Сергей Шулинин (Все сообщения пользователя)

Сперва было слово.

Мне в апреле пришло письмо от Юрия Ефимовича Александрова, президента РОО «Полярный конвой». Эта региональная общественная организация была одним из организаторов проведения Всероссийской экспедиции памяти «Карская экспедиция-2009». Меня письмо обрадовало и обнадежило. Мы ранее договаривались с Юрием Ефимовичем, что будем продолжать совместную работу по выполнению задач, поставленных при организации «Карской экспедиции-2009». Было общее решение, что если не будут достигнуты цели, заложенные в «Карской экспедиции-2009», в 2009 году, то мы их будем пытаться достичь при организации мероприятий в 2010 году. Эти выводы, основанные на взаимоуважении, сотрудничестве и понимании общих целей и задач, было принято в прошлом году. При телефонном разговоре с Юрием Ефимовичем в апреле этого года, а их было несколько, я услышал новую трактовку взгляда Ю.Е. Александрова о совместной работе, о коих я сообщу позднее.
Сначала обнадеживающий текст письма:

Санкт-Петербургская региональная общественная организация «Полярный конвой»
Россия, г. Санкт-Петербург, 199178, В.О., 10 линия, дом 45, «Полярный конвой», телефон/факс 323-45-06

От 08 апреля 2010 года

Президенту городской общественной организации обдорских краеведов «Родник» Шулинину С.В.

Уважаемый Сергей Владимирович!

Главнокомандующим Военно-Морским Флотом РФ Высоцкий В.С. поддержал нашу просьбу и выделяет госпитальное судно «Свирь» для международного мемориального похода «Карское море-2010» (в ходе телефонного разговора с Ю.Е. Александровым мы обсуждали организацию проведения Международной вахты памяти «Карская экспедиция-2010», что и послужило поводом для создания данного обращения).
Поход планируется с 5 по 17 августа из Мурманска.
Судно выделяется нам бесплатно с условием оплаты потребного для похода горючего (ориентировочная минимальна цена – 2,5 миллиона рублей). Оплата переезда (ваш расчет), питание 100 человек на 12 суток = 600 тысяч рублей, суточные на период железнодорожного проезда (ваш расчет) и медицинское обслуживание – 12 тысяч рублей.
Этот расчет на частичную пассажировместимость «Свири». Полная пассажировместимость – 400 человек.
Сегодня при условии малых возможностей ВМФ, выделение этого судна – неслыханная удача, возможная только в год 65-летия Великой Победы.
Сергей Владимирович! Убедите ваших меценатов и власти на поддержку нашего с вами проекта, который чрезвычайно необходим, как неупокоенным, лежащим на дне соотечественникам, так и родным, которые почувствуют, что их горе разделяют с ними и народ, а также власть и средств имущие.
Я надеюсь, что мы справимся с задачей финансирования.

С уважением,
президент РОО «Полярный конвой»,
капитан 1 ранга в отставке (подпись) Ю.Е. Александров

Скан письма: [URL=http://radikal.ru/F/s43.radikal.ru/i102/1005/37/d63f3ff875f5.jpg.html][IMG]http://s43.radikal.ru/i102/1005/37/d63f3ff875f5t.jpg[/IMG][/URL]

В апрельском телефонном разговоре с Юрием Ефимовичем я узнал, что РОО «Полярный конвой» обращался в различные организации, но только от своего имени и без указания на второго организатора мемориального похода. Честно говоря, я был удивлен не самим фактом написания писем, а тем, что это делается без уведомления партнера и с игнорированием его интересов. Но и это я проглотил. Хотя, ранее мы согласовали совместные действия. Главное - это проведение вахты памяти. Я попросил Юрия Ефимовича написать вышеуказанное письмо для того, чтобы мне легче было говорить с потенциальными партнерами по проекту «Карская экспедиция-2010». Я сделал предложение Юрию Ефимовичу о целесообразности продажи билетов на судно, на котором будет осуществляться мемориальный поход. С моральной точки зрения, здесь есть некоторые проблемы. С материальной точки, так легче найти спонсоров. Даже среди государственных учреждений и организаций. Юрий Ефимович отметил в этом предложении положительную сторону и заметил, что этот вопрос надо бы проработать.
После того, как я получил факсом вышеизложенное письмо, Юрий Ефимович позвонил и сообщил, что по вопросу использования госпитального судна «Свирь» существуют некоторые проблемы и его хотят поставить на ремонт. Вопрос о предоставлении другого судна СФ для проведения вахты памяти тогда решался. Когда он будет решен, ему пока не известно. Но предварительно он решил (именно он и именно решил, хотя раньше мы решали сообща), что мы, то есть ГОООК «Родник», должны обеспечить приезд половины участников мемориального похода. Если вместо «Свири» будет предоставлено другое судно с меньшей возможностью размещения пассажиров, то Юрий Ефимович решил определить цифру пассажиров в размере 50 и что мы должны обеспечить приезд 17 человек. Почему именно 17, я уже не помню. Мои предложения по вынесению совместного решения о мемориальном походе были отвергнуты категорически. Юрий Ефимович уже все решил за нас и без нас. Мои предложения по комплектации приглашенных лиц были тоже отвергнуты. Он решил, что нам не нужно вести собственных журналистов, так как он берет своих, он отверг и мое предложение по приглашению священнослужителя из Архангельска, он берет из Питера. На мой вопрос о том, кого он берет из участников конвоя или из числа родственников очевидцев трагедии, он мне ответил, что возьмет, но конкретно не назвал фамилий. Да и не мог он назвать много фамилий, так как не располагал данными о месте их проживания. Из этого телефонного разговора я понял, что Юрий Ефимович пытается достичь свои, неведомые мне цели, с привлечением для участия в мемориальном походе участников своей организации и стать единственным организатором этого мероприятия. Последнее нашло свое подтверждение несколько позже. Когда я позвонил Юрию Ефимовичу и спросил по поводу выделения судна СФ для проведения мемориального похода, он мне ответил, что вопрос с судном пока не решён и заявил мне, что не нуждается в услугах нашей организации. На мой вопрос: «Почему?», он мне сообщил, что мы по-разному смотрим на организацию мемориального похода. Вот так.
Мне бы не хотелось, чтобы мое сообщение не выглядело как способ оболгать уважаемого человека, свести с ним счеты или еще что-то в подобном роде. С Юрием Ефимовичем мне было порой тяжело общаться. Но и я не подарок в определенных случаях. Особенно тогда, когда дело касается организации проведения экспедиции. Поэтому я упущу некоторые аспекты нашего с Юрием Ефимовичем общения. Разное бывает в общении людей и по-разному складываются их отношения. Но, я думаю, что я не заслуживаю тех эпитетов, которые в отношения меня высказал Юрий Ефимович. Главное, я считаю, не смотря ни на что, добиваться общей цели.
Не могу не сказать о том, что Юрий Ефимович отказал мне в помощи в проведении поиска участников конвоя или их родственников в Санкт-Петербурге. Почему? Отказал и все, без объяснений. Но скорей всего это было его личное мнение, так члены его организации мне помогали в поисках и оказывали результативную помощь. Отказал Юрий Ефимович и в помощи в освещении этапов проведения «Карской экспедиции-2009» и истории конвоя БД-5 в СМИ Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Сказал, не будет этим заниматься, и все. Даже после того как пришло письмо от губернатора нашего округа губернатору Санкт-Петербурга с предложением о содействии проведения экспедиции памяти, он не организовал работу с прессой относительно «Карской экспедиции-2009». А возможность ему такая представлялась. Он той возможностью воспользовался, но только в основном для освещения проектов, проводимых РОО «Полярный конвой».
Я это пишу не ради жалобы, а чтобы наши партнеры обладали информацией о том, на каком этапе организации мероприятия мы находимся. И для этого стоит обнародовать те факты, которые имеют отношение к организационным вопросам. Если бы не возникла подобного рода ситуация, то эти бы факты не были обнародованы. Ранее конфликтные ситуации у нас возникали, но я о них не писал, в надежде, что в скоро времени все стабилизируется. Выдержка помогала, и положение приходило в норму. Сейчас у меня уверенности в благожелательном исходе дела нет. Но шанс есть.
Я вполне официально заявляю, что, несмотря на разрыв в отношениях между нашими организациями, готов продолжить наше сотрудничество во благо добра и памяти. И отбросить все негативное для достижения основной цели. Надеюсь, что благоразумие возобладает.
На данный момент мы можем говорить о проведении Международной вахты памяти «Карская экспедиция-2010» , как о проекте. Организатор проектных работ на данный момент – городская общественная организация обдорских краеведов «Родник». Я отдаю себе отчет в том, что нашей организации не по плечам такая тяжелая ноша, как организация и проведение Международной вахты памяти. Но альтернативы на данный момент нет. Мы будем заниматься проведением «Карских экспедиций».
Я обращался к Союзу краеведов России, одним из почетных председателей которого является Шмидт Сигурт Оттович, сын легендарного полярника. Ответ от Союза краеведов России не поступил. Я обращался в прошлом году и к известному многим Чилингарову. Было написано обращение к нему с просьбой о поддержке «Карской экспедиции-2009». Письмо подписали депутат в то время Государственной Думы, а в настоящее время Законодательного Собрания ЯНАО, Валерий Иванович Степанченко и ваш покорный слуга. На это письмо так и не получен ответ. В ходе телефонных переговоров с помощником Чилингарова я узнал много интересного. Я попросил ускорить решение вопроса с ответом на наше письменное обращение. Сначала меня попросили написать ответа за Чилингарова. Я начал его составлять, но потом бросил. Может быть и зря. Потом я еще раз позвонил помощнику. Попросил написать ответ. Он уточнил некоторые вопросы с письмом. Обещал написать в скором времени. Объяснил задержку занятостью Артура Николаевича. Потом я еще раз звонил помощнику. Рассказал, что благодаря инициативе Сергея Михайловича Миронова, которую поддержал наш губернатор, в Салехарде на площади Победы была установлена мемориальная доска в память о трагедии с конвоем БД-5. На что помощник выразился «Ну раз ему (то бишь Миронову) делать нечего…» Я теперь соглашусь с мнением одного из полярников, назвавшего Чилингарова «свадебным генералом Арктики». Так же к Чилингарову лично обращался и член Архангельского оргкомитета по проведению «Карской экспедиции-2009» Андрей Есипов. Письменного ответа он тоже не получил, хотя ему лично Чилингаров обещал. Да куда уж нам в такой калашный ряд? Ведь Чилингаров решает более важные государевы дела, чем память о погибших полярниках. То он ныряет в Байкал, то летает с огнем на Южный полюс. Интересно, что Чилингаров избирался от Архангельской области. И не стыдно ему перед избирателями? Перед родственниками тех, кто погиб в этой трагедии, кто голосовал за него? Андрею Есипову он обещал помочь в проведении экспедиции. Он знал об экспедиции, но забыл, скорей всего из-за своей огромнейшей занятости. Для меня Чилингаров превратился в очередного «депутатишку-болтуна Перегарова».

Я обращаюсь ко всем с убедительной просьбой. Если общественная организация или государственная структура изъявит желание участвовать в организации проведения Международной вахты памяти «Карская экспедиции-2010», прошу войти в состав ее оргкомитета!

В конце мая прошло еще одно событие. Прискорбное для меня. У меня сломался компьютер. Сначала полетели кулеры от видеокарты и чипсета, материнка, монитор, жесткий диск-терабайтник. Потом флешка и внешний терабайтник. На данный момент я не имею в наличии информации в электронном виде об истории конвоя БД-5 и этапах проведения «Карской экспедиции-2009» и связанные с этой тематикой материалы. Ничего! Все материалы по экспедиции и истории конвоя я хранил на флешке, объем позволял. Копировал эту информацию на жесткий. Но он тоже полетел. Жесткий не виден в БИОСе. Скорей всего поломка на физическом уровне. Как меня проконсультировали, восстановление терабайтного диска мне обойдется примерно тысяч в 25. Я сменил материнку на другую. Переустановил систему. Но тут у меня вылетела флешка. Потом я решил подключить внешний терабайтник и он тоже перестал работать. Вот такие дела. Флешку перепрошил, но предыдущие форматирования не видны и я не могу восстановить информацию, которая там была. Пробовал разные программы, но результат один и тот же.
Дело не в том, что я пока нахожусь в информационном плане как бы перед разбитым корытом. Слава богу, есть форумы, где осталось информация, можно частично восстановить. Дело в другом. От меня отвернулась удача и расположение небес. А в этом деле это, может быть, это самое важное. Возможно, что лимит удачи я исчерпал за несколько лет. Без нее мы много бы не сделали. Возможно, я не все сделал для успешного завершения «Карской экспедиции-2009» и упустил шанс, предоставленный мне судьбой.
Придется начать работу почти сначала. Мне это не в первой, да и упорства, граничного с фанатизмом, хватает. Но часть информации, я думаю, безвозвратно потеряна.

Прошу помочь в восстановлении информации на жестком диске. Почти терабайт информации – это все что я собрал за последние несколько лет своей работы. Возможно, кто-нибудь подскажет, где можно восстановить информацию с жесткого диска за меньшие деньги, может сам поможет в восстановлении. Возможно, бесплатно.

Интересно, что последний материал я делал по спискам людей, находившихся на плавсредствах и ТЩ-116. Была уже готова публикация. Я перелопатил кучу информации. Выяснились некоторые новые данные, в том числе и информация на участника конвоя, ранее не проходившего по общему поисковому списку. Наткнулся я на информацию о Корельском. Лучше бы не натыкался. Когда приступил к созданию поста о нем, у меня все и полетело. Мистика какая-то. Я не хотел им заниматься, хотя знал о нем давно. Но информация явно противоречивая и хотелось в ней разобраться.. Буду рад, если кто-то возьмет и сверит воспоминания очевидцев по книге А.Г. Сомкина «Мы помним Вас...», касающихся человека, который прятал продукты питания от остальных находившихся в кунгасе и спасшегося при прилете летчика Сокола, с другими данными. Он назван как завпрод Корельский. Корельских в списке двое. Подходит только стюарт с «Марины Расовой». Его рапорт имеется в Архангельском областном архиве, пост с его рапортом я размещал. Там он пишет о том, что он находился на ТЩ-116, а не в кунгасе. Но и Некрасова была на нем, но она не пишет, что видела его там. Она вспоминает, что он позднее отравился, повторяя эту информацию со слов дяди. Это я по памяти пишу.
Или кто-то неправильно дал информацию или был еще один Корельский. Жаль я не выставлял письмо Александры Кузьминичны Порошиной (Галстуховой) на форуме, там тоже есть данные об этом Корельском. Буду восстанавливать это письмо. Возможно, прояснило бы ситуацию информация о спасенных Соколом. Был бы признателен, если бы кто-нибудь поместит на форуме сличительную информацию о Корельском. Может быть, у вас все получится нормально.

Будем бороться дальше с передрягами, поломками, неудачами, непониманием. А что остается делать?! Надеюсь на вашу помощь и понимание.

Зам. начальника
по в. части капитану II ранга Снастусевичу

от краснофлотца Смирнова Александра Варнавевича (по нашим данным: Варламович, Варнавич – С.Ш.)

рапорт.

12 числа (12 августа – С.Ш.) в 7.50 вечера находился в столовой, стоял в это время. Произошел взрыв. Когда мы выбежали тогда после взрыва побежал на боевой пост. На боевом посту стоял у орлекона на правом борту. С мостика поступила команда капитана аварийной группе приступить к заводкее пластыря, а остальные стали заводить буксир. В это время взорвался 118 т-… (скорей всего тральщик – С.Ш.). После этого капитан дал команду «по шлюпкам». Я прибежал на правый борт к 3 вельботу. Старшина вельбота третий штурман дал команду приступить к спуску вельбота. Вельбот оказался пробит осколком. Третий механик стал ремонтировать, а мы стали помогать.
Женщинам с детьми садятся в шлюпки. Когда всех женщин отправили на 114 (тральщик ТЩ-114 – С.Ш.) стали отправлять свою команду, остальных пассажиров, которых на 116 тральщик ТЩ-116 – С.Ш.), которых на 114. Когда отправлены с борта все пассажиры, тогда старший лейтенант дал команду военной команде садиться в шлюпку и мы, все краснофлотцы, пошли на 3-м вельботе, отремонтированном третьим механиком. На борту остались капитан, старший лейтенант вое…, старший штурман, старший механик, второй штурман, третий штурман, четвертый штурман и третий механик, а мы на вельботе пошли на 116. На вельботе находилось 36 человек. Когда подошли к борту 116, тогда взорвался 114 и тогда 116 сразу дал «полный вперед». Я ушел в помещение и мне сказали, что второй раз торпедировали «Марину». Больше ничего я не видел.

5/VIII-44 г. (?????)

/подпись/



Зам. начальника пароходства по в/ч
капитана 2 ранга Настусевич

от краснофлотца п/х «М. Раскова»
Ткаченкова Алексан. А. (по нашим данным: Ткаченко Александр Анатольевич – С.Ш.)

Был вечер, 7 ч. 50 м., произошел взрыв по правому борту. Я побежал на свой пост и наблюдал за морем и через некоторое время к борту транспорта хотел подойти ТЩ-118, но у него произошел взрыв неизвестно почему. И он начал тонуть. Люди начали спускать спасательные средства, начали отходить от своего корабля. В этот момент ТЩ-114 спустил свой катер и начал спасать людей с ТЩ-118. Из них было частично отправлено на ТЩ-114 и часть на ТЩ-116. Не знаю по чему распоряжению всех женщин отправили на ТЩ-114 и после отправки женщин приказание поступило, не знаю от кого, отправлять людей на ТЩ-116. Начали отправку. Отправкой руководил капитан и старший помощник. Где и я по приказанию своего командира сел в шлюпку и пошел на ТЩ-116. Но на борту парохода оставались люди, т.е. пассажиры и комсостав парохода, но по приказанию капитана в шлюпку сели четвертый и второй механик. После того, как мы прибыли на ТЩ-116, был потоплен ТЩ-114. Он продержался на воде всего 1,5 минуты. От парохода (отошел – С.Ш.) моторный катер, который буксировал кунгас к ТЩ-116, но этот кунгас не дошел до ТЩ-116 кабельтовых пять. Был отдан конец и люди остались на кунгасе, а катер подошел к борту ТЩ-116. Вышли все люди на борт и в половине второго был дан полный ход курсом в Югорский Шар (пролив). Вот и все, что я мог видеть за это время.

/подпись/



Зам. начальника пароходства
п/в части
капитану II ранга
Снастусевичу

от к/ф п/х
«Марина Раскова»
Яковлева Василия Алексеевича

рапорт.

Настоящим довожу до вашего сведения о происшествии, о гибели п/х «Марина Раскова», следующие: происшествие случилось 12 августа 1944 года 19.50 вечера. Я в это время стоял на вахте до 20.00 вечера. Впереди нас шел тральщик 118. Когда получилось, что  п/х «Марина Расковой» торпедировали или на минах подорвался, ничего не могу об этом сказать. В это время 118 ТЩ хотел подойти к п/х «Марина Раскова» с левого борта и взять пассажиров, но 118 ТЩ тоже подорвался в метрах 60-70 от парохода. Пассажиры стали выходить из трюма, стали кричать. Получилась паника между пассажиров. Но капитан, военный помощник и штурмана стали пассажиров успокаивать, видя, что пароход тонуть долго будет. Пассажиры успокоились. Экипаж парохода «Марина Раскова» чувствовал себя хорошо. Потом стали снимать пассажиров на тральщики 116 ТЩ и 114 ТЩ. Капитан и штурмана следили за эвакуацией пассажиров и также экипажа п/х «Марина Раскова». Капитан все распоряжения, приказания давал на мостике. Когда всех сняли с парохода на тральщик, я уже остался последний. Я сел на шлюпку с 116 ТЩ. Было на шлюпке 7 человек из 116 ТЩ и 2 человека из 118 ТЩ.
Капитан, военный помощник остались. Четыре штурмана и 2 механика остались на судне. Я получил приказание от капитана III ранга пересесть на катер из 116 ТЩ. Я пересел на катер и пошли, взяли на буксир кунгас с людьми, где было людей человек 50. Подобрали людей на плотах …, не доходя до 116 ТЩ, торпедировали 114 ТЩ. Увидев это, капитан III ранга приказал вырубить конец. Вырубили конец и оставили кунгас с людьми, около 75-80 человек, не доходя до борта 116 ТЩ капитан III ранга дает приказание полной вперед. Только, что успели спрыгнуть, тральщик дал ход и ушли в Хабаров. Капитан, военный помощник, 4 штурмана и 2 механика остались на судне.

/подпись/

5/IX-44 г.



Зам. начальника пароходства
п/в части
капитану II ранга
Снастусевичу

от ст. к/ф п/х
«Марина Раскова»
Соловьева Федора Яковлевича.

рапорт.

Довожу до сведения капитана II ранга, что происходило на корабле во время аварии, и что я сам мог видеть. Вовремя взрыва я находился в столовой. Как только произошел взрыв, я сразу же выбежал на место, где произошел взрыв. Но понять сразу ничего не мог. Я побежал на боевой пост, после чего начал подходить ТЩ-118 к нашему борту и тоже подорвался. Начали спасать команду ТЩ-118. С ТЩ-114 был спущен катер, который спасал команду ТЩ-118 и одновременно у нас на корабле спускали плавсредства на воду и подводили балласт под пробоину и одновременно была высадка пассажиров на ТЩ-114, где … помощники капитанов руководили отправкой пассажиров. Капитан находился на мостике и давал приказания о переправе пассажиров с борта. Я, получив приказание от военного помощника, организовал выноску раненых с нашего корабля, которые были спасены с ТЩ-118. Это было сделано и доложено, после чего получил приказ садиться в шлюпки и следовать на 116 ТЩ (тральщик ТЩ-116 – С.Ш.). Пассажиров оставалась несколько человек и комсостав судна. Когда отошли от борта, я уже ничего не видел, что происходило. Вот что я мог вам доложить.

/подпись/




                                                            Начальнику Северного Государственного
                                                            Морского пароходства т. Новикову Н.В.
                                                            от III механика п/х «М.Раскова»
                                                             Родионова Фёдора Алексеевича

рапорт.

Настоящим сообщаю, что при следовании п/х «М.Раскова» из Архангельска на о.Диксон 12 августа 1944 года , стоя на вахте в машинном отделении с 16.00 до 20.00, в 19.50 раздался взрыв по правому борту.
Вследствие взрыва было обнаружены у котла №1 лопнувшие водогрейные трубки, а у котла №2 вырвало прокладки у горловин водогрейных трубок спереди фронта котла.
Сразу же, спустя минут 20 после взрыва появилась течь через переборку, разделяющую котельное отделение от трюма №3 на уровне 2-3 метров от второго дна. Вследствие повреждения котлов №1 и №2, сразу же вывели их из действия, в действии оставался один котёл №3. Минут через 20 после второго взрыва, раздалось несколько взрывов с левого борта судна, этими взрывами был повреждён котёл №3, пропустили горловины грязевиков, спереди фронта пошла и появилась течь снизу из-под площадок на левом борту в котельном отделении. Обо всех повреждениях в котельном отделении сразу же я сообщал капитану на мостик, откуда поступило распоряжение принять все меры по откачке воды из котельного отделения, что было сразу исполнено. Были запущены откачивать воду центробежный и два балластных насоса. Главная машина была остановлена. Вследствие повреждений у котла №3, давление пара в котле держали 5-6 атмосфер, больше поднять не было возможности. Спустя примерно час после вторичных взрывов, в котельном отделении была прибыль воды, уровень которой достигал топок. Тогда опять было сообщено капитану на мостик. С мостика капитан дал распоряжение прекратить работу котла №3, т.к. вода уже стала заливать топки. Я сразу же остановил нефтяной насос, и горение было прекращено, а остаточное давление в котле сработала динамо. Также после этого распоряжения были остановлены балластные и центробежный насос, которые работали все время по откачке воды из котельного отделения. Как только были остановлены все механизмы, капитан дал с мостика распоряжение, покинуть машинное отделение, что было и выполнено. За весь период возможного действия механизмов, личный состав машинной команды в составе всех 4-х механиков машинистов тов. Логинов, Бутенин, Белых, Смирнов, Жолобов, кочегаров Яковлев и Пестерев находились на своих местах вплоть до получения приказания о выходе на палубу для оказания помощи посадки пассажиров в шлюпки.
Со стороны машинной команды за время  пребывания в машинном отделении паники не наблюдалось.
После выхода на палубу и посадки всех пассажиров в шлюпки и другие спасательные средства, мы в числе 8 человек: капитана Демидова, старпома Меньшуткина, второго помощника Казимира, III помощника Вондрукова (Вондрухова – С.Ш.), IV помощника Баганова, ст. механика Волочкова, военного помощника Веникова и меня, оставшиеся на судне, сошли в шлюпку, стоящую у борта с гребцами тральщика 116 (тральщик ТЩ-116 – С.Ш.). Отходя от борта п/х «М.Раскова» на шлюпке, мы услышали сильный взрыв на месте тральщика 114 (тральщик ТЩ-114 – С.Ш.)и увидали большой столб дыма и вскоре же увидели шедшую от него судовую шлюпку № 4 «М.Расковой», шедшую под парусом. Капитаном было решено её дождаться и выяснить, что произошло с тральщиком 114.
Сблизившись со шлюпкой, капитан Демидов и перечисленный выше командный состав начали пересаживаться в неё. Я же и III помощник Вондруков (Вондрухов – С.Ш.) остались в шлюпке тральщика 116, т.к. распоряжений капитана на этот счёт не имелось, и шлюпки были разъединены волной. Затем шлюпка с капитаном и находившимися в ней 4-5 гребцами и пересевшим комсоставом направилась к борту п/х «М.Раскова».
Находясь в 500 метрах от борта п/х «М.Раскова», мы услышали пулемётную очередь в воздух, а вслед за этим, взрыв с правого борта под мостиком п/х «М.Раскова» и видели бегущих с мостика в шлюпку людей. Затем шлюпка отошла от борта правее нас примерно 500-600 метров и мы увидели второй взрыв на п/х «М.Раскова». Пароход, переломившись на две части, погрузился быстро в воду. Вслед за погружением кормовой части, всплыла подводная лодка, которая прошла между нами и шлюпкой капитана и другими плавающими шлюпками и плотами в подветренном направлении, никого не подбирая на своём пути, и скрылась за горизонт. К этому времени тральщик 116 у нас из виду скрылся, а усиливающийся ветер заставил нас принимать меры к самоспасению.
Учитывая ненадёжность шлюпки тральщика 116, мы пересели в обнаруженную судовую шлюпку № 3 и в количестве 26 человек, начали борьбу со штормом, доходившим до 7-8 баллов. За период 3-х суточного шторма на шлюпке от холода умерло 3 человека из пассажиров п/х «М.Раскова».
Утром 16 августа на горизонте («на горизонте» два раза в документе) мы заметили судовую шлюпку № 2, в которой находилось два красноармейца из числа команды тральщика 114. Пересев в последнюю, мы до утра 18 августа продолжали двигаться под парусами и на вёслах под управлением III помощника Вондрукова (Вондрухова – С.Ш.) по направлению к берегу, по его расчёту к п-ову Ямал. Утром же 18 августа нас в количестве 25 человек подобрал самолёт лётчика Козлова и доставил на остров Диксон, где нас для оказания медпомощи поместили в базовый госпиталь. После оказания первой помощи 2 сентября 1944 г. я был выписан из госпиталя и уполномоченным ГУСМП т. Минаевым направлен на п/х «Киров» для возвращения в Архангельск через Красноярск. Откуда и прибыл 11 сентября в ваше распоряжение.

                    III механик п/х «М.Раскова»

14/X - 1944 года              /подпись/



Начальнику Севгосморпароходства
т. Новикову
от третьего штурмана п/х «Марина Раскова»
Вондрухова Ивана Демьяновича

Настоящим сообщаю, что при следовании п/х «Марина Раскова» из Архангельска к о-ву Диксон, после смены курса у о-ва Белого к последнему (о чём велись разговоры за ужином в кают-компании), в 19 час.50 мин. 12 августа с/г перед моим выходом на вахту, произошёл сильный взрыв в средней части судна, силой которого была подброшена мебель и выведено из строя освещение в жилых помещениях ком-ва, в частности и в моей каюте, где я в этот момент находился. Поднявшись в рулевую рубку, я нашёл весь палубный комсостав уже в ней, и капитаном отдавалось приказание об определении повреждения от взрыва, мне лично было приказано хранить секретные документы, находившиеся в чемодане в рубке и уложить туда же карту, по которой шли, и вахтенный журнал, что мною и было выполнено. Затем обнаружилось, что два котла в котельном отделении силой взрыва из строя выведены, отмечается поступление воды через переборку трюма № 3 в котельное отделение. Сделанные замеры воды в трюмах показали, что в № 2 – восемь метров и № 3 – три метра. Разбита спасательная шлюпка № 1 и повреждена шлюпка № 3. Начавшаяся паника пассажиров в трюме № 3 была остановлена разъяснением отсутствия опасности судну, со ссылкой на взрыв котла. Само судно хода не имело. Как сопровождавшие нас, тральщики начали подходить к п/х «Марина Раскова», головной 118 (тральщик ТЩ-118 – С.Ш.) - с носа, справа - 114 (тральщик ТЩ-114 – С.Ш.) и с левого борта 116 (тральщик ТЩ-116 – С.Ш.). На запрос которых: «в чём дело?», капитаном было сообщено: «Взрыв в районе второго и третьего трюма». В этот же момент, в расстоянии около одного кабельтова от п/х «М.Раскова», произошёл взрыв на подходившем тральщике 118, который начал погружаться кормой, а через несколько минут последовало на нем же ещё несколько взрывов. По-видимому, от его собственных глубинных бомб, и тральщик 118 быстро погрузился в воду. Подходившие к п/х «М.Раскова» тральщик 114 и 116 , развернувшись, ушли в обратном направлении. У всех почему-то создалось мнение, что суда попали на минное поле, в силу чего капитаном Демидовым было дано распоряжение в машину «Дать задний ход», – чтоб отойти от места тральщика 118, куда дрейфовал п/х «М.Раскова». Затем капитаном дано было распоряжение старпому завести пластырь, а IV штурману приготовить буксир с носу, что и было выполнено силами команды и военных моряков-пассажиров, привлечённых к этому распоряжением капитана и в/помощника. В машину дано приказание приступить к откачке воды из затопляемых помещений, что так же было выполнено. Спустя 40-50 минут из машины сообщили, что поступающая вода в котельное отделение начала заливать топки котла и испрашивалось разрешение капитана на прекращение паров. Капитаном это разрешение было дано, а машинной команде приказано выйти на палубу для оказания помощи при посадке пассажиров в шлюпки, т.к. не имея больше водоотливных средств, капитаном было дано распоряжение спустить все спасательные средства на воду и начать посадку в шлюпки женщин с детьми. После посадки женщин, шлюпки №2-4 от борта отошли и направились к тральщику 114. Одновременно были даны сигналы красными ракетами для привлечения внимания тральщиков, т.к. флажной связи из-за сумерек и отдалённости тральщиков на 1,5 – 2 мили установить не представлялось возможным, а световая связь не могла быть использована из-за отсутствия электросвета на судне. Затем были спущены плоты (находившиеся в грузе), два кунгаса и карбас, а также мелкие шлюпки, и начали посадку остальных пассажиров и команды. В это же время подошли катера и шлюпки с тральщиков 114, 116, и с их помощью часть шлюпок и кунгасов отбуксировались к тральщикам, остальные следовали на вёслах самостоятельно, в том числе и 4 плота, пущенные по ветру в направлении 116 тральщика. Таким образом, все пассажиры и команда, за исключением капитана, четырёх его помощников, старшего механика и военного помощника и третьего механика, с судна были сняты. Капитаном и оставшимся комсоставом было решено сойти с судна в шлюпку, принадлежавшую тральщику 116, находившуюся с гребцами у борта и идти к тральщику 116, чтоб договориться об отбуксировке п/х «М.Раскова» к берегу, т.к. судно погружалось очень медленно, и такая возможность имелась (судно погрузившись носовой частью до 25-26 фут., держалось на плаву вследствие находившейся в трюмах погруженной муки).
Отходя от борта п/х «М.Раскова» на шлюпке, мы услышали сильный взрыв на месте тральщика 114 и увидели большой столб дыма (самого тральщика со шлюпки, отходившего от борта, мы уже не могли видеть), и вскоре же увидали шедшую от него судовую шлюпку № 4 под парусом к п/х «М.Раскова», по-видимому, чтоб ещё забрать людей с п/х «М.Раскова». Капитан Демидов решил её дождаться и выяснить, что произошло со 114 тральщиком. Сблизившись со шлюпкой, капитан Демидов, старпом Меньшуткин, II помощник Казимир, IV помощник Баганов, стармех Волочков и военный помощник Веников начали пересаживаться в неё, я же и III механик Радионов, в силу того, что капитаном не давалось никаких распоряжений на этот счёт, оставались в шлюпке тральщика 116 (к тому же подошедшей волной шлюпки разъединило, и они разошлись). Затем шлюпка с капитаном, пересевшим с ним комсоставом и находившимися 4-5 гребцами в ней, направилась к борту п/х «М.Раскова». Находясь ещё в шлюпке 116, капитан вёл разговор, что надо бы забрать секстант и хронометры и отдельные пожелания произвести прощальный салют из орудия. Находясь кабельтовых в 2-3 от п/х «М.Раскова» мы услышали пулемётную очередь в воздух на мостике «М.Расковой», а вслед за ней взрыв с правого надветренного её борта и увидели бегущих  в шлюпку людей. Затем шлюпка отошла от борта, правее нас на 2-3 кабельтова, и мы увидели второй взрыв на «М.Расковой», после чего судно, переломившись около мостика, быстро погрузилось в воду. А вслед за скрывшейся кормой, выплыла подводная лодка, которая разделила шлюпку с капитаном и нами и прошла между плавающими ещё на воде плотами, кунгасом, катером тральщика 116, карбасом и шлюпкой № 3 с пассажирами п/х «М.Раскова» в направлении NO, никого не подбирая с них. К тому времени тральщик 116 от нас из виду уже скрылся, а усиливающийся ветер от NO заставил нас принимать меры к самоспасению.
Учитывая ненадёжность шлюпки ТЩ-116 в случае шторма, мы подошли к шлюпке №3 с п/х «М.Раскова», куда пересаживались также люди с карбаса и в количестве 26 человек начали борьбу со штормом, дошедшим до 7-8 балов от NO, в течение 13-15 августа спускались по волнам и ветру на SW. За период 3 суток умерло на шлюпке от холода 3 человека из пассажиров. Утром 16 августа на горизонте была замечена, казавшаяся в начале парусным судном, судовая шлюпка № 2, при сближении с ней мы обнаружили 2-х человек из числа команды тральщика 114, краснофлотцев Боброва и Воробьёва. Имея шлюпку № 3 повреждённой ещё при взрыве на «М.Расковой», мы решили пересесть в шлюпку № 2 и, подняв паруса, взяли направление к п-ову Ямалу по компасу на  Оst  (в центре буква неразборчива – С.Ш.) Через сутки ветер стих и мы 1,5 суток двигались тем же куром на вёслах в три смены гребцов. Утром 18 августа в D= 72°30´ N и L 64°05´ ost нас в количестве 25 человек подобрал самолёт лётчика Козлова и доставил на о-в Диксон, где нас, вследствие обморожения ног, поместили для оказания помощи в базовый госпиталь.
Во время плавания в шлюпках № 3 и 2 мы имели запас продуктов из НЗ и дополнительно взятые продукты из запасов склада для питания пассажиров ГСМП на судне, а именно: 2 ящика масла, ящик консервов-сосисок, ящик сгущенного молока и 8 полулитров спирта, но в шлюпках не оказалось пресной воды, по-видимому, из шлюпки № 3 она была снята при ремонте ещё на судне, а в шлюпке № 2, наверное, была разлита во время перевозки пассажиров, т.к. анкерок оказался пустой. Со своей стороны считаю необходимым опровергнуть разговоры и слухи о дезорганизации и панике во время взрыва на судне, как со стороны команды, так и среди пассажиров. Команда и пассажиры с судна были сняты на шлюпки и другие спасательные средства организованным порядком по приказанию капитана и под руководством его помощников. Правда, попытки мородерства и пьянства со стороны отдельных пассажиров были, как то – обшаривание кают и хищения спирта с целью выпивки, но они были ликвидированы комсоставом (так, лично мной и IV помощником капитана был отобран спирт, изъятый из карманов 2 пассажиров и выброшен за борт). Из числа команды в нетрезвом состоянии были замечены плотник Блинов, боцман Селянинов, радист-практикант Комаров, но и то в связи с их работой (когда они находились в мокрой одежде) – для согревания. В части самого случая гибели п/х «М.Раскова» можно сказать, что со стороны судов охраны не было проявлено достаточной военной тактики, т.е. во время следования не соблюдался противолодочный зигзаг, сказалась растерянность и во время торпедирования – не было борьбы с подлодкой, поиска и бомбёжки её, торпедирование п/х «М.Расковой и тральщика 118 было принято за взрыв на минном поле, в силу чего, как потом выяснилось, тральщик 114, чтоб его не дрейфовало на минном поле, встал на якорь.
31 августа, после оказания первой помощи я был выписан из госпиталя и направлен уполномоченным ГСМП на о-ве Диксон на п/х «С. Киров», т.к. др. средств возвращения в Архангельск не было, и на нём доставлен в порт Игарка, откуда через Красноярск, 11 сентября с.г. и прибыл в Архангельск в Ваше распоряжение.

III штурман п/х «М.Раскова»   /подпись/
14/X 1944 г.



Начальнику СГМ п-ва по военной части капитану II ранга Ностусевичу
от краснофлотца Кросовцева З.Ф. (по нашим данным Красавцев Засим Федорович – С.Ш.)
военной команды п/х «Марина Раскова»

Объяснительная записка.

Во время взрыва я стоял на наблюдении на полубаке, на эрликоне правого борта. От чего взрыв произошел, я не знаю, потому что ни чего не было замечено (мною – С.Ш.). Ни перископа подлодки, ни следа торпеды, ни мины. После взрыва я минут 15 стоял на своем боевом посту. Ждал распоряжений и команд, какие последуют. Но команд я никаких не слышал! Только видел, как прибежала аварийная группа, хотели подвести пластырь. Но подкильные концы были все перебиты во время взрыва. Так с пластырем ничего не получилось. Поскольку команды никакой не поступило, я сам пошел на кормовую палубу и стал помогать снимать плавсредства с палубы на воду. Капитан и старший лейтенант Веников все время были на мостике, но какие давали распоряжении, я их не слышал. А штурмана руководили спуском своих вельботов и посадкой пассажиров. В первую очередь снимали с борта женщин и детей, во вторую – всех остальных женщин, а после женщин – всех остальных пассажиров. Экипаж судна садился в шлюпки в последнюю очередь, за исключением женщин. После спуска плавсредств на воду я стал ждать, когда всех пассажиров и экипаж судна переправят на борт тральщиков, и в последнюю очередь сесть самому. И тогда, когда уже были почти все люди переправлены, остались на судне только капитан, 4 штурмана, 2 механика и военный помощник и пассажиров несколько человек. Тогда военный помощник старший лейтенант Веников нам 5-ти человекам военной команды приказал садиться на вельбот и следовать на борт ТЩ-116. На этом вельботе был почти все экипаж судна, которые тоже покидали судно в последнюю очередь. Когда сели на вельбот 36 человек, тогда дали команду следовать на тральщик № 116. Шли под веслом, дошли до борта, сделали посадку на борт ТЩ-116.



Начальнику СГМ пароходства Новикову
от стюарда п/х «Марина Раскова»
Карельского Александра Гавриловича

рапорт.

В то время когда произошел взрыв на «Расковой» – в 19 ч. 50 м. – я находился в помещении в каюте у … Когда выскочил в дверь, хотел бежать на нижнюю палубу, но там сверху лилась вода, поднятая взрывом, побежал через машину, там тоже льется через кап. Когда уже вышел на палубу, там много было шуму и крику среди пассажиров. Мешки с мукой лежали на палубе – вылетели со взрывом. Зашел я на мостик и обратился к III штурману, спросил, что мне делать. Он мне сказал помочь спускать спасательные средства. Я тогда же пошел на кормовую палубу, спустил плот с правого борта. Затем, когда привезли на катере краснофлотцев с 118 тральщика (тральщик ТЩ-118 – С.Ш.), подобранные в воде, капитан мне приказал принести спирт для обтирания людей. Я принес в тазике и отдал врачу Некрасовой, которая находилась в столовой команды со спасенными краснофлотцами.
После чего я заметил, что пассажиры некоторые начали шакалить – срывать замки с кладовых. Я побежал на мостик к капитану доложить куда девать спирт, чтобы избегнуть неприятностей. Он мне приказал отнести и поставить в штурманскую рубку, после этого (выполнения приказа – С.Ш.) находился при капитане.
Когда я спросил IV штурмана Баганова: «Далеко ли берег», он мне ответил, что миль шестьдесят справа. Ветер был от берега свежим.
Тральщик 114 (тральщик ТЩ-114 – С.Ш.) от «Расковой» находился справа по носу мили две, 116 (тральщик ТЩ-116 – С.Ш.) слева на траверзе «Расковой» мили две с половиной. Когда у нас ( на транспорте Марина Раскова») произошел взрыв, со 118 тральщика запросили «в чем дело?», и хотел (ТЩ-118 – С.Ш.) подойти к «Расковой». Вдруг у него взрыв, попало в корму, он стал крениться на левый борт, потом стал  совсем в вертикальное положение. Держался на воде на полкорпуса, вдруг опять на … взрыв произошел, по всей вероятности взорвались свои глубинные   бомбы. Взрыв очень был сильный ... после чего тральщика не стало. Слышал приказания капитана ссаживать в первую очередь детей и женщин, чем (посадкой – С.Ш.) руководили штурмана. Посадили на шлюпки, кунгас и отправили на 114 тральщик. Приказано капитаном было завести пластырь, затем приготовить буксир, все это выполнялось. Я слышал от радиста Мошникова, что были получена какие-то предупредительные телеграммы, но их не могли расшифровать. Капитан мне приказал проверить все помещения  … раненые. Я никого не нашел, только было три парня из пассажиров в трюме – ели мясные консервы.
Когда пассажиры с Расковой были ссажены, у борта находилась шестерка (шестиместная шлюпка – С.Ш.) с 116 тральщика и семь человек краснофлотцев. Капитан ей (шлюпке – С.Ш.) отходить не разрешал. Затем мне капитан приказал садиться. Я сел в моторный катер 116 тральщика. Со мною сели врач Некрасова и краснофлотец Яковлев с секретными документами. Капитан с мостика скомандовал отходить. Привязали на буксир кунгас с пассажирами, в котором было не меньше ста человек и пошли на 116 тральщик. Попутно сняли людей с трех плотов на кунгас, на котором был старшим Макаровский.
Вдруг опять (?) подорвался 114 тральщик. Через четыре минуты уже ничего (ТЩ-114 – С.Ш.) не было.
На катере был капитан третьего ранга, он приказал рубить буксир и срочно идти на 116 тр. Кунгас с людьми оставили, шлюпка с людьми и на одном плоте.
Когда дошли до 116 тральщика, быстро высадились, не поднимая катера, привязали у кормы и дали полный ход. Примерно он (катер – С.Ш.) тащился минут двадцать, потом оторвался. Шли противолодочным курсом. На горизонте оставались видны только одни мачты «Расковой». Вдруг поднялся белый столб, и больше ничего видно не было. Секретные документы лежали на палубе без присмотра, я взял их и отнес, положил к радисту в радиорубку. Потом, когда пришли в Хабарово, я сразу же отнес в штаб секретной части, где и были опечатаны, после чего доставлены начальнику пароходства.
Когда мы находились в Хабарово, пришел к нам в клуб какой-то начальник радиостанции Севморпути и говорит, что документы передайте мне, я имею телеграмму. Но я не отдал, потом когда уже сели на Вологду, он приехал еще на катере и очень настаивал, чтобы передать ему. Подтвердит II механик Звягин.
В кунгас, который оставался с людьми, лично мною было положены ящик масла, ящик консервов мясных, два мешка хлеба и капитан приказал положить туда спирт.
Среди команды паники никакой не было … только среди пассажиров.

Стюард п/х «Марина Раскова»
4 сентября 1944 г.



Начальнику Северного Государственного
Морского пароходства тов. Новикову
от штурманского ученика Соколова Леонарда Петровича

рапорт.

12 августа в 19 ч. на судне было все спокойно. Я после вахты выполнял практику. Судовая команда и пассажиры ужинали. Около 20 ч., поужинав, спустился в каюту под спардеком. Примерно в 19.55 раздался взрыв. Выбежав из каюты, я увидел, что сверху льется вода и люди, которые стояли на палубе, стоят облитые ей. Заняв свой боевой пост, стал ждать распоряжений. Боевой тревоги не было, и не получив никаких распоряжений, я занял свое место по водяной тревоге у шлюпки № 4. И также стал ждать распоряжений, следил, чтобы в шлюпку не садились пассажиры до распоряжения капитана, который стоял на верхнем мостике и отдавал приказы и распоряжения. Примерно через час подвели пластырь у трюма № 2. Паника, поднявшаяся среди пассажиров, постепенно улеглась. На судне стало спокойней и оно дрейфовало по ветру с остановленной машиной. Через некоторое время потушили последний котел, т.к. вода стала поступать в кочегарку. На кормовой палубе под руководством военного помощника, II штурмана и тов. Макаровского пассажиры и часть команды подготавливали к спуску на воду кунгасы и другие плавсредства и затем начали их спускать. Часа через полтора примерно по приказу капитана спустили шлюпки № 2 и № 4, посадили туда женщин и часть команды гребцами и они пошли к ТЩ-114. Шлюпка № 1 была разбита во время взрыва вдребезги, а шлюпка № 3 была полная воды, немного помята и имела небольшую пробоину. После спуска шлюпок я поднялся на мостик и стал ждать распоряжений.
В спущенные кунгасы посадили пассажиров, и их взяли на буксир подошедшие катера от ТЩ-114 и ТЩ-116 и повели их к своим тральщикам. По приказу III штурмана я сходил по (или на)  … и замерили еще раз воду. После этого по приказу капитана сходил, спустился на плотики, которые стояли у левого борта, отвязал кормовые фаллиня и ослабил носовые, чтобы быстро можно было отдать их. По инициативе старшего механика откачали воду из шлюпки № 3, заделали пробоину у нее и спустили на воду. Я в это время пошел осмотреть кормовые помещения: нет ли там кого. Никого не оказалось. Придя с кормы, по приказу III штурмана сел в шлюпку № 3, куда также сели боцман, радисты, судовые краснофлотцы и машинист Логинов, а также пассажиры. Шлюпка отошла к ТЩ-116, куда и прибыла благополучно. На судне в это время оставались капитан, четыре штурмана, старший и третий механики, военный помощник и немного пассажиров. Стюарт и доктор также были на судне. Они прибыли на ТЩ-116 позднее на катере вместе с краснофлотцем Яковлевым, который привез документы.
Судно («Марина Раскова» – С.Ш.) имело дифферент на нос, небольшой крен на левый борт и вода на палубе была примерно на два фута. Обшивка против трюма № 1 лопнула по шву главной палубы. В море плавали плотики с пассажирами по 17-16 человек и одна шлюпка, которые были пущены по ветру к ТЩ-116.

Архангельск. 4 сентября 1944 г.   /подпись/



Начальнику Севгосморпароходства
от радиста п/х «Марина Раскова» Мошникова С.Д.

рапорт.

В момент взрыва я находился в радиорубке на вахте. Взрыв произошел 12.08.1944 г. в 19.50. В радиорубке взрывом произвело разрушение аппаратуры, сорвало аккумуляторный ящик. Одевшись и забрав документы радиостанции, пошел на мостик, где доложил капитану о состоянии радиостанции. Спросил капитана: «Будут ли какие приказания?» Если придется работать передатчиком, то надо заняться приведением в действие аварийного передатчика, если это возможно. Капитан сказал, что шифровать радиограммы ему сейчас некогда, да к тому же, наверное, работают своими радиостанциями суда конвоев. До момента посадки в шлюпку я находился на мостике. Минут через 15-20 после взрыва на «Расковой» при подходе к нам с левого борта подорвался ТЩ-118, с которого несколько человек были доставлены к нам на судно. Из машины было доложено на мостик, что взрывом выведены из строя котлы № 1 № 2, лопнули трубки, а котел № 3 в действии давление пара … (дырка в документе, по-моему, 4) атмосферы. Капитаном было приказано в машину поднять пар в котле № 3 и производить откачку воды из трюма № 3.
За время моего нахождения на мостике я слышал следующие приказания капитана: старшему помощнику – обнаружить место пробоины и завести пластырь. Что было выполнено. IV помощнику. Приготовить буксир с полубака.
Часа через два после взрыва было получено распоряжение по светофору от командира ТЩ-116, начать снимать людей всеми имеющимися у нас плавсредствами на ТЩ-114 и ТЩ-116. В это время из машины доложили по телефону, что вода, нефть подходят к котлу, вода откачке не поддается. В машину было отдано приказание капитана: прекратить пары котла № 3 и всем подняться на палубу.
Затем капитаном был отдан приказ: «Все плавсредства на воду. Начать снимать людей». В первую очередь были сняты женщины и дети, которые были посажены в шлюпки № 2 и № 4 (шлюпка № 1 была разбита в щепки, а шлюпка № 3 имела пробоины, которые в дальнейшем были заделаны). Шлюпка № 2 и № 4 были отправлены на ТЩ-114, т.к. он находился ближе к нам, и к нему идти было по ветру. Затем были спущены 2 кунгаса с кормовой палубы, куда начали посадку остальных пассажиров. Первый кунгас ушел на буксире катера на ТЩ-116, а второй на буксире катера на ТЩ-114. Затем капитан приказал пересчитать людей оставшихся на борту. Подсчет показал, что на борту находится еще до 150 человек. Капитаном был отдан приказ садить людей на плоты. На каждый плот было посажено 16-17 человек и плоты оставались на воде в ожидании, пока подойдут кунгасы или шлюпки с тральщиков, с тем чтобы людей пересадить на них. Около 24 часов я получил распоряжение капитана садиться в шлюпку № 3, которая к этому времени была отремонтирована. В шлюпке находилась часть нашей команды, военная команда и часть пассажиров. На шлюпке № 3 мы пришли на ТЩ-116. Во время перехода до ТЩ-116 я видел на воде 4 плота с людьми и одну шлюпку. Примерно на половине пути на ТЩ-116 нам встретился катер, который вел на буксире кунгас к борту «Расковой». Когда я садился в шлюпку, на судне находилась часть пассажиров, на мостике оставались: капитан, старпом, II, III, IV штурмана, старший и третий механики и военный помощник. Минут через 15 после нашего прибытия на ТЩ-116 к его борту подошел катер (который нам встретился по пути), но он был без кунгаса. Сразу же был дан полный ход и ТЩ-116 ушел. Больше к месту гибели ТЩ не возвращался. Мы были доставлены на ТЩ-116 в Хабарово.

03.09.44 г. /подпись/



Начальнику Севгосморпароходства
от практиканта-радиста Комарова С.П.

рапорт.

Довожу до Вашего сведения, что в момент торпедирования судна я находился на вахте в радиорубке вместе со старшим радистом Мошниковым. Взрыв раздался примерно в 19.50 я одел  … и, закрыв рубку, вместе с радистом вышел на палубу. Взрывом оказалось совершенно разбита шлюпка № 1 и сделана пробоина в шлюпке № 3. Образовался столб воды, часть которой полилась в трюмы, где находились пассажиры. Это вызвало среди пассажиров панику, продолжавшуюся примерно полчаса. Я поднялся на мостик и услышал распоряжение капитана старшему механику выяснить, в каком состоянии находится машина. Старший механик доложил, что вышли из строя 1 и 2 котлы. Капитан приказал поднять пар в 3-м котле. Через некоторое время старший механик доложил, что в кочегарку стала поступать вода, которая вместе с нефтью находившейся в мулах стала подступать к топке 3-го котла. Капитан отдал распоряжение погасить котел № 3. После этого капитан дал распоряжение старшему помощнику приготовить буксир и подводить пластырь. В это время тральщики № 116 и № 118 стали приближаться к нам. Когда тральщик № 118 вышел на траверз нам и находился от левого борта примерно на расстоянии 400-500 м, раздался взрыв и тральщик № 118 начал погружаться. Тральщики № 116 и № 114 отошли от нас на расстоянии примерно в 2,5–3 мили и остановились, № 116 с левого борта, а № 114 с правого. С тральщика № 116 последовало распоряжение: снимать людей и направить на тральщики 114 и № 116. Были спущены шлюпки № 2 и № 4, на которые были посажены женщины и дети и отправлены на ТЩ № 114. Одновременно стали спускать кунгасы с кормовой палубы. В один кунгас были сняты оставшиеся женщины и часть мужчин примерно 120-130 человек, и он был отбуксирован катером на тральщик № 114. Другой кунгас был также спущен. В него села часть команды и пассажиры примерно около 100 человек и был отбуксирован на тральщик № 116. По распоряжению капитана я пошел подсчитывать оставшихся людей. Оказалось около 150 человек. Я стал руководить посадкой на плоты. На каждый плот по 16-17 человек. Была заделана пробоина в шлюпке № 3 и в нее стали также снимать пассажиров и часть команды. Капитан дал приказ радистам садиться в шлюпку. Я вместе с радистом сел, и шлюпке отошла. На борту оставалось человек 60. Навстречу нам попал кунгас, буксируемый катером с ТЩ-116, идущий за остальными людьми. У борта «Расковой» оставалась шлюпка с ТЩ-116 с 6 гребцами и рулевым, которая находилась в распоряжении капитана. На борт тральщика № 116 поднялся около 11 часов (вечера – С.Ш.) 13/VIII – 44 г.



12/VIII 44
7 ч. 50 м. все от боцмана Селянинова
Сергея Иосиповича

Объяснительная.

Что я могу сказать о п/х «Марина Раскова». 12 августа в 7 ч. 50 м. вечера, после ужина я с плотником Блиновым были в каюте поспордеку рядом со столовой как получился сильный удар по судну. Меня с дивана подбросило к дверям и с плотником в тот же момент выбежали на палубу. Когда я из каюты выбежал из каюты в коридор, то в коридоре было по колено воды, и я сразу же встретил старшего штурмана. Я к нему обращаюсь, что случилось. Старпом сказал, что сейчас же нужно произвести промер воды в трюмах, чтобы плотник сейчас же сделал, а мы быстро пойдем обнаруживать место пробоины. Вскоре было доложено о промере в трюмах. Выяснилось, что заполняются водой трюма № 2 № 3. Тогда стали осматривать по бортам. Было обнаружено по правому борту в конце трюма № 2 подведенные подкильные концы, и они оказались перебиты. Тогда мы взялись подводить вторые, которые были на баке в приготовленном виде к месту пробоины и мне было дано распоряжение от старпома подвести вторые подкильные концы, которые были заведены еще в Молотовске в конце спардека, но те подкильные были цепные, они очень тяжелые, с ними пришлось с большой трудностью и медленно (работать – С.Ш.) и не довели до места (установки – С.Ш.). Я получил распоряжение отставить заводку подкильного конца. Распоряжение было (дано – С.Ш.) военным помощником. Тогда же прибежал старпом с мостика, (приказал – С.Ш.) опускать спасательные средства на воду по расписанию. Мой спасательный вельбот № 1, но он был разбитый. Старпом мне приказал опускать спасательные плоты, что и было сделано. Плоты были опущены на воду. Получил распоряжение приготовить спасательный вельбот № 3. Он тоже был поврежден и в нем было полвельбота воды и пробоина небольшого размера. Все это было сделано (отремонтировано – С.Ш.) и вельбот тоже был спущен на воду. Кунгасы опускали пассажиры, руководил старший лейтенант Макаровский. Посадкой по шлюпкам … (больше – ?) руководил IV штурман. После этого я взял разрешение переодеться в сухое и прошел через столовую. Там как раз оттирали спасенных краснофлотцев, их было 5 человек. Зашел на камбуз, там был спирт, я спросил у стюарда Корельского для согреться (для согрева – С.Ш.). Он мне разрешил и я выпил. Зашел в каюту, переоделся и услышал распоряжение III штурмана: «Боцман на шлюпку быстро». Когда я подбежал к трапу шлюпки, была уже полна (шлюпка – С.Ш.), я заскочил, и шлюпка отошла от борта по … под веслами по ветру, куда и доехали – тральщик 116. Время точно не скажу, но, по-моему, было уже много, около 12-ти или после 12 ночи, когда сели на 116 (тральщик ТЩ-116 – С.Ш.). Вскоре был виде взрыв и столб воды на пароходе «Марина Раскова». После этого вскоре Раскова погрузилась. О тральщике 114. Я не видел его взрыва, но товарищи тогда же сказали, что уже пошел ко дну и очень быстро. О тральщике 118. Того видел, он тонул очень медленно и после второго взрыва он затонул быстро. После моего отъезда остались на судне я видел на мостике капитана, старпома, II штурмана, III штурмана, IV штурмана В                     (пропуск в самом документе – С.Ш.) и военного помощника, старшего механика.



Начальнику Севгосморпароходства
тов. Новикову от матроса п/х «Марина Раскова»
тов. Жезлова И.Е. (по нашим данным Жезлов Илья Григорьевич – С.Ш.)

объяснение.

Когда произошла авария, я был в каюте, потом сразу выскочил из каюты. Везде лилась вода. Выбежав на палубу, пассажиры все выбежали. Начали подводить пластырь. Подвели пластырь и начали спускать шлюпки и плоты и по распоряжению капитана стали делать посадку пассажиров. Штурмана делали посадку (руководили посадкой – С.Ш.). В первую очередь сажали женщин с детьми, а потом мужчин-пассажиров. На все плоты и шлюпки рассадили пассажиров. Потом 3 номер вельбот, который был полон воды и к тому же поломан. Отчерпав воду, мы спустили его на воду за борт, подогнали к левому борту к трапу. Тогда на этот вельбот, старший штурман дал распоряжение садиться своей команде. В это время команда села, а пассажиров оставалось мало на палубе, т.к. катер шел с кунгасом за остальными пассажирами. Катер пришел забрал всех пассажиров. И на п/х (пароходе – С.Ш.) оставалось только восемь человек начальства, у них у борта была шлюпка, капитан оставил для себя и тех людей, которые остались с ним на борту.


3/IX-44 г.
Подпись матроса п/х «Марина Раскова» (так записано в документе – С.Ш.)
/подпись/



Начальнику Северного государственного
морского пароходства тов. Новикову
от матроса Кожина В.И.

рапорт.

В 8 часов 20 минут по распоряжению четвертого помощника пошел производить замер воды в льялах. В 7 ч. 40 м. кончил замеры воды и доложил об этом на мостик, после чего пошел в машину записать замер воды в льялах. Окончил запись и стал выходить из машины, как в это время произошел взрыв и из машины повалил пар. Я выскочил на палубу, с баддека потоком лилась вода. Не зная в чем дело, я думал, что взорвался котел. По палубе бегали пассажиры с поясами и кругами (спасательными – С.Ш.). В это время к нам стали подходить тральщики. Головной тральщик № 118 подошел близко к нашему борту, как у него под кормой произошел взрыв. Тральщик стал крениться на левый борт, имея большой дифферент на корму. Когда он кормой погрузился в воду, у него произошел взрыв и он стал медленно погружаться. Тральщик тонул минут 25-30. Остальные тральщики стали спасать команду со 118 и отходить от нашего парохода. Паника на судне была ликвидирована, и были спущены на воду маленькие лодочки, которые так же занялись спасение команды с ТЩ-118. Я получил приказ от военного помощника идти на полубак, где был IV помощник. IV помощник приказал идти в форпик, вытаскивать буксир. С помощью военных краснофлотцев буксир был вытащен на полубак, доложил об этом IV помощнику. В это время капитан с верхнего мостика отдал приказ – «плоты на воду». На носу плоты отдавал боцман, а я побежал на корму и спустил плот с левого борта, и стал помогать Карельскому спускать плот с правого борта. После этого стал помогать спускать кунгас на воду при помощи талей. Для чего поднявшись на баддек, закрепили шлюп-тали за кунгас. В это время старший помощник приказал откачивать воду из шлюпки № 3. Воду откачав, шлюпку начали спускать. Спускал шлюпку плотник Блинов и матрос Величко. Я находился в шлюпке. Когда шлюпку спустили, старший помощник приказал перевести ее на левый борт, где был спущен парадный трап. Подъехав к трапу, старший помощник приказал грузить только команду. В шлюпку сели краснофлотцы-пассажиры, судовая команда около 30 человек и старший помощник приказал отъезжать. Приехав на ТЩ-116, нас завели в столовую и я не выходил из нее, потому что был сырой и весь замерз.

2/IX-44 г. /подпись/



Начальнику Севгосморпароходства
т. Новикову
от матроса II класса Шелыгина Н.И. (по нашим данным Шалыгин Николай Ильич – С.Ш.)

рапорт.

В 19 ч. 30 минут поужинал и пошел переоделся в робу, так как должен заступить на вахту с 20 часов. Пришел в столовую без пятнадцати восемь и стал пить воду. Только налил кружку воды и стал пить, как в это время произошел взрыв. И побежал на свой боевой пост по тревоге, пришел, а там никого нет, тогда пошел на мостик.
Это прошло уже двадцать минут. Только прибежал на мостик, как в это время произошел взрыв у 118 тральщика под кормой. Третий помощник приказал мне наблюдать за морем и воздухом по левому борту. 118 тральщик затопал (может затонул – С.Ш.) кормой и у него взорвались глубинные бомбы на корме. В это время пришли на мостик штурманский ученик Баганова ( или Ваганова, исправлено – С.Ш.). Третий помощник приказал встать ей на мое (место – С.Ш.) наблюдения. А мне третий помощник приказал отрубить шлюпку № 1, так как она была вся разломана. Затем пошел на полубак помогать вытаскивать буксир из фор-пика. Вытащили буксир и стоим, ждем приказаний. Капитан приказал спускать все плоты на воду. Затем помогал спускать кунгас. Спустили кунгас, и я пошел на мостик. От III штурмана получил приказание найти плотника и сказать, чтобы промерял льяла  2 и 3  … . Нашел плотника и передал ему этот приказ. Военный помощник приказал (мне – С.Ш.) помогать спускать кунгас на воду. Спустили кунгас, я закурил и стал принимать конец с катера, подошедшего к борту нашего судна.
На этом конце он оставил шлюпку с 6 краснофлотцами, а сам потащил кунгас на 116 тральщик.
Подошел катер с кунгасом и мне III помощник приказал садиться в него. Приехал на 116 тральщик и пошел в столовую, взял кружку и вышел на палубу попить. В это время произошел взрыв на 114 тральщике. Больше ничего не было видно.

2/IX-44 г.
/подпись/



Начальнику пароходства Новикову
от матроса Величко А.Б.

объяснение.

Довожу до вашего сведения о 12 августе 1944 г. В 19 часов 50 минут во время аварии, с 20 часов должен был (я – С.Ш.) заступить я на вахту. После ужина был в каюте. В то время, как произошел взрыв, я выбежал на палубу и побежал, занял свое боевое место (по сигналу тревоги рожком рулевым). Но в это время в рулевой было все сворочено. На палубе поднялась паника среди пассажиров. Капитаном был подан голос пассажиром о том, чтоб не волновались, взрыв произошел от котла. Пассажиры успокоились. От капитана было распоряжение старшему помощнику и II штурману обнаружить район повреждения. Повреждение они вскоре обнаружили во втором номере (трюме – С.Ш.). Были сразу же приняты меры на заводку пластыря. На мостик из машины было доложено, что вышли два котла из строя, главная машина стояла на «стоп». В руле (рулевой – С.Ш.) мне делать было нечего и III штурман послал меня на заводку пластыря, где были заведены подкильные концы, в трюме № 2 (они – С.Ш.) оказались перебиты. Взяли запасные концы и пластырь был завиден. Этим руководил старший помощник и IV механик. …да (дырка в документе) подвели пластырь, время было 21 час. Затем капитаном была подана команда спустить все спасательные средства на воду. Приступили к спуску. Бросили несколько баркасов, затем баржу и кунгас. Руководил II штурман и Макаровский. Также поступило распоряжение спускать плоты, после спуска плотов было распоряжение от старшего помощника слить воду с вельбота № 3, заделать пробоину и приготовить к спуску. Распоряжение было выполнено. После этого, как заделали пробоину, дали распоряжение спустить его на воду и подвести его к левому борту. Где было приказано садиться в вельбот только команде. После этого добавили часть пассажиров. Было распоряжение следовать на 116-й тральщик. На борту остались только командный состав. Под бортом стояла шестерка, на борту судна находилась еще часть пассажиров. Когда мы ехали на 116-й (тральщик – С.Ш.) навстречу нам попал катер, вел баржу за остальными пассажирами. И снять тех, кто были на плотах. Обслуживающий персонал был отправлен на 118-й тральщик, а также были отправлены два штурманских ученика, ученик радиста, кочегар-машинист, два матроса I класса и три ученика палубной команды. Когда мы приехали на 116-й (тральщик – С.Ш.), катер собирал на баржу остальных пассажиров. Когда была замечена подводная лодка, то было дано распоряжение капитаном III ранга на катер; «руби конец, я остаюсь здесь. Следуйте быстрее на тральщик, так как подводная лодка прямо идет на тральщик». Тральщик сразу полный вперед и подался отойдя миль 5-6 было видеть взрыв на 118 тральщике (так записано предложение в документе – С.Ш.). Когда стали удаляться, то «Раскова» была еще на плаву, пока и скрылись. Вот что я мог описать. Величко.

4/IX-44 г.



Начальнику Северного морского пароходства
от плотника бывшего п/х «Марина Раскова»
Блинова Дмитрия Ильича

рапорт.

П/х «Марина Раскова», следовавшая по пути из Архангельска на Диксон, в Карском море 12 сентября (августа – С.Ш.) 44 года в 19 часов 50 минут получил удар в правый борт в районе трюма № 2. Тревоги не было объявлено ни звонками, ни голосом.
Во время взрыва я был в каюте, лежал на койке раздетым.
Поднявшийся столб воды залил всю среднюю …, также и каюту, в которой я жил, коридор правой …стройки. Каюту залило через вентилятор сверху. Выскочив на палубу, пассажиры все на палубе со спасательными кругами и поясами, шум и рев детей и женщин, ничего не слышно, и непонятно что происходит.
Посмотревши за борт, высота надводного борта большая. Судно стоит на месте, на воде хода не показывает.
После чего, одевши всё сырое, вышел на палубу. Боцман Селенинов отвязывает цепной подкильной кормовой конец, я без распоряжения стал работать с ним, с помощью пассажиров переносил (конец – С.Ш.) к трюму № 2 по правому борту.
Спустя 5 минут штурманский ученик Соколов передал мне распоряжение капитана мерить воду в трюмах и сообщить (результат замера – С.Ш.) капитану.
Я продолжал мерить, сообщил капитану до распоряжения старшего помощника, который дал распоряжение ремонтировать вельбот № 3.
В конце рапорта я приведу примеры замера воды в трюмах, первых и последних, которые я запомнил особенно отличавшиеся.
Отремонтировал вельбот № 3, спустили на воду, перевели на левый борт к парадному трапу. Стоя на площадке парадного трапа, старший помощник дал распоряжение садиться остальной судовой команде. Сам продолжал стоять на площадке до момента отхода вельбота от борта. На вельботе были и пассажиры, в этот же вельбот сел я. Старший помощник дал распоряжение отойти от борта, и следовать на тральщик, который слева от «Расковой». Прибыли к борту тральщика, нас всех в помещения, на палубу не выпускали.
…(дырка в бумаге)разу тревога, полный ход, все закрыто. Время по их часам в столовой 0 ч 40 минут.
Замеры воды в литрах, указаны 2 замеры первых и один последний.
00  1  00  00  1  00  01/5  1  00
03  2  03  06  2  0… 05   2  08
02  3  03  06  2  08   08   3  08
00  4  00  00  4  00   00   4  00
00  5  00  00  5  00   02  5  00

Блинов. 4/IX 44 года.