Тихоокеанский флотский военный суд на основании вердикта присяжных 14 октября оправдал командира атомной подлодки «Нерпа» Дмитрия Лаврентьева и матроса Дмитрия Гробова. Моряков обвиняли в гибели 20 человек 8 ноября 2008 года во время испытания подлодки в Японском море. Люди задохнулись после случайного срабатывания газовой противопожарной системы. Сразу после окончания процесса Дмитрий Лаврентьев дал интервью «Известиям».
— Хочу сказать спасибо вашей газете за поддержку, которую она оказывала в ходе этого непростого дела. Также я бы хотел через «Известия» поблагодарить всех, кто нас поддерживал: ветеранов, моряков, клуб подводников и всех тех простых людей, кому небезразлична судьба военных моряков. Именно общий настрой помог нам выиграть.
— Как себя чувствуете после оглашения приговора?
— Ощущения самые положительные, так как вынесен объективный и соответствующий реальному положению дел вердикт. Слушания проходили в достаточно напряженном режиме. Прошло 60 заседаний, заслушано более 150 свидетелей. Тяжело было всем: и суду, и присяжным.
— В ходе процесса неоднократно высказывалось мнение, что присяжные — рядовые граждане и недостаточно компетентны, чтобы вникать в результаты химико-технических экспертиз. Действительно ли была такая проблема?
— Высказываясь на какую-то тему, эксперты учитывали, что перед ними — не коллеги, а именно присяжные, и пользовались доступным им языком. Хочу отметить внимательность коллегии, ее члены работали вдумчиво. У них постоянно появлялись какие-то вопросы, которые они передавали через старшину присяжных судье.
— Возникало ли у вас ощущение, что «сверху» поступило указание во что бы то ни стало осудить вас с Гробовым?
— Не могу судить. Стороны отстаивали свои убеждения. Защита оказалась убедительнее.
— Кто же все-таки виноват в аварии на атомоходе?
— Я считаю, что в катастрофе виновата техника. Было две проблемы — сырое программное обеспечение и состав огнегасящей смеси, состоящей на две трети из тетрахлорэтилена. Именно его наличие в смеси я считаю причиной гибели людей. Эксперты объяснили, что фреон — малотоксичный газ, а ядовитым становится лишь при взаимодействии с пламенем. А у нас пожара не было. Если взять военно-медицинские документы, то можно увидеть, что для гибели людей нужно было вдуть во второй отсек не три баллона фреона, как это произошло, а девять. И то люди гарантированно погибнут лишь через 30 мин.
— А ядовитый газ, по вашему мнению, выделился из-за сбоя в программе?
— Да, из-за недоработок в программном обеспечении. Между военно-морским флотом и производителями программ до сих пор не разрешен конфликт, первые недовольны сырыми программами, а вторые отрицают недоработки.
— Потерпевшие остались в замешательстве после вашего оправдания, ведь в деле «Нерпы» больше не осталось обвиняемых.
— Я глубоко сочувствую родственникам и понимаю, какая это боль и трагедия — потерять своих близких. Я и сам ходил к женам погибших в первый день после прибытия корабля на базу. А потом — на похороны. Нужно найти настоящих виновников и дать правдивый и аргументированный ответ на вопрос, почему погибли люди.
— Какие планы на ближайшее будущее?
— С ближайшего понедельника восстанавливаюсь в должности и продолжаю командовать кораблем.
