Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Линейка электрических винторулевых колонок

Для малых судов
разработали
электрическую ВРК

Поиск на сайте

В.П.Иванов. В двенадцать мальчишеских лет. Часть 5.

В.П.Иванов. В двенадцать мальчишеских лет. Часть 5.

Жаль, не сумел сохранить ту фронтовую почетную грамоту. Смотрю на фотокарточку военных лет. Я с баяном на венском стуле и наши девушки — участницы художественной самодеятельности. Не раз, рискуя жизнью, наш маленький ансамбль добирался до самых отдаленных точек, чтобы доставить бойцам радость, поднять настроение. Поэтому мне так и дорог этот приказ, хранящийся в военном архиве. Фамилии многих, к сожалению, я уже забыл, но хорошо помню красноармейцев Майю Степину, Шувалову, воентехника 2 ранга Лукина...
Еще одна фотография той поры. На ней я снят с баяном на коленях. Рядом старшина нашего отряда Татаринцев и замполит Пушкин. Эта фотография была опубликована в газете Ленинградского военного округа «На страже Родины».




Интересные строки я прочитал в ленинградском дневнике Веры Инбер «Почти три года». 18 апреля 1943 года она записала:
«Только что вернулась из города, с олимпиады детского творчества, устроенной Дворцом пионеров совместно с Институтом усовершенствования учителей... В синем маленьком зале с куполом 341-я школа Володарского района исполнила под собственный оркестр песню «Махорочка». Часть исполнителей для удобства публики были помещены на стулья, исполнители, стоящие на полу, относились к тем, которые были на стульях, с явным пренебрежением... Смешливый Витя Иванов, баянист, то и дело прятал лицо за баян. У него на куртке нашивки ефрейтора летной части».
Хорошо помню и зал, и «Махорочку», всю атмосферу той олимпиады, которая неоднократно прерывалась из-за вражеских обстрелов.
В один из дождливых дней осени 1943 года вызвал меня заместитель командира полка по политчасти и сообщил, что я прошел отборочный смотр и буду участвовать в заключительном концерте художественной самодеятельности Ленинградского фронта, который должен состояться вечером в помещении Малого оперного театра.
— Бери, — говорит, — Витя, мотоцикл с коляской и езжай в Ленинград.
Нашел я мотоциклиста Гришу, с которым мы немало исколесили дорог, быстренько собрались, поехали. Гриша за рулем, я сзади, баян в коляске.
Когда мы въезжали в город, начался сильный обстрел. Переждать его мы не могли, так как знали, что ленинградцы, несмотря ни на что, придут к началу концерта, а у нас времени в обрез. Решили проскочить. Здесь-то и проявил всю свою выдержку, водительское мастерство Гриша. Его мотоцикл то стремительно летел вперед, то вдруг как вкопанный останавливался, если снаряды рвались впереди.
Все-таки мы немного запоздали. Но когда прошли за кулисы, узнали, что ввиду ожесточенного обстрела командование решило задержать начало концерта, а зрителям предложили спуститься в бомбоубежище.




Этот военный покупает билет на концерт, во время которого исполнялась Седьмая симфония Шостаковича. Такие культурные события в течение всех 900 дней блокады были очень популярны среди защитников Ленинграда, как военных, так и гражданских, напоминая им о мирной жизни.

Утомленный дорогой, переживаниями, я незаметно для себя уснул на бухте какого-то каната за кулисами. Проснулся оттого, что кто-то похлопывал меня по плечу. Смотрю, стоит рядом высокий подполковник, смеется:
— Заспался, ефрейтор, вставай! Через два номера твой выход.
Быстренько вскочил. Оказывается, уже первый час ночи. Концерт из-за затянувшегося обстрела начался поздно. Я очень волновался: не ушли ли зрители? Но зал был полон. Когда я вышел на сцену, то был ослеплен ярким светом рампы. Зала не было видно, он зиял для меня черной пустотой.
Я сел на стул, мне принесли баян, самому мне было трудно вытащить его на сцену. Не помню, кто составлял мне репертуар, но я играл песню «Встреча Буденного с казаками», а на бис — «Танец маленьких лебедей». Выступал, словом, я успешно. И даже в «Вечернем Ленинграде» в кратком отчете о концерте упоминалась моя фамилия, правда как самого юного исполнителя.




Киноклуб "Феникс" - А музы не молчали (1973)

Разумеется, этому концерту предшествовали несколько отборочных. На одном из них, концерте художественной самодеятельности Ленинградской армии ПВО, я неожиданно встретился... Впрочем, все по порядку.
Этот концерт проходил на Петроградской стороне, в здании Дома культуры, что на площади Льва Толстого. Шли мы с Гришей к главному входу. Он впереди нес мой баян, я за ним. Вдруг кто-то схватил меня за рукав: «Вы куда, товарищ ефрейтор?» Курносый солдат с автоматом на груди крепко держал меня за рукав... и улыбался. Я уж хотел звать на помощь Гришу, но тут с изумлением узнал в солдате родного дядю из Боровичей — Григория Павловича.


* * *


В один из солнечных августовских дней 1943 года мне вместе с другими бойцами полка вручили очень дорогую для меня награду — медаль «За оборону Ленинграда». Вручал награды командир полка подполковник Кононов. Все было очень торжественно. В полковом клубе собрались бойцы. Алели транспаранты. На одном было написано: «Воин ПВО, борись за присвоение полку гвардейского звания!» На сцене стоял покрытый кумачом стол. После вручения медалей все хором исполнили Гимн Советского Союза. Я аккомпанировал на баяне.
Не раз приходилось мне получать потом награды, но вручение медали «За оборону Ленинграда» запомнилось на всю жизнь.




Медаль «За оборону Ленинграда» — Википедия

Удостоверение к медали было вложено в серую обложку со стихами:


За Ленинград!

Чем бой суровей, тем бессмертней слава,
За то, что бьешься ты за Ленинград,
Медаль из нержавеющего сплава
Тебе сегодня вручена, солдат!
Пройдут года. Пройдет чреда столетий,
И пусть мы смертны, но из рода в род
Переходить медали будут эти,
И наша слава нас переживет.
Но помни — враг недалеко, он рядом, —
Рази его и пулей и штыком
И прах его развей под Ленинградом,
Чтоб оправдать награду целиком!
Рази штыком, прикладом бей с размаха,
Гони его от городских застав, —
И пусть твоя душа не знает страха,
Как ржавчины не знает этот сплав!




Подготовка к боям по окончательному снятию Блокады. Резервы направляются на передовую. Январь 1944. Фото Д. Трахтенберга.

Эти стихи стали для нас своеобразной программой. Блокада была прорвана, но враг все еще стоял у ворот города. Артобстрелы по-прежнему были жестокими. Фашисты, не сумев взять город приступом, заморить население голодом, решили сровнять невскую твердыню с землей. Они буквально забрасывали Ленинград бомбами и снарядами. Били с раннего утра до позднего вечера. Как-то я смотрел фильм в кинотеатре «Титан». Сеанс растянулся на пять часов, так как много раз прерывался из-за артобстрела.


* * *

Летом 1943-го я перешел в пятый класс и на каникулах с головой ушел в полковые дела. Служба у аэростатчиков особая. Когда спускались сумерки, у нас начиналась боевая работа. Мы прикрывали наиболее важные объекты города от вражеских бомбардировщиков. Аэростаты, похожие на больших серебристых рыб, поднимались на определенную высоту и удерживались на тросах. Чтобы бомбить прицельно, немецким летчикам надо было снижаться. И вот тут-то их поджидали наши «рыбины». Вражеский самолет натыкался либо на сам аэростат, либо на трос, удерживающий его. Когда самолет натыкался на трос, то внизу, на земле, нажималась педаль, отпускающая стопор троса, аэростат взмывал, а стальной трос распарывал самолет. На боевом счету нашего полка значился не один вражеский стервятник. Немцы боялись аэростатов и вынуждены были бомбить не прицельно, а с большой высоты — вразброс.




Бойцы ПВО транспортируют эти аэростаты мимо Драматического театра на Невском проспекте.

Служба аэростатчика не так уж безопасна. В одном из отрядов девушки не удержали баллон, наполненный газом. Командир звена младший лейтенант на какую-то секунду замешкался, пытаясь в одиночку удержать баллон, и вмиг оказался на высоте двадцати метров. Прыгать было уже поздно. Так он и летел, держась за стропы. Ему удалось достать пистолет [250] и выстрелить в оболочку, чтобы газ вышел и баллон снизился. В конце концов так и произошло. Но баллон стал опускаться прямо над Невой, где на одном берегу были немцы, а на другом — наши. На высоте пятнадцати метров ветер погнал его в нашу сторону. Немцы открыли огонь. С болью в сердце наблюдали наши бойцы, как младший лейтенант сорвался и упал в воду, не долетев до берега. Он был убит.


* * *


В январе 1944 года началось большое наступление Ленинградского фронта. В «Правде» был опубликован приказ Верховного Главнокомандующего, из которого мы узнали, что войска Ленинградского фронта перешли в наступление из районов Пулково и южнее Ораниенбаума, прорвали оборону немцев, овладели городом Красное Село и станцией Ропша. Отличившимся полкам и дивизиям присваивались почетные наименования Красносельских и Ропшинских.
У всех было радостное и приподнятое настроение. В день моего рождения, 27 января, меня отпустили в город к маме. Ехал я на «десятом» трамвае. Когда мы проезжали по Большому Охтенскому мосту, вдруг поднялась страшная пальба. Трамвай остановился прямо на мосту. Пассажиры не могли понять, в чем дело. Но кто-то из прохожих крикнул нам, что это салют в честь полного снятия блокады Ленинграда. Так уж получилось, что большой праздник ленинградцев — снятие блокады — совпал с моим днем рождения. И теперь каждый год 27 января в Ленинграде гремит салют. Так что праздник у меня двойной.




С.Бойм. Крейсер "Киров" салютует в честь снятия блокады. Январь 1944.

30 января в «Ленинградской правде» было опубликовано постановление исполкома Ленгорсовета «Об отмене ограничений, установленных в связи с вражескими артиллерийскими обстрелами города Ленинграда». Сбылась общая мечта: город вздохнул полной грудью.
...Наступление наших войск успешно продолжалось. В этом наступлении погиб мой отец. Мать, убитая горем, приехала в штаб полка и стала просить поберечь меня, так как, кроме сына, у нее теперь никого больше не было. Меня вызвал командир полка и сказал, что есть решение направить меня в суворовское училище. Возразить было нечего. Единственное, о чем-я попросил, так это разрешить мне побыть до начала учебного года с матерью дома. Просьбу мою уважили. Выдали мне направление в суворовское училище и все необходимые документы.
С грустью покидал полк. Я понимал, что на этом мое участие в Великой Отечественной войне заканчивалось. Однако расстаться с армией я уже не мог. Но для того чтобы стать профессиональным военным — офицером, нужно было по-настоящему учиться.
Так получилось, что поступил я не в суворовское, а в нахимовское училище и стал потом флотским офицером.


* * *



Когда выпадает случай, приезжаю в Ленинград. Любуюсь его красотами, наведываюсь в те места, где прошли мои детство и юность. Что скрывать, подчас грущу. Но когда я смотрю на прекрасные проспекты и скверы Ленинграда, на красавицу Неву, вижу улыбающиеся лица ленинградцев, я думаю, что не зря мы воевали, не зря проливали кровь, не зря гибли мои товарищи. Именно за это счастье мы и сражались на фронте.

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю