В первые дни августа новостные сводки без преувеличения напоминают фронтовые. Картинка в телевизоре более чем убедительная и до боли в сердце похожа на снимки почти 70-летней давности – сгоревшие деревни, брошенная в панике и уничтоженная огнем техника, сиротливые остовы печей. И, что самое ужасное, есть погибшие. Все это происходит в самом центре России, далекой от "кавказских" разборок мирной глубинке. Хочется спросить у некоторых известных личностей – а почему так? Нет, когда сгорала дотла деревянная Москва в XVII-XVIII веках, это было объяснимо и понятно. Когда горели наши города и села почти 70 лет назад – это тоже было объяснимо и понятно. Я даже могу понять и как-то объяснить себе отдельные очаги лесных пожаров в сибирской тайге – лес там нетронутый, места труднопроходимые, людей мало, обнаружить пожар, а тем более потушить его непросто. Но не в центре России в начале XXI века! Концентрация населения высокая, Москва относительно недалеко, МЧС все предыдущие годы деньгами было не обижено, а, следовательно, должны быть и техника, и люди. Так объясните мне – почему! И без употребления "страшного" словосочетания "стихийное бедствие".
Я всегда считал, что стихийное бедствие – это когда нечто возникает внезапно и внезапно же ломает привычный уклад жизни. У нас, что, 100 тысяч гектар леса внезапно загорелись? Аномальная жара началась тоже внезапно? Никто никого об этом не предупреждал? Ни разу? Увольте…
Вспоминаю свое детство и хождение с дедом по грибы. Дед был большим знатоком леса и грибных мест. Не помню такого случая, чтобы мы с ним возвращались без добычи. И вот однажды вышли мы на поляну, а вокруг, насколько мог охватить мой мальчишеский взгляд, все поросло молодняком, который едва закрывал обгоревшие стволы берез и осин. Мне, конечно же, стало интересно, что здесь произошло, и я спросил об этом деда. "Лес горел, огонь немного до поселка не дошел, вот здесь его и остановили – танками и солдатами", - скупо ответил он.
Уже потом я начал спрашивать всех подряд о том пожаре и по крупицам собрал сведения от поселковых жителей. Оказалось, что нечто подобное тому, что происходит сейчас, уже случалось. В самом начале 1970-х годов. Правда, жутких историй о сгоревших деревнях и селах я не услышал. Хотя и горела тогда марийская тайга – в массе своей хвойный и смешанный лес, а пожар в хвойном лесу штука очень неприятная, он идет и верхом, и низом.
Почему-то в то время не было нужды выгорать целым поселкам, чтобы на защиту от огня встала армия. Не было нужды, чтобы для решения возникающих вопросов на места пожаров выезжало второе лицо в государстве. Вообще, система работала не в пример лучше сегодняшней. А посему повторю свой вполне закономерный вопрос – а почему так? И, пожалуй, оставлю его без надежды на ответ – сами думайте.
Однако готов поделиться своим наблюдением. Что самое главное во время боевых действий в связующем звене "командир-подчиненный"? Устойчивая двусторонняя связь без помех и искажений. Чем больше информации дойдет до вышестоящего начальства в неискаженном виде, тем более правильное решение оно сможет принять и отдать соответствующие указания, которые в свою очередь должны дойти до подчиненных в первозданном виде. Когда связь нарушена и невозможно оценить обстановку, приходится убирать звенья из цепи, т.е. генералу самому ехать на передовую. Что мы и наблюдаем все последние годы.
Связь – главная составляющая успешного решения любой проблемы, давно и серьезно в нашем отечестве нарушена. На всех уровнях, во всех областях. Если офицеры флота все как один не понимают, зачем нам нужен "Мистраль", а руководство упорно настаивает на его приобретении, то где-то кто-то чего-то кому-то недообъяснил. Если военным в первую очередь для службы нужны достойное жалование и благоприятные бытовые условия для семей, а им предлагают сменить одну форму на другую, то кто-то чего-то недопонимает. Если то, что боевые возможности отечественного ВМФ находятся на весьма плачевном уровне, понятно любому лейтенанту, а высшее командование флота упорно с высоких трибун утверждает, что готово решать любые задачи, то на каком-то из этих концов цепи неверно оценивают ситуацию. И я не уверен, что ситуацию неправильно воспринимает молодой лейтенант.
Август начался для нашей страны по хорошо накатанному в последние годы сценарию – с больших неприятностей. Тем не менее, я далек от мысли, что все так уж плохо. Безвыходных ситуаций не бывает, просто для решения некоторых задач требуется весьма продолжительное время. А также надежная и устойчивая связь. Время ускорить мы не в силах, а вот обеспечить бесперебойное информирование в наших возможностях. В конце концов, в этом и состоит наша главная задача как средства массовой информации. Ну, а если что и не так – поправьте нас, это в ваших силах, уважаемые читатели!
Важное
Важное
Важное
Важное
