Руководство Союза ветеранов боевых служб ВМФ планирует обратиться к руководству страны, руководству армии, флота, руководству прокуратуры по возникшей проблеме с обеспечением здравоохранения военных моряков и членов их семей. Сейчас даже военные госпитали переведены на систему научного выжимания денег из больных людей и членов их семей. Медсестра не сделает укол пока ей на заплатишь, врач не станет смотреть пока не получит мзду в карман. Военные госпитали принимают не тех для кого они предназначены, а коммерческих больных, которые могут заплатить деньги. Тоже самое санатории. В приемном покое госпиталя имени Вишневского цинично висит плакат, что военная медицина не сфера благотворительности, а отрасль народного хозяйства. Морские санатории и дома отдыха практически выведены из подчинения ВМФ, частью уже распроданы или приведены в неработоспособное состояние и принимают прежде всего лиц практически не причастных к ВМФ и военной службе. Лучшие номера отдаются не тем, кому они положены по статусу, а всяким казнокрадам, имеющим большие деньги. Здоровье, подорванное морской службой, резко отличается, от службы даже на берегу требует постоянного контроля, реабилитации и восстановления. Существующая система, сотворенная казнокрадами и мздоимцами нас, военных моряков, не устраивает. Поэтому мы предлагаем желающим организациям моряков и отдельным людям, членам семей присоединиться к нашему обращению, если они его поддерживают. Ждем Ваших предложений по согласию или несогласию с самим обращением или требуемым изменениям, а также адресатам обращения. Ждем ваших замечаний и предложений С уважением ко всем членам нашего сообщества Центральный совет Союза ветеранов боевых служб ВМФ.
О состоянии здоровья военных моряков, проходивших службу в плавсоставе и возникших в связи с этим проблемах! Служба на кораблях ВМФ, является специфическим выполнением боевых задач, когда большое количество людей (военных моряков) длительное время находятся в особых условиях постоянного воздействия на их здоровье и психику агрессивной, по отношению к ним, природной средой, а также опасных для их жизни природных явлений - морей, океанов штормов, ураганов, тайфунов, в неблагоприятных условиях крайнего Севера, Дальнего Востока, Бискайского залива, жары Средиземноморья, Африки, Азии, Центральной Америки, Индийского и Тихого океанов, и это при постоянно воздействии военных кораблей, подводных лодок и авиации вероятного противника, в готовности к немедленному применению оружия, в том числе и ядерного, находящегося на борту. Нахождение военных моряков в условиях воздействия различных вредных для их здоровья факторов, многие из которых ранее даже не учитывались руководством, медицинской службой, при составлении различных руководств и наставлений, снятии медицинских показаний, организации реабилитации. Особенно, когда нахождение море превышало все разумные пределы, когда после длительных походов от полугода и более, не было никаких попыток и решений по восстановлению здоровья и лечению в санаториях, домах отдыха под строгим медицинским наблюдением. Вопросами снятия стрессов, особенно у надводников, вообще никто не занимался, у подводников атомщиков что-то было. Можно было прийти на одном корабле с одной боевой службы и тут же уйти на другом на следующую. Такое практиковалось часто. Мало кто задумывался, что на военных моряков плавсостава, воздействовали одновременно агрессивная природа морей и океанов, сильнейшее электромагнитное и радиационное облучение от работающего на маленьком пятачке электронного (навигационного, радиолокационного, гидроакустического, стрельбового, посадочной локации летательных аппаратов) оборудования, от своего ядерного оружия (которое все же текло), работающего радиоэлектронного оборудования кораблей ордера, при плавании в составе соединения, когда при выходе на верхнюю палубу и даже внутри корпуса неоновые лампочки светились даже при прикосновении к корпусу и переборкам. А длительные воздержания, от нормальной семейной жизни, в условиях длительных походов (от полугода и более – надводные корабли и дизельные подводные лодки), закладывали будущие проблемы с предстательной железой. Замеры электромагнитного излучения, проводившиеся наукой, на кораблях ВМФ, внутри алюминиево-магниевого корпуса (так называемого АМГ), показывали значительное превышение всех допустимых, для здоровья человека пределов, как по электромагнитному излучению, так и по радиационному фону. Но тогда, об этом никто не думал. Надо было выполнять боевые задачи любым способом. Надо было защищать Родину, и никто не смотрел какими последствиями, придется расплачиваться впоследствии, выполнявшим эти задачи людям. Сейчас мы говорим, что на здоровье человека оказывает влияние излучение от маломощного телефона сотовой связи, что вызывает онкологические заболевания. А что говорить о военных моряках-надводниках, которые подвергались мощнейшему постоянному облучению мощных радиолокационных и связных станций, которые работали в самых опасных, для здоровья людей диапазонах, сантиметровом, дециметровом, метровом с мощностями от нескольких киловатт до мегаватт. Причем все это на очень близких расстояниях от работающих минимум десятка станций (от метров до нескольких десятков), в условиях ограниченного площадью корабля и днем и ночью. Если перевести в нормальные соотношения, то фактически соответствовало облучению человека от работающего телефона сотовой связи мощностью в десятки, сотни ватт и даже киловатт. В военно-морские училища, был очень придирчивый отбор, по состоянию здоровья. Отбирались лучшие и самые здоровые. Но здесь, как в курении – сразу не вроде не влияет, а накапливаются за годы службы, негативные воздействия. Как и в любом деле все зависит от личных характеристик человека, его иммунной защиты, генной системы. Один переносил лучше, другой хуже. Но после 50 лет жизни и десятка лет на службе на кораблях, даже у самых здоровых, начинаются большие проблемы со здоровьем. Моряки начинают вымирать целыми экипажами. Большинство не доживает до 60 лет. В плавсоставе служит всего 20% от всего состава ВМФ, остальные 80% лишь обеспечивают боевую деятельность кораблей. И именно об этих людях и идет сегодня речь. И именно в этот момент, благодаря деятельности министра обороны Сердюкова, как будто умышленно, произошел развал системы здравоохранения и обеспечения жизни служащих и отслуживших моряков. Фактически уничтожены наши морские поликлиники и госпиталя, переданы в общее пользование наши морские санатории и дома отдыха, где медицинский персонал разбирался в наших болезнях, имел соответствующее медицинское оборудование. Закрывается в военно-медицинской академии морской факультет и его Горьковский филиал, морские врачи, заточенные, подготовленные, для лечения именно моряков и их специфических болезней в море были одномоментно распагонены. Большинство наиболее подготовленной профессуры, лишившись стимула и необходимости, уходит со службы и дальнейшего обеспечения военных моряков. Сейчас в госпиталях, поликлиниках, санаториях и домах отдыха остались лишь жалкие остатки, далеко не лучших специалистов, практически некому делать даже простые операции. К огромному сожалению, мы не имеем официальных данных о смертности военных моряков (особенно это касается офицеров, мичманов, старшин и матросов, уехавших в другие не морские регионы) после службы в плавсоставе и даже в ходе службы. Но имея даже неофициальные данные, мы знаем, что их смертность, значительно превосходит смертность военнослужащих других видов Вооруженных сил, даже прошедших горячие точки. Основные заболевания, которыми страдают военнослужащие ВМФ это онкологические, урологические, психиатрические и сердечно-сосудистые заболевания. Возникшая проблема массового вымирания и болезней военных моряков имеет длительную историю нового времени и отношения к человеку (даже служившего Родине) и требует внимательного отношения и решения, если мы конечно эти вопросы не декларируем, а решаем и заботимся о здоровье граждан России (проходивших службу в особых условиях на кораблях ВМФ) не на словах, а на деле (ведь был даже национальный проект «Здоровье нации», где он и почему он нас не коснулся, учитывая, что мы свое здоровье положили на службе Родине). Поэтому мы предлагаем: 1. Из состава медиков военно-медицинской академии морского профиля подготовки, ветеранов ВМФ медицинского профиля, с привлечением работников военных комиссариатов, составить квалифицированную комиссию, способную изучить все эти вопросы (заболеваний, смертности военных моряков), провести анализ и выдать свои предложения. 2. Восстановить и значительно укрепить кадрами и высококачественным оборудованием военно-лечебные учреждения профиля ВМФ. 3. Восстановить специальный морской факультет в военно-медицинской академии, где готовить специалистов всех профилей. 4. Обследовать все используемые ВМФ корабли на предмет электромагнитного и радиационного облучения и выработать предложения по защите экипажей, их медицинскому обеспечению, отдыху, сменности, учитывая международный опыт. 5. Провести всесторонне обследование ветеранов ВМФ, обеспечить их качественное лечение, кому необходимо провести сложные операции за счет государства, ибо из их относительно маленьких пенсий самолично, эти государевы люди себе обеспечить этого (даже с учетом повышения пенсий в 0,54 раза) не могут. Мы призываем Вас обратить особое внимание на этот вопрос, ибо люди служившие Отечеству, подверженные этим заболеваниям, получили их не по собственной вине, а на государевой службе и заслуживают особого отношения властей Государства. Мы просим Вас обратить внимание на это обращение, ибо от Вашего внимания или невнимания зависит уже сегодня жизнь десятков и сотен тысяч, далеко не худших людей нашей страны, которые могут ей принести дальнейшую пользу и закрыть эти проблемы для тех, кто служит сегодня и придет служить на корабли ВМФ. Честь имеем, от имени членов Центрального Совета Союза военных моряков Председатель Союза ветеранов боевых служб ВМФ капитан 2 ранга Матвеев А.А., ветеран атомного подплава, Тихоокеанский флот
Во всех флотах мира наибольшее значение придают подготовке офицеров и так называемого унтер-офицерского состава (сверхсрочников). Ибо только они определяют лицо флота, обеспечивают лично его боеготовность, боеспособность, техническую, теоретическую и морально-психологическую составляющие использования военного флота в море и в бою. Именно офицеры и унтер-офицерский состав (сверхсрочники) непосредственно обучают, контролируют и руководят, прибывающими для исполнения воинского долга старшинами и матросами (в том числе и по временному контракту). Эти люди выводят в море боевые корабли, поднимают в воздух над морем боевые самолеты и посвящают всю свою жизнь исполнению воинского долга, беззаветному служению Родине. Как правило, их дети, следуя традиции отцов, принимают у них эстафету и приходят служить в военный флот. Они же при определенных условиях становятся адмиралами и флотоводцами. Страна, имеющая систему базовой подготовки военных специалистов флота всегда на голову выше тех стран, в которых подобной подготовки, системы, базы и структуры не имеют. России досталась от СССР опробованная временем и военными конфликтами и войнами, обеспеченная техническими средствами и тренажерами система, имеющая высококвалифицированный, качественно подготовленный профессорско-преподавательский состав, умеющий обучать все категории, служащие во флоте специалистов. Сформировавшаяся столетиями система подготовки профессиональных моряков состояла из военно-морской академии, офицерских классов, сети военно-морских училищ, готовящих офицеров флота по всем специальностям, сети учебных центров повышения квалификации, военных школ подготовки мичманов и прапорщиков, старшин - техников и системы учебных отрядов подготовки специалистов для всех родов ВМФ. Вся эта система была обеспечена учебным современным вооружением и техникой, системой боевых тренажеров и квалифицированным профессорско-преподавательским составом, способным обучать все категории личного состава флота. Уровень подготовки специалистов флота был одним из лучших в мире, и соизмерим по качеству и уровню подготовки с самыми передовыми странами мира, имеющими военный флот. В военно-морские учебные заведения приезжали для подготовки специалисты со многих стран мира, не имеющих возможности для подобной подготовки или для совершенствования своих знаний и навыков. Адмирал Нахимов сравнивал матросов с движителями корабля, а офицеров и унтер-офицеров именно с приводными ремнями, приводящими их в действие. Массовые убийства флотских офицеров в годы революции привели к тому, что флот в большинстве своем стал практически не боеготовым. И лишь не многие корабли, на которых остались офицеры и унтер-офицеры могли выйти в море и выполнить свою боевую задачу. И если во время первой мировой войны все потери флота измерялись десятком боевых кораблей, то революционные годы привели к массовым потерям флота, сделавшим его на всех морях практически не боеготовым. И если во время войны более сильный немецкий флот, сдерживался значительно меньшими силами на уровне Рижского залива, то в революцию немцы смогли ввести значительные силы даже в Финский залив и угрожать столице России даже при наличии у России мощных линейных кораблей. В военно-морском флоте помнят, когда революционные матросы, ставшие комиссарами, командирами и не имея фундаментальных знаний, посадили два современных (по тем временам) боевых эсминца «Автроил» и «Спартак» на мель у Ревеля. И подобных случаев было в те годы много. Большое количество кораблей и подводных лодок пришлось бросить в Ревеле, часть в Гельсингфорсе, только потому, что на них не смогли набрать офицерский состав, способный их вывести в море. Будучи в своем большинстве верными своей присяге, большинство офицеров флота, не пожелало переходить на сторону революции и придерживались либо нейтральной позиции, либо откровенно становясь на сторону врагов Советской власти. Во всех флотах офицерский и унтер-офицерский состав армии и флота являются именно теми профессионалами, на знаниях, умениях и навыках которых строится и стоит вся структура армии и флота. «При быстрой и непрерывной смене низших чинов, одни только офицеры являются настоящим кадром армии, хранителями её вековых традиций и боевых преданий. Посреди массы граждан, отбывающих воинскую повинность лишь по обязанности, корпус офицеров должен составлять как бы рыцарское братство, служащее по призванию. Только такие офицеры, увлекающиеся своею специальностью, фанатично преданные ей, могут быть полезными для дела» - утверждал генерал-майор Генерального штаба Е.И. Мартынов. Адмирал Нахимов, отдавая специалистов флота на береговые батареи Севастополя, с горечью говорил, что заставлять корабельных офицеров и матросов воевать на берегу – это все равно, что заставлять художника красить забор и требовал разрешения вывести корабли флота для боя с более сильным противником. Петр Великий высоко ценил грамотных офицеров флота и по табели о рангах ставил их выше армейских офицеров сначала на две, потом на одну ступень, то есть флотские чины приравнивал сразу к гвардейским. Таким образом, первый чин — мичман — соответствовал тогда армейскому чину поручика. Понимая, что грамотными офицерами и флотоводцами не рождаются, а становятся в результате кропотливой и длительной учебы, он направлял (пока не было своих учебных заведений) способную молодежь для обучения в Англию, Голландию, Черногорию. И лишь с созданием своих учебных заведений (Новигацкой школы, а позднее Морского корпуса, академии Морской гвардии) он смог обеспечить корабли нарождающегося флота грамотным офицерским составом, способным не только их вывести в море, но и в бою противостоять более сильным шведскому и турецкому флотам. Морские победы Петра Великого, обеспечившего России выход к Балтийскому и Азовскому морям во многом способствовали именно подготовленные в России морские офицеры, выводившие корабли в море и руководившие ими в морских сражениях. Воевать с морской страной способна только страна, имеющая сильный и хорошо подготовленный военный флот, Страна имеющая выходы к морям и океанам обязана заботиться о защите страны с морских направлений, ибо морские направления самые опасные с точки обороны – это аксиома, которую необходимо помнить всем ответственным руководителям России – об этом говорил премьер-министр Петр Столыпин, когда после русско-японской войны, требовал от Государственной Думы, ассигнований на строительство нового современного флота. Да и опыт истории говорит об этом, что наиболее сложные для противника бои и сражения происходили именно там, где были корабли и силы флота – Севастополь, Порт-Артур, Владивосток, Одесса, Севастополь, Ленинград и даже Сталинград (где именно корабли Волжской флотилии, позволили поддержать защитников своевременной доставкой подкреплений и вооружения, а также артиллерийским огнем на самых опасных направлениях). Проводка конвоев с военной помощью и снаряжением из США и Великобритании позволили СССР выстоять в сложные сорок первый и сорок второй годы, когда выведенные на Урал заводы не могли выйти в производстве вооружения на полную мощность. Английский знаменитый адмирал Нельсон говорил, что с потерей хорошего корабля можно смирится и построить новый, но потеря храброго, грамотного офицера, патриота, хорошего морского специалиста - потеря национального масштаба, которая невозместима. Наши руководители думают видимо иначе! Сегодня военно-морское образование в нынешней России разрушено усилиями реформаторов. Сокращаются военно-морские училища (или как их теперь называют институты), изгоняются квалифицированные кадры преподавателей, способных обучать будущих офицеров. Сокращены учебные центры, школы подготовки мичманов и прапорщиков, учебные отряды. Подготовка младших специалистов возложена высшие учебные заведения, не имеющие возможностей и базы для их подготовки по всем флотским специальностям. Наносится удар по основному управляющему звену военного флота – офицерам и мичманам. Это самое болезненное место на флоте, ибо убрав с флота офицеров и мичманов и максимально сократив их реформаторы, делают флот не просто не боеготовым, но и не способным не только вести бой с равным и более сильным противником, но и даже выходить в море, без риска навигационных происшествий, поломок материальной части и гибели личного состава. Весь расчет адмирал-реформаторов делается, судя по высказываниям нынешнего главкома, на то, что флот станет боеготовым и боеспособным лишь к 2050 году. А если война начнется не 2050 году, а раньше? Никакой противник не станет ждать, пока Россия наберет силы и как всегда ударит в самый неудобный для нас момент. И здесь уже будут не нужны отговорки, типа вот так получилось. Мы сами своими усилиями пришли к тому, что поставили свое государство в такое неудобное положение. На переговорах на Мальте Президент СССР Михаил Горбачев обговаривая формат сокращения стратегических наступательных вооружений СНВ-2, предложил американцам начать сокращение именно с сил флота. Но хитрые американцы четко ответили, что у нас военно-морской флот является традиционными силами, поэтому давайте обговаривать другие виды вооружений и не тронули флот. Весьма недалекий, судя по поступкам и действиям Михаил Сергеевич, тем не менее, дал команду военным сокращать флот в одностороннем порядке и прежде всего его стратегические ядерные силы. И исполнительные адмиралы хлопнули дружно каблуками и начали сокращаться, как можно быстрее. Ибо помимо приказания многие из них почувствовали запах наживы и прежде всего по просьбе своих друзей из Вашингтона стали сокращать, то что те просили – авианосцы, ракетные крейсера и стратегические и многоцелевые подводные лодки. Борис Николаевич Ельцин и его реформаторы и олигархи вместе с адмирал- реформаторами дружно включились в это бездумное сокращение флота, продавая за бесценок корабли, военную технику и в том числе секреты, принадлежащие стране. Второй удар был нанесен по военно-морскому образованию. Должности старших преподавателей сделали второго ранга и большинство подготовленных преподавателей и мичманов – лаборантов были вынуждены увольняться со службы в 45 лет в самом продуктивном возрасте. По приказу Бориса Николаевича Ельцина все военные училища были сокращены в два раза. Часть военно-морских училищ оказались на территориях суверенных государств – Бакинское, два Севастопольских, Киевское, Львовский факультет, Черниговское училище корабельных летчиков. А учитывая, то что каждое училище имело специфическую направленность по подготовке по специальностям был нанесен удар по качеству подготовки будущих морских офицеров. Третий удар был нанесен во военно-морской науке. Сокращение финансирования морских научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро привели к резкому оттоку квалифицированных и наиболее подготовленных научных и инженерных кадров. Эти институты и конструкторские бюро перестали выполнять свою роль и пришли почти к полной импотенции. Военно-морская наука встала в ледяном оцепенении. Новые комплексы, ракеты, корабли оказалось создавать некому. Способны лишь копировать старое, типа 1135, под шифром 11356, что видимо надо понимать корпус старого проекта, а начинка, что-то возможно новое. Руководство ВМФ отбивает желание молодому поколению/ отцы и деды которых служили на флоте идти служить на флот. Нахимовское училище и морские кадетские корпуса готовят молодое пополнение, но для них нет места в училищах. Все свободные места предоставляются выпускницам женского пансионата МО. Кто-то слишком умный принял решение, что необходимо подготовить места на мостиках кораблей и подводных лодок женщинам. Чем это все аукнется для флота, пока никто просчитать сейчас не сможет, но если эксперимент не удастся, то отрабатывать назад будет поздно, и флот на несколько лет может остаться без молодых и подготовленных офицеров. По словам офицеров-преподавателей пансионкам запрещено ставить на занятиях неудовлетворительные оценки, а то это отрицательно влияет на их нервную систему. А как на их нервную систему будут влиять шторма, ветры, экстремальные условия в которых находятся корабли ВМФ, выполняя боевые задачи и не дай Господь, во время войны? В израильской армии и в армии на флоте США служат девушки и некоторые из них добиваются значительных успехов. Но нельзя же, везде и во всем парней заменять на девушек. Теперь хотелось бы сказать о сокращениях офицерского состава. Основной удар реформаторов пришелся именно на офицерский состав. 205 тысяч офицеров сокращено без учета их мнения, без разбирательства, кто что заслужил. Понятно, что если бы был организован конкурс на замещение вакантных должностей на кораблях ВМФ и в обеспечивающих частях. Конкурса не было, министерство обороны доверилось в этих вопросах командирам. На флоте остались не самые лучшие, способные и перспективные офицеры. С флота были изгнаны самые неудобные для командиров, но как правило самые способные к службе. А остались естественно блатники, жоп-лизы и те, кто не приносит проблем командирам тихони. Весьма спорно, что это оказались самые способные офицеры. В бою и в экстремальных условиях, как правило проявляют себя именно те, кто способен взять ответственность на себя, принять неординарное решение, идущее за частую вразрез с решением вышестоящего командования. А предложение отцов командиров и адмирал-реформаторов офицерам занять старшинские должности явилось оскорбительным для офицерской чести. И часть офицеров ушли с флота только из-за подобного предложения. Видимо кто-то из высших руководителей страны и армии никогда не принимавшие воинской присяги, решил просто уничтожить флот, не понимая до конца, что же он делает с флотом и офицерами, а следовательно и с самой организацией службы на флоте и безопасностью нашей страны. Капитан 1 ранга Ульянич написал: - Если море осталось – то будет и флот - Он прорвется сквозь тину гнилую! - Но не нам проводить капитальный ремонт, - И не нам ему петь аллилуйя! Мы офицеры флота остаемся верными слугами своей Родины и данной единожды воинской присяге и никакие выкрутасы руководителей армии и страны не свернут нас с верного курса служения Родине! Мы верим, что пройдет это безвременье и корабли флота, как ранее выйдут в море для охраны нашей Родины с морских направлений! Мы честь имеем! А честь не продается ни за какие выплаты по 400-ому приказу или преференции и подачки! Мы не адмиралы, мы офицеры флота - мы не продемся! Жизнь Родине - честь никому! Виктор Блытов
Виктор Блытов Так ведь и без офицеров останемся Борис УСВЯЦОВ, профессор
Так ведь и без офицеров останемся Жизнь не раз доказывала справедливость утверждения фельдмаршала Кутузова: Каковы офицеры такова и армия. Именно от офицеров во многом зависит, насколько каждый солдат знает свой маневр, внутренне готов к жертвенности, втом числе и своей жизнью, во имя безопасности государства, что,по большому счету, и делает армию потенциально победоносной. При этом сам офицер должен быть в наибольшей степени готов для управления применением насилия в особых определенных условиях, что, собственно говоря, отличает его отвсех гражданских специалистов. Причем если хорошего солдата или сержанта можно подготовить в течение 23 лет, то для подготовки офицера требуется во много раз больше времени и средств. А поскольку общество, государство никуда не уйдут от необходимости защищать свою независимость и суверенитет, то они обязаны заниматься подготовкой офицеров. Это прописные истины, непонимание или игнорирование которых ведет государство к катастрофе. Сегодня эта опасность серьезно угрожает нашей стране. Продолжающиеся уже два десятилетия шараханья в военном строительстве, которые в разное время прикрывались заявлениями о модернизации, реформировании, придании нового облика Вооруженным силам, а на самом деле сводились то к ликвидации или восстановлению различных структур, то к их укрупнению или разукрупнению, перемещениям из одного района в другой и обратно, в конечном счете дезориентировали офицерский корпус, породили в нем пофигизм, нежелание повышать свое профессиональное мастерство. Отдельные всплески якобы активности армейской службы, выражающиеся в проведении учений, являются лишь свидетельством тому, так как они организуются на примитивном уровне, по известным схемам без дoлжнoгo напряжения сил.
К этому следует добавить низкое и социальное положение офицеров и военных пенсионеров. К чему это привело, показывают опросы на тему “Как вы представляете себе офицера сегодняшней Российской армии?”, организованные недавно одной исследовательской компанией. Почти 40 процентов опрошенных дали отрицательные характеристики, 27 — положительные, 4 — нейтральные, остальные не смогли четко сформулировать свой ответ. Общий вывод не сделан, но и по цифрам он очевиден — отрицательный образ в целом. Поражает обширность отрицательных эпитетов: “концы с концами сводят”, “нет своего жилья, скитается по военным гарнизонам”, “быть офицером непрестижно, нет уважения в обществе”, “все смеются над армией”, “унижены до предела”, “от безысходности спиваются”, “человек, не знающий, что будет завтра”, “за деньги все продадут, распустят”, “агрессивный, раздраженный”, “дедовщину организуют именно они”, “интеллектуально неполноценно развитые люди”... Как говорится, к этому нечего добавить. Остается лишь подчеркнуть, что особенно страдают от всех пертурбаций, которые происходят в наши дни в Вооруженных силах, младшие офицеры. Это — наименее защищенная часть офицерского корпуса, хотя именно на ней лежит вся тяжесть обучения личного состава, организации боевой подготовки и повседневной жизнедеятельности подразделений, поддержания дисциплины, решения задач в боевых условиях. Не выдерживая этой тяжести и не получая необходимых материальных и социальных благ за свой труд, многие младшие офицеры досрочно разрывают контракт на прохождение воинской службы. Тем более что нынешнее руководство Министерства обороны своими, мягко говоря, непонятными решениями подталкивает их к тому. Взять хотя бы тот факт, что значительное число выпускников вузов в прошлом году были назначены на сержантские должности. Приостановление набора курсантов в военные учебные заведения — еще одно свидетельство тому. Не хотелось бы верить в некий злой умысел, но и согласиться с заявлением замначальника Главного управления кадров Минобороны Тамары Фральцовой, что решение обусловлено переизбытком офицерских кадров и нехваткой соответствующих должностей в Вооруженных силах, не приходится. Ведь это противоречит тому, что говорили высокопоставленные представители военного ведомства еще год назад. Тогда, доказывая необходимость сокращения офицерского состава, они на всех углах рисовали перевернутые пирамиды и показывали, таким образом, что старших офицеров у нас много, а вот младших — не хватает. Но приостановление набора, пусть даже на несколько лет, ведет к тому, что младших офицеров будет еще меньше и в конце концов их в армии и на флоте вообще не окажется. А раз их не станет, то откуда же возьмутся старшие офицеры, генералы и адмиралы? Если же действительно есть переизбыток офицеров, то почему бы к этой проблеме не подойти рачительно, по-государственному. Не увольнять офицеров, не выбрасывать их за ворота, как это делается сегодня, а переводить в другие силовые структуры, которые численно уже превосходят Вооруженные силы и при этом испытывают недостаток в командных кадрах. Кстати, они-то не прекращали набор в свои учебные заведения и даже дополнительно направили курсантов в вузы Министерства обороны. Можно уверенно утверждать, что, принимая решение о приостановке набора курсантов, нынешние менеджеры от обороны не подумали, а что будет с теми юношами, которые с детства мечтали стать офицерами? С выпускниками Суворовских и Нахимовского училищ, которым по положению гарантирована возможность продолжения учебы в военных вузах? Им тоже указали от ворот поворот, хотя многие из них могли стать офицерами, как говорится, по призванию, продолжателями офицерских династий, теми, кого, согласно народной мудрости, называют “военной косточкой”. И вот нынешнее руководство Министерства обороны, по сути, “выплюнуло” эту косточку. Справедливости ради следует отметить, что развал и уничтожение военного образования в стране начались еще до прихода в Министерство обороны команды Анатолия Сердюкова, когда в 2005 году из 78 высших военных учебных заведений были закрыты 17. Нынешнее военное руководство, которое ломает все через колено, решило довести разрушение военного образования до логического завершения. Внешне это облекается в весьма приемлемую форму — раз сокращаются Вооруженные силы, должны сокращаться и вузы. С этим конечно же нельзя не согласиться. До последнего времени система военного образования силовых министерств и ведомств включала в себя около ста военно-учебных заведений. В них готовились специалисты по 900 военно-учетным специальностям. При этом сеть военно-учебных заведений Министерства обороны была самой большой. Естественно, ситуация подсказывала, что нужна оптимизация системы военного образования. Руководство Министерства обороны должно было пригласить независимых экспертов, авторитетных военных ученых, военачальников и совместно выработать программу оптимизации военного образования. Тем более что Академия военных наук на протяжении ряда лет специально занималась этим, проводила по ней научно-практические конференции и неоднократно предлагала Министерству обороны свои предложения. Точно так же поступал и Клуб военачальников. Однако к их мнению никто не прислушивался, а у них самих, к сожалению, не хватило настойчивости и твердости в доведении до руководства страны и широкой общественности своей позиции. Состоявшаяся 22 октября 2010 года встреча министра обороны и главных инспекторов еще раз подтвердила это, так как она представляла собой не конструктивную дискуссию, а монолог А. Сердюкова. Привыкшее же работать в закрытом режиме, без привлечения к обсуждению широкой общественности, нынешнее руководство Министерства обороны также поступило и в отношении “придания нового облика” системе военного образования. Оно просто объявило, что к 2013 году намерено иметь 10 системообразующих вузов, в том числе три военных учебно-научных центра, шесть военных академий и один военный университет. Планируется, что в состав сохранившихся вузов войдут также профильные научно-исследовательские организации, образовательные учреждения начального и среднего профессионального образования, Суворовские и Нахимовское училища, а также кадетские корпуса. Любому профессионалу не трудно заметить, что под “новым обликом” скрывается западная модель военного образования. И в большей степени американская. Не станем выяснять, хорошая она или плохая. Но, заметим, в США система подготовки офицерских кадров строится совершенно на других реалиях. Да, в американских вооруженных силах всего лишь три видовых училища — для сухопутных сил в Вест-Пойнте, ВМС — в Аннаполисе и ВВС — в Колорадо-Спрингс. Но они и готовят всего лишь 20 процентов офицерского корпуса, а 80 процентов поставляют гражданские вузы. Причем принцип выбора дальнейшей офицерской службы у выпускников гражданских вузов сугубо добровольный. Тем не менее многие из них, отучившись платно, делают этот выбор, потому что в США отношение к вооруженным силам совершенно иное, чем у нас. Там, не прослужив в армии, очень трудно пробиться вверх по служебной лестнице, даже по гражданской стезе. У нас же главной зазывалкой для отечественных институтов и университетов служит не их материально-техническая база и профессорско-преподавательский состав, а возможность “закосить” от военной службы. И уж тем более когда учеба платная. Кстати, в отличие от своих иностранных коллег, которые считают, что если он заплатил, то должен получить соответствующие знания, российские студенты учатся по принципу “Я заплатил, так отстаньте от меня”. И уж вряд ли они добровольно решат стать офицерами. Да и не нужны армии такие офицеры. Резкое сокращение высших учебных заведений, в том числе уникальных, готовящих специалистов самых важных стратегических направлений, на деле означает, что будет уничтожена отечественная военная школа, которая в течение столетий готовила высокопрофессиональных военачальников и командиров, принесших Родине немало побед. Пытаясь успокоить общественное мнение, статс-секретарь —заместитель министра обороны Н. Панков заявляет, что у слушателей и курсантов особых проблем нет. Они или завершат обучение в вузе, в который поступали, или будут переведены для продолжения обучения по аналогичной специальности в другое военно-учебное заведение. Преподаватели же, изъявившие желание продолжить педагогическую деятельность, смогут работать в укрупняемых вузах. Всем остальным офицерам будут предложены иные воинские должности или предоставлена возможность увольнения с предоставлением всех установленных для военных законодательством социальных льгот и гарантий. Однако в это трудно поверить, учитывая существующую практику. Ведь ставки, звания, степени преподавателей зависят от количества курсантов. А раз так, то даже приостановка набора в вузы приведет к урезанию этих ставок, что, в свою очередь, вызовет отток из системы военного образования наиболее квалифицированных кадров, которые смогут найти работу в гражданских вузах. В конечном счете это приведет к развалу всей системы военного образования, так как будет потеряна научная школа, на восстановление которой потребуются десятилетия. Вторую волну оттока профессорско-преподавательского состава следует ожидать из-за объявленного укрупнения вузов и их перевода в другие города, что связано с ухудшением, несмотря на заверения “реформаторов”, уровня и качества жизни. Ни для кого не секрет, что подавляющее число генералов, адмиралов и офицеров, закончивших военную службу в стенах вузов, оставались там на гражданских должностях и были еще долгие годы наставниками пришедшим им на смену преподавателям. Они передавали им свой опыт, служили своего рода сцепкой между поколениями и являлись, не побоюсь пафосности, моральной базой учебного заведения. Конечно же они не станут переезжать при передислокации вуза, что также негативно скажется на его судьбе. Яркий пример тому — перевод в 2005 году из Москвы в Кострому Военной академии радиационной, химической и биологической защиты. В результате вуз понес существенные потери. Из 25 докторов наук, работавших в нем на момент передислокации, ни один не переехал в Кострому, а из 187 кандидатов наук — только 21. Это означает, что передислоцировалась не академия, а лишь ее вывеска, для поддержания имиджа которой в Костроме были спешно набраны местные менее квалифицированные кадры. По некоторым оценкам, в ходе передислокации столичных военных вузов 90—95 процентов профессорско-преподавательского состава откажутся перебираться в другие города на новое место работы. С этой академией связан и другой пример. Около года назад принято решение присоединить к академии Тюменское и Нижегородское высшие военно-технические командные училища и Саратовский военный институт химической и биологической безопасности. А еще через пару месяцев Нижегородское ВВИКУ, которое свою историю ведет от 1-й военно-инженерной школы, созданной по именному указу Петра I в 1701 году и положившей начало отечественному образованию на государственном уровне, было направлено “под нож”. И это при том, что оно производит подготовку офицеров инженерных войск по четырем специальностям: “Многоцелевые колесные и гусеничные машины”, “Электроснабжение”, “Гражданское и промышленное строительство”, “Радиотехника”. Тюменское же училище — лишь по одной: “Многоцелевые колесные и гусеничные машины”, которые применяют десантники. Более того, нижегородцы готовят по трем специальностям военнослужащих 18 иностранных государств ближнего и дальнего зарубежья. В Сибири вообще не имеют опыта подготовки заграничного контингента и не располагают преподавательским составом соответствующей квалификации. Если Министерство обороны намерено продолжить их подготовку, то ему придется передислоцировать базу Тюменского ВВИКУ — 5 кафедр, построить учебный корпус и общежитие, создать соответствующую учебно-лабораторную, тренажерную и полевую учебные базы. В какую копейку это станет, похоже, никто не считал. Вопрос и в том, будем ли мы продолжать готовить иностранных военных специалистов? Ведь в тех вузах, где они обучались, а это 59 из до сих пор существовавших 65 училищ и академий, сначала ликвидировали переводчиков, а затем и кафедры русского языка. В результате обучение стало практически невозможным, так как между преподавателями и слушателями не было простого понимания, и иностранцы потянулись в Беларусь, Казахстан и Украину, где сохранили старую школу. Говорят, когда об этом доложили министру обороны, он просто отмахнулся рукой. А ведь подготовка иностранных специалистов — даже не ведомственная задача, а государственная, так как за этим стоит многое: валюта, продажа военной техники, вооружений, влияние. Известно, что многие из обучавшихся у нас, а до сих пор вузы выпускают от пяти до восьми тысяч иностранных военных кадров, дома выросли до крупных военачальников и даже глав государств.
В предложенной программе реформирования системы военного образования не нашлось, по сути, места и Военной академии Генерального штаба, призванной готовить высшее оперативно-стратегическое звено управления Вооруженными силами. Подтверждением тому является заявление генерала армии Н. Макарова о том, что на первом курсе примерно около 80 процентов учебного времени будет отведено для изучения военной дисциплины на оперативном и стратегическом уровне, как руководить стратегическими группировками и Вооруженными силами, а 20 процентов первого курса и весь второй курс слушатель “будет изучать только те науки и дисциплины, чтобы он умело мог работать и в Администрации Президента РФ, и в Правительстве или возглавить субъекты РФ”. Обучение будет вестись всего на двух кафедрах. Выходит, выпускников ВАГШ будут готовить не к руководству войсками, а для чиновничьей работы в госаппарате? Интересно, что отныне отбор слушателей в академию будет происходить, похоже, на авторитарной основе, так как в 2010 году экзамены у кандидатов принимал, очевидно, не имея других дел, лично начальник Генерального штаба Вооруженных сил России. Нельзя не видеть, что “арифметическим” слиянием военных учебных заведений в научные центры разрывается связь между ними и войсками. Отныне командующие и штабы родов войск не смогут формировать саму идеологию обучения курсантов, разрабатывать, а главное — непосредственно влиять на их подготовку, а также определять количественный и качественный состав обучаемых. В качестве примера можно привести прославленное и уникальное в своем роде Рязанское высшее военно-воздушное командное училище, которое превращено в филиал Общевойсковой академии. Теперь, чтобы посетить училище, командующий ВДВ должен испросить на то разрешение у начальника академии и согласовать с ним свой план работы в нем!!! Создание же трех военных учебно-научных центров пока не подкреплено материальными ресурсами. И это при том, что сложнейшая лабораторная база входящих в них училищ и академий, как правило, не подлежит демонтажу и перевозке. Создать ее заново практически невозможно из-за колоссальных расходов и исчезновения заводов, на которых она была ранее произведена. Расширение существующих и строительство новых учебных и лабораторных корпусов, казарм и общежитий для слушателей, домов для преподавателей и обслуживающего персонала “суперакадемий” обойдется в колоссальную сумму, которую бюджет России просто не потянет. Только создание нового учебного комплекса ВМФ в Кронштадте оценивается минимум в 100 миллиардов рублей. На самом деле это будет, как всегда, в 2—3 раза дороже — до четверти триллиона рублей. Что самое интересное — руководство Минобороны утверждает, что проведет преобразование системы военного образования без дополнительных ассигнований и не закладывает расходы в свой бюджет. Между тем, судя по всему, именно получение “дополнительных ассигнований” и является основной целью “придания нового облика Российской армии”. Речь идет о том, что в ходе этого процесса ожидается высвобождение около 40 тысяч военных объектов с соответствующими зданиями, инфраструктурой и территориями. Зачастую, особенно в случае с военными училищами и академиями, эти объекты находятся в Москве, Санкт-Петербурге и крупных региональных центрах. Стоимость этих объектов оценивается в несколько триллионов рублей, что в несколько раз больше всего годового военного бюджета России. Продажей же объектов занимается само военное ведомство. Что же касается объявленной готовности Министерства обороны привлечь к подготовке офицеров гражданские вузы, то здесь также есть свои “камни”. В частности, предлагается ввести деление гражданских институтов и университетов по отношению к службе в Вооруженных силах на три категории. Выпускники так называемых “элитных” высших учебных заведений (отнесенных к первому сорту) по окончании военной кафедры сразу будут отправлены в запас. В этот список вошли 12 столичных, пять петербургских вузов, по два высших учебных заведения из Казани и Новосибирска и по одному учебному заведению в 14 городах России. Ко второй категории отнесены 33 учебных заведения, при поступлении в которые молодые люди будут заключать контракт с Минобороны. Контракт обеспечит им повышенную стипендию в период обучения, превышающую общефедеральную в пять раз, и службу на офицерских должностях не менее трех лет. При расторжении контракта от выпускника потребуют возвращения стипендии в полном объеме. Выпускники остальных вузов относятся к категории третьего сорта. Они будут призываться и служить в армии на рядовых должностях. Фактически речь идет о создании и введении (пусть негласно) своеобразного имущественного ценза. Поскольку выходец из сельской местности, пусть одаренный и талантливый, но не имеющий средств (а поступить в московский или питерский вуз с периферийным образованием, даже пользуясь привилегиями ЕГЭ, без взятки просто не реально), гарантированно попадает в армию на солдатские должности. Городские юноши при полном отсутствии способностей имеют возможность либо вообще избежать призыва, либо, получив образование в элитном вузе, сразу, не служа ни дня, уйти в запас. Армия при этом превращается в “студенческую — рабоче-крестьянскую” армию. Нет необходимости особо подчеркивать, что офицеры — тот костяк, на котором держится любая армия. Напомню: Германии после Первой мировой войны было запрещено иметь свои вооруженные силы. Однако страна сохранила офицерский корпус и на его основе очень быстро создала вермахт. Совершенно очевидно, что реализация предложенной программы реформирования системы военного образования ведет к окончательной ликвидации Российских вооруженных сил и станет сокрушительным ударом по нашей обороноспособности. При этом создается впечатление, что “обновление облика военного образования” лишь прикрывается интересами национальной безопасности. На самом же деле за всем этим стоит не столько отсутствие планов и замыслов, сколько неумение и нежелание проводить их максимально безболезненно для страны и ее граждан. Да и можно ли назвать нынешних менеджеров от обороны реформаторами? Ведь любая реформа подразумевает эволюционный путь развития, а у них руки чешутся все разрушить до основания. Только люди, искренне верящие в собственную непогрешимость, могут с таким упорством, безжалостно уничтожать все и вся, не ими созданное и построенное.
