Человек флота - Сообщения за август 2009 года

           
    Города бывают большими и не очень. Приморский относился именно к таким- не очень. Тысяч 10-12 жителей. Но он был по-своему уникален. Там не было райкома партии!
  Роль райкома исполнял политотдел. Начпо был царем и наместником Бога на Земле. Исполком исполнял роль слабого придатка. Даже милиция подчинялась политотделу! Не говоря уже  о ЖЭКе.
  На политодел замыкался и судоремонтный завод в Сельдевой. Работа с активными зонами реактора, что не так интересно, ремонт кораблей, сварка нержавеющей стали. Последнее- важно.
 Как и в любом маленьком феодальном государстве, был и свой палач, этакий Малюта Скуратов. Ну, я о секретаре партийной комиссии. А вы о ком подумали?
 Вот только палач страдал приступами сентиментальности. Ну, аморальщиков еще худо-бедно наказывал, а к пьяницам  он относился с непонятным либерализмом.
  Скуратова, народившего четырех детей, прислали то ли с Балтики, то ли с ЧФ.
 Ну, чтоб выслуги на пенсию поднабрал, деньжат заработал. Дети, все-таки.
    А может, избавиться хотели. Мы ж знаем: если дурак, то или в Академию, или на классы. Нечего остальных офицеров разлагать .Или служи, или учись. Если ума не хватает. Для службы.
  Ну вот.  
   Вобщем,  великий политодел имел своего скелета в шкафу. Секретаря парткомисии- хронического алкоголика.
Это портило не только статистику, это подрывало авторитет.
    Ну, ладно бы, механик лодочный. Или там, минер, или штурман. Это нормально.
         «Румыны», говорят, злоупотребляли, через одного  «хроники»,  но не скажу, с ними не служил.    А тут- политработник. И на такой должности. Это ж поди, сколько судеб можно было наломать- как сухостоя в лесу, во время бури.
   А поди ж ты, не случилось.  
  Короче, Скуратов был мягок. И постоянно пьян. И добр. Как отец. А какого начальника устроит, когда главный исполнитель то топор криво поставит, голову не отсечет, лишь шею пощекочет, или вместо колесования только  розгами высечет,  или дыбу не ради пыток, а вместо качелей приспособит?
 Короче, начпо на секретаря парткомиссии обиделся. И решил либерализм искоренить. И приказал всем политотдельцам разыскать, где у последнего спиртное и изъять.И  изымать постоянно. Чтобы  злей стал.
  А надо сказать, тогда офицеры ходили с портфелями, ридикюлями, можно сказать. Свиной кожи, коричневыми, толстыми, солидными. Защелка- на два положения. «Портфель пуст, портфель полон».Дипломаты позже появились.
 Хотя и в них две банки трехлитровых пива помещались, только деревянная обрешетка ломалась…
  Разве что командиры групп портфеля не имели. А «бычки»- всенепременно.
 А если ты из штаба или политотдела, то тем более.
 А куда документы из штаба положить? А купленную по дороге бутылку водки? А не дай Бог, колбасу удалось купить?
 А у секретаря –то парткомиссии…Портфель- всем чемоданам отец.
 Обыскивали Скуратова. Лично замначпо. По утрам.  Нетути спиртного в портфеле, огромным зевом,  как топка паровозная, распахнувшимся, ни в руках. Ну, бумаги, бутерброды, газеты какие-то, прошлогодней давности с речами вождей…
   Ну, расшаркивания, понятно, извинения, гнев благородный «невинно» обвиненного, виноватое поскуливание и муки совести держиморд. Правила игры…
  А через пять минут ходит  Малюта по святым коридорам политотдела с красными щеками, горящими ушами и речью невнятной. И даже волосы в ушах и в носу  этакими довольными загогулинками, перманентными. И опять к пьяницам, которые все почти с ремонтируемых кораблей, и их дел персональных  штук тридцать- полный либерализм.  
 И так- года полтора. Начпо ночами не спит, пьяницы ненаказанные снятся, дневные разносы у ЧВСа, наказания за слабую работу с партейцами.
  А секретарь парткомиссии каждый день пьян, но как от святого Духа. Откуда пьет, из какого источника?
 Офицеры и мичмана, которые коммунисты, но склонные, приободрились. Не так страшен черт…И порок энтот…Некоторые даже завязали. Чего пить, если даже не наказывают?
 Все, кроме начпо, довольны: пьяниц, стоящих в ожидании аутодафе, он не взглядом праведника жжет, а глаза стыдливо опускает, мимо очереди, на пытки выстроившейся, проскользнуть пытается. Да и какие там пытки…. Эх-х…В кабинете ренегат сидит. И права свои знает, что  секретарь парткомиссии сам решение выносит.
 Но момент истины все же наступил. Как ни обидно гарнизонным алкашам было. И Скуратову. А все случайность.
 Замначпо доклад писал. Понадобилась цитата из Ильича. А у кого ПСС стоит? Ясно, у секретаря парткомиссии.  Пошел взять томик, перенесть  вечное на сиюминутную  бумажку доклада.
   И все синие тома, нетронутые, как девственницы,  золотом надписей отливают, а 29-й какой-то тусклый. Типа, часто пользуются. Потасканный такой, как проститутка привокзальная, на общем- то благородном фоне.
     Вообще-то Василий Павлович хотел 32 том взять. Но потертость сбила. Вот где цитаты!
 Его, 29-й,  замначпо и взял. Открыл в кабинете- а там только обложка. А внутри- прекрасно сваренная в Сельдевой,  в заводе, фляга, на литр шила. Из нержавейки. Даже, если быть точным, на литр двести. Умельцы! Ну, естественно, попробовал замначпо. Не поверил в удачу, убедиться решил. Ох ты, е-мое…
 Дыхание оборвало… Шило! Выдохнул, водичкой из графина запил.
   Пошел с докладом к начальнику. Фляжку с собой прихватил .В обложке.
 Начпо тоже не поверил в надругательство над святыми мощами и литературой не для слабого ума- сам попробовал.
И хотя был приемный день, они  с замначпо закрылись   в кабинете, и,  выпивая очередную, с горечью говорили:
- Это ж надо, в Ильиче прятал. Святотатство-то какое! Впрочем, мы- атеисты. Наливай, Палыч! А обложку сдери, не могу я так…Надпись смущает. В горле комок какой-то. Во, теперь лучше…Из Ленина пить- это…это…это  как в Мавзолее нагадить! Ну, давай!
   Радости начпо не было места: нашли таки источник! И уничтожили, как вражеский идеологический сорняк! А не смей так над святым надругаться! Изобретатель хренов…И удовольствие (внутреннее) осталось. А так не всегда бывает.
    После попытки  заказа второй фляги, под 14 том ПСС,  «Малюту» опять на ЧФ отправили. Но хоть  выслугу он набрал.
  Скуратов был очень огорчен своим переводом с формулировкой «…проявил особый цинизм…».  
 В память о Камчатке и Сельдевой он сохранил плоскую фляжку из нержавейки, носимую в заднем кармане брюк.
 Вообще-то, безобидный мужик был, как тарантул с затупившимся жалом.     Говорят, его сразу на пенсию отправили. А он сразу и  пить бросил- где на гражданке столько шила взять?    
 Эх, повороты судьбы офицерской, зигзаги с загогулинами… И неважно, какая должность.