Вскормлённые с копья

С налётом грустной меланхолии мне пришлось провести несколько дней в древнем и красивом Ярославле, который в 2010 году будет отмечать своё 1000-летие. В этом великолепном русском городе, где жили, да и по сей день живут многие дальние родственники, связи с которыми, к великому сожалению, последние десятилетия по разным причинам практически не поддерживались и в результате оказались потерянными, а о многих из них даже представления не имелось.



Панорама центральной части Ярославля

Мама, с которой мы ходили по городу, знакомясь с историческими и памятными местами города, рассказывала, что ещё до войны у папы были намерения переселиться из Углича, и одним из вероятных пунктов переезда был выбран Ярославль. Но в силу ряда причин эти планы так и не осуществились. О тех событиях я достаточно подробно рассказывал в предыдущих главах.



Моя мама Верюжская Александра Александровна. Во время моего очередного отпуска. Москва. 1954 год.

3.

Отпуск подходил к завершению, и я всё чаще задумывался о своей дальнейшей учёбе. Мои приоритеты были выбраны давно, которые сводились только к тому, что я непременно стану штурманом. В те годы подготовка морских офицеров уже велась по специальностям в соответствии с профилем будущего применения: подводников, гидрографов, инженеров корабельных силовых установок, инженеров радиотехнической специальности, инженеров по строительству береговых объектов, инженеров по разработке образцов современного морского оружия. Высшие Военно-Морские училища тогда готовили офицерский состав: штурманов, минёров-торпедистов и артиллеристов для службы на боевых надводных и подводных кораблях.
Дня за три до окончания своего отпуска я отправился в Севастополь  с тем, чтобы добиться своего обязательного зачисления на штурманский факультет. Территориально южнее Москвы мне никогда не приходилось бывать. Первое путешествие по Украине в Крым для меня было весьма интересным и познавательным для знакомства с нашей советской действительностью.



Время в дороге заняло около двух суток, но столь длительная поездка не была для меня утомительна, может, потому, что я ехал весьма комфортно, приобретя плацкартное место, за которое доплатил определённую сумму к своему воинскому требованию за проезд в вагоне общего назначения обычного пассажирского поезда. На этот раз в дороге со мной никаких происшествий не произошло. В целом от поездки у меня впечатления остались благоприятные, если не брать в расчёт некоторого негатива от неустроенности, скученности, неразберихи на вокзальных залах ожидания и при посадке в поезд, особенно у общих вагонов. Как мне тогда казалось, это являлось обязательной суровой необходимостью нашей реальной жизни, которая для нашего менталитета вечна, и никогда от этого нельзя избавиться.
Для меня не было неожиданным, когда к прибытию поезда на перрон, приходили женщины с продукцией, выращенного на своих грядках в огороде и собранного в лесу. Это мне было известно по Угличу. Но то, что я увидел на этом маршруте, несмотря на то, что приходилось делать некоторую поправку на август месяц время сбора урожая, меня не просто удивило, а даже ошеломило. Образно говоря, глаза разбегались от обилия всякого разного съестного не только выращенного и собранного на подсобных участках и личных грядках, но и выпеченного, поджаренного, сваренного, изготовленного и произведённого в огромном изобилии своим трудом и своими руками. Частный сектор реально доказывал своё преимущество и жизнеспособность, но тогдашние руководители всяческими путями и методами, вплоть до репрессивных мер, боролись с индивидуальной собственностью, отбирая всю мелкую живность коз, овец и даже гусей с курами и урезая площадь личных подворий.
На станции и полустанки в Тульской, Орловской, Курской, Белгородской и даже Харьковской областях к вагонам продавцы выносили для продажи, главным образом, яблоки, груши, сливу, вишню, всевозможные садовые и лесные ягоды в разных объёмах и количествах: хоть вёдрами и мешками, хоть кучками и даже поштучно, только покупай в любом виде. И представьте себе, всё это богатство продавалось по нормальной, доступной для каждого пассажира цене, без участия бессовестных барышников и наглых перекупщиков.
Для меня, родившегося в условиях суровой природы средней русской полосы, где основными продуктами, выращенными на личной грядке - это репа, морковка, тыква, да редька с луком, было невероятно трудно сразу привыкнуть к таким ярким и красочным картинам, с трудом, укладывающимся в моём сознании от того, что приходилось наблюдать на всех остановках по маршруту Днепропетровск - Симферополь, когда вагоны поезда в одно мгновение оказывались в плотном кольце желающих продать свой трудом полученный товар. Какое изобилие! Настоящие Сорочинцы! Лучше, чем поведал нам о Сорочинской ярмарке  Николай Васильевич Гоголь, повторить нет никакой возможности.



Честно хочу сказать, что мне тут же непременно хотелось купить жареную курицу, даже запечённого гуся, с огромным желанием присматривался к блюду с галушками в сметане, но что я буду делать с этим великолепием? Соленья, варенья, мёд, фрукты, овощи, ну и, конечно же, всевозможных видов и размеров традиционное сало всё доступно, желаемо и возможно! Если не купил, что понравилось, на этой станции, то непременно можно купить на следующей. Соседи по вагону, знающие и опытные люди, переговариваясь между собой, советовали не торопиться в выборе товара, но и отказываться от покупок не рекомендовали. Последняя такая возможность Мелитополь. Это действительно так! Представьте, что же я купил в Мелитополе, хотя это можно было с таким же удовольствием сделать и в Симферополе, и в самом Севастополе? Правильно, я купил огромный арбуз, потому что самые вкусные арбузы и дыни именно в Мелитополе! Это я вам честно говорю.



Мелитопольский арбуз.

С трудом, усмиряя свои необузданные желания от всего увиденного, выбрал, на свой взгляд, самое рациональное, что не должно быстро испортиться в такой жаре, будет удобно для использования и не станет компрометировать мою курсантскую принадлежность к военно-морскому флоту. И на самом деле, надо было привыкать к новому званию «курсант», но и не забывать, что навсегда остаюсь «нахимовцем».
Наш поезд в Симферополе задержался на достаточно продолжительное время, вагоны опустели, а новых пассажиров было очень мало. В то время Севастополь считался закрытым городом, въезд в который производился для военнослужащих по служебным предписаниям, а для гражданских лиц по специальным разрешениям.
Наличие документов и правильность их заполнения тщательно проверялось пограничной службой.
Помнится, тогда сравнительно небольшой участок расстояния до Севастополя поезд плёлся еле-еле, преодолевая горные перевалы и тоннели. Первый раз ехать мне было интересно, но в последующем, видимо, хотелось, как можно быстрей завершить своё дорожное путешествие, поэтому большей частью в Севастополь я добирался или на автобусе, или на такси (такие мы, курсанты!). С целью экономии общего времени следования до Симферополя иногда летал самолётами «Аэрофлота», а однажды этот маршрут от Москвы преодолел на автобусе междугороднего сообщения.
Сейчас это я вспоминаю в связи с тем, что через много-много лет, когда я тоже первый раз ехал поездом к месту нового своего назначения во Владивосток, ощущение было чего-то знакомого, что это со мной уже было, что я это когда-то переживал. И на самом деле, похожая ситуация: проверка документов пограничниками, преодоление тёмного и длинного туннеля и, наконец, медленное движение поезда вблизи городских построек, около береговой черты морской бухты с морскими судами и боевыми кораблями. Мгновенно перед глазами возникал Севастополь. Такое создавалось впечатление, что жизненная история повторялась, но уже в новых условиях, на новом витке.



Инкерманский железнодорожный тоннель вблизи Севастополя

В тот жаркий солнечный августовский полдень 1953 года наш поезд Москва-Севастополь, миновав долгий Инкерманский тоннель, медленно проследовал вдоль южного берега Главной бухты, после чего, слегка углубившись в южном направлении, подошёл в железнодорожному вокзалу, расположенному у основания Южной бухты. Путешествие моё, которое и на этот раз прошло без происшествий, закончилось.
Первым моим ощущением, основательно поразившим меня, когда я вышел на перрон вокзала, было обилие всеохватывающего необыкновенно яркого солнечного света, какого-то светлого, прозрачного, люминесцентного, не такого густого и плотного, как в наших северных широтах. Ну и, конечно же, для меня северянина, была заметна температурная разница воздуха, когда с первых шагов я вдруг оказался как бы в тёплой, даже жаркой термокамере. К этим новым условиям я привык быстро, и они мне всегда были приятны и комфортны.
Надо сказать, что по всему маршруту следования в вагоне, к моему удивлению, моряков не было, однако от Симферополя появился попутчик курсант первого курса. Естественно, познакомились и разговорились. Паренёк оказался шустрый и словоохотливый. Назвался Николаем Викторовичем Ильиным, родом из Ленинграда. По его словам, сейчас он находился в отпуске, а проучился в Стрелецкой бухте один год, но на второй курс не перешёл. Намеревался перевестись в войсковую часть 13104 ¬ филиал Высшего Военно-Морского Инженерного училища имени Ф.Э.Дзержинского, которое находилось в бухте Голландия и стало называться Севастопольским училищем.



Севастопольское Высшее Военно-Морское Инженерное училище, расположенное в бухте Голландия

Я слушал его, развесив уши, внимательно и с соучастием, не зная, правда, принимать ли мне всю его «травлю» за чистосердечные откровения. Узнав от меня, что я ещё ни одного дня не проучился в училище, хотя ношу форму первокурсника, как окончивший Нахимовское училище, зачислен в Черноморское Высшее Военно-Морское училище, мой тёзка обрадовался, и с ещё большим жаром и уверенностью вызвался вместе поехать в училище, куда ему сейчас как раз и надо прибыть.
Мне такое сопровождение сейчас как раз оказалось не лишним, поскольку расположение ЧВВМУ я ещё не знал, и, стало быть, выяснять ни у кого не требовалось. С собой у меня был маленький чемоданчик с необходимым обмундированием согласно вещевому аттестату и огромный мелитопольский арбуз. В Стрелецкую бухту, где располагалось Черноморское училище на западной окраине в пяти-семи километрах от центра города, ехали с пересадками на автобусах и, как мне показалось, довольно долго.
На КПП, предъявив свои отпускные билеты, мы без всяких препятствий прошли на территорию училища. Прежде чем идти к дежурному по училищу на доклад о прибытии из отпуска, мы по обоюдному согласию решили избавиться от арбуза, тем более, что к этому располагала весьма жаркая погода и непреодолимое желание насытиться влагой. Мой напарник повёл меня на берег Стрелецкой бухты, где мы, удобно разместившись среди нагромождения огромных камней скального происхождения, приступили к трапезе. Николай Ильин на правах старожила стал уверенно рассказывать о расположении учебных корпусов, жилых и служебных зданий, дал несколько полезных рекомендаций по реализации моего плана. В ходе короткого отдыха и разговора, когда от мелитопольского арбуза остались одни воспоминания, мы разошлись по свои делам.



Главный учебный корпус Черноморского Высшего Военно-Морского училища имени П.С.Нахимова

По совету Николая Ильина я направился на штурманский факультет, и это было, как показали дальнейшие события, правильное решение. Судя по всему, мой неожиданный знакомый не был такой уж трепач, как мне вначале показался. Но в последующий период, по непонятным мне причинам, я его нигде не мог найти: ни здесь в училище, ни в Голландии, куда я несколько раз ездил для возможной встречи с ним. Для меня так и осталось неизвестным, что с ним произошло. Он тоже о себе ничего не сообщал, хотя мы обменялись домашними адресами, и он знал мои координаты, но наше знакомство продолжение не имело.

Продолжение следует.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.

Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.



Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru