Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Кирпичики для создания любых АФАР

"Микран" внедрил новые
приемо-передающие модули
по 3D-технологии

Поиск на сайте

Причины распада СССР

   RSS
Причины распада СССР
Не ужели вас жизнь не научила, что "В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог." Как могла рухнуть такя махина как СССР? А рухнула, вдребезги!!!
Страницы: Пред. 1 ... 38 39 40 41 42 ... 44 След.
Ответы
В истории можно найти ответы на все вопросы, которые на первый взгляд являются спорными или неразрешимыми. Был ли Горбачёв "уникален" или стал продолжателем дела, начатого другими ? Бесспорным является факт, что разрушение советского государства и его общественно-экономического строя произошло не вследствии какого-либо неразрешимого внутренного экономического кризиса или восстания широких народных масс. Оно стало возможным лишь в результате политического курса руководства Коммунистической партии и тогдашнего Генерального секретаря М. Горбачева. Сначала всё выглядело так, что эта политика направлена на поиски выхода из проблем, которых советскому обществу ровно как и всем прочим обществам в мире, приходилось решать по ходу своего развития. Впоследствии вышло однако, что «больной», если это слово отнести к организму общества, стал умирать скорее от методов лечения, чем от самой «болезни». Это заставляет возвращаться к анализу начала, зарождения и самой природы политики, проводимой Горбачевым. Политический курс Горбачева после 1986 года определенно отвечал интересам тех групп и прослоек советского общества, которые были склонны видеть свое собственное будущее и будущее всей страны исключительно в свете установления системы частной собственности и т.н. « свободного рынка». Как правило носителями подобных взглядов и стремлений являлись люди, имеющие прямое отношение к непосредственной финансово-экономической и предпринимательской деятельности и установившие при этом узкие связи с определенными представителями руководящих кругов партии и государства. Развивающийся на этой основе коррупцинонный симбиоз сугубо личных интересов с течением времени все заметнее наращивал возможности прямого воздействия на политическую и экономическую жизнь страны. То, что совершалось во время пребывания Горбачева у власти, было просто немыслимым при ком бы то ни было другом из его предшественников на посту Генерального секретаря КПСС. Тогда просто нельзя было даже соверешенно гипотетически себе представить, что СССР когда-либо сможет пойти на столь много односторонних уступок стратегического характера в области внешной политики, идеологии и культуры, что в такой мере будет упразднена руководящая роль коммунистической партии в советском обществе и что наступит процесс восстановления полнейшего неогранниченного господства частной собственности и механизмов рынка в экономической жизни страны. В историческом плане в Советской России после политической победы Октябрьской революции оказалось два основных класса, у которых были возможности и стремления играть руководящую роль в обществе. С одной стороны это был рабочий класс, а с другой – слои мелкой буржуазии, прежде всего крестьянства. По мере социалистических преобразований, однако, наступили существенные изменения в соотношениях удельного веса и значения этих двух классов. Это однако далеко не означало, что вместе с этим вообще иссякли все прочие генетические возможности зарождения и возникновения других структур, групп и прослоек социально-классовой направленности и содержания. После победы над иностранной военной интервенцией Ленин и другие руководители революции получили наконец-то возможность в 1920-1921 г. г. отнестись с более пристальным вниманием к проблемам мирного развития страны и ее экономики. Такая экономическая политика была выработанна в ходе Х-ого съезда Большевистской партии в марте 1921 года. Тогда в этом плане Лениным были выдвинут ряд мер, оставшихся в истории под общим названием «НЭП». Т.н. «левые» в партии считали, что НЭП – это капитуляция перед капитализмом, чреватая гибелью всего дела Октябрской революции. С другой стороны, позиция деятелей типа Л. Троцкого, Г.Зиновьева, Н. Бухарина и других состояла в том, что предлагаемые изменения были ограниченными, что им не хватало решительности и что в направлении более широкого применения экономических форм и методов капитализма надо было идти еще дальше. Что касается ЛЕНИНА, он никогда не отрицал и не скрывал, что меры НЭП-а содержат определенную опасность для социализма. Он вполне давал себе отчет в том, что так называмая «бесконтрольная торговля» во многом означает «возвращение назад» к капитализму. Как известно, позиция ЛЕНИНА не только победила в развернувшейся дискусии, но и оказалась полностью выигрышной для социализма в ходе последующего развития страны. Ко времени его смерти в 1924 году было уже очевидным, что позиции и возможности социалистической революции в деле управления государством заметно упрочились и расширились. Разгромлены были как армии внешней военной интервенции, так и силы внутренней контрреволюции. Была совершена национализация основных отраслей промышленности, земля была распределена между крестьянами. Все это привело к оживлению и активизации как промышленного производства, так и сельского хозяйства. После смерти ЛЕНИНА, в партии выявились три позиции по вопросу будущего экономической модели молодого коммунистического государства – позиции Льва Троцкого, Николая Бухарина и СТАЛИНА. СССР оказался на "экономическом распутье". Для Троцкого возможность строительства социализма в стране находилась в самой прямой зависимости от дальнейшего проведения курса на совершение новых социалистических революций в странах заграницы. Позиция Троцкого и т.н. «левой оппозиции» были отвергнуты на ХІV-ом сьезде партии в 1925 году. Тогда был принят курс на ускоренную индустриализацию страны, делая при этом упор исключительно на внутренние силы и возможности. Николай Бухарин являлся выразителем прежде всего взглядов мелкой буржуазии на ход развития социализма. Исследователи событий тех дней как правило всегда отмечают то обстоятельство, что в отличии от ЛЕНИНА, Троцкого или СТАЛИНА, Бухарин лично никогда не выполнял ответственные организационние функции и не занимал высокие административные посты. В 20-ые годы он искренне верил, что России не только не миновать капиталистический стадии развития. В этой связи исследователи Бухарина обычно отмечают «близость его взглядов на основное содержание развития общества к позициям западной социалдемократии по этим вопросам». Все в том же направлении на практике Бухарин добивался растворения и исчезновения самой идеи классовой борьбы, систематически стараясь свести ее всего навсего к «мирному соревнованию соперничающих между собой групп разных интересов» вроде государственной и частной промышленности, кооперативных и частных хозяйств аграрного сектора экономики и пр. По мнению Бухарина социалистические компоненты общественно-экномического развития должны доказать свои качества и преимущества как раз в таком «мирном соревновании». Здесь следует еще раз отметить, что будучи автором идеи и мер НЭП-а, Ленин никогда не скрывал, что хоть и «временным», хоть и «вынужденным обстоятельствами» и «стратегическим», НЭП был все таки – «отступлением» перед капитализмом. В отличие от него Бухарин считал, что НЭП является чуть ли не единственно возможной и самой верной дорогой, ведущей к социализму. Было-бы это в пределах его возможностей, Бухарин никогда бы и не помышлял снять курс НЭП-а. Даже наоборот, старался бы максимально способствовать проникновению и применению как можно большей численности и разнобразия форм и методов экономической системы частной собственности. Бухарин считал ориентацию на ускоренную индустриализацию и коллективизацию сельского хозяйства неопраданной и ненужной. По его мнению крестьянству в целом, всем его социальным прослойкам и группам без исключения, следовало бы просто отдать все, чего они добивались. Неправомерно было бы к ним применять какого бы то не было принуждения и насилия. «Обогащайтесь!» – таков должен был быть основной лозунг политики в отношении крестьянства, опять по Бухарину, конечно. В области внешней политики Бухарин надеялся добиться поддержки для СССР со стороны ряда политических кругов и направлений некоммунистического толка за границей, вроде британских трейдюнионов, германских социалдемократов, китайских националистов и им подобных. Все это во многом было как-то потускневшим повторением линии Троцкого и ее так и не сбывшихся ожиданий победного развития социалистической революции в ведущих странах капиталистического мира. К 1926-1927 годам потерпели крушение надежды Бухарина в этом плане. Все это в конечном итоге привело к тому, что в 1927 году выдвинутая им политическая линия и программа были отвергнуты. Тогда и взял верх курс на ускоренную коллективизации сельского хозяйства. 60 лет спустя этих событий --- так утверждает в своей книге «Мои 6 лет с Горбачевым», выпущенной в свет 2000 году Университетским издательством штата Пенсильвания США, его ближайший помощник Анатолий Черняев, --- ознакомившись с биографией Бухарина по изданной на Западе книге, Горбачев принял решение о его полной политической реабилитации. Тем самым, по словам Черняева, были уже широко распахнуты все двери для полного пересмотра всей коммунистической идеологии.
Изменено: *** - 26.06.2011 19:50:57
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
Взгляды СТАЛИНА о судьбах дальнейшего развития страны и строительства социализма складывались, в основном, в следующих четырех направлениях: 1.) Возможность победы социализма в одной стране. По сути дела это было возвращение и ссылка на такую идею ЛЕНИНА, выдвинутую им еще в 1915-ом году. К 1920-ому году у СТАЛИНА уже была полная программа, развернутая вокруг этой идеи. В ней отчетливо подчеркивалась необходимость продолжать и дальше строительство социализма в советском государстве, несмотря на отсутствие успешного развития социалистической революции в странах Запада и на выявившуюся невозможность обеспечения какой-либо значимой поддержки со стороны определенных политических кругов и течений некоммунистического характера в них. 2.) Предусматривало успешное разворачивание быстрой индустриализации страны. На этой основе делался и чрезвычайно важный вывод теории и общественно-политической стратегии о научной неправомерности взглядов и практической неоправданности предложений о том, что на пути продвижения к социализму пройти через стадию т.н. «развитого капитализма». 3.) Посвящено вопросам финансирования строительства социализма и прежде всего – процесса ускоренной индустриализации. Возможный путь самофинансирования промышленности обязательно будет длительным и медленным. При таком положении вещей считалось, что единственным источником средств для обеспечивания возможности быстрого роста промышленности могло стать только повышение урожайности сельскохозяйственного производства. Отсюда вытекала и необходимость перехода к укрупненным хозяйствам коллективного типа, дающим больше возможностей широкого применения механизации на всех этапах процесса труда. В этой связи становилась объязательной полная увязка ускоренной индустриализации и развернутой коллективизации и модернизации сельского хозяйства. 4.) Дело координации таких масштабов роста промышленности и сельскохозяйственного производства было бы, однако, немыслимым без перехода к системе единного централизованного планирования основных отраслей и функций экономики по всей стране. «За 10 с лишным лет после революции ЛЕНИНА – пишет британский историк Е. Х. Карр в своей книге – СТАЛИН совершил вторую революцию, без которой революция ЛЕНИНА, по всей вероятности, оказалась бы поглощенной и безвозвратно затерянной где-то под песками истории». Кроме уже отмеченных, во взглядах СТАЛИНА и Бухарина были и другие, еще более фундаментальные и определяющие различия. Так например, Бухарин считал, что по мере установления диктатуры пролетариата классовая борьба теряет свое значение и смысл. СТАЛИН предусматривает сохранение ее функции и на этом этапе развития общества. В развернутом виде его взгляды на этот счет содержатся в его труде «О правом уклоне в коммунистической партии Советского союза». СТАЛИН рассматривал НЭП всего лишь как вынужденную меру временной целесообразности, от которой революции следовало бы избавиться при первом подходящем случае. В период хлебного кризиса 1927-28 г.г. Бухарин предлагал искать пути выхода из него при помощи механизмов и средств «свободного рынка». Таким образом он надеялся поднять производственную активность крестьян, что должно было привести к резкому повышению объемов сельскохозяйственной продукции. Наряду с этим он продолжал быть активним противником политики ускоренной индустриализации страны, поскольку, по его мнению, она имела бы чрезвычайно отрицательное воздействие на экономический статус и производственные возможности крестьянства. Такую линию он продолжал отстаивать даже в условиях нарастающей непосредственной опасности новой войны империалистических сил против СССР. Для СТАЛИНА, наоборот, опасность такой войны являлась вопросом первостепенной важности. Обстоятельства ее угрозы, в основном, предопределяют непримиримость его позиции в поддержку линии на ускоренную индустриализацию. Между Бухариным и Сталиным были принципиальные различия и за пределами политической экономии. Такой областью было например отношение к национальному вопросу. К национальному вопросу как ЛЕНИН, так и Сталин, относились с особым вниманием. Известно также, что непосредственно после революции Сталин занимал пост Народного коммисаря по делам национальностей. В этом своем качестве он внёс также немалый вклад в дело практического разрешения ряда сложнейших проблем этой чрезвичайно ответственной для судеб советского государства области жизни. С 1922 года, еще при жизни ЛЕНИНА, СТАЛИН выполнял руководящие функции в ходе работы по созданию Союза Советских Социалистических Республик. Тогда тоже обсуждалось неколько вариантов устройства союза, обьединяющего 15 союзних республик и значительного количества районов национальной автономии с разным обьемом провомочий и обьязанностей. На протяжении последующих 30 лет после создания СССР под руководством СТАЛИНА в нем была налажена четко работающая система внутренного функционирования, при которой со стороны более развитой в промышленном и образовательном отношении Русской федерации оказывалась всемерная поддержка развитию промышленности, сельского хозяйства и поднятию образовательного уровня других национальных республик. Особо активной была эта политика в отношении к исторически более отдаленным и отсталым районам страны. Трудности и проблемы разного характера не были помехой тому, чтобы как при ЛЕНИНЕ, так и при СТАЛИНЕ, национальному вопросу неуклонно уделялось первостепенное внимание. И в этом плане проводимая ими политика опять в корне отличалась от подчеркнуто нигилистического, почти демонстративно пренебрежительного отношения к проблемам национальностей, присущего политикам типа Бухарина, потом Хрущева, а еще позже – и Горбачева. Как ЛЕНИН, так и СТАЛИН давали себе полный отчет в важности решения национального вопроса для всего большого, сложного уравнения революции. И на самом деле, если бы с ее стороны была допущена хоть какая-нибудь недооценка или пренебрежительное отношение к национальному вопросу, то она скорее всего оказалась бы поглощенной волной справедливых стремлений народов, чьи права на самоопределение и прогрессивное развитие ущеломлялись и попирались при царизме. С другой стороны, столь большим промахом в политике национальных проблем и национальностей, навряд ли преминули воспользоваться политические и пропагандисткие центры и организации ведущих стран империализма с их богатым опытом в деле разжигания и сталкивания в своих интересах, претензий как великодержавного шовинизма, так и ограниченного, мелкобуржуазного национализма. СТАЛИНУ, в годы НЭП-а приходилось сталкиваться с проблемами такого порядка, которых просто не было у ЛЕНИНА в период до 1919 года. Существование НЭП-а в значительной мере способствовало появлению и развитию некой прослойки, преимущественно мелких собственников и небольших капиталистов. СТАЛИН называл ее «средней» структурой общества. На долю этого «среднего слоя» приходилось около 9/10 населения прежних угнетенных национальностей. В связи с этим СТАЛИН считал неотложним начать борьбу прежде всего против «тех проявлений национализма, которые получили особое распространение как раз в условиях НЭП-а». Его главным противником и по этому вопросу снова оказался Бухарин. Бухарин уже не только полностью поддерживал все социальные проявления и последствия НЭП-а, в том числе и созданную им прослойку мелких капиталистов, но также всячески поощрял и нарастающую активность всевозможных националистических тенденций в ней. Результатом взглядов и деятельности СТАЛИНА явилось становление СССР как хорошо налаженного, жизнеспособного и динамически развивающегося государства. Наряду с этим за все годы своего существования он непрерывно был обьектом самых серьёзных испытаний, вызываемых действиями враждебных ему внешних сил. Кульминацией таких действий империализма стала фашистская агрессия в годы Второй мировой войны, когда значительная часть територии и населения страны оказались под чужой военной окупацией. Многосторонние отрицательные последствия тех событий давали о себе знать еще долгие годы после окончания войны. Период с 1930 до 1953 г., когда скончался И.В. СТАЛИН, являлся временем по настоящему больших свершений в деле коллективизации сельского хозяйства и индустриализации страны. Наряду с этим была налажена и система единого планирования экономики. С успехом было выполнено несколько пятилетних планов. Чрезвычайно успешный и столь быстрый исторический переход Советского Союза от отсталого общества полуфеодальных порядков к стране с высокоразвитой современной экономикой, наукой и культурой, является неоспоримым доказательством верного выбора, сделанного обществом в то время. За время первых двух петилеток обьем промышленного производства возростал в среднем на 11% в год. За период с 1928 по 1940 г. удельный весь промышленности в экономике страны повысился с 28% до 45%. А с 1929 г. по 1937 г. доля тяжелого машиностроения во всем промышленном производстве возросла с 37% до 63%. Уровень неграмотности упал с 56% до 20% общей численности населения. Резко возросло число успешно окончивших ВУЗы, школы специализированного профиля обучения и университеты. К тому же, все это происходило в условиях, обеспечиваемых со стороны государства широко доступного бесплатного образования, медицинской помощи и социального страхования. После 1936 года также была введена система специальных льгот и субсидий одиноким и многодетним матерьям. Все эти достижения были истинне впечатляющими и не имели себе равных во всей предыдущей истории человечества. Несмотря на разрушительную войну с фашисткой Германией в 1941-1945 г.г. и тяжелый период послевоенного восстановления, общий обьем промышленного производства в 1948 году уже превосходил его показатели за 1940 г. В 1952 году это превышение было уже больше чем 2,5 раза. В тот же период СССР создал свою ядерную промышленность, наладил производство собственного ядерного оружия и, тем самым, вынудил силой Запад признать и дальше считаться с существованием военного паритета с ним в условиях «холодной войны». Вместе с этим Советской стране и руководству приходилось одолевать и ряд допольнительных трудностей, связянных с опасностями и возможностями последовательных действий ряда групп, течений и тенденций разноликой внутренней оппозиции. По разным причинам вне внимания многих исследователей развития Советского общества данного периода зачастую оставались факты ряда дисскусий и споров среди партийних руководителей тех времен по многим важнейшим вопросам экономики и политики. Такой была например известная дискусия Георгия Маленкова с Андреем Ждановым, имевшая место в годы после окончания Второй мировой войны. Жданов полагал, что перспективы обеспечения прочного мира должны быть в основе политики, проводимой Партией и Советским государством. По его мнению, свою победу в мировой войне СССР обеспечил себе достаточной мерой превосходства в области промышленного и технического производства, в силу чего на послевоенный период внимание партии следовало бы направить преимущественно на проблемы идеологии. Кроме того, Жданов считал, что в условиях послевоенной разрухи первостепенное значение приобретают также вопросы регулярного снабжения продуктами питания и другими товарами народного потребления, а также возможно быстрейшего роста уровня жизни населения страны. Значительная часть политических и идеологических действий Жданова оказалась направленной против тогдашного партийного руководителя Украины - Никиты Хрущева, которого Жданов открыто обвинял в предоставлении широкого доступа в партию элементам «буржуазного национализма». В отличии от Жданова, Маленков считал, что международная опасность для страны остается в силе и что партии следует, как и раньше, продолжать делать упор на развитие прежде всего тяжелой промышленности и военной мощи страны. В начале, к 1946 году, в тяжелые дни послевоенного востановления, Сталин проявлял склонность к поддержке Жданова. Однако впоследствии, когда в 1947 году была принята чрезвычайно агрессивная доктрина Трумана и был пущен в ход её «план Маршала» для стран Западной и Центральной Европы, Сталин уже занял сторону Маленкова, и курс по ускоренному развитию промышленности и военного производства остался центральным для политики страны. Тем временем, в 1948 г. Жданов скончался.
Изменено: *** - 27.06.2011 18:31:54
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
Как известно, сначала в 1953 году на пост руководителя КПСС был выдвинут Хрущев, а Маленков возглавил Совет министров (правительство) страны. Тогда всё выглядело так, как будто было достигнуто какое-то коллективное согласие насчет того, чтобы все допущенные во время СТАЛИНА слабости и ошибки целиком отнести «за его личный счет», тем временем, прилагая все возможные усилия добиться серьёзного улучшения уровня жизни людей. Также весь Президиум (как тогда назывался орган высшего руководства партии) поддержал и принял участие при осуществлении тайного плана Хрущева об аресте и расстреле всемогущего до тех пор руководителя секретных служб и безопасности Лаврентия Берии. Кроме того, опять по инициативе Центрального коммитета было принято решение о реабилитации и освобождении ряда категории лиц, задержанных по политическим соображениям за последные годы. Была создана и специальная коммисия по расследованию действий такого рода и в более отдаленном прошлом. Несколько позже, в 1956 году, наметился этап дальнейшей консолидации руководящих органов партии вокруг Хрущева. И опять непосредственным предлогом, поддерживающим и подталкивающим развитие этой тенденции, явился очередной круг вынесения перед обществом той же темы о «репрессиях времен СТАЛИНА». Буквально среди ночи и уже после официального окончания работы ХХ сьезда КПСС в феврале 1956 года Хрущевым был зачитан его т.н. «секретный доклад». Чтение доклада длилось почти 4 часа. В нем содержалось множество осуждений «культа личности СТАЛИНА» и практики арестов, истязаний и убийств» тысячей ни в чём неповинных людей, в том числе и членов партии. После этого полуночного заседания было принято решение зачитать содержание доклада и на собраниях партийных организаций по всей стране. Со стороны Молотова, Маленкова, Кагановича, Ворошилова и др. были высказаны мнения, что Хрущев проявляет несбалансированный подход к личности СТАЛИНА и к подлинным достижениям Советского союза за время его управления. Кроме того, по их мнению, ряд случаев так называемых репрессий был вполне оправдан и совершен в полном соответствии с требованиями и нормами существующего правопорядка. Правомерность такой позиции, кстати, была подтверждена вскоре после ХХ сьезда КПСС ходом развернувшихся событий в восточной Германии и Венгрии, которым идеи доклада Хрущева бесспорно подливали «масло в огонь». Оформившейся в ЦК внутренней оппозиции против линии Хрущева в июне того же, 1956 года, удалось даже провести официальную резолюцию в поддержку успехов и достижений времен СТАЛИНА. Одновременно с этим в резолюции осуждались и допущенные тогда случаи злоупотребления с властью. Вполне примечательной была реакция Хрущева на такой ход событий. Вдруг вполне неожиданно сам он выступил с полной поддержкой СТАЛИНА, заявив при этом своим опонентам в руковостве: «все мы здесь, вместе взятые, не можем Сталину и до мизинца дотянуться». Таким удачным маневром ему удалось избежать сокрушительного удара против себя и сохранить все занимаемые им позиции. Несколько позже оппозиция против Хрущева снова стала набираться сил, на этот раз – в связи с проблемами дальнейшего хода развития в стране. Аргументы Хрущева на этот счет были очень похожими на взгляды Бухарина, а также – Жданова периода после войны. Сделанное и высказанное в то время Хрущевым во многом предшествовало тому, что будет говорить и делать несколько десятилетий после него и Горбачев. Собственно говоря, позиции Хрущева, будь это в делах внешней политики, экономики, культуры, партийной работы, сельского хозяйства или идеологии, очевидно шли в разрез с многим из того, что было принято считать основополагающим и незыблемым во всех этих областях. Очевидно, здесь сказалось и некое умение самого лидера, его советников и сторонников представить, возможно, в наиболее приемлемом виде и благоприятном свете все то, что они намеревались провести в реальную политику, создавая при этом должное впечатление о преемственности их взглядов и позиций в отношении лучших традиций и достижений прошлого. Так или иначе, всего несколько лет спустя выглядела бы довольно странной или почти невероятной та поддержка, которой были встречены со стороны общества, скажем, предложения Хрущева о значительном сокращении сухопутных сил Советского Союза во имя «идей мирного существования». На практике, однако, в свое время они прошли. Очевидно Хрущев верил и в возможность успешного поиска путей, ведущих к разрядке международной напряженности и уменьшению темпов гонки вооружения с США и их союзниками. По Хрущеву, нужна была и внутренная политическая либерализация существующего режима, а также становление своего рода «потребительского коммунизма». Для его критиков, наоборот, вопросами первостепенной важности оставались классовая борьба в мире, поддержание революционной бдительности и внутренней дисциплины в стране. Хрущев считал, что гораздо больше деяний СТАЛИНА заслуживает осуждение. Хрущев стоял за необходимость более широкого применения в практику и в систему социализма, заимствованных у Запада идей и механизмов рыночной экономики, децентрализации, большей степени участия частных предприятий в хозяйственной жизни страны. Он настаивал также на повышение применения искусственных удобрений в сельском хозяйстве и на рост капиталовложений в производство товаров широкого потребления. Оппоненты Хрущёва считали, что нужно и дальше идти по пути совершенствования системы единого планирования экономики и развития функций социалистической формы собственности, что в первую очередь следовало бы обращать внимание на состояние индустриализации страны. Другой чертой резкого разграничения между группой Молотова и Хрущевым было их отношение к роли коммунистической партии в условиях строительства социализма. Руководство большевистской партии определенно осудило практику массового приема в партию преимущественно людей крестьянского произхождения, имевшую место на Украине при управлении Хрущева. Критике подвергались также и другие практики нарушения норм партийной жизни, включая попустительства узкому украинскому национализму». СТАЛИН поддерживал эти оценки партии. В 1949 г. Хрущева перевели в Москву, где он был выдвинут на пост секретаря ЦК партии по вопросам сельского хозяйства. В этом своем качестве он сохранял конечно и все свои связи и знакомства прежных лет. Кроме того, характер его работы, как руководителя всей сельскохозяйственной политикой страны, создал ему репутацию чуть ли не единственного члена тогдашнего Политбюро так часто ездившего по стране. Связи и популярность Хрущева, как сельскохозяйственного руководителя, оказали как раз особо существенное воздествие и на целостное развитие всего политического курса партии за период после 1954 года. Так например, еще в 1953-ом году, почти сразу после смерти СТАЛИНА, он заложил начало определенному новому подходу ко всей политике страны, согласно которому Запад в дальнейшем следовало бы рассматривать не только как источника приобретения новых методов производства, но и в качестве определенного стандарта для сравнения и учета всех достижений развития советского общества. Как известно, в дальнейшем это оказалось чреватым самыми серьезными последствиями. Известно, например, что при Хрущеве имела место значительная переброска ресурсов от промышленности к сельскому хозяйству. Наряду с этим опять тогда-же под предлогом дополнительного стимулирования производительности был вновь введен ряд мер, сходных с курсам НЭП-а. Были уменьшены налоги на участки частного землепользования. Сокращению подлежали также налоги и сборы на частное владение домашними животными. Наряду с этими, так или иначе разумными мерами практического развития Хрущевым был выдвинут прямо-таки сногсшибательный план резкого повышения сельскохозяйственного производства, к тому же – в чрезвычайно короткие сроки, чуть ли не за «считанные дни и ночи». С 1954-ого года была начата всесоюзная кампания освоения миллионов гектаров так называемых целинных земель, разположенных преимущественно в Казахстане и в Сибири. Еще тогда на призыв кампании откликнулось около 300 000 добровольцев и было распахнуто 13 миллионов гектаров новых земель. В следующем году было освоено ещо 14 миллионов гектаров. В своей политике Хрущев также неизменно ставил ударение на неотложную необходимость повышения уровня жизни людей. Это тоже нетрудно понять, поскольку после тяжелых лет военных испытаний и послевоенного восстановления в стране врядь ли нашёлся бы хоть один человек, не разделяющий такую политику. Суть проблемы однако состояла в том, каким образом и какой ценой ее можно было осуществить. С точки зрения оппонентов Хрущева, его подход к решению задачи повышения жизненного уровня населения затрагивал, по крайней мере, еще два важнейших вопроса самого существования и развития страны. С одной стороны, предусматривалась переброска значительных средств капиталовложений от тяжелой промышленности к сектору легкой промышленности и производству товаров широкого потребления. Это уже означало полный отход от основных положений экономической политики времен СТАЛИНА, который в своем труде «Экономические проблемы социализма в СССР» прямо предупреждал, что «отказ от поддержания преобладающего характера производства средств производства приведет к разрушению самой возможности всей национальной экономики к расширенному воспроизводству». Известно, что этот труд СТАЛИНА оказался последним, изданным при его жизни, в силу чего к нему можно и относиться как к своего рода политическому завещанию. Весьма показательно, что отказ Хрущева как раз от этих основных положений впоследствии оказался гибельным и для его же экономических планов и ожиданий, в том числе и в отношении возможностей обогнать уровень Запада по основным показателям производства. Второй пункт линии разграничения противников Хрущева от проводимой им политики касался провозглашенной в ней «обязательной необходимости» вступления СССР в экономическое соревнование как с США, так и со странами Западной Европы буквально по всем показателям производства товаров широкого потребления. Сравнения в этом плане шли к тому-же прямо «один к одному», без учета каких бы то не было из обязательных для любого экономического анализа различий исторического, природно-климатического, непосредственно финансового и пр. условий. Подобного рода приравнивание основных целей социализма всего лишь к простому соревнованию с капитализмом в области материальной - само по себе явилось существенным отступлением идейного плана.
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
СТАЛИН, в своем труде «Экономические проблемы социализма в СССР» прямо предупреждал, что «отказ от поддержания преобладающего характера производства средств производства приведет к разрушению самой возможности всей национальной экономики к расширенному воспроизводству». Выдвижение цели всего за пять-десять лет догнать и обогнать страны Запада по всем показателям потребления, ко всему прочему привело к чрезмерному разрастанию среди определенных групп и слоев населения всевозможных интересов и настроений, направленных на западный образ жизни и потребления. Официальное провозглашение как раз такого лозунга тогдашней советской политики стало причиной и тому, что для значительной части граждан страны «соревновение между двумя социальными системами сводилось уже не настолько к достижению провозглашенных ими целей и идеалов, а скорее – к сравнению тех или иных стоимостей уровней потребления». Наверняка последствия такого порядка скорее всего имел ввиду и Молотов, определяя «хрущевизм как полное отражение и проводник буржуазного духа». Как Молотов, так и многие другие члены Президиума, (как тогда называлось политбюро партии) открыто выступали против ряда основных элементов политического курса Хрущева. Они не одобряли не только способ осуществления т. н. «десталинизации», но и его отказ от признания первостепенного значения классовой борьбы на международной арене, усиление меры поощрения частному сельскохозяйственному производству, неоправданное расширение масштабов освоения целинных земель, децентрализацию промышленного производства, ровно как и сдвиг его преимущественного развития от тяжелой к легкой промышленности. Как Молотов, так и другие советские руководители тех времен считали, что особенности климата целинных земель, отстутствие там какой бы то не было инфраструктуры, а также чрезмерное расширение масштабов их освоения, являлись предпосылками возникновения чрезвычайно серьезных финансовых потерь и провалов. По их мнению гораздо выгоднее было бы направить расходованные таким образом значительные средства на модернизацию и повышение производительности в уже давно знакомых и освоенных районах сельского хозяйства. Противопоставление курсу Хрущева постепенно нарастало, и наконец к маю 1957 года приобрело форму открытых действий. Поводом для того послужили два важнейших события, имевшие место в то время. Первое из них было решение Хрущева перейти к децентрализации промышленности. Потом была его речь, в которой содержался призыв совершить «значительный прыжок в деле производства молока, мяса и масла с тем, чтобы за ближайшие два-три года обогнать уровни соответствующих производств в странах Запада». Такой взгляд на вещи по словам зятя Хрущева, Алексея Аджубея, впоследствии стал основой уверенности Хрущева в возможности, как он говорил, «совершить прыжок в коммунизм». Решающая схватка между Хрущевым и его оппонентами имела место во время длившегося с 18 по 21 июня 1957 г. заседания Президиума и последовавшего за ним пленума ЦК партии. Тогда было сделано предложение освободить Хрущева с поста Первого секретаря. Молотов и другие представители оппозиции выступили также против столь значительного и резкого перенаправления капиталовложений из основных отраслей промышленности в сельское хозяйство. Они выступали с критикой и столь поспешного стремления во что бы то не стало добиваться достижения выравнивания всех обьемов широкого потребления с аналогичными показателями Запада. Противники Хрущева полагали также, что и чрезмерное внимание делу освоения целинных земель, наряду с имевшей место значительной дезорганизацией способов функционирования структур сельского хозяйства, также приводили к опасным для государства и страны в целом нарушениям всей системы принятия решений и управления экономикой. А это могло привести лишь к экономическому краху в особо крупных размерах. Маленков подчеркивал, что «азбучной истиной для нас, марксистов является то, что любое развитие и прогресс в области экономики начинается прежде всего с определенной степенью её индустриализации». В этой связи он определял программы и политический курс Хрущева как проявления «правого уклона крестьянского типа» чрезвычайно опасного «оппортунистического направления» заставить Советское общество и его граждан отказаться от самой идеи необходимости индустриализации страны. В начале решающей дискуссии у оппозиции был численный перевес в Президиуме. На ее стороне было 7 его членов, 3 было против, 1 воздержайвшийся. Однако в то время, когда устранение Хрущева с должности казалось неминуемым, от имени членов ЦК города Москвы была организованна форменная осада заседания Президиума. Московские члены ЦК, многие из которых были выдвинуты туда лично Хрущевым, потребовали созыва специального заседания всего ЦК. К его организации приступили в спешном порядке, и дней через шесть дело закончилось голосованием в поддержку Хрущева и устранением Молотова, Маленкова и Кагановича из ЦК и Президиума. В этом плане изданная в 2003 году одновременно в Лондоне и Нью Йорке книга Вильяма Таубмана «Хрущев – человек и его время» содержит весьма подробную информацию о том, как точно происходили эти события, что и кем было организованно, кто из членов ЦК смог вовремя подоспеть к началу заседания, кому это не удалось, кто получил известия о нем с запозданием, кто задержался в пути и так далее. Разгром «антипартийной» (по определению Хрущева) оппозиции открыл перед ним возможность политически беспрепятственного управления на последующих семь леть. Его политика в этот период отличалась двумя основными характеристиками. Во первых, несмотря на некоторые колебания, курс Хрущева внутри страны был направлен преимущественно на сокращение расходов в военной области. Одновременно с этим шли непрерывные атаки в адрес СТАЛИНА, продолжалась децентрализация системы планирования, разрушение машинотракторных станций. Все также в ходу были и процессы копирования и попытки внедрения преимущественно в сельскохозяйственное производство ряда заимствованных у США методов и систем организации. Продолжалось осваивание целинных земель, а также делался упор на повышенное внимание производству товаров широкого потребления. Одновременно с этим шла и некоторая «оттепель» в области интеллектуальной деятельности и культуры. Потверждение и дальнейшее развитие получил процесс отхода от признания основополагающего значения классовой борьбы, диктатуры пролетариата и авангардной роли коммунистической партии. Вторая особенность данного периода управления Хрущева состоялась в том, что на практике никакой из предпринятих им мер в области внутренной политики так и не удалось добиться ожидаемых результатов. В этом отношении очевидно оправдана следующая характеристика действиям Хрущева - «зачастую вследствии его инициатив дела двигались от плохого к худшему». На состоявшемся в 1961 г. ХХІІ сьезде КПСС Хрущев предпринял очередную чрезвычайно резкую кампанию против СТАЛИНА. Весьма показательными в ней являются следующие два аспекта антисталинизма, которые, кстати, увидим и несколько десятилетий спустя в программах и действиях Горбачева. Во-первых, критика Хрущева в адрес СТАЛИНА была настолько преувеличенной, насколько односторонней и поверхностной. Во-вторых, сам факт и процесс публичного оповещания «развенчивания СТАЛИНА» были вызваны чрезвычайно ограниченными политическими целями. Так например, Хрущев просто соврал, объявляя, что Сталин вполне неожиданно появился на политической арене лишь к 1924 году, в то время, как достоверно известно, что его деятельность революционера ведет начало еще с 1898 года, когда он проводил организационную работу среди железнодорожных рабочих Грузии. В своих узких целях Хрущев привел также несколько специально подобранных цитатов из так называемого политического завещания ЛЕНИНА, в которых содержались определенные критические замечания в адрес СТАЛИНА и его, подчас черезчур, резкого характера. Наряду с этим полностью вне поля зрения оставались другие оценки ЛЕНИНА, где он писал о Сталине как о замечательном деятеле и руководителе партии. Известно также, что когда в 1956 году Хрущев начал свою первую кампанию против СТАЛИНА, он сосредоточил свои нападки преимущественно на случаи репрессий, жертвами которых были руководящие партийние деятели. Тогда он обьявил, что «хотя бы половину делегатов ХVІІ-ого сьезда партии и 70% избранного на этом сьезде состава ЦК было убито». В этой связи научный исследователь Кэнн Камерон отмечает в своей книге «Противоречивая личность СТАЛИНА» (1977 г.), что «весьма трудно поверить в достоверность данных, приведенных тогда Хрущевым». На протяжении нескольких десятилетий после Хрущева вопрос о численности жертв сталинских репрессий неизменно занимал центральное место в антисоветских кампаниях разных масштабов и толков. Нашлось немало исследователей типа Робэрта Конквеста, Роя Медведева и др., весьма произвольно доводивших число погибших прямо-таки до многомиллионной численности. Их несостоятельность в наше время стало уже полностью явной после открытия архивов советского времени. На основании данных, содержащихся в них, видно, что с 1921 по 1955 г. общая численность казненных составила 799 455 человек. Весьма показательным было и то, что Хрущев так никогда и не призывал и не сделал ничего для выработки более уравновешенного и всестороннего подхода к оценке как самого СТАЛИНА, так и всего периода развития советского общества и государства за время его правления. Он просто сделал попытку «списать» все это с советской истории, надеясь таким образом положить конец всем возможным возражениям, дискуссиям и прениям по этим вопросам. Вместо этого однако, по словам Лигачева из его книги «В Горбачевском Кремле» (1993 г.) самому Хрущеву пришлось «выйти из Истории», оставив к этому за собой «чересчур много пустого пространства». Теперь, на основании опыта последующих десятилетий, можем уже с полной уверенностью сделать заключение о том, что проделанное Хрущевым в отношении СТАЛИНА во многом расчистило дорогу и благоприятствовало появлению на политической сцене Горбачева и его курса. В этом плане, как сможем убедиться позже, Горбачев, с одной стороны, в начале своего правления, сумел накопить определенный политический капитал за счет критики неполной и неубедительной аргументации подхода Хрущева к Сталину. Как известно, впоследствии , стараясь якобы восполнить упущенное, Горбачев в действительности открыл еще шире дверь для выпадок против СТАЛИНА, гораздо ожесточеннее и одностороннее чем это было даже при Хрущеве. Кроме того, очевидно пользуясь опытом своего предшественика, Горбачев стал применять отрицание СТАЛИНА в качестве способа отправления обвинений против всех, выражающих несогласие с его политикой с целью их последующего устранения с политической сцены. Так например вышло в случае с дискусией в связи с появлением в печати Письма ленинградской преподавательницы Нины Андреевной. Горбачев просто повторял против своих оппонентов те же самые обвинения в стремлении «возвращения к методам сталинизма», к которым за несколько десятилетий до этого прибегал и Хрущев. Наверняка одной из самых запоминающихся и впечатляющих характеристик способа мышления и политического подхода Хрущева была его уверенность в возможности осуществления более легкого и более быстрого сдвига на пути строительства социализма. Эта его чересчур большая уверенность стала как раз основной причиной становления такого состояния вещей сельского хозяйстве страны, когда оно за время всего одного десятилетия оказалось в состоянии довольно близком к полному хаосу. Выдвижение идеи ускоренной разработки целинных земель как основное направление советской сельскохозяйственной политики предполагало переброску в отдаленные края страны десятки тысяч тракторов и комбайнов и множество других рессурсов. Сотни тысяч добровольцев было направлено туда, чтобы осваивать земли, размеры которых равнялись территории Франции, Западной Германии и Англии вместе взятых. По официальным отчетам за первый год целинной кампании производство зерна в стране повысилось на 10 млн тонн. Несколько позже оказалось однако, что это повышение было преимущественно за счет повышения урожайности в традиционных районах сельскохозяйственного производства. Засуха, поразившая страну в последующий год, привела, однако, к повсеместному уменьшению продукции. Кульминацей успехов целинной кампании стал 1956 год. Урожай зерна с новоосвоенных земель тогда составил 50% всего производства зерна в стране. К сожалению, впоследствии большая часть этого впечатляющего количества оказалась утраченной из-за нехватки складов, а также ввиду сложности транспортировки продукции на столь большие расстояния к центрам основного потребления. На протяжении следующих лет, однако, объём продукции с целинных земель неуклонно шел к спаду. За 1957 год он был на 40% меньше по сравнению с предшествующим 1956 годом. Спад в 1958 году увеличился еще на 8%, а в 1963 и 1964 годы дела уже пошли к полному развалу.
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
В исследованиях об освоении целинных земель - как панацее решения проблем сельского хозяйства в Советском Союзе, отмечается, что основными причинами неуспехов были: Во-первых, полное пренебрежение Хрущева к учету ряда весьма неблагоприятных природно-климатических условий в этих районах страны. Во-вторых, чересчур существенными оказались финансовые расходы по столь масштабным видам деятельности. Чрезвычайно короткая продолжительность сезона, благоприятствующего развитию растений, недостаточное количеств и неравномерное распределение осадков, сильные ветры и практическая невозможность проводить в условиях целинных земель целый ряд обязательных процедур сельскохозяйственного производства, все это в конечном счете, привело к постоянной засухе, углубляйющейся эрозии, убывающему плодородию почвы. Параллельно с этим шел резкий рост финансовых расходов по поддержке и содержанию всего этого предприятия. Таким образом, политика ускорения масштабного освоения целинных земель, с течением времени оборачивалась полным провалом. К неудовлетворительным итогам привели и другие три инициативы Хрущева в области сельского хозяйства. Две из них основывались на уверенности, что вследствии применения заимствованных у Запада методов организации, сортов растений, пород животных и т.д., в стране наметится быстрый и довольно нетрудный рост обьемов сельскохозяйственного производства. К примеру, т. н. «зерновая кампания» была рассчитана на то, что чуть ли не повсеместное выращивание кукурузы обеспечит на много больше нужных количеств корма для скота, заготовляемого по американской практике силосования. Ожидалось, что таким образом резко повысится как общее поголовье домашних животных, так и соответствующие обьемы производства мяса, молока и других продуктов животного произхождения. Упор делался также на заимствованную у Запада практику повышенного применения искусственных удобрений, чем надеялись компенсировать отказ от традиционного метода периодического оставления участков земли под пар. Несмотря на благие намерения, все эти кампании так и не стали теми, ожидаемыми Хрущевым «всеобщими средствами» быстрого разрешения основных проблем сельского хозяйства страны. Третья, и может быть наиболее ошибочная сторона сельскохозяйственной политики Хрущева, была связана с его решением уничтожить систему государственных машинно-тракторных станций (МТС), обеспечивающих село необходимой техникой. Теперь хозяйства должны были выкупать, а в дальнейшим и сами поддерживать эту технику, на что не хватало как финансовых средств, так и кадров, имеющих специфические знания и навыки. Этот подход Хрущева в корне отвергал одно из основных положений становления и развития социалистиечской системы хозяйствования в Советском Союзе. В плане хронологическом последнее определение такого рода содержалось в уже упомянутом труде СТАЛИНА «Экономические проблемы социализма в СССР», где категорически подчеркивалось, что «не самые колхозы, а расширение государственного сектора будет фактором, оказывающимся в состоянии обеспечить дальнейшее успешное развитие советской экономики как на селе, так и вообще». Отход Хрущева от теоретических постановок организации социалистической экономики обернулся прямым бедствием на практике. Всего за три месяца после обявленной им «реформы» большая часть МТС просто исчезла с лица земли. Даже явные сторонники Хрущева были вынуждены признать, что в конечном итоге его политика привела к серьезному спаду сельскохозяйственного производства и к большому урону долгосрочного характера экономики в целом. По сути дела, это было равнозначно несомненному провалу. Важнейшим условием самого существования и функционирования социалистической экономики является ее система единного планирования. Она не только обеспечивала достижение нужных стране общих обьемов производства по отдельным отраслям, но и поддерживала нужные уровни оптимальных благоприятных балансов и соотношений, как их внутренних структур, так и между ними. Система единного планирования также предохраняла страну от последствий всевозможных спадов, «скачков» или «взрывов», присущих экономическим методам капиталистического рынка. Проблемы системы планирования заметно обострились во времена Хрущева, когда к ней механическим образом просто было добавлено исключительное множество показателей второстепенного значения. В своем стиле Хрущев пытался найти быстрый и легкий выход также и для проблем единной системы планирования путем попыток ее полной децентрализации, а также при внедрении заимствованных у Запада методов рынка и конкурренции. К примеру, в мае 1957 года он неожиданно упразднил Комитет государственного планирования и 30 существующих до тех пор отраслевых министерств, заменив их больше, чем 100 экономическими советами, функционирующими на местном уровне. Вследствие этого необдуманного поступка: Во-первых, возникло чрезвычайно много затруднений, как в процессах непосредственного производства, так и при доставке необходимого сырья и запасов. Кроме того, при только что введенной системе дела обычно склонялись к тому, что на практике всегда интересы местного значения брали верх над общенациональными и общесоюзными.Иначе говоря проделанная децентрализация на деле привела к «анархии, к лишнему дублированию и парализации функции, а также к растворению отвественности на всех уровнях функционирования системы». Все это привело к необходимости последующего перегруппирования и упразднения основных звеньев планирования. К 1964 году эта реорганизация привела к созданию уже 17 больших экономических районов. Этим однако не удалось возместить ущерб и потери, нанесенные децентрализацией. По данным статистики, темпы роста советской экономики за вторую половину 50х годов были медленнее по сравнению с годами первой половины. За первые пять лет следующего десятилетия это замедление было еще значительнее. С позициями и взглядами Хрущева связано также проявление ряда других новых трудностей и осложнений в советской политике того времени. Так например, он зачастую почти в демонстративном порядке проявлял полное пренебрежение к проявлению довольно открытых признаков обостренной национальной ситуации в ряде районов страны. Неизвестно было ли это какой-то «мерой личного предохранения» или может быть просто запоздалой реакцией «на прежние критики» против него за «снисходительное отношение и попустительство буржуазному национализму на Украине». В этой связи любопытно свидетельство о том, как после одного посещения в Средней Азии Хрущев вдруг сделал предложение обьединить все существующие там отдельные союзные республики в одну. Не настолько крайними, но все так же не до конца обдуманными и взвешенными были очевидно и другие его взгляды в области национальной политики. Среди них были, например, утверждения о том, что «национальный вопрос в стране уже якобы «полностью решен», в связи с чем следовало бы приступить к обьявлению некой «общей для всех», советской национальной идентичности. Все это звучало довольно заманчиво. В данный исторический момент выдвижение идеи об «общей для всех советской национальной идентичности» привело к обострению и активизации националистических чувств и настроений буквально всех мастей, поскольку против неё, на практике, обьявлялись все, хоть в чём-то дорожившие своим национальным достоинством, историческим наследием, традициями и ценностями. Несвоевременное провозглашение таких идей имело прямым следствием расспространение целого ряда узких и недалеких в мировоззренческом плане националистических представлений и чувств, как среди нерусских национальностей на периферии, так и в рядах определенных представителей русской интеллигенции в центре. Некоторой части интеллигенции Хрущев определенно нравился, посколько с его именем связывалось чувствительное ослабление цензуры и другие проявления оттепели в культурной и интеллектуальной сферах ( в это время появились произведения с критической оценкой положения в Советском Союзе типа «Одного дня Ивана Денисовича» Александра Солженицына и др. ). В этом плане, очевидно, он тоже является неким «предтечей» последующей «политики гласности» Горбачева неколько десятилетий спустя. За время Хрущевской оттепели большое расспостранение получили также и целый ряд откровенно буржуазных идей. С особой силой это сказалось на довольно широкие круги академической прослойки, работающей, преимущестенно в области экономики - «влияние Запада стало заметным во многих областьях жизни в СССР , в частности, – в экономике». Бесспорным останется то, что как раз идеи Хрущева положили начало процессу последовательного перехода в сторону социалдемократизации. В большинстве случаев они приводили к последующему возникновению и обострению все новых и новых проблем и, в конечном итоге, привели к приходу к власти политического курса Горбачева с его еще более крайними и гибельними взглядами и действиями. Известно, что в области международных отношений Хрущев неизменно старался ставить ударение преимущественно на политику мирного сосуществования. Его аргументы в этом плане сводились к тому, что по мере укрепления и развития системы социализма в мире сложится такое соотношение сил, которое создаст возможность для разрешения основного противоречия между социализмом и капитализмом исключительно в сфере мирного сосуществования между ними. Отсюда уже вполне легко можно было перейти и к идеи «мирного перерастания» капитализма в социализм. Известно, что как раз по этому вопросу возникли и основные противоречия между Хрущевым и китайским руководством. В специально опубликованном в 1963 году в Пекине «Предложении относительно генеральной линии международного коммунистического движения» линия Хрущева была подвергнута острой критике, а сам Хрущев обьявлен ревизионистом. Как известно, Хрущев выдвинул также и две свои новые идеи относительно общественно-политической роли партии, системы партийного строительства и государства: что КПСС претерпела развитие и из партии-авангарда рабочего класса уже превратилась в авангард «всего народа» и по его мнению, то же самое относилось и к государству диктатуры пролетариата, которое приобрело характер государства всего народа. На фоне такого состояния общетеоретических идей о развитии общества принимались и ряд других ошибочных решений практического плана, сказывающихся впоследствии крайне отрицательно на жизнь и будущее страны. Введенное во время правления Хрущева «уравнивание зарплат» было одним из них. В СССР при Хрущеве не было экономических условий, и необходимости для отказа от любой разумной дифференциации в оплате труда сообразно с его качеством и положенным количеством. Переход к такому отказу на практике приводил также к подавлению инициативности и стремления добиваться повышения производительности труда. В 1957 году, почти повторяя такую свою практику с времен своего пребывания на посту первого руководителя Коммунистической партии на Украине, он вновь широко раскрыл двери для массового приема новых членов в ряды КПСС. Это делалось в полном соответствии с уже объявленными взглядами, новой генеральной линией на якобы имевшем место «упразднении классовых различий», при котором мнения «преобладающего болшинства» советских граждан полностью «совпадало с мнением коммунистов». Кроме того, Хрущев ввел требование того, чтобы в ходе каждой отчетно-выборной кампании в объязательном порядке производилось обновление руководящих органов партии на всех уровнях, хотя бы на одну треть их состава. Также по личному решению тогдашного Первого секретаря ЦК КПСС произошло разделение самой партии на две части – сельскохозяйственную и промышленную, образовались аналогичные совнархозы. Таким образом на деле закладывались основы и подходы к возникновению своего рода «двухпартийной политической системы». Несмотря на то, что вводились во имя «обновления и оживления политической жизни», все эти «новшества» в действительности привели к ослаблению Партии и вызвали в ней широкие колебания настроений и неодобрение. Несколько десятилетий спустя к идеям Хрущева об изменениях в строительстве партии вернулся Горбачев в своих стремлениях добиться всестороннего ослабления и смещения КПСС с занимаемых позиций с тем, чтобы впоследствие перейти к ее полному уничтожению. Конец «эры Хрущева» наступил осенью 1964-го года, когда он был вынужден отказаться от занимаемого им поста. Вместе с его устранением от власти со сцены официальной политики исчезли и идеи об «экономической либерализации» и «демократизации политической жизни», с которыми, как правило, связывалось его имя, особенно в странах Запада. Несколько позже, однако, они вновь обрели «новую жизнь» в том, что историки назвали «альтернативной традицией». По этой теории носителями "альтернативных традиций" и выразителями в 60-ие и 70-ие годы прошлого столетия стали ряд экономистов, социологов, физиков, историков и драматургов. Характерной особеностью для всех них было то, что они являлись членами коммунистической партии и остались такими. Они выражали свое восхищение и преклонение перед Лениным и продолжали верить в социализм. Одновременно с этим в своей непосредственной общественной деятельности они выступали, однако, в поддержку такого рода социализма, в котором также сосуществовало бы и ряд характеристик капитализма, как его рыночные механизмы, способы управления политической жизнью и организациями и пр. Сторонники и проводники «альтернативной традиции» не обьявлялись открыто против существующей в СССР системы, но надеялись, что с течением времени им удасться довести свои идеи до сведения подходящих людей в высшем руководстве партии. Судя по реальному ходу событий в стране, эта их тактика в определенный момент увенчалась успехом с приходом Горбачева к власти. Вскоре после снятия Хрущева с занимаемого им поста, основной фигурой в Партии и Государстве стал Леонид Брежнев.
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
В качестве первого руководителя, Брежнев остался до своей смерти в1982 году. Впоследствии Горбачев и его последователи довольно умело и активно воспользовались в своих целях рядом особеностей характера и личности Брежнева и стиля его управления. Руководство Брежнева провозглашалось первопричиной возникновения всех трудностей, ошибок и слабостей в развитии страны. Открыто высмеивались даже явные признаки катастрофического ухудшения его здоровья после перенесенного инфаркта. К ним добавлялись и примеры слабого политического руководства, которые становились особо явственными в последние годы его жизни, когда становилось очевидной его чисто физическая невозможность выполнять свои обязанности. Таким образом, как сама личность Брежнева, так и весь довольно продолжительный и во многих отношениях ответственный период его правления был превращен в синоним и символ застоя, стагнации и коррупции. Хотя для такой классификации были и свои основания, особенно это касалось последного периода его управления, вполне неоправданным было относить их буквально ко всему тому, что делалось в стране все это время, ко всей ее политике и развитию. На каждом из четырех сьездов партии, за свой период правления, Брежнев говорил об имеющих место слабостях. Вместе с этим, однако, он сам не делал никаих резких предложений по их преодолеванию и не соглашался с мнениями других в этом направлении. Наряду с этим, значительная часть членов его руководства, видимо, была подвержена возрастным изменениям организма. У них были заметные проблемы состояния здоровья и пониженной работоспособности. Пожалуй, явственнее всего это, кажется, выходило наружу у самого Брежнева. После перенесенного в 1976 году серьезного удара, его здоровье очевидно пошло на убыль. С тех пор до его смерти в 1982 году у него было еще несколько инфарктов и инсультов. За последние пять лет жизни его физическое состояние просто не давало ему возможности выполнять какую-либо активную роль в деле руководства Государством. Многое из критики в адрес Брежнева и его управления имело основания. Однако, часто за ними скрывались факты, что значительная часть проблем, которые СССР следовало решать в то время, на практике вели свое начало с периода, когда у власти находился Хрущев. Может быть как раз из-за этого Брежнев занимался не настолько вопросами «Сталинизма», а направил свои усилия преимущественно на упразднение самых ударных административных и организационных «новшеств» «эры Хрущева». Восстановлены были звенья и принципы централизации системы единого планирования экономики. На смену практике обязательной ротации и ограничения времени пребывания у власти пришел подход «политической и кадровой стабильности». Было отменено фактическое разделение партии на промышленные и сельскохозяйственные организации и, таким образом, восстановлены, хотя бы на уровне структур, ее единство и целость. Также был положен конец практике массовых приемов в члены партии и были установлены более строгие процедуры и системы подбора кандидатов. Небходимо отметить, что после отстранения Хрущева от власти, в партии обособилось по крайней мере три отдельных направления. Первое из них отличалось уже известной антисталинисткой направленностью, стремящейся к дальнейшему ослаблению и упразднению руководящего начала партии и советского государства в обществе. В противовес этой тенденции стояло твёрдое «неосталинисткое» ядро, которое считало, что срочно надо было восстанавливать позиции после тех тяжелых поражений в Партии и государственности, которые они потерпели во времена Хрущева. Равновесие между этими течениями поддерживалось третьим, консервативным направлением в жизни партии. Его позиции сводились к тому, что в стране после устранения Хрущева следовало в первую очередь стремиться к сохранению статус-кво, не идя на резкие перемены, будь это «назад» к сталинизму или «вперед» к его дальнейшему преодолеванию. На протяжении двадцати лет после отстранения Хрущева от власти эти три условно обособившиеся течения находились в состоянии непримиримой борьбы за влияние и перевес в партии. Это явилось предпосылкой возникновения в рамках КПСС ситуации некой политической «многопартийности». Во время большей части этого периода, особенно в его начале, консервативному крылу под руковоством Брежнева удавалось более или менее уверенно направлять развитие Советского Союза, делая при этом некоторые уступки прежде всего «неосталинисткому» ядру в Партии. Однако с выдвижением Горбачева на пост генерального секретаря, к 1989 году вдруг у власти вновь оказалась ««реформаторская тенденция», которая в какой-то момент прошлого казалась почти полностью исчезнувшей из политической жизни страны. И все-же, несмотря на ошибки и неудачи времени правления Хрущева, и на нежелание, а может – неспособность Брежнева выдвинуть и провести в жизнь твердой рукой нужные стране компетентные решения подлинно назревших проблем, советская экономика продолжала развиваться с завидной энергией и жизнеспособностью. Тогда в Советском Союзе работало больше 1/4 всех научных работников мира. Запуск первого искусственного спутника Земли и все последующие замечательные достижения СССР в области освоения Космоса не являлись чем-то символическим или случайным, а вполне закономерным результатом продолжительного и многостороннего процесса последовательной работы и развития в области научно-исследовательской деятельности и технологии. Вместе с этим так же закономерно и постоянно возрастали средние зарплаты и уровень жизни большинства населения. Продолжительность рабочей недели для большинства профессий была установлена в рамках 40 часов в неделю и 35 часов для тяжелых видов труда. Была введена всеобщая система пенсионного обеспечения. Все доступнее становился большой ассортимент товаров широкого потребления. Следует напомнить, что значительный вклад в достижений этих успехов приходился как раз на последовательно проводимую политку направления больших капиталовложений на развитие тяжелой промышленности и освоения природных ресурсов. А начало этой политики было заложено и самым последовательным образом претворялось в жизнь во время СТАЛИНА. Без сомнения как раз огромнейшие количества разнообразного и дешевого сырья для промышленности - природный газ, нефть, уголь и железная руда, обеспечиваемые благодаря этой политике, были в основе всего последующего роста и развития советской экономики. В семидесятые годы, однако, в силу ряда объективных и субъективных факторов это развитие оказалось серьезно заторможенным. Проблемы обьективного свойства были вызваны прежде всего из-за относительного уменьшения легко доступных запасов природных рессурсов. Вследствие этого стала решительно возрастать стоимость добываемых газа, нефти и угля. С другой стороны, в тот-же период структура, состав и общая численность рабочей силы страны стали явно испытывать на себя долгосрочные отрицательные демографические последствия времен Великой Отечественной войны. В общем продолжала действовать вредная политика уравниловки в оплате за разные количества и качество положенного труда. Для большей части управления Брежнева оказалось присущим весьма явное пренебрежение к проблемам планирования и методов стимулирования процессов труда. Вследствие этого в экономике постепенно стало накапливаться немало тревожных признаков. Хотя в общем за период с 1973 по 1975 г. средний уровень годовых темпов роста промышленного призводства в СССР составляли 4,6% по сравнению с 2,3% роста промышленности США. И все-же, несмотря на положительные результаты, за период 1979-1982 гг. в промышленном производстве страны наметился спад порядка 40%, а обьем сельскохозяйственного производства так и не смог достичь уровня 1978-го года. В политике Брежнева в отношении национального вопроса так же было присущим стремление к умеренному балансу, которым он изначально старался вести руководство партией и страной. С одной стороны, он как будто был склонен к принятию некоторых из идей и подходов Хрущева. Так например, он старался обеспечить побольше возможностей для развития относительно отсталых в экономическом отношении республик, укрепляя таким образом то, что он называл «советским патриотизмом». Вместе с этим, в свою бытность в должности Генерального секретаря, он зачастую занимал почти созерцательную, пассивную позицию в отношении реального положения вещей во многих союзных респубиках, помогая таким образом тенденции процветания коррупции и круговой поруки родственных связей в них. В Узбекистане, например, партийний руководитель Ш. Рашидов назначил 14 своих родственников в высшее руководство партийного аппарата. Это оказалось одной из причин разгула взяточничества, всяких проявлений несправедливости и нарушений законности. В иных отношениях Брежнев, однако, напоминал даже ЛЕНИНА и СТАЛИНА своим резким отношением к наиболее реакционным проявлениям национализма, одновременно с этим стараясь в других случаях приобщать к делу социализма более умеренные его течения и тенденции. Так, например, он без колебания сменил руководителей Украины и Грузии, допустивших чрезмерное разжигание национализма и антирусских настроений в своих республиках. Политика Брежнева определенно несла некий двойственный характер. С одной стороны, она указывала на стремление обратить подобающее внимание национальному вопросу, будь это путем открытого устранения и преодоления некоторых из наиболее отьявленных националистических деятелей и связанных с ними настроений. С другой - при помощи приобщения наиболее отьявленных националистических деятелей к общей политике партии и государства. Такого двустороннего подхода не присутствовало однако ни у Бухарина или Хрущева, а еще меньше – у Горбачева. К тому-же следует особо отметить, что какой бы непоследовательной не выглядела в определенные моменты национальная политика Брежнева, она все-таки никогда не допустила и не привела к возникновению тех открытых кровопролитных войн на отьявленной этнической основе, как это происходило позже при Горбачеве. Известно, что за последные годы правления Брежнева накопилось немало проблем в области как экономики, так и социальной политики и идеологии. Вместе с этим было бы ошибочным считать однако, что лишь одни «реформаторы» давали себе отчет в этом, в то время как «консерваторы» вокруг Брежнева вроде бы вовсе их и не замечали. Это было предельно ясно высказано в Директивах принятого в 1979 году Десятого пятилетного плана. В общем, обсуждения и анализ экономического состояния страны в тот период шли в основном в двух традиционных направлениях. Одно из них определенно относилось к идеологическому наследию Бухарина и Хрущева, в то время как другое вело свое начало и всячески подчеркивало свою связь с Лениным и Сталиным. Первое считало «сверхцентрализацию» основной первопричиной чуть ли не всех проблем экономики и развития страны. Выход из них сторонники этого направления видели в «децентрализации», в применении рыночных механизмов и в допуске существования в процессе производства определенных форм частной собственности. В связи с этим еще в 1985 году экономический анализатор и обозреватель Принстонского университета США М. Левин отмечал в своей книге «Неофициальныое течения, стоящие за экономическими дебатами в СССР», следующее: «На самом деле удивительно как много из идей антисталинской программы Бухарина 1928-1929 годов было заимствовано и принято на вооружение со стороны современных реформаторов». Наряду с этим, следует иметь ввиду и то, что сторонники взглядов Бухарина-Хрущева являлись все таки незначительным меньшинством по сравнению с общей численностью экономистов в стране. Как отмечается - под руководством этого меньшинства находилось однако три из четырех главних академических институтов СССР. Впоследствии по ходу времени выяснилось, что фактическим руководителем той немногочисленной группы руководящих экономистов являлся известный академик Абель Аганбегян, который позже стал и одним из главных экономических советников Горбачева. Преобладающая часть экономистов в СССР искренне верила в возможность дальнейшего совершенствования и модернизации существующей системы и единого экономического планирования. Для них проблемы роста экономики и производительности труда были вызваны прежде всего ввиду определенного отставания интелектуальных возможностей и потенциала практикуемых методов планирования и управления от общих темпов развития производительных сил в стране. Немало было и тех, которые считали, что зачастую проблемы экономической и производственной практики возникали скорее всего из-за нехватки необходимой координации и централизованности определенных звеньев и видов деятельности, а не вследствие какой-то приписываемой «сверхцентрализации» процессов планирования и руководства. Немало было приближенных к административным руководителям экономистов, которые считали, что путем введения дополнителных материальных стимулов вознаграждения труда можно добиться желаемого роста производительности. К этому относились вполне серьезно еще при Сталине. Утверждения, будто неполадки в системе оплаты труда были следствием унаследованной с времен его управления системы сочетания духовного и материального стимулирования просто не отвечают истине. Тенденции и стремления к необоснованной уравниловке за разные количества и качество труда появились в советской экономике и в жизны страны уже в годы после него. Тогда, а не раньше, вошли «в моду» и анекдоты вроде того, что «они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем». К тому-же, проблемы модернизации и улучшения методов экономического планирования и управления, впервые давшие о себе знать в начале 60х годов, как бы «заново возвратились» как раз в 80е годы прошлого стулетия. У советской системы появились возможности справиться с этими проблемами, когда после смерти Л. И. Брежнева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС был выдвинут Юрий Андропов.
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
Андропов впереди, А сейчас вспомним как мы пилили сук на котором сидели. А теперь они пилят всё что осталось от Союза . . . Теперь уже ясно кто по настоящему тогда сидел в Белом доме, а кто в действительности его штурмовал
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
У Андропова были качества незаурядной личности, солидные познания в области теории и пр. За годы своего становления и развития как политика он сумел накопить и чрезвычайно богатый опыт руководителя, отличающегося своими широкими взглядями на весь комплекс проблем дальнейшего успешного развития экономики и страны в целом. Единственное, что ему не хватило, это было время. Три месяца после его вступления в должность, у него выявились признаки серьезного заболевания почек, ставшего причиной его смерти всего через 15 месяцев. Несмотря на столь неблагоприятный оборот событий, меры, предусмотренные в выдвинутом им 1983 т.н. «Плане Андропова», указывали на возможности вполне успешного решения проблем и перспективного развития страны, в корне отличающихся к тому-же от всего того, что позже оказалось навязанным разрушительными взглядами и курсом времен Горбачева. Качествами особой важности Андропова, как руководителя, были его смелость и глубокая внутренняя убежденность в необходимости расследования случаев коррупции и других нарушений социалистической законности, имеющих место даже на самых высших этажах власти. По его инициативе например были освобождены с занимаемых должностей все партийное руковоство и правительство Азербайджана, допустивших широкое распространение на территории республики практики взяточничества, коррупции и личного облагодетельствования. Более этого, в ходе проводимой в 1981 году под руководством его заместителя акции имело место расследование и «ряда высокопоставленных участников спекулянтской мафии», в том числе дочки и зятя самого Брежнева. В свою бытность Генерального секретаря Горбачев всегда демонстративно ездил преимущественно на Запад. В отличие от него, Андропов с видимым желанием отдавал предпочтение посещениям стран социализма как Венгрия, Вьетнам, Северная Корея, Монголия, Югославия, Китай. Надо отметить существенные различия в постановках вопроса Андроповым по проблемам экономики и уровня жизни населения по сравнению с подходом Хрущева к тем же проблемам. По убеждениям Андропова суть проблем уровня жизни сводится не к простому сравнению с положением на Западе и к стремлению во что бы то не стало «повторить» буквально все, что существует там, и в условиях СССР. По его мнению содержание различий между двумя системами состоит не только в «соревновании» в денежным выражением непосредственных доходов, а в общей стоимости всех благ, практически доступных преобладающему большинству населения. При социализме прямые денежные доходы являются лишь одной, к тому-же далеко не самой значительной и важной частью того, что люди получают в плане социальном. Как СССР, так и другие страны социализма получили гораздо больше по линии т.н. «общественных фондов потребления», обеспечивающих реальный для всех доступ к бесплатному образованию на всех его уровнях и во всех его областях, к такому-же бесплатному и общедоступному здравохранению, к всеобщей системе социального обеспечения, доступного отдыха и т.д. и т.п. Если эту «вторую», не непосредственно денежную форму реальных доходов населения пересчитать на деньги и сравнить полученную таким образом общую стоимость социальных благ людей социалистического общества с тем, что действительно остается на долю преобладающего большинства жителей даже самых развитых капиталистических стран, вынужденных оплачивать все это, к тому-же, далеко не по ценам социальным, из того, что они получили там только в денежном выражении, то вполне закономерно на первый план выступает вопрос: «А в какой собственно из двух реально функционирующих (каждая из них – своим способом) общественно-экономических систем люди действительно получали больше и, какой из них следовало бы реально догонять другую по основным и определяющим показателям социального развития и уровня жизни?!» Принципиально новым для практики советского руководства того времени было и выдвинутое в докладе Андропова на Июльском пленуме ЦК КПСС 1983 года намерение одновременно добываться как «коренного улучшения практики планирования и руководства» в самых высших эшелонах общества и власти, так и повсеместного повышения дисциплины и результативности системы стимулирования производства.» Андропов также, очевидно, понимал и то, что по мнению ряда специалистов корни экономических проблем страны содержатся, главным, образом в чрезмерной, по их понятиям, централизации системы хозяйственной жизни. В связи с этим они считали нужным предоставление большей самостоятельности отдельным предприятиям промышленности и государственным и коллективным хозяйствам на селе. Непосредственный личный опыт и наблюдения за ходом проведения децентрализации как в СССР при Хрущеве, так и при Кадаре в Венгрии, дает возможность Андропову сделать вывод о том, что следствиями таких процессов являются и чрезмерное обострение всевозможных личных и местных страстей и амбиций, зачастую идущих в прямой ущерб и пренебрежение общенародными и общегосударственными интересами за счет частных. Так что, не отвергая необходимость в умеренной и разумно обоснованной децентрализации деятельности ряда секторов и звеньев государственной и экномической системы, он в то-же время решительно выступал против каких бы то не было поспешных и рискованных действий в этом направлении. Известно, что как раз это сделал несколько лет спустя Горбачев. Наряду с этим, как уже было отмечено, Андропов обращал исключительное внимание на такие меры, как повышение дисциплины, так и совершенствование системы стимулирования трудовой активности на месте. В его время было предпринято ряд конкретных кампаний нетерпимости к проявлениям недобросовестного отношения к производственным обязанностям, неоправданным отсуствиям на рабочем месте, пьянству, проявлениям безответственности и пр. Предусматривались также «прямые и безоговорочные меры» непосредстенного наказания нарушителей и провинившихся путем удержания из зарплаты за прогулы или невыполнение трудового задания, понижения в должности, конкретных взысканий морального характера и др. Андропов был также убежденным противником порочной практики уравнивания оплаты труда, начатой во время Хрущева. По его мнению, она являлась нарушением основного экономического принципа социализма: «Каждому по труду». Стиль активной инициативы и динамизма являлся определяющим также и для внешней политики СССР времени Андропова. Тогда была бы даже чисто гипотетически немыслимой сама идея о каких-либо односторонных уступках, компромиссах и отступлениях на международной арене, что, к сожалению, стало явным в курсе Горбачева несколько лет спустя. Посол СССР в США Анатолий Добрынин указывает на то, что подход Андропова в отношении США основывался на убеждении о том, что «нельзя добиться мира, умоляя об этом империализм. Мир можно отстаивать только и единственно неодолимой мощью советских вооруженных сил». По этой причине Андропов отверг и т.н. «нулевое предложение» Рейгана, при помощи которого Запад добивался односторонных преимуществ в военно-стратегической сфере. Оно предусматривало как бы отказ США от идеи размещения ракет средней дальности действия в странах Западной Европы, при условии, что СССР выведет за границы европейского континента все имеющиеся там ракетные вооружения названного базирования. Вместе с этим страны – члены НАТО в Западной Европе сохраняли свои собственные ракеты среднего радиуса действия. Как известно, позже Горбачев принял полностью это предложение Запада. Андропов на практике упразднил унаследованную от Брежнева политику «стабильности кадров». Он последовательно выводил из системы управления ряд находящихся уже в преклонном возрасте функционеров, проявивших некомпетентность в работе руководителей и старался ставить на их места людей, лучше подготовленных и моложе. Такой процесс шел как в Партии, так и в государстве в целом. К тому же, очевидно, он был не временного и кампанийного характера, а скорее всего определенно, являлся частью глубоко обдуманного плана разрешения неотложних проблем страны. Наверняка поэтому на Западе имеет место целая гамма весьма противоречивых, но в общем определенно нелестных оценок как его личности, так и деятельности. В одной из них он представлен «чрезвычайно ограниченным консерватором» и «ястребом». В других его изображают как «либерала» и «реформатора кабинетного типа», не имеющего представления о реальном состоянии вещей как в стране, так и в мире в целом. Теперь, с точки зрения положения уже пройденного времени нам кажется правильным, однако, предположить, что наверняка настоящие причины столь неодобрительного отношения к Андропову состоят в том, что ничего в его манере выступать, в его личности, мыслях и действиях нисколько не содержало даже и намека на намерение направить страну на путь, по которому повел ее Горбачев несколько лет спустя. Политика Андропова в корне отличалась от курса Горбачева своим отношением к проблемам развития социалистической демократии, к агрессивным проявлениям угрожающего самому существованию всей цивилизации СССР реакционному национализму, к таким же разрушительным тенденциям и явлениям развивающейся на основе интересов и структур частной собственности т.н. «второй экономики». Он ничуть не приуменьшал последствия и не закрывал глаза на случаи действительных нарушений социалистической законности и партийной демократии. Особой важностью для него были «право, необходимость и способность революции отстаивать и защищать себя и свои завоевания всеми возможными способами, в том числе и силой.» Андропов решительно осуждал и отрицал т.н. «теневую экономику». Никакая другая из отрицательных сторон жизни в Советском союзе не вызывала у него столь большое отвращение как необузданное стремление к алчной наживе денег». В это время расхищение народной собственности и использование партийных и государственных постов в целях «личного облагодетельствования и обогащения» считалось одным из наиболее серьезных уголовных преступлений. «Даже у нас, в условиях уже устоявшихся социалистических производственных отношений встречаются люди, продолжающие не только сохранять, но даже и воспроизводить возможности личного обогащения за счет других, за счет всего общества... Они чрезвичайно изобретательны в деле энергичного превращения «нашего» в свое «личное» – подчеркивал Андропов. Такой-же углубленный и очевидно нетрадиционный подход был у Андропова и к взглядам, касающихся проблем национального вопроса. Он очевидно не разделял чересчур самодовольный, иногда даже почти беззаботный «оптимизм», проявляемый в этом направлении некоторыми из его предшественников на посту Генерального секретаря. Вместе с этим у него не было, разумеется ни следа того «полнейшего нигилизма, непонимания и пренебрежения к этим вопросам, позже присущим Горбачеву. Андропов был искренне убежден, что и через шесть десятилетий после Социалистической революции национальный вопрос «все еще находится на повестке дня зрелого социализма.» Разразившиеся в середину 80-х годов, незадолго после его смерти, исступления реакционно-националистической истерии, доходящие до кровавых конфликтов и погромов в немыслимых до тех пор масштабов, неопровежимым способом лишний раз доказали, однако, оправданность его беспокойств и правильность его суждений. И опять – как резко и отчетливо отличались эти качества Андропова от казалось бы всепоглощающей склонности унаследовшего через некоторое время пост Генерального секретаря Горбачева всеми способами «лакировать» то, что реально происходило в окружающей действительности. А как показал весь ход последующих событий, наличие такой склонности у высокопоставленного руководителя зачастую оборачивается на деле прямой политической слепотой. Разумеется, что столь коротко продлившийся всего 15 месяцев период у власти, никак не мог оказаться достаточным для проведения в жизнь всех имеющихся планов и намерений, особенно когда речь идет о столь огромном по своим масштабам и разнообразию обществе, как Советском. Тем более, что половину этого, и так настолько ограниченного физического времени, Андропов вынужден был проводить в постели, подвергаясь продолжительным лечебным процедурам. Можно только жалеть, что у оказавшегося после Андропова высшим рукводителем Партии Константина Черненко не обнаружилось каких бы то ни было способностей продолжить намеченную Андроповым политику. Как отмечает ряд исследователей: «Черненко является полной посредственностью, человеком необразованным, у которого видимо отсуствовали все данные и предпосылки для успешного выполнения обязянностей Генерального секретаря». Некоторые из начатых Андроповым преобразований экономики продолжили на время развиваться в задуманные направления и после его смерти. С течением времени, на протяжении двухлетного пребывания Черненко у власти, большинство из начинаний Андропова на практике было оставлено без внимания и так сказать, просто «высохли на корню». В результате этого, преобладающая часть проблем внутренного состава Партии и ее политики в области экономики, унаследованные с временем последних лет управления Брежнева, по сути дела так и остались нерешенными... При таких вот обстоятельствах пришел к власти Горбачев. О нем с самого начала говорилось, что пойдет по пути «реформ». Никто, однако, не мог сказать, что это будут за «реформы». Кто знает, может быть это являлось «тайной» также и для самого, так неожиданно выдвинутого нового Генерального секретаря ?
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
Отвлёкшись от экономических причин, и отвечая на вопрос "Как могла рухнуть такя махина как СССР? " - разве ЭТА МАХИНА могла рухнуть ? или пигмеи на мавзолее и в сауне Беловежской Пущи могли ЭТО развалить ? :)
Изменено: *** - 16.07.2011 22:52:53
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
Полезно вспомнить, что у всех общественных идей, в принципе – своя собственная жизнь. Она идет и развивается, ко всему прочему, и по своим собственным, так сказать, внутренним, присущим ей правилам и законам. Иногда, в самой «инерции» или под воздействием существующих эмоций определенных общественных субъектов, у некоторых из этих идей вдруг может обнаружиться способность сохранять или вновь обрести свое «существование» даже после того, как из общества давно уже исчезли все реальные факторы и причины, когда-то способствовавшие их порождению и первоначальному становлению. Наряду с этим не следует забывать или преуменьшать значимость того обстоятельства, что в условиях параллельного сосуществования общественно-экономических систем – социализма и капитализма, – естественно, можно было ожидать и перехода определенных идей из одной системы в другую. Процессы такого рода, в принципе, объективно всегда имели место. Вместе с этим, в исследуемый нами период была и чрезвычайно активная агрессивная деятельность со стороны одной из вышеуказанных систем в целях внушения или даже навязывания определенных присущих ей ценностей всем остальным странам, народам и системам общества в мире того времени.
«Социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». "Эти люди - гнилая рыба. Вся Америка - жадная пасть, Но Россия... вот это глыба... Лишь бы только Советская власть!"
Страницы: Пред. 1 ... 38 39 40 41 42 ... 44 След.


Главное за неделю