Капитан 1 ранга Геннадий Цветко
Товарищ Геннадий! Спасибо Вам за понимание женщин «особого закала». Точнее не скажешь, ведь большую часть жизненных переломов нам приходилось решать в отсутствие наших мужей. Они волновались за нас, зная, в каких условиях нам было приказано выжить.
Мы старались быть Вашим надежным тылом. Легенд в нашу честь как- то не сложено, да они и ни к чему, нынче «звездность» в почете. За знак «Ваша любовь и вера сохранили нас», за идею, всем его организаторам и исполнителям – большое спасибо. Верно, и трогательно. Из всех моих наград, для меня, он очень ценен. Я позволила его одеть всего один раз на крещение моей внучки Виктории-Марии 25 декабря 2010 года.
Только надо бы сохранить его достоинство – вручать тем, кто его заслуживает.
А вот чтобы не исчезнуть бесследно, поделюсь своими воспоминаниями.
Начать придётся с далеких пятидесятых, с приморского города студентов, молодых офицеров, города влюбленных в залив Петра Великого, в бухту Золотой Рог, в центральную улицу Ленина, мощённую камнем «смерть каблучкам», которую в бархатные вечера утюжила молодежь от Набережной до Дома офицеров флота в надежде на неожиданную встречу или новое знакомство. Это город молодости, город мечты, город утренней зари, город – защитник рубежей нашей страны с морских направлений. Это удивительный город-терем, закрытый город-порт Владивосток, въезд в который был разрешён только по пропускам.
Я – молодой специалист, полная энергии и идей по развитию культуры, спорта, – работала художественным руководителем в , а жила на Набережной, где сейчас кинотеатр «Океан».
Не могу не улыбнуться при этих воспоминаниях. Что мы только не творили нашим маленьким, но творческим и талантливым коллективом. Начальник ДОФ полковник – красавец, всегда улыбающийся, не признающий слово «нет» – Александр Николаевич Лукьянов; старший инструктор по культурно-массовой работе майор – творческий, энергичный – Роберт Александрович Татишвили; зав. музыкальными классами, блестящий аккомпаниатор нашего эстрадного оркестра – Вероника Александровна Матюшко и Мария Федоровна, инструктор по работе с семьями – большая мама для всех молодых семей.
Весь объем работы не перечислить, все формы работы не назвать. ДОФ был домом для офицеров всех возрастных категорий и их семей. Он был Культурным центром города. Там проводились все ответственные мероприятия, связанные с развитием нашей страны и нашей жизнью. К примеру, посвящённые 100-летию города Владивостока, прогрессу в освоении космоса, гигантскому развитию флота, городские новогодние праздники для детей, молодых офицеров и студентов города, а также творческие вечера для старшего офицерского состава и их семей. Устраивали музыкальные салоны без симфонических оркестров. Популяризировали классическую музыку – по призыву партии и правительства необходимо было образовывать народонаселение. Мероприятия, посвящённые празднованиям Дня Военно-Морского Флота, проводились совместно с офицерами флотов Демократических стран – Болгарии, Германии, Польши, Чехословакии, Югославии – они проходили практику в Советском Союзе. Как ответственно и не просто, но весело и интересно разрабатывались циклы мероприятий, писались сценарии, создавались художественные коллективы, клубы по интересам, проводились устные журналы, диспуты, обсуждения литературы, кинофильмов. И все это своими силами. Как только наши технические работники выдерживали и выполняли, порой невыполнимые наши фантазии, при наличии технических средств того времени?
Выдерживали! Оказывается, из каждого можно выбить искру.
В начале шестидесятых соединения подводных лодок структурируются в состав Подводных Сил Военно-Морского Флота СССР.
Неудивительно, шло интенсивнейшее строительство подводных сил, теперь об этом можно говорить открыто, с единственной разницей – гордости и горести.
Сегодня, в результате всех преобразований, мы имеем то, что имеем – на радость нашим «друзьям».
Мы знаем, у подводников есть тяжелая традиция: если лодка возвращается на свою базу со спущенным флагом – на лодке ЧП. Мне кажется, целых двадцать лет приспущен Андреевский флаг над всем ВМФ России.
На днях – новое известие: идут торги за Владивостокский Дом офицеров флота – родного «морского причала», семейного Дома офицеров и их семей. Да что там, уж если не хватило в городе газа или денег для Вечного огня, то, простите, вина не только одного «дяди Сэма», но и нашего Государства, которое защищали ветераны и защищают воины-тихоокеанцы. Все это – боль ветеранов, о которых так много говорим. И пример «нравственности и патриотизма» нашему будущему. Кто знает, не придется ли Вам, господа, общаться с этим будущим.
Не будем о грустном, вернемся в наше созидательное время. Нам было поручено провести праздник, посвященный Дню моряка-подводника, который состоялся 2 апреля 1960 года.
Могла бы я подумать тогда, что подготовка и проведение этого праздника обернется моей судьбой на долгие годы. Что на этом вечере я познакомлюсь со своим будущим мужем. Что мне выпадет честь ежегодно готовить праздники Военно-морского флота, проводить встречи с моряками-подводниками. Что проведение праздника, посвящённого Дню моряка-подводника 19 марта 1997 года в городе Санкт-Петербурге, будет для меня завершением моей творческой и трудовой деятельности.
Сколько связано с этим удивительным днем, который начался в далеком апреле.
Не помню, кто сказал: «Подводник – это не работа, это не служба, это – судьба».
Судьбою для меня стал тот незабываемый вечер подводника. На этом вечере мой друг капитан-лейтенант, весёлый, энергичный – мечта всех девушек Владивостока – Эдуард Найдель пытался познакомить меня со своим другом Ильиным Эрнстом. Знакомство состоялось в самый разгар бала, на бегу, я была при исполнении своих обязанностей, ни лицо, ни само имя – Эрнст, мне не запомнились. Спустя несколько дней мы познакомились во второй раз благодаря опять же нашему Эдику. Как оказалось, это была компания друзей – молодых офицеров, выпускников 1953 года Первого Балтийского Высшего Военно-морского училища города Ленинграда. Светские молодые люди, в народе «денди», в свободные от службы вечера прогуливались по улице Ленина. В модных макинтошах, в шляпах или без них (по погоде), в потрясающей обуви ленинградской фабрики «Восход». Они учтиво раскланивались направо и налево со всеми знакомыми, и незнакомыми тоже. У одного шея была несколько в складочку, как у противогаза. Мы шутили: надо меньше ее вытягивать при встречах.
Эдик – душа и организатор данной ячейки, хозяин квартиры на Китайской, дом 19, в центре города, бывший штаб Тыла флота. Красавец и балагур, неистощимый рассказчик каких-то историй и анекдотов, авторитет не только для своих преданных друзей, но как специалист своего дела – талантливый химик Тихоокеанского флота.
Александр Савинский – капитан-лейтенант, старпом командира подводной лодки, очень скромный, учтив, к своему собеседнику предельно внимателен, при разговоре, слегка подавшись всем своим двухметровым корпусом к собеседнику, стараясь не пропустить ни одного слова, смотрел в глаза. А у самого глаза серые, распахнутые, добрые. Написал большой цикл нежных стихов, посвященный женщинам, закоренелый холостяк. Из нашей компании женился самым последним.
Александр Савинский конца 1950-х («денди» в штатском). Он же в конце 1980-х (боевой офицер в море).
Владимир Удовенко, фото 1999 года, последние сведения о нём были из г. Фокино в 2006 году.
Владимир Удовенко – капитан-лейтенант, коренастый, среднего роста. Глаза у него живые, оценивающие. Лицо мужественное, обстоятельный и немногословный. Он страшно не любил неуравновешенных людей, был к ним очень категоричен, но умел свои чувства держать при себе. Володя чаще всего ходил в штатском. Часто неожиданно исчезал на какое-то время, так же неожиданно появлялся. Друзья знали причину его исчезновений, были деликатны и вопросов не задавали. Его слабостью были женщины восточного типа, чем объяснял свое положение холостяка. Позднее женился на красивой девушке с раскосыми глазами – Аде, чудной спутнице его жизни и прекрасной матери их детей. Сам он из Сибири. Когда совпадали наши отпуска, мы собирались у нас на Мойке и готовили сибирские пельмени под его руководством. Вкуснятина, под хрустальную стопочку, препарированную впечатлениями, воспоминаниями, планами на будущее – «впечатлялись» до самозабвения. Душой дальневосточных встреч-застолий были наша любимая Марина Наполеоновна – мать Эрнста, и наш любимый дед Алексей Васильевич, отчим Эрнста.
Эрнст Ильин – старший лейтенант, на то время был понижен в воинском звании судом чести из капитан-лейтенантов за нарушение воинской субординации, он был старшим помощником командира подводной лодки – Владимира Кобзаря.
Эрнст, 1954 год
Среднего роста, красивый, с внимательными вопрошающими глазами, изысканными манерами, несколько капризным выражением лица, застенчив, многочитающий, с часто меняющимся настроением, на первый взгляд скромен, но в жизни такой же балагур, как Найдель – оба были аккуратисты, поэтому уборка «штаб-квартиры» доставалась им.
Как выяснилось, он не раз со мной пытался познакомиться, но безуспешно. Несколько раз просил об этом Эдика, тот его каждый раз отговаривал под разными предлогами, не веря в его искреннее чувство, считая его недостойным «флагманской невесты» – это про меня, такая подпольная кличка за мной была. Он был прав. Свободного от работы времени у меня не было, о личной жизни еще не задумывалась, были коллеги, друзья, знакомые. Я благодарна Эдику, который заботился о моей чести и достоинстве.
Возвращаясь поздно вечером с работы, я не раз слышала: «Вот мы Вас и проводили, спокойной ночи!»
Как же я им всем благодарна за их уважительное отношение ко мне.
Эрик оказался настойчивым в своем намерении. Он выходил свое счастье, выстоял в патруле, выдержал все культурно-массовые мероприятия и выслушал всю классическую музыку в музыкальном салоне – как говорил весь наш домик. Все наши свидания прошли под его кровом: я работала, он отдыхал.
Даже наша свадьба состоялась 16 июля, между праздниками Столетия города и Дня Военно-морского флота, можно сказать, не уходя с работы.
Эрнст женился первым из всех своих друзей, мнения были разные, но на свадьбе были все наши друзья. Владимир Иванович Кобзарь был посажённым отцом, Саша Савинский прислал телеграмму – поздравления с новой ячейкой общества. К тому времени он стал меня называть своей сестрой. Мы и правда с ним чем-то похожи: и ростом, и лицом, а по человеческим качествам и восприятию жизненных принципов – почти во всем. Странно, что у нас были разные родители, которых у нас к тому времени уже не было в живых.
Эдик первый последовал примеру Эрика. После первого брака он был очень разборчив. Любил свою ленинградскую пятилетнюю дочь Мариночку, ее фотокарточка стояла на самом видном месте в его уютной квартире. Его гордость смотрела с веселым задором на одинокую жизнь отца большущими глазами, с такими же длиннющими ресницами, как у отца, с огромной шапкой темных волос, но почему-то с сигаретой. Мы с Эриком знали о женщине его мечты из долгих ночных, предельно откровенных разговоров. Подшучивали над ним, переживали за него, чтоб не остался холостым. Он долго находился в поисках своей единственной Инночки – серьезной, слегка ироничной, красивой и недоступной, вот в чем «собака была зарыта». Она была преподавателем английского языка. Поженились они без нас, мы были на классах в Ленинграде. Рады были безмерно за их счастливую полную семью (у Инночки в то время была двухлетняя дочь). Какой заботой, любовью Эдик – молодой муж и сразу папа – окутал их! От былой холостой жизни не осталось и следа. Правда, по старой своей привычке, иногда его вдруг «дергало» в присутствии Инны проявлять излишне трогательное внимание дамам прошлого. На что Инна сначала болезненно реагировала. К счастью, лицедейство быстро прошло.
Инночка мудро по-женски, с большим тактом, правильно выстроила свою семью. Мы часто и много общались, после перевода их в Таллин, где они получили хорошую квартиру и работу. Эдик последние годы работал в Министерстве образования, воспитали чудную дочь. Последний раз мы виделись у них дома, много вспоминали, ездили по Эстонии. Казалось, так будет всегда. Совершенно неожиданный уход Эдика из жизни в нашем сердце оставил тот шрам, который никогда не заживет.
Несколько позже ушёл из жизни Володя Удовенко. Какое счастье, что этот «убежденный холостяк» успел дать жизнь своим детям и внукам.
О Саше Савинском можно говорить без конца. Это удивительный человек, заботливый семьянин, однолюб, прекрасный отец и любящий дед своей Настеньки.
А.Г.Савинский на мостике ПЛ 641 пр. 1970 г. (архив В.В.Брыскина)
Последний год его болезни мы много говорили с ним по телефону, я просила его не забывать о его стихах, которых у него множество, просила писать понемногу о морской жизни. Проза его читается легко и интересно, а материалов за время его службы на Дальнем Востоке предостаточно, тем самым выполнил бы обещание, данное им и Эриком матери погибшего их друга Володи Спасского – Вере Михайловне. ()
Вот еще одна достойнейшая страница жизни – семья Спасских. Как бы хотелось, чтобы Эрик постарался выполнить своё обещание, хотя бы частично, ради их друга, который трагически погиб при исполнении служебных обязанностей. Мучительные страдания пережила Вера Михайловна из-за непорядочного человека – по имени Зоя, ворвавшуюся в ее одинокую жизнь. За время нашего отпуска, на правах лжеродственницы, она довела ее за месяц до такого состояния, что врачи Смольнинской больницы, куда я её доставила, приняли меня за преступницу. За время лечения мы крепко подружились, но спасти Веру Михайловну после ампутации ноги, к великому сожалению, при всех стараниях врачей и при нашей заботе, не удалось. Я была очень наивна, мне казалось, что после таких злодеяний, которые сотворила с ней Зоя – жить невозможно, убьет совесть. Ан нет, живут превеликолепно, забрав себе даже большущую библиотеку, принадлежащую Ленинградскому авиационному институту по завещанию ректора института – профессора Спасского. Думала ли я, что и мне придётся встретиться с подобными людьми и пережить надругательства над своими родственниками, но об этом позже. Какое счастье, когда тебя окружают порядочные люди, какое благо дают они нам.
Мы часто с Сашей затрагивали эти темы в наших задушевных разговорах, перелистывая страницы нашей жизни, отмечая в ней все хорошее и не очень, ругая себя за какие-то упущения или обиды. Да и просто за свою слабость, но всегда оправдывали наших детей, близких и даже недругов (к счастью, их было совсем немного). Мы давно и очень хорошо знали друг друга. Ведь Саша вошел в семью Ильиных еще мальчиком, родители его погибли в блокаду, а тётушка его заботилась о нем в меру своих сил. В общем, с Эриком, с Володей и другими друзьями у Ильиных или Спасских было всегда интересно. После окончания училища, при свободном распределении, они выбрали Дальний Восток, честно отдав свои молодые годы, знания, любовь, позднее и здоровье Тихому океану, приобретя семьи, профессиональный опыт, заслуженное уважение, знаки почета. В званиях капитанов 1 ранга вернулись в свой любимый город на Неве.
Казалось бы, можно жить спокойно: штатская жизнь, хорошая работа, с трудом, но все же хорошо решен квартирный вопрос, у Савинских растет чудный сын Вадим, а личного счастья не случилось. Сколько было разговоров, переживаний, предложений, бессонных ночей, сколько затрачено здоровья... Все суета сует – одиночество.
Он остался, предан единственной женщине – своей Людмиле, матери его любимого сына, бабушки их любимой внучки Настеньки. Последний год Саша плохо ходил, но дела по даче не оставляли его в покое, своими больными ногами выхаживал какие-то документы, чтобы все у детей и Людмилы было оформлено. Его забота о его тетушке и ее муже, и куча всяческих забот – они не давали ему покоя, но и были его спасением. Его любовь к ним была его долгом.
В этом весь Саша – всё людям, с непременным чувством долга.
Часто вспоминаю его – ворвавшегося к нам на Мойку, взбудораженного, с горящими, счастливыми глазами. На одном дыхании с порога представил нам свою Людмилу, на второй день знакомства с ней. Пытаясь перехватить мой взгляд, задавал мне немой вопрос:
– Ну как девочка на этот раз? – Не дожидаясь ответа, серьезнейшими глазами отвечал: – Это уже навсегда!
Саша знакомил нас со своими новыми девочками, каждый очередной свой отпуск в Ленинграде. На этот раз такая решительность, столько счастья и никаких преград и возражений. Больше я Сашу таким счастливым не видела. Мы отправились в новый ресторан «Нева», буквально несколькими днями раньше, мы были с Найделями на открытии его. Весь вечер Саша не сводил влюбленных глаз со своей красавицы Людмилы. Я осторожно намекала, чтобы он не напрашивался в первый вечер в гости, дабы не обидеть девочку. Эрка подхихикивал, дескать, «мы свое дело знаем», с сожалением вспоминая недавнюю свою холостую жизнь.
В этот же вечер, в поддержку Людмиле, я «дернула» впервые коньячок «Двин». В свою очередь, он «двинул» меня, да так, что я едва отдышалась. Кто же знал, что коньяк оглушает?
Через три дня были проводы в аэропорту – Сашу отозвали из отпуска, будущую жену он доверительно оставлял мне под мое попечительство, в котором она совершенно не нуждалась. Мы просто не имели с Людмилой встреч. Вскоре Людмила вылетела в город Петропавловск-Камчатский, к месту службы своего мужа.
Последний разговор у нас состоялся 12 сентября 2011 года – за три дня до его ухода. Совсем слабым голосом он говорил о своей Людмиле, сыне Вадиме и внучке Настеньке.
Дорогой Александр Георгиевич – мой верный, любимый старший брат! Да светится твоя звезда!
Продолжение следует
