Вообще на учении в Средиземном море планировалось задействовать
12 кораблей только от Черноморского флота. 4 крейсера: 'Кутузов',
'Дзержинский', 'Москва', 'Ленинград'; 4 больших противолодочных
корабля проекта 61: 'Комсомолец Украины', 'Отважный', 'Решительный'
и 'Красный Кавказ', а также 4 эсминца проекта 56: 'Прозорливый',
'Бедовый', 'Неуловимый' и 'Находчивый'.
Уже на ходу нас курсантов расписали на вахты: помощниками
корабельного штурмана, вахта на БИПе, вахта на ходовом мостике в
качестве ведущих 'Журнал боевых действий' и маневренные планшеты.
На планшетах мы должны были отражать маневрирование иностранных
самолётов и места нахождения иностранных кораблей слежения за
нашими силами.
Когда я первый раз поднялся по бесконечным трапам на ходовой
мостик, то был просто поражён размерами, чистотой и блеском Главного
командного пункта.
Помещение метров 12 с борта на борт в длину и метров 5 в ширину было
просторным и очень светлым. Вся носовая переборка была застеклена,
и обзор водного пространства в носовых секторах был полнейшим. Для
осмотра пространства на кормовых курсовых углах побортно были два
крыла, на которые нужно было выходить из помещения через двери. На
этих крыльях мостика несли вахту сигнальщики.
Посредине ходовой рубки стояла колонка рулевого устройства, и за
ней стоял рулевой-старшина 2 статьи. Справа и слева от рулевого были
установлены два кожаных приподнятых над палубой кресла, что позволяло
обозревать пространство через стекла, сидя прямо на этих стульях. Это
были постоянные места командира крейсера Звездовского и командира
30 дивизии.
Телеграфы управления машинами, переговорные устройства системы
связи по радио и между постами 'Каштан', оконечные устройства
навигационных приборов заполняло пространство на носовой переборке
под окнами.
Справа и слева у дверей с подволока свешивались оптические
перископы. Точно как у подводников, только это были не выдвижные, а
стационарные устройства.
Можно стоя прямо в тепле помещения рассмотреть любую морскую
и воздушную цель, снять курсовой угол и пеленг при максимальном увеличении аж в 32 крата.
При включённой аппаратуре ночного видения 'Агат' всё
просматриваемое пространство было представлено в зеленоватом цвете,
и мне казалось, что всё это происходит на какой-то далёкой другой
зелёной планете. Это было наше любимое занятие на ходовом мостике
– рассматривать в максимальном увеличении иностранные корабли,
самолёты и иностранный берег.
Слева от трапа была комнатушка крейсерского штурмана. Это, конечно,
была мечта любого корабельного штурмана.
Завешенная зелёной шторой-дверью, комната была оборудована
огромным столом с автопрокладчиком, всеми штурманскими приборами
начиная от лага и кончая радиопеленгатором АРП-6 и приёмной
аппаратурой системы 'Лоран-С'. В углу стоял кожаный топчан,
позволявший штурману расслабиться в кратковременном отдыхе прямо
на боевом посту.
Пожилой штурман капитан 3 ранга работал в своей штурманской
келье, как у себя в домашнем кабинете. В домашних тапочках и клетчатой
рубашонке он выглядел совсем по-домашнему, только с той разницей, что
он почти весь поход безвылазно находился на своём рабочем месте, как
цепной пёс. Только стоянки на якоре или у стенки давали ему возможность
жить обычной корабельной жизнью и в собственной каюте.
Родионов особо не вникал в нашу корабельную жизнь, он практически
даже не знал, где находится наша шхера, в каких диких условиях мы
прозябаем, но тут особо предупредил нас:
- Ребята, вы уже взрослые мужики, без пяти минут лейтенанты
флота. Поэтому отнеситесь к порученным вам обязанностям с полной
серьёзностью и ответственностью. Такие большие учения флота бывают
не часто и все ваши документы, которые вы будете исполнять, будут
использованы в отчётах о проведённых манёврах.
- Особый интерес будут представлять материалы по противолодочным
действиям кораблей по выявлению районов боевого патрулирования
американских ракетных подводных лодок в Средиземном море и
Атлантике. Вы же сами противолодочники! Таким образом, можете
попасть в историю нашего флота.
Старпом крейсера, отвечающий за боевую подготовку, старался
использовать все свободное время на переходе Чёрного моря для
окончательной отработки всех корабельных расписаний.
И как только отошли от наших берегов понеслись сплошные тревоги
и учения по сколачиванию экипажа в единый рабочий корабельный
механизм. Старпом он и есть старпом и его не столько уважали, сколько
боялись. Как только он появлялся на палубе или в отсеке за несколько
метров впереди него уже неслась матросская молва:
- Атас! Старпом движется по правому борту!
Все моментально делали ноги на противоположный борт и шхерились
по многочисленным щелям и укрытиям, лишь бы не попадаться на его
глаза, а то обязательно к чему-нибудь придерётся и заставит пахать в
какой-нибудь штрафной бригаде по наведению порядка.
Тревоги, особенно ночные, нам с Геной доставляли особые неудобства. Только уляжешься после вахты поспать на полу своей конуры, а тут сигнал
'Боевая тревога!'
Моментально грохоча прогарами по трапу сваливался и в пост пулей
влетал молодой матросик.
Этот маленький, с большой головой, неказистый и конопатенький
совсем ещё салажонок, который только прибыл на корабль после учебки,
но уже запуганный годками, исполнял свои обязанности по тревоге,
как автомат. Синий берет со звёздочкой на крупной голове этого пацана
делал его мелкую, но крепкую фигуру похожей на маленького грибка
неизвестной породы.
Он осторожно, извиняясь, перешагивал через наши тела на полу и,
зайдя в пост наводки РБУ, врубал питание проводов вертикального и
горизонтального наведения своей установки.
Включались электромашинные усилители приводов, и помещение
наполнялось шумом работающих двигателей и взвизгиваниями ЭМУ при
вращении РБУ. Начинался грохот гидравлики подъёмника и досылающего
устройства при зарядке установки бомбами, а по внутренней связи на
бедного молодого минёра сыпались бесконечные команды и вводные
командира отделения минёров или командира БЧ-3.
Какой уж тут сон! Когда стоит такой переполох. Мы с Геной иногда
помогали этому добросовестному пацанчику выполнять его обязанности.
Он настолько был благодарен нам за это, что стал совсем другими глазами
смотреть на нас.
Ведь по его меркам мы были 'кадеты' - почти офицеры, а мы вдруг ему
спокойно всё показывали, объясняли и помогали без всякого годковского
высокомерия.
Видимо этим мы подкупили этого простого парнишку, и он часто
рассказывал нам о своей семье, проживающей в какой-то украинской
деревне, где он работал в колхозе прицепщиком или трактористом. Короче
парень отдыхал душой от корабельной жизни, когда запросто общался с
нами в простых разговорах.
- Сегодня перед обедом годки в кубрике заставили меня выпить целую
кружку забортной воды, а потом отрубили банки, - немного грустновато
сказал молодой про своё первое крещение в моряки.
- Как отрубили банки? – удивлённо делали вид мы, что не понимаем, о
чём идёт речь. – Ну-ка, поподробнее расскажи про этот момент!
- Крещение такое, в моряки! – наивно сообщало нам взрослое дитя. -
Выпиваешь кружку солёной воды, потом подставляешь заголённую жопу,
а годки тебе лупят по ней столовой ложкой, раз пять, - уже веселее и,
дивясь, что мы не знаем про эту традицию, стал рассказывать минёрчик.
- Ты пойми одно - есть дурные традиции, через которые проходят все,
а есть унижения или издевательства. Подумаешь, ложкой по заднице
постукали, ничего же не случилось. А вот если тебя будут унижать
и поколачивать, ты нам скажи обязательно. Мы разберёмся с такими
годками по-своему, - успокаивали мы взрослого ребёнка.
- Да так-то ничего, жить можно. Иногда только гавкает старшина, но
бить не бьют. Только в ту ложку залит свинец, и банки эти гарно прилипают
к жопе, - поведал нам крещёный боец.
23 числа, под вечер наша тройка кораблей подошла к Босфору. Курсантам
разрешили присутствовать на ходовом мостике и мы, расположившись на
правом и левом крыльях мостика, могли с высоты 30 метров наблюдать эту
уже вторую в нашей жизни церемонию прохода через турецкий пролив.
Снова взлетел наверху надстройки красный с белым полумесяцем и
звездой турецкий флаг, и, как только мы вошли в узкость пролива, нас
словно почётных и долгожданных гостей окружили несколько белых
катеров.
На палубе и надстройках этих катеров устроились с огромными
объективами фотокамер чёрные загорелые мужички, которые без устали
щелкали затворами своих устройств.
Катера смело маневрировали метрах в 20 у самого борта, и фотографы
с этих расстояний поэтапно снимали весь корабль снизу до верху. Они
перемещались вокруг корабля и особо много внимания уделяли торпедной
палубе, где, очевидно, разыскивали торпедные аппараты, которые были
закрыты крышками.
Через полчаса своей усердной работы катера наконец-то отстали от
нас, видимо посчитав, что дело сделано, и теперь сов.секретный корабль
ВМФ СССР заснят полностью. А уже в Пентагоне разберут по косточкам
отличия нового корабля от уже существующего крейсера.
Впереди по курсу корабля сновали какие-то судёнышки и джонки,
перевозящие стеклотару и какие-то ящики и мешки, с них нам махали
руками и что-то кричали вслед настоящие турки с турецкими носами.
Они нисколько не стеснялись пересекать курс под самым носом нашего
огромного корабля, хотя это смотрелось с высоты довольно впечатляюще,
когда громадина крейсера надвигалась на выскакивающие прямо перед носом турецкие посудины.
Над минаретами турецкая луна
Потом мы шли по проливу в самом центре города Стамбула и на
набережных с обеих сторон собрались целые толпы горожан посмотреть
на русский корабль внушительных размеров.
Мы в свою очередь тоже разглядывали улицы города, иномарки,
снующие по набережным, рекламные щиты и афиши, расклеенные на
стенах каменных заборов. Лучше всего, конечно, было рассматривать
проплывающим мимо чужеземный берег в перископ, но их на ходовом
мостике было всего два, а желающих посмотреть диковенный город
слишком много.
В те времена пролив не был соединён мостами, и единственным
препятствием служил воздушный кабель, переброшенный через пролив
в самом узком его месте. Больше всего командир был озабочен проходом
как раз этого самого места. По всем лоциям высота этого кабеля над
проливом была 56 метров, а высота крейсера составляла 51 метр.
Когда корабль приблизился к кабелю, всем снизу казалось, что мы
сейчас зацепим его антенной радиолокационной станции 'Восход'.
Командир на всякий случай даже ход сбросил до 3 узлов. Но все опасения
оказались напрасными, и, миновав воздушную преграду, все на мостике с
облегчением вздохнули и перешли на 10-ти узловой ход.
В Стамбуле больше всего впечатляли своей необычностью и
сказочной красотой возвышающиеся исторические мечети и минареты,
сохранившиеся с древних времен.
Солнце собиралось садиться, и в его красноватых лучах эти
остроконечные сооружения смотрелись сказочными дворцами полными
сокровищ и гаремами чернооких восточных красавиц турецких шахов и
пашей, о которых мне доводилось читать только в сказках.
Да и солнце было каким-то турецким, таким большим и красным, а
появившийся иностранный месяц над небосклоном словно сошёл с
турецкого флага и подчёркивал своим ранним присутствием, что мы уже
далеко от дома. Что всё здесь хоть и интересное, но всё чужое-чужое,
совсем мусульманское.
От таких мыслей где-то в подсознании появлялось нелепое сравнение
этих остроконечных минаретов с исполинскими баллистическими
ракетами, направленными в сторону нашей территории.
25 марта во второй половине дня мы прошли проливную зону, и
вышли, наконец, на простор Средиземного моря, где и начался первый
этап манёвров.
По замыслу учения корабли для поиска и слежения за подводными
лодками были разбиты на две корабельно-поисковые ударные группы.
КПУГ-1 в составе ПКР 'Москва' и БПК 'Решительный'. Третий
корабль БПК 'Красный Кавказ' по какой-то причине не вышел в море, и
первая группа получилась в несколько усечённом составе.
Эта группа работала в западной части Средиземного моря под
прикрытием корабельной ударной группы КУГ-1 в составе: крейсера
'Дзержинский' и двух больших ракетных кораблей 'Неуловимый' и
'Прозорливый' проекта 56М.
КПУГ-2 в составе ПКР 'Ленинград' и двух БПК 'Комсомольца Украины' и 'Отважного' начинала поиск с восточной части Средиземного
моря под прикрытием КУГ-2 в составе крейсера 'Кутузов', БРК 'Бедовый'
и эсминца 'Находчивый'.
Эти данные разбивки кораблей по группам являются вполне
достоверными и проверенными мной на собственном опыте человека,
который своими руками заполнял 'Журнал боевых действий сил на
учениях' и этим своим небольшим вкладом внёс свою лепту в успех и
особенно отчётность по этим учениям.
Важное
