Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Системы обогрева для флота

ВМФ предложили
системы для подогрева
палубы

Поиск на сайте

Главная / Форум / ВМФ: Подробности / Книги / Рассказ "Славянка"

Рассказ "Славянка"

Страницы: 1
RSS
Рассказ "Славянка", Расказ из моей новой книги "Макароны по-флотски"
Посылаю на ваше суждение рассакз "Славянка" из моей новой книги:) книги «СЛАВЯНКА» Снова даль пр едо мной неогляд¬ная, Ширь степная и неба лазурь. Не грусти ж ты, моя ненагляд¬ная, И бров ей своих темных не хмурь! Песня-марш «Прощание сла¬вянки» Музыка В. И. Агапкина, слова А. Галича. Есть на флоте одна замечательная традиция – когда увольняющиеся в запас сходят с корабля на берег и в последний раз отдают честь флагу, играть марш «Прощание славянки». На торжественные проводы на юте выстраивается весь экипаж. Командир кора¬бля лично жмёт руку каждому увольняющемуся в запас и благодарит его за службу. В это время в рубке дежурного офицера ставят пластинку со «Сла¬вянкой». И когда из репродуктора начинают литься звуки этой вечной и пре¬красной мелодии, то забываются все обиды, все тяготы и лишения службы отступают на второй план. Ты видишь лишь лица друзей, колыхающийся на просоленном ветру военно-морской флаг и ощущаешь, что на этом корабле остаётся частичка твоей жизни и в твоём сердце навсегда остаётся частичка этого корабля. Этого события, этой минуты матросы ждут три долгих года службы, и запоминается оно на всю жизнь. Большой Зам, прошедший курс военной пе¬дагогики и психологии в Киевском военно-политическом училище, понимал этот тонкий психологический момент, возможно, лучше других на корабле. И поэтому, на этот раз он решил использовать его в целях своей личной вен¬детты… По уставу, после оглашения приказа об увольнении в запас, матроса разрешалось держать на корабле до трёх месяцев. И Большой Зам, само собой разумеется, пользовался этой возможностью по максимуму. Своих самых заклятых врагов он мариновал на корабле до упора, все разрешен¬ные по уставу месяцы. Попавшие к нему в немилость томились на корабле, провожая одного за другим на сход всех своих друзей-однопризывников… Одного паренька из осеннего призыва Большой Зам отпустил 31 декабря в 23:55, за пять минут до Нового года. Матрос сошел по трапу, постоял на стенке, почесал затылок и снова поднялся на борт: « Куда я, братцы, сей¬час, среди ночи, пойду? Я лучше здесь с вами Новый год встречу, а там уж наутро и домой, на Тамбовщину» Служить по четвертому году лишние три месяца само по себе жесто¬кое наказание, но на этот раз Большому Заму и этого показалось недоста¬точно. Мстительный Паша Сорокопут приготовил своим последним дембе¬лям-залетчикам ещё одно тонко рассчитанное психологическое унижение. Он решил лишить ребят «Славянки». – Хрен им, а не «Славянка», – процедил сквозь зубы Большой Зам, забирая за день до назначенного схода из рубки дежурного офицера завет¬ную пластинку. По счастливой случайности, проходивший мимо дежурный по юту матрос застал Большого Зама за этим занятием и немедленно сообщил годкам. Дембеля тут же собрались на совет. Церемония увольнения в за¬пас была назначена на завтрашнее утро после подъема флага. Сходить на берег без «Славянки» было никак не по понятиям. На этот раз Большой Зам посягнул на святое! Надо было срочно искать выход из положения… Утром следующего дня весь экипаж ракетного крейсера «Адмирал Фокин» построился на юте для подъёма флага и торжественных проводов увольняющихся в запас. Последние пятеро матросов из весеннего призыва трёхлетней давности, отглаженные, сверкающие значками, с черными дем¬бельскими дипломатами в руках, замерли у флагштока. Бывшие грозные годки стояли парадные, торжественные и взволнованные, как первоклассни¬ки на своей первой школьной линейке… Началась торжественная церемо¬ния проводов. – Спасибо, Севрюгин, – сказал Командир, пожимая руку первому из них. У бравого пролетчика Севрюги глаза вдруг стали на «мокром месте». Он стоял, белобрысый, веснушчатый, переполненный чувствами и эмоци¬ями, и видно было, как комок подкатил у него к горлу, когда он, по-детски улыбаясь, жал руку Командиру. Севрюгин отдал честь флагу, задержав руку у бескозырки чуть дольше обычного. Он в несвойственной ему манере, по- строевому, четко повернулся и направился к трапу… Экипаж затаил дыхание..., но вместо привычной торжественной, бе¬рущей за сердце мелодии, из корабельного репродуктора неслось только гробовое молчание. Матросы, в своём большинстве пребывавшие в неведе¬нии о мстительной задумке Большого Зама, недоуменно крутили головами, оглядываясь на онемевший репродуктор… Тишина стояла такая, что было слышно, как плещутся о борт корабля волны бухты Золотого Рога. Большой Зам растянул свои лоснящиеся щеки в ехидной улыбке. Он даже и не думал скрывать своего злорадства. Всё его существо наслажда¬лось кульминацией унижения. «Чтобы другим неповадно было!» – так и читалось на его лице, когда он обводил торжествующим взглядом экипаж. В полной тишине слышался только стук шагов Севрюгина по деревянному трапу. Было видно, как он чуть замедлил шаги, видимо ещё отчаянно на что- то надеясь… И вдруг с мачты соседнего легкого крейсера «Дмитрий Пожар¬ский», как гром среди ясного неба, грянули аккорды «Славянки»! « Ту – ту – тууу – тут – ту – туу – тут – ту – ру – ту!!!!!!...» – заиграли медные трубы корабельного оркестра! Большой Зам вздрогнул, как укушенный. А Севрюгин просиял широ¬кой счастливой улыбкой и на мгновение застыл на трапе. Несколько секунд он смотрел полным благодарности счастливым взглядом на мачту «Дмитрия Пожарского», а потом ещё раз лихо козырнув флагу, сбежал по трапу на стенку... «Там, тарам, там тарам, там тарам, там!..» – грохотали мачты «По¬жарского». Дембеля у флагштока воспаряли духом. Их спины распрямились. Как оказалось, они вчера встретились с ребятами с «Пожарского», объясни¬ли им ситуацию и те обещали что-то придумать. И вот они придумали! Нем¬ного сбивчивая, чуть нестройная, но такая милая сердцу мелодия русского патриотического марша в исполнении слепленного на скорую руку сборного оркестра из четырёх музыкантов флотской самодеятельности была в этот момент для сходивших с корабля моряков дороже всего на свете! – Прекратить!!! – визгливо заорал Большой Зам, подпрыгивая на ме¬сте. Он судорожно тряс в воздухе кулаками и пугал музыкантов с «Пожар¬ского» вращением своих маленьких выпученных глаз. Его самодовольную и ещё секунду назад такую торжествующую физиономию перекосило от яро¬сти… А матросы с «Пожарского», раздувая щёки, только ещё громче задули в свои начищенные до блеска тубы и тромбоны. Их глаза смеялись... А угро¬зы какого-то странного, сердито прыгающего человека с соседнего корабля им были глубоко безразличны. У них есть свои командиры, и те им никаких указаний по поводу прекращения «внеплановой репетиции корабельного оркестра» не давали. Музыка играла всё громче и громче. Перекричать её Большой Зам уже не мог. Матросы с «Адмирала Фокина» притоптывали в такт мелодии и, восторженно перешептываясь, крутили головами. Чем громче играла «Сла¬вянка», тем больше бился в бессильной ярости Большой Зам и тем четче печатали шаги дембеля, сходя по трапу и в последний раз отдавая честь военно-морскому флагу. Эта «Славянка» играла для них, и они за свои три года службы эту честь заслужили. *** Через два года после этого случая, 13 Мая 1989 года, после трёх лет службы и я тоже навсегда покидал палубу этого корабля, где прошли три года и моей жизни. «Та-та-та, та-та-та, та-тара-та!» – играла по громкой связи «Славян¬ка». И у меня тоже вдруг закололо под ложечкой. Я навсегда покидал ко¬рабль и Военно-Морской флот. Я сходил по трапу в новый неведомый этап своей жизни… Скоро я буду идти по Ленинграду и не узнавать свой родной город. Всё изменилось. Кооперативные ларьки, хиппи, нищие. Ничего этого три года назад не было и в помине. Пока я служил, Горбачев объявил Пере¬стройку. Шел последний год восьмидесятых. Мы были последние матросы СССР. Заканчивалось время этой страны. Я возвращался к гражданской жизни, как пережиток прошлого. На глаза у меня навернулись слезы. Я в последний раз оглянулся на развевающийся на юте ракетного крейсера «Адмирал Фокин» военно-морской флаг. На этом корабле осталась частичка и моей жизни. И в моём сердце навсегда осталась частичка этого корабля. *** В 1993 году, в лихие девяностые, через четыре года после того как я уволился в запас, и всего через шесть лет после окончания капитального ремонта, продолжавшегося семь долгих лет и стоящего огромных средств государству и нечеловеческих усилий экипажу, ракетный крейсер «Адмирал Фокин» был разоружен, исключен из состава Военно-Морского Флота, рас¬формирован и, как и десятки других боевых советских кораблей, продан на металлолом в Китай за 543 тысячи американских долларов...
Страницы: 1
Читают тему (гостей: 1, пользователей: 0, из них скрытых: 0)


Главное за неделю