B. Разумневич. Фрегат «Паллада»

В. РАЗУМНЕВИЧ

Сегодня ветер бьет в бронзовые паруса памятника, поставленного советскими моряками на берегах, где закончился путь прославленного фрегата.

Судьба военного фрегата «Паллада» с самого рождения складывалась необычно и удивительно. Достаточно сказать, что первым командиром корабля был замечательный русский флотоводец Павел Степанович Нахимов, плававший до этого вокруг света на фрегате «Крейсер».

Когда в Охтинской верфи было спущено на воду новое парусное судно, названное «Палладой», начальную запись в шканечном журнале сделал он, капитан-лейтенант Нахимов: «В девять часов полудня вошли в военную гавань для постановки мачт». Строился фрегат по лучшим образцам своего времени, из первоклассных материалов и отличался от большинства других кораблей подчеркнутой строгостью линий, изящной отделкой. И это не удивительно: ведь его постройкой руководил опытнейший мастер кораблестроения полковник Стоке, а непосредственные наблюдения за работами на верфи осуществлял Нахимов. Сооружался парусник чуть меньше года, и 1 сентября 1832 года он сошел со стапелей.

Вот некоторые данные о фрегате: длина его — 52,7 метра, ширина — 13,3 метра, скорость — 12 узлов. На корабле было установлено 52 орудия. В первый же год своего плавания «Паллада» отличилась. Случилось это на Балтике. Фрегат шел замыкающим в кильватерной колонне эскадры адмирала Ф. Ф. Беллинсгаузена, известного антарктического исследователя. Эскадра подходила к Дагерорту, когда поднялся шторм. Нахимов зорко всматривался в ночь. Приближались к опасному месту, где на каждом шагу подкарауливали коварные рифы. Неподалеку сквозь мрак просачивался свет маяка. Огонь мерцал все ярче, тревожнее. Нахимов забеспокоился, измерил видимое расстояние до маяка и пришел в ужас — по его расчетам корабли шли прямиком на камни. Если курс и дальше не будет изменен, беды не миновать.

Не мешкая ни секунды, он повернул фрегат в сторону и, чтобы предупредить впереди идущие суда, приказал стрелять из пушек, подал сигнал тревоги: «Курс ведет к опасности». Матросы на палубе замерли, напряженно смотрели на флагманский корабль — заметят ли там сигнал об опасности, прислушаются ли к нему?

Последний рейд «Паллады» бухта Постовая.

Музеи бережно хранят модели «Паллады».

Заметили! Адмирал сразу же разгадал, в чем дело, и отдал приказ по всей эскадре: «Поворот оверштаг, всем вдруг, идти за «Палладой»! Корабли круто изменили курс, последовали за фрегатом Нахимова. Рифы обойдены. И только «Арсис», корабль, шедший первым, не успел свернуть, налетел на подводную скалу.

По окончании плавания адмирал, подводя итоги, особо отметил находчивость и инициативу командира Паллады», который, по сути дела, спас эскадру от верной гибели.

Фрегат доблестно нес воинскую службу, бороздил моря и океаны, пока в 1846 году не подошла пора стать на капитальный ремонт, во время которого обновили надводную и подводную части корпуса.

Когда команде поручили совершить кругосветное плавание, «Паллада» отмечала уже свое двадцатилетие. К тому времени появились другие, более совершенные, оснащенные новейшей техникой корабли, и тягаться с ними было не просто. Матросы с воодушевлением восприняли весть о предстоящем путешествии, гордились доверием, которое оказало старому паруснику руководство русского Военно- Морского Флота, и стали тщательно готовиться к дальним странствиям.

Из порта Кронштадт к чужим берегам фрегат отчалил в ненастный осенний день 1852 года. Командовал «Палладой» капитан-лейтенант И. С. Унковский, воспитанник адмирала Лазарева, прекрасный мореплаватель, волевой и толковый командир.

В его команду вошли капитан-лейтенант К. Посьет, лейтенанты — В. Римский- Корсаков, И. Бутаков, П. Тихменев, Н. Криднер, С. Тырков, Н. Савич, С. Шварц, И. Белавенец, А. Шлипенбах, мичманы — П. Анжу, А. Болотин. П. Зеленый, А. Колокольцев, морской артиллерии капитан К. Лосев, унтер- цейхватер В. Плюшкин, корпуса флотских штурманов штабс-капитан А. Халезов, поручик Л. Попов 1-й, подпоручик И. Моисеев 3-й, содержатель по шкиперской части подпоручик Я. Исто мин, старший врач штаб-лекарь А. Арефьев, младший врач Г. Вейрих, корпуса корабельных инженеров подпоручик И. Зарубин, архимандрит Аввакум, коллежский асессор О. Гошкевич, гардемаринов — 4, юнкер — 1, унтер- офицеров — 32, рядовых — 365, нестроевых — 30, музыкантов — 26. Главная цель экспедиции, во главе которой был поставлен адмирал Е. В. Путятин,— заключить торговый трактат с Японией.

Для составления летописи плавания и ведения протоколов во время переговоров с японскими представителями адмирал включил в состав команды еще одного человека и в связи с этим издан специальный приказ «О назначении занимающего должность столоначальника департамента внешней торговли коллежского асессора Гончарова секретарем при генерал-адъютанте Путятине на время дальнего плавания фрегата «Паллада», о денежном довольствии этого чиновника».

Этим чиновником был Иван Александрович Гончаров. Он действительно служил тогда коллежским асессором, но был широко известен читающей России как замечательный писатель, автор популярного романа «Обыкновенная история», которым восхищался сам Белинский. Отправиться в дальнее морское путешествие с детских лет было его заветным желанием.

«Я все мечтал — и давно мечтал — об этом вояже,— писал он, ступив на палубу фрегата «Паллада»,— может быть, с той минуты, когда учитель сказал мне, что если ехать от какой- нибудь точки безостановочно, то воротишься к ней с другой стороны...

И вдруг неожиданно суждено было воскресить мечты, расшевелить воспоминания, вспомнить давно забытых мною кругосветных героев. Вдруг и я вслед за ними иду вокруг света! Я радостно содрогнулся при мысли: я буду в Китае, в Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса — и жизнь моя не будет праздным отражением мелких, надоевших явлений. Я обновился; все мечты и надежды юности, сама юность воротилась ко мне. Скорей, скорей в путь!»

Штормовая погода преследовала фрегат с самого начала плавания. В пути от Кронштадта до Портсмута шквальный ветер повредил рангоут, потрепал паруса, в днище обнаружилась течь.

Одна напасть следовала за другой. У мыса Драго при входе в Зунд фрегат сел на мель. Пришлось вызвать пароход из Копенгагена. С его помощью сдвинулись с места, но идти дальше на поврежденном судне было опасно. Поставили фрегат в док на ремонт.

Ремонтные работы задержали «Палладу» в Портсмуте, а шторм на море все не утихал. Недобрые вести приходили на берег — разбушевавшаяся морская стихия потопила сразу несколько кораблей.

Отправка из Англии была отсрочена. Адмирал решил вести фрегат не кругом мыса Горн, как предполагалось вначале, а плыть новым курсом — к мысу Доброй Надежды, к Китайскому морю.

Сопровождаемая винтовой железной шхуной «Восток», которой командовал капитан-лейтенант В. А. Римский-Корсаков, «Паллада» вошла в Атлантический океан, где в это время бушевала буря. Началась страшная качка, судно получило еще ряд повреждений.

Но еще более жестокие испытания выпали на их долю в Тихом океане. Ветер сильный, порывистый, норовил сбросить людей с рей за борт, в пучину волн. Морской шквал чуть было не смыл с нока грот-рея матросов Осипа Каминова и Андрея Шилина, когда они убирали намокшие паруса.

На их глазах погиб отважный матрос Ян Люрю, до последнего вздоха боровшийся со стихией. «Какую энергии, сметливость и присутствие духа обнаружили тут многие! — с восхищением писал о бесстрашии команды «Паллады» Гончаров.

Каждую милю фрегат брал героическими усилиями всей команды, неустанной борьбой со зловещей стихией безбрежного океана. Из-за штилей «Палладе» пришлось почти месяц простоять на месте. «Хотя ни фрегат, ни шхуна не потерпели повреждений,— докладывал Путятин,— но необходимо было фрегат снова выконопатить внутри и снаружи, и вообще привести суда в состояние совершить как можно надежнее предстоящий им еще значительный переход».

Пока шел ремонт корабля, занялись исследованием берега, совершили экскурсию в глубь страны, где ни разу не доводилось бывать русскому путешественнику. Экспедиция, возглавляемая известным естествоиспытателем капитан-лейтенантом Константином Николаевичем Посьетом, провела важную для науки съемку и опись берега, внесла ряд ценных поправок на карты, которыми тогда пользовались мореплаватели разных стран, и, кроме того, были открыты три удобных стоянки для кораблей. Новые якорные стоянки получили русские наименования — бухта Унковского, порт Лазарева и залив Посьета.

12 апреля 1853 года фрегат «Пал- лада» покинул мыс Доброй Надежды и взял курс на Японию. Миновав берег Австралии, он повернул на север и 15 мая вошел в Зондский пролив. Здесь старый корабль снова угодил в шторм, но упрямо продолжал двигаться вперед. За 32 дня плавания в Индийском океане фрегат прошел 5700 миль, и как свидетельствует К. Н. Посьет, «быстрее этот переход не совершался еще ни одним парусным судном».

Начальник экспедиции, опасаясь продолжать плавание, отправил в Петербург донесение, где сообщал, что корабль хотя и отличный по своему устройству и «лучше других соответствовал назначению для предстоящего нам плавания, но выбор этот сделан единственно за недостатком новых фрегатов, а как теперь имеется при Балтийском флоте вновь построенный фрегат «Диана», то я считаю долгом представить, не благородно ли будет испросить разрешение об отправлении в нынешнем же году фрегата «Диана» нам на смену».

Неведомые земли открывались перед глазами русских моряков, выводивших свои фрегаты в далекие, неизведанные моря. Фрегат «Крейсер». С литографии Прохорова.

Проводив курьера с донесением, команда фрегата устранила повреждения на судне и двинулась в Гонконг. На тринадцатый день «Паллада» вошла в порт Гонконг.

Здесь адмирал впервые узнал о русско-турецком конфликте. Назревала война с Англией и Францией. Пришлось отводить фрегат подальше от стоянки английских и французских кораблей и спешить на соединение с русской эскадрой, которая уже поджи дала соотечественников на островах Бонин-Сима. Спустя месяц фрегат примкнул к русским кораблям «Меньшиков», «Восток» и «Оливуца», стоявшим в порту Ллойд на острове Пиль.

«Паллада» была наспех починена, перекрашена, подготовлена для рейса в Нагасаки.

Торговые переговоры между адмиралом Путятиным и японскими представителями хотя и затянулись, но привели к положительному результату. «Паллада» взяла курс на острова Рю-кю, побывала в порту Напа на острове Окинава, и 9 февраля адмирал направил фрегат в Манилу, не ведая о том, что именно в этот день Англия и Франция расторгли договор с Россией.

Английский адмирал Прайс уже стягивал к берегам Чили эскадру кораблей, чтобы совершить нападение на фрегат «Палладу» и захватить его. Старому, отслужившему свой век паруснику, конечно, не под силу было бы справиться с винтовыми кораблями, но он все же решил «тряхнуть стариной» и начал готовиться к сражению. В случае же окружения в неравном бою решено было взорвать фрегат.

Однако от встречи с английскими кораблями вскоре пришлось отказаться — из Петербурга поступило совершенно другое указание : спрятать «Палладу» в устье Амура.

Более двух месяцев бился Унковский над выполнением этого приказа, пытаясь ввести огромный, массивный фрегат в извилистое и узкое устье реки. Фарватер не имел достаточной глубины, был усеян бесчисленными мелями и подводными камнями. Не добившись успеха, капитан повернул судно обратно, в Императорскую (ныне Советскую) гавань, поставил «Палладу» в дальнюю Константиновскую бухту.

Памятник И. Ф. Крузенштерну в Ленинграде.

С двух сторон к бухте подступали сопки, надежно защищавшие корабль от ветров и от посторонних глаз. Все орудия и боевые припасы с судна были сняты, перемещены на подоспевший к тому времени фрегат «Диана», на котором адмирал Путятин замыслил продолжить путь в Японию и затем вернуться в Петербург.

Моряки «Паллады» перешли на новый фрегат, а секретарь адмирала писатель Гончаров на шхуне «Восток» отправился в Аян, откуда сухопутным путем через Сибирь — в Европу. Письма, отправленные друзьям, и дневниковые записи, которые он вел во время двухлетнего плавания по южным и восточным морям на фрегате «Палла- да», составили обширную книгу путешествий, ставшую классическим образцом путевого очерка.

Судьба фрегата, между тем, завершилась трагически.

После того как команда ушла с судна, на борту его остались лишь поручик Кузнецов, боцман Синицын и десять матросов. В инструкции, данной Кузнецову, было предписано «в случае входа неприятеля в гавань сжечь фрегат, а самому стараться достигнуть берегом до заселений на Амуре». Матросы заботливо оберегали корабль, откачивали воду из трюма, зорко следили, как бы враг не проник в гавань.

Весной в бухту вошли корвет «Оливуца» и фрегат «Аврора», чтобы увести покинутую «Палладу» в Амурский лиман. Когда моряки на шлюпках приблизились к фрегату, то увидели грустную картину : «При входе на шлюпке в Константиновскую гавань,— вспоминал один из них,— нам открылось небольшое селение из нескольких избушек. По обеим сторонам их виднелись батареи, помещенные на берегу, густо поросшем лесом. Посредине, между батареями, стояла ошвартованная «Паллада». Фрегат был когда-то первым красавцем нашего флота. А теперь? Жал ь смотреть. Тени не осталось от того, чем он был год назад. Лишь одно название сохранилось неприкосновенным. Теперь без балласта это был какой-то короб с тремя мачтами. Если всматриваться, то еще можно было заметить следы красоты, как иногда сквозь старческие черты можно уловить память былого...

В трюме воды было под самую жилую палубу».

Попытка вывести фрегат из бухты и на этот раз закончилась неудачей. И суда двинулись в обратный рейс.

Неприятель, разыскивая русский фрегат, подошел к самому проливу. И тут вдруг поступило нелепейшее, ничем не оправданное распоряжение флотского командования — потопить «Палладу». Вот как пишет об этом в книге своих воспоминаний Г. И. Невельской: «Начальник Константиновского поста подпоручик Кузнецов в письме от 25 ноября сообщил мне : Императорская гавань покрылась льдом, что неприятель не показывался, что вся команда здорова, провианта имеется на 10 месяцев... В то время, когда я получил от Кузнецова это донесение... прибыл мичман Разградский, которого контр-адмирал Завойко командировал в Императорскую гавань с тем, чтобы затопить там фрегат «Палладу», а команду с Кузнецовым возвратить в Николаевское. Я на некоторое время задержал Разградского в Мариинском порту, впредь до ответа от Завойко, которому, препровождая донесение Кузнецова, писал: «...В уничтожении фрегата «Паллада» не предстоит ныне ни малейшей крайности, потому что до вскрытия Императорской гавани, дома я месяца 1856 года может последовать перемирие и даже мир, а поэтому нужно... подтвердить Кузнецову, в случае если мира не последует и неприятель войдет с целью завладеть фрегатом, действовать в точности согласно данным ему инструкциям, то есть взорвать фрегат, а самому с людьми отступить в лес по направлению к Хунгари. Подобное действие будет иметь гораздо большее влияние на неприятеля в нашу пользу, чем затопление безо всякой еще крайности фрегата, который может быть выведен из гавани, в случае наступления мира с весной 1856 года...» На это предложение... Завойко... отвечал мне, что, ввиду данных ему приказаний, он не может принять подобное мое предложение, как противоречащее этим приказаниям, на свою ответственность, а потому строго приказывает Разградскому немедленно отправиться в Императорскую гавань и затопить там фрегат «Паллада». Вследствие этого Разградский, следуя в Императорскую гавань через селение Хунгари, прибыл туда 17 января 1856 года, то есть в 16 дней; он затопил у Константиновского поста фрегат «Паллада» и, забрав бывшую в этом посте с Кузнецовым команду, 20 марта тем же путем возвратился в Николаевский пост».

Так нелепо и трагически кончилась жизнь фрегата «Паллада». Из поколения в поколение переходит волнующая повесть о дальних странствиях «Паллады».

В бухту, на дне которой лежит потопленный фрегат, много раз наведывались моряки.

Водолазам порой удавалось ступить на его палубу. Первую такую попытку сделали в 1885 году матросы клипера «Джигит». Потом они с гордостью показывали друзьям вещи, поднятые с «Паллады», чугунные детали оказались рыхлыми, как сыр, и их можно было мять в ладони, зато куски дуба обрели неожиданную прочность, стали тверже железа.

Полный обзор затонувшего корабля водолазы сделали лишь в 1888 году. Во время первой мировой войны на дно бухты спустился водолазный офицер Петров. На поверхность он поднялся с куском дерева от «Паллады».

В 1923 году моряками «Красного Октября» был найден и отправлен во Владивостокский порт якорь фрегата, а несколько позже — медный иллюминатор и часть фальш-борта знаменитого парусника.

Перед самой Великой Отечественной войной водолазы-эпроновцы вновь во всех подробностях осмотрели исторический парусник и установили, что лежит он на 20-метровой глубине.

Ни мачт, ни верхних надстроек не было обнаружено — очевидно, их снесло льдом.

Корпус фрегата, изъеденный местами морским червем, облепленный ракушками и водорослями, сохранился сравнительно хорошо. И тогда же в печати появилось сообщение: «В 1941 году советские водолазы поднимут с морского дна столетний «литературный памятник».

Война помешала осуществлению многотрудного замысла.

УЖЕ КОЛУМБУ ВСЛЕД, УЖЕ ЗА МАГЕЛЛАНОМ КРУГ СВЕТА ХОДИМ МЫ ВЕЛИКИМ ОКЕАНОМ.
М. В. Ломоносов.

Вперед
Оглавление
Назад

Copyright © 1998-2024 Центральный Военно-Морской Портал. Использование материалов портала разрешено только при условии указания источника: при публикации в Интернете необходимо размещение прямой гипертекстовой ссылки, не запрещенной к индексированию для хотя бы одной из поисковых систем: Google, Yandex; при публикации вне Интернета - указание адреса сайта. Редакция портала, его концепция и условия сотрудничества. Сайт создан компанией ProLabs. English version.