боевой частью и к самостоятельному несению якорной и ходовой вахты. Это в дальнейшем пригодилось. Бригада подводных лодок, на которой мы стажировались, несмотря на то, что лодки практически не плавали, жила напряженной жизнью. За период с октября 1955 по февраль месяц 1956 года было проведено увольнение в запас матросов и старшин срочной службы двух призывов. Первыми уволили отслуживших 5 календарных лет, за ними - отслуживших 4 года. В связи с большой текучестью в штатах экипажей подводных лодок штаб предпринимал огромные усилия к поддержанию лодок в высокой боевой готовности, устраивал поочередный прием курсовых задач боевой подготовки. Параллельно комплектовались экипажи для новостроя. Сейчас в средствах массовой информации очень часто муссируется тема "дедовщины". На флоте это извращение называют "годковщиной". Вспоминаю, как было тогда с этой проблемой, во время моей стажировки. Для увольняемых со службы в запас матросов и старшин главным было подготовить достойную замену, передать свой боевой пост в надежные руки. Это было предметом гордости увольняемых. Может это специфика подводной службы, там ведь от каждого зависят все остальные. И все это понимают. И еще отмечу, что переходы из казармы на лодку и обратно делались только строем, совмещаясь со строевой подготовкой, под строевые песни. Старшина любой статьи был начальником для матроса, за все время стажировки ни одни матрос или старшина срочной службы не обратился ко мне на "ты" - только "Вы" и "товарищ мичман". И это несмотря на то, что мы были одногодки по рождению и призыву. Когда каждый занят своим делом, когда взаимоотношения строятся на Уставах, когда начальники проявляют должную требовательность и заботу, то для "дедовщины" места не остается. В этом я убедился и в последующей службе.
В октябре 1955 года нам предоставили очередной отпуск с выездом на родину. Мы снова испытали "достоинства" третьих полок на пути в Европу и обратно. Впечатления от отпуска они не омрачили. В конце апреля 1956 года отдаленные базы всех флотов облетело распоряжение: курсантов 2-го ВВМУ ПП откомандировать в Ригу для выпуска. Сборы были недолги. Снова "Франц Меринг", ТОВВМУ, приобретение больших чемоданов, упаковка сшитого нам офицерского обмундирования, Транссибирская ЖД магистраль и опять третьи полки вагонов. 15 мая 1956 года мы прибыли в свою "альма-матер", а 19-го числа состоялся выпуск. Ритуал был торжественным и трогательным. На заднем дворе “шведской казармы” выстроился весь состав училища, мы - выпускники - отдельным строем. Затем был зачитан приказ Министра Обороны о присвоении нам офицерских званий. Нам вручили погоны, кортики, дипломы о высшем образовании, нагрудные значки. Произносились поздравительные речи. Далее - переодевание в уже приготовленную, отутюженную офицерскую форму, новое построение, напутственные речи, торжественный марш и торжественный обед в столовой училища. Вечером, уже сами, организовали группами банкеты в рижских ресторанах, пригласив уважаемых нами преподавателей, командование рот, факультетов и училища. Два-три дня ушло на работу с кадровиками. Мы получали назначения сразу на конкретные должности, оформляли отпуска, вещевой и продовольственный аттестаты, расчетные финансовые книжки. А что до идеи ритуального действа, созревшей перед Госэкзаменами, – начистить до блеска зад – было не до того. За истекший год мы стали менее романтичны, мы стали взрослей. Роды традиции не состоялись.
Погода стояла солнечная, теплая, настроение было радостное, приподнятое. "Я лейтенант! Через день-два у меня офицерский отпуск!" - пела душа. А временами легкая тревога омрачала радость: “Потом, после отпуска, на лодку. Как встретят? Как пойдет служба?” Но, сначала отпуск, все остальное - потом. “Даешь отпуск!” - и наплывшее облачко слетало с души. Полное счастье испытали не все. Не всем пришлось одеть офицерскую форму и продолжить военную службу. Ситуация в стране изменилась. Массовое строительство дизельных подводных лодок подходило к концу, атомные были еще в чертежах. Нам предоставили свободу выбора. Более 20 человек, стоявших в курсантском строю мичманами, получили только дипломы о высшем образовании и с ними приказы об увольнении в запас. Подверглись остракизму допустившие нарушения воинской дисциплины на стажировке, но были и "добровольцы". Я получил назначение на должность командира рулевой группы подводной лодки 613-го проекта "С-293" Северного Флота, прибывшей из Сормово в Молотовск (Северодвинск). Моя лодка готовилась к переходу в составе к постоянному месту дислокации на ТОФ. К своему удивлению, прибыв после отпуска на свою лодку, я встретил бывшего командира "моей" ПЛ "Щ-131"- капитана 2 ранга Саранчука.
Он командовал соседней лодкой 613 проекта из новостроя. Сама же подводная лодка “Щ-131”, через пару лет списанная в ОФИ ТОФ, затонула в районе острова Аскольд при буксировке ее во Владивосток для резки на металлолом. К счастью, обошлось без жертв.
Глава 6. ВОСПИТАТЕЛИ.
Ура! Мы – офицеры, лейтенанты! А кто же нас ими сделал?
Вспоминаются мои первые строевые начальники, преподаватели. Каждый со своим багажом знаний, умений, морально-нравственных качеств, требовательности, ответственности, терпимости и проч., и проч. Их десятки. Кто-то оставил яркий след, от кого-то остались отдельные проблески, кто-то совсем забылся. Разные все они были. Рассказать обо всех не смогу - для этого недостает ни памяти, ни информации. Вот мои наброски к отдельным портретам тех, кто формировал нас на пути от "албанцев" до лейтенантов, давал нам знания, воспитывал нас.
Константин Александрович Безпальчев
На 47-м участке Серафимовского кладбища в Санкт-Петербурге, за низенькой оградой стоит неброский обелиск из серо-розового мрамора с эпитафией:
контр-адмирал БЕ3ПАЛЬЧЕВ К.А. сконч.10.XII.1973г. сын АЛЕКСАНДР студент НКИ, погиб смертью храбрых в 1942г. БЕ3ПАЛЬЧЕВА Е.Т. сконч.30.XI.1988г.
Скромно. Незаслуженно скромно. В моей памяти он тот, одна тысяча девятьсот пятьдесят первого года. Еще "капитан 1 ранга". Невысокого роста, где-то около 1 м 60 см, полный, что делало его еще ниже. Короткая стрижка волос серебристо-русого оттенка, маленькая челочка на округлой, под стать фигуре, голове. Удивительно живые, умные, серо-голубые глаза. Фигура была далека от изящества, но настолько темпераментная, что казалось, вся налита ртутью. Родился Константин Александрович 21 мая 1896 года в городе Херсоне. Происходит род Безпальчевых из запорожских сечевиков, а фамилию унаследовал от клички предка, потерявшего палец в одной из битв. В последующем, за усердную службу царю и Отечеству, Безпальчевы удостоились дворянства, а отец Константина Александровича – инженер-путеец, дослужился до чина “статского советника”, что равнозначно военному "генерал-майор". Обладание этим чином уже само по себе обеспечивало переход в дворянское сословие. Мы же, курсанты, в своих домыслах пошли дальше и "возвели" Безпальчева в графское достоинство, что, к сожалению, не подтвердилось. А вообще-то, для нас, юных советских курсантов, молва о его благородном происхождении явилась несколько шокирующей. К знати царского режима нам было привито откровенно плевое отношение - "недобитые буржуи".
Выпускники Морского корпуса 1915 г. (Слева направо). 1 ряд: К.П.Азбелов, С.А.Муравьев, Е.В.Дымман. 2 ряд: К.А. Безпальчев, И.А.Георгиади, Д.В. Броновицкий.
Но встреча с Константином Александровичем не только поколебала, но и разрушила привитый стереотип. Его умение быстро поставить и дело, и подчиненных на свое место, придать процессу формирования училища осмысленность, вылепить из разнородной юношеской среды стройную структуру высшего учебного заведения - не каждому по плечу. Очень даже скоро "всенародно" и навсегда он получил уважительное прозвище "Батя". "Батя пошел..", "Батя приказал...", "Батя.." - это, разумеется, в неофициальном курсантском общении стало нормой. Деловитость, властность и целеустремленность – первые качества, которые придали вес его авторитету. Еще больше возрос его авторитет, когда проявились для нас его другие обширные личные достоинства. Был он прекрасным психологом, далеко смотрел, мудро оценивал наши будущие возможности развития культурного уровня в отдаленных, мало обустроенных военных гарнизонах на окраинах нашей необъятной страны. Вскоре, после начала учебного процесса, доски с объявлениями запестрели всевозможными планами внеклассных мероприятий. Но курсант, впрочем, как и студент, в общей массе своей не любит общественных мероприятий, как-то: лекций на общественно-политические темы, коллективное обсуждение литературно-художественных произведений, о которых имеет смутное представление или малый интерес к ним, встречи с неумелыми пропагандистами классики. А если в постскриптуме объявления – “Явка обязательна!” - тут уже налицо и внутренний протест! Юноше подавай что-нибудь полегче, поразвлекательней. Константин Александрович знал наши слабости и, умелым сочетанием добровольно-принудительных мер прививал нам любовь к доброму, красивому и вечному. Безпальчев относился к числу редких эрудитов.
Многие, видимо, помнят как мастера рассказа. Уверяю, что наш Батя был в этом плане не менее талантлив, а по диапазону интересов, возможно, и превосходил Андроникова. К слову сказать, он и внешне чем-то походил на Ираклия Луарсабовича в пору его творческого расцвета. Когда Безпальчев читал в клубе общеобразовательную лекцию, то курсант (как бы тут выразиться образнее) "валил косяком", без принуждения. А лекции он читал на самые разные темы. И по истории отечественного флота, а знал он ее потрясающе, энциклопедически. И о наследии писателей-классиков, а маринистов в особенности, рассуждал с точки зрения высококлассного военного специалиста. Помнится, как "раздевал" он Новикова-Прибоя за "Цусиму". Противопоставлял этому роману других авторов, даже белоэмигрантских, публиковавшихся еще на заре советской власти. И, как бы на художественно-литературном материале, с использованием научно-исторических документов и свидетельств участников событий, в увлекательной форме давал нам познания, которые являлись идеальным подспорьем к обязательной учебной программе. Этого нельзя было заменить никакими учебниками. Со временем, все больше и больше познавая Батю, с гордостью за него восприняли его увлечения научной, творческой и просветительской деятельностью. Оказалось, что еще с начала службы в Онежской озерно-речной флотилии (1918 г.) он начал подборку материалов по результатам долголетних собственных наблюдений условий навигации в Онежско-Ладожском бассейне. С начала 20-х годов Безпальчев был постоянным литературным сотрудником газеты Черноморского флота и журнала “Морской сборник”, членом научного общества. В 1935 году издает книги “Эскадренный миноносец” и “Лоцию Онежского озера”, печатает ряд статей в “Морском сборнике”. Пребывая на различных должностях в системе ВМУЗ, кроме управленческой деятельности, вел активную преподавательскую работу: читал лекции по астрономии, навигации, штурманским приборам, минно-торпедному оружию и артиллерии, тактике, стратегии, Военно-Морскому искусству и др. Поскольку до образования нашего училища Константин Александрович прожил в Риге некоторое время, то популярность его в интеллигентных кругах, как человека высокого интеллекта, получила большую известность. Он был "свой" в артистической среде и администрациях Театра оперы и балета, Театра русской драмы, ТЮЗа, у музейных работников и у государственно-политических чиновников.
Начальник Рижского нахимовского училища капитан 1 ранга Безпальчев К.А. с ведущими артистами МХАТа в окружении нахимовцев после шефского спектакля в училище Любительская фотография 1948 г.
Вилис Лацис (1904-1966гг.), народный писатель Латвии – не частый, но желанный гость училища. К сожалению, государственные дела не позволяли ему часто отвлекаться. На его плечах Совет Министров Латвийской ССР, которым он руководил еще с 1940 года. К созданию училища он тоже имел прямое отношение. известная прима оперы, народная артистка Латвии, колоратурное сопрано. Со своим мужем Александром Дашковым, не менее известным театральным деятелем – частые наши гости, они с Батей были как родные. Все ведущие актеры Риги блистали на сцене нашего клуба. В училище был прекрасный духовой оркестр, унаследованный от нахимовцев, с хорошим классическим репертуаром, но Безпальчев не упускал возможности пригласить известных музыкантов театральных оркестров с сольными концертами или небольшими ансамблями. Помнится, как-то ему удалось завлечь даже заезжую австралийскую знаменитость, виолончелиста, давшего сольный концерт из произведений Эмиля Дарзиня. Мелодия "Меланхолического вальса" в его исполнении осталась в памяти навсегда. С каким тактом и обаянием он встречал, представлял нам “звезд”, с каким проникновенным восхищением выражал им благодарность! После его искренней просьбы посетить нас еще раз с новой программой - отказов быть не могло. Но он шел дальше. Устанавливал шефские связи с театрами, добывал контрамарки, а то и целыми ротами отправлял курсантов на предпремьерные театральные прогоны спектаклей. Когда он целовал ручки нашим гостьям, мы, как истинные дети своего времени, прыскали от смеха, прячась за спины впереди сидящих, не воспринимая эту манеру старого этикета. Он знал наше легкомысленное восприятие этого ритуала и продолжал назидательно, демонстративно повторять при всяком удобном случае. А как по-светски деликатно и почтительно сопровождал он на такие концерты свою жену - Елену Тимофеевну! Она была прекрасна: стройная, темноволосая, с приятным, слегка удлиненным лицом и внимательными добрыми карими, как мне помнится, глазами. Что-то в ней было от Софии Ротару, может только чуть выше и крупнее.
Елена Тимофеевна Безпальчева с сыновьями Александром (слева) и Константином. Севастополь, около 1928 г. Фотография предоставлена А.К.Безпальчевым.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
2.4.1. В водовороте информации. (отдел военно-технической информации, 1967 – 1975). Окончание.
Недостатки этого массового конвейерного жилища стали проявляться позднее, когда прошло несколько лет, и появилась возможность сравнивать с более комфортными проектами домов. Троих жильцов (мама, отчим и бабуля) эта квартирка ещё устраивала, но на пять человек после нашего вселения жилого пространства стало маловато. Зато этот новый район нам нравился: много зелени, поблизости нет промышленных предприятий, загрязняющих атмосферу, и всего в десяти минутах ходьбы до конечной Вскоре, правда, наземная станция была закрыта, но построены две подземные «Проспект Героев» и «Проспект ветеранов», до которых было ещё ближе. Рядом с домом типовой универсальный продовольственный магазин и типовое здание школы-десятилетки. Район «Дачное» простирается от речки Красненькой на севере до улицы 3 интернационала – на юге. Сегодня, правда, такой улицы на карте города нет. После смерти Суслова улица была названа именем этого партийного идеолога, а после начала перестройки была переименована, надо надеяться, окончательно в Дачный проспект.
Заселение этой территории началось ещё в 18 веке. Участки вдоль Петергофской дороги (ныне проспект Стачек и Петергофское шоссе) были розданы знатным горожанам, построившим здесь свои загородные дома. При этом Пётр Первый обязал их владельцев поддерживать благоустройство дороги, вдоль которой появились роскошные парки, сады, оранжереи. В первой половине 19 века эта местность утратила аристократические черты, и стала использоваться в основном для летнего отдыха жителей города. Отсюда и закрепилось название – Дачное. После постройки Балтийской железной дороги (1857 г.) здесь началось большое строительство деревянных дачных домиков, образовавших дачный посёлок. К концу 19 века этот район перестал считаться дачной местностью, т.к. к нему со стороны Автово наступала промышленная зона с чадящими заводскими трубами. В посёлке начал селиться промышленный люд, превративший этот район в рабочую окраину города – грязную и неблагоустроенную. Во время Великой Отечественной войны Дачное стало передним краем обороны Ленинграда. Все деревянные постройки были уничтожены обстрелами или разобраны на оборонительные сооружения, или на топливо. Вместо домов появились окопы, траншеи, блиндажи. Некоторые из находившихся здесь дотов сохранились до наших дней и оставлены в мемориальных целях. В 1949 году на пустырях между Дачным и Ульянкой появились первые домики пионеров коллективного садоводства рабочих кировского завода («Вечерний Ленинград», 17.09.1957). Одновременно в районе больницы Фореля возводилось жильё, получившее название городок Кировского завода. В 1959 году в Ленинграде появились первые домостроительные комбинаты. В Дачном рабочие Автовского ДСК начали возводить типовые пятиэтажные жилые дома из газобетона. Началось реальное осуществление Постановления ЦК КПСС И СМ СССР «О развитии жилищного строительства в СССР» от 1957 года, положившее начало массового строительства малометражных квартир, получивших в последствии саркастическое название «хрущебы» в память инициатора строительства – Н.С.Хрущева. Между пятиэтажками, составляющими большинство застройки первых шести кварталов Дачного, были возведены точечные 6, 8, 9 – этажные здания, вносящие кое-какое разнообразие в композицию кварталов. Так были оформлены Трамвайный проспект, улицы Зины Портновой, подводника Кузьмина, начало проспекта Ветеранов, которые стали местом нашего обитания.
На этой почтовой открытке с надписью на обороте «Новостройки в Дачном» изображен перекрёсток трёх улиц: Зины Портновой с автобусом на остановке, улица подводника Кузьмина, которая уходит влево между двумя точечными домами, и проспект Ветеранов, который здесь берёт свое начало и уходит вправо. В объектив фотокамеры случайно попал не только наш дом (на заднем плане в середине снимка – правая пятиэтажка), но и два окна (широкое и узкое – кухонное на 4 этаже крайнего справа подъезда) нашей квартиры. Ленинград. 1971.
Композиционной осью Дачного стал проспект Героев, названный так в память о массовом героизме воинов и ленинградцев в годы войны, и, к сожалению, волюнтаристски в годы правления Г.В.Романова переименованный в Ленинский проспект. К моменту нашего вселения квартира на Ветеранов была полностью меблирована новым польским гарнитуром, поэтому большую часть привезённой с Севера мебели пришлось пристроить у Зубовых в деревне Рыбицы в районе станции Сиверская, которая там и осела. Наш переезд в Дачное кроме решения нашей жилищной проблемы позволил снять вопрос о средствах существования мамы и бабушки, которая не получала пенсии, т.к. не имела необходимого трудового стажа. Она считалась на иждивении дочери, которой наше щедрое государство к пенсии кормильца добавляла аж целых пять(!) рублей. Самое начало нового 1969 года принесло новую печальную весть: на 59 году жизни умер отец Али К сожалению, мы редко встречались, и я плохо знал этого полярного исследователя и очень одарённого человека, так рано ушедшего из жизни. Организацией похорон занимались моряки военного института на Васильевском острове, в котором он служил и работал до последнего времени. Гражданская панихида прошла по-военному чётко и без лишних эмоций в одном из залов Матросского клуба на площади Труда. Похороны состоялись на старинном Киновеевском кладбище на правом берегу Невы, где когда-то хоронили монахов Смольного монастыря.
Чтобы не перегружать материал о своей службе мне преднамеренно приходится на этом этапе ограничиваться лишь поверхностными сведениями о родственниках. Некоторые подробности биографии тестя и других близких родственников постараюсь изложить в четвёртой книге своих записок, предназначенных для домашнего архива.
Возвращаюсь к делам в стенах академии. Сегодня вряд ли есть необходимость доказывать значение информационной грамотности общества, когда рынок насыщен компьютерами и всевозможными средствами оргтехники. Уже не нужно убеждать, что информация стала показателем уровня общественного развития и интеллектуальным товаром. Не только в Японии, но и почти во всех наших квартирах, офисах, учебных заведениях, промышленных и общественных организациях компьютерные терминалы столь же обычны, как ранее телефоны. На глазах нашего поколения произошло технологическое чудо – формирование общего информационного пространства человечества. Включив свой персональный компьютер в глобальную сеть Интернета, можно вывести на экран интересующую информацию из любого уголка планеты (Российская газета, 13.10.1992). В конце 1960-х годов уже писали о грядущем «информационном взрыве», но лишь немногие учёные понимали пагубность отставания в развитии информационной техники и технологии. Пока наши политики подыскивали идеологическую базу под шатающийся фундамент экономики развитого социализма, передовые страны стремительно развивали средства обработки информации, предчувствуя, что именно эти средства могут стать фундаментом их развития, впоследствии названным экономическим чудом. Уже сам факт создания в академии отдела военно-технической информации говорило о понимании важности этого направления в Министерстве обороны. Причём, основное направление информатики – компьютеризация (в то время – освоение ЭВМ) сомнения не вызывали и широко внедрялись в учебный процесс. Академия располагала современной базой ЭВМ для решения оперативно-тактических, инженерно-технических и управленческих задач.
Сотрудники отдела находились у истоков развития смежного направления информатики, связанного с переработкой и использованием научно-технической информации. Задумывались и о возможности сочетания традиционных (ручных) способов с обработкой информации на ЭВМ. С этой целью в сентябре 1969 года начал посещать организованные в академии для преподавательского состава курсы по изучению алгоритмического языка «Алгол 60», которые успешно окончил в феврале 1970 г. В это же время отдел начал подготовку к поездке в Москву в Центральный институт военно-технической информации (ЦИВТИ) для знакомства с деятельностью института и изучения информационно-поисковой системы (ИПС) дескрипторного типа на базе ЭВМ «Минск-22». Эта командировка состоялась в начале 1970 г и прошла очень продуктивно. Впоследствии (в 1973 г.) отделом была разработана аналогичная ИПС в академии на базе ЭВМ «БЭСМ-4», которая из-за отсутствия специализированной технической базы функционировала только в опытном режиме. Работа была полезна тем, что показала возможность создания и функционирования локальных ИПС, но не была востребована. Нам говорили: бежите впереди паровоза. Действительно, инерция мышления являлась непреодолимым валом, и традиционные методы работы с информацией преобладали ещё длительный период. По мере накопления опыта работы продолжали совершенствовать систему обеспечения профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников и командования новинками научно-технической информации по индивидуальным заявкам, постоянным и разовым. Наладили творческое взаимодействие с библиотечными работниками фундаментальной библиотеки, через которую начали выписывать реферативные издания ВИНИТИ и других информационных центров. Составляли информационные карты для включения научно-исследовательских работ академии в государственную систему информации. Начальник отдела руководил также и переводным бюро, которое занималось переводом на русский язык иностранных книг и журналов по военно-морской тематике. Бюро работало по выполнению заказов ГШ ВМФ и командования академии, оформляло и выпускало свои переводы небольшими тиражами. К редактированию переводов нередко привлекались и сотрудники отдела. В декабре 1970 года организатор отдела и первый его начальник инженер-капитан 2 ранга Минаев Дмитрий Дмитриевич (Дим Димыч) ушёл на пенсию по возрасту, но ещё какое-то время оставался в отделе на должности инженера. Место начальника отдела занял его заместитель капитан 2 ранга Смирнов Геннадий Александрович, толковый и общительный, безоговорочно положительный офицер, который продолжил начатое предшественником дело. Я так же переместился на одну ступеньку служебной лестницы и с 1 января 1971 года был назначен заместителем начальника отдела. Правда, это давало только небольшую прибавку к должностному окладу на 10 или 20 рублей. Я продолжал курировать два инженерных факультетов академии – вооружения и кораблестроения. Смирнов передал мне обязанности по планированию и отчётности, но оставил за собой курирование самого большого факультета – командного.
На выставке музея «Дорога жизни». 1970-е годы. Слева направо: Д.Д.Минаев, Г.А.Смирнов, М.Д.Агронский. Музей является филиалом Центрального военно-морского музея и находится на берегу Ладожского озера вблизи Осиновецкого маяка.
Отдушиной ежедневной рутинной работы была фундаментальная библиотека, куда ходил, практически, ежедневно не только по обязанности. Часами рылся в недрах её богатых фондов, подбирая нужные материалы для проведения научных работ и, одновременно, удовлетворяя своё любопытство. Фонды библиотеки разнообразны и богаты уникальной литературой по военно-морской тематике со времён Петра I. И это не удивительно в связи с тем, что библиотека стала преемницей фонда Николаевской морской академии («Очерки истории военно-морской академии», 1970). В библиотеке бережно хранятся редкие книги: «Устав морской», изданный по указанию Петра I в 1720 году, «Указы Петра Первого» за 1714-1725 годы, «Всеобщая история о мореходстве», в семи томах (1836-1845 года издания) и другие раритеты. Собран полный комплект журнала «Морской сборник», начиная с 1848 года. Благодаря стараниям Минаева и Смирнова с работниками библиотеки были установлены деловые дружеские отношения. Валентина Михайловна Шерман и Лидия Антоновна Будрик и другие были готовы в любой момент помочь разобраться в лабиринтах библиотечных полок. 3 марта 1972 года я успешно окончил двухмесячные курсы повышения квалификации работников технической информации при Ленинградском межотраслевом территориальном центре научно-технической информации и пропаганды в Инженерном замке. В удостоверении № 869 утверждается, что мною изучены следующие дисциплины: 1.Теория и практика научно-технической информации (НТИ). 2.Источники НТИ. Основы библиографии. Справочно-информационный фонд. 3.Информационно-поисковые системы и механизация поиска информации. 4.Средства и способы копирования и размножения информационных документов. 5.Система УДК (Универсальная десятичная классификация) и её применение. 6. Основы патентоведения и патентной информации. 7.Основы редактирования и издания информационных материалов.
Курсы пополнили и систематизировали мои самостоятельные познания в области информатики и библиотечного дела и были полезны в дальнейшей работе. Полученными знаниями делился с сотрудниками отдела и даже написал небольшое пособие по основам информатики, которое использовалось внутри отдела. 1 августа 1970 года попал в госпиталь с левосторонней очаговой пневмонией. Не странно ли заработать воспаление легких в жаркие летние дни? Думаю, что причиной была не простуда. Дело в том, что после переезда в Дачное, пришлось заняться ремонтом паркетного пола. Первоначально красивый вьетнамский паркет в гостиной был покрыт бесцветным лаком, который от времени местами стёрся, и образовались залысины. Я сдирал этот лак примитивным инструментом (металлическими скребками), и таким образом, в течение нескольких месяцев квадрат за квадратом обработал всю площадь 15-метровой комнаты. К летнему отпуску я закончил эту каторжную работу, купил банку очень пахучего польского лака и начал покраску пола. Нитролак был исключительно ядовит (другого в продаже не было) и в инструкции по его применению предписывалось пользоваться противогазом. Я рекомендацией пренебрёг, надеясь на русское «авось». На этот раз это легкомыслие безнаказанно не прошло. Пары нитролака в купе со сквозняком при покраске, видимо, спровоцировали воспаление лёгких. Через несколько дней я почувствовал лёгкое недомогание. Температура оказалась невысокой, поэтому решил, что слегка простудился, и к врачам не обращался, тем более что на руках был билет на поезд в Одессу. И, несмотря на недомогание, неделю провел на юге, купался в тёплом море, греясь под Одессой на песчаном пляже. Небольшая температура (37,5), однако, продолжала упорно держаться, поэтому пришлось досрочно вернуться в Ленинград и обратиться в поликлинику.
Первый военно-морской госпиталь, основанный при Петре I в 1715 году, считается старейшим лечебным учреждением в городе. С 1866 года госпиталь находится у Калинкина моста и занимает помещения бывшей второй морской казармы. Почти две недели пролежал на больничной койке в общей большой палате с высокими сводчатыми потолками. Интенсивные лечебные процедуры с уколами сделали своё дело и заглушили очаг в лёгких. В свободное время запоем читал книги, успел прочитать почти всё собрание сочинений Достоевского, за исключением опального романа «Бесы», которого не оказалось в местной библиотеке. После выписки из госпиталя получил дополнительный двухнедельный отпуск, который провёл на Сиверской вместе со своим семейством. Аля с успехом работала в хоре Капеллы, совершенствуя мастерство вокала. Её добросовестность и личная скромность вскоре были замечены и оценены. В январе 1972 года была принята в КПСС, куда принимали только по рекомендации и только достойных, прочно и надолго вошла в актив коллектива. Мирную домашнюю обстановку в этот период иногда взрывала Маша. Мало того, что училась спустя рукава и на «тройки», так в 13-14 лет связалась с разболтанной уличной компанией, поздно появлялась домой, в ответ на увещевания дерзила и скандалила. Правда это вскоре прошло, ребёнок повзрослел, успокоился и вошел в нормальное русло.
На прогулке в лесопарке «Александрино», расположенном в 15 минутах ходьбы от нашего дома. Выгуливаем Кнопочку (помесь болонки и терьера) и нашего приятеля, сослуживца по Североморску по фамилии Акура Генрих Львович, приехавшего на несколько дней из Москвы.
11 апреля 1973 года, отмечая день рождения, придворный поэт Семён Спутников (псевдоним отчима) подарил следующее стихотворение:
«Не может быть, а обязательно, Здорова будь, дружок, всегда! Всегда будь так же обаятельна, Порывиста и сострадательна, А равнодушна – никогда! И пусть задорно глазки светятся И ямочкам – навечно быть! И много раз ещё всем встретится, И все невзгоды позабыть».
Он же откликнулся 6 ноября 1974 года на наш приближающийся юбилей семейного союза:
«Усвоили мы с детства прочно, Что делать надо всё досрочно. И потому уже шестого Готовы вас поздравить с новой Притом, весьма солидной датой, 16 лет, как вы женаты! За стол уселись все мы дружно И тост поднять скорее нужно: За ваше счастье и любовь, Да только «горько» - вот в чём соль. Вам подсластить тост надо срочно…, И будьте счастливы – досрочно!
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории. Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
