Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Диверсификация ОПК

Опыт диверсификации
корпорации
"Проект-техника"

Поиск на сайте

Сосланные в память

Холодный, долгий северный рассвет. Тягучий, словно вода - набит серыми облаками. Океан штормит. Облака ползут тяжело и нехотя, а вечный пастух-ветер, щёлкая бичом дождя, гонит и гонит их к востоку. В свинцовый ряд облаков вкраплена голубая прожилка неба - чистая, продраенная ветром с дождём, как в старину деревянные палубы песком и щёлоком. Мне памятна эта белизна и запах чистого дерева, когда после субботнего аврала старпом крейсера "Октябрьская революция", проверяя приборку, снимал белоснежную фуражку и запускал её по палубе. Надевая её, он не смотрел на чехол, уверенный в его белоснежной девственности. Лодка, дрожа корпусом после гигантских оплеух океана, вытанцовывает свои па, где-то слева Лафотенские острова. Холодно, пронизывающий ветер немилосердно бьёт по козырьку ограждения, струйками дождя проникая под воротник канадки; глаза, четвёртый час всматривающиеся в горизонт, от усталости покрыты красными прожилками. Нас трое на мостике: мой комбат - вахтенный офицер, сигнальщик и я - дублёр вахтенного.

"Мостик, - центральный!"

"Есть, центральный!"

"Лодка осмотрена, замечаний нет".

"Мостик, - метристы!"

"Есть, метристы".

"Горизонт осмотрен - горизонт чист!"

"Мостик, - акустики..."

Тридцатиминутная симфония докладов, после которой - ритм несения вахты, чтобы вновь через тридцать минут: "Мостик, - центральный...", - и так все четыре часа. Моему комбату уже скоро сорок, он моложав, подтянут и красив той южнорусской красотой, в которой перемешано столько янычарско-хохляцких, итальяно-русских кровей и которая так нравится женщинам.

"Михалыч", - комбату уже невмоготу молчание, - "чего не женишься?"

"Да думаю немного пожить, принцессу найти".

"А я на пятом курсе женился, дурак", - неожиданно подытожил он. " Дед у меня был, любил меня страшно. Благодаря ему я и стал моряком, а так, как все - рубал бы уголёк, да пил беспробудно горькую. Знаешь, как у нас шахтёры гуляют? Не знаешь и представить не можешь, потому что не видел и, слава богу, что не видел и не знаешь. Так вот, дед всю войну на торпедном катере - Севастополь, Керчь, Новороссийск, пять катеров сменил, и ни одного ранения. Приеду к нему, он форму достанет, тельняшку на грудь, старую в подвал за самогоном, стол накроет барский и… «раскинулось море широко». Как третью бутыль осилим, так обязательно бороться и чтобы без поддавков. И если бы я упёрся, то конечно положил бы старика, а так в самом конце и самую малость уступлю, дед рад страшно. Жить учил добром да умом. После срочной я домой вернулся и с отцом уголёк начал стране выдавать, узнал почём она эта копеечка. Получишь получку, до дома половину редко доносил, ну как же: шахтёр, «гуляй, рванина!»

В день получки поголовная пьянка, сказать: до скотства, - ничего не сказать. Дед плох уже стал, однажды меня пьяного домой притащил, а утром одел форму, ордена и повёл меня в военкомат. Там дал слово деду, что стану морским офицером. После первого курса приехал он, увидел меня и сказал: «Теперь и помирать можно».

"Мостик!"

"Есть, мостик".

"Прошу разрешения подняться, - замполит".

"Добро".

"Ну вот, Михалыч, замполит проспался и на мостик, значит, скоро нырять".

Горошко, поёживаясь от холодного ветра и секущих капель дождя, закуривает.

"Ну что, бойцы-командиры, наверное, баб вспоминаете?", - зубоскалит он.

"Вспоминаем, что же нам ещё вспоминать?" - подыгрывает комбат. "Особенно, когда ты, Петрович, кричал в ялтинском кабаке официантке: "озолочу!"

"Ну, с кем не бывает, а ты, Андреич, тоже хорош. Мало того, что сам загорланил: "Артиллеристы, Сталин дал приказ... Выпьем за Родину, выпьем за Сталина!", но зачем оркестр заставил маршировать и петь? Артиллеристы, туда–растуда ваша мать!"

"Ну ладно я - немного поучил оркестр строевыми песнями, а ты зачем какого-то вонючего очкастого интеллигента экзаменовал, требуя выговорить без ошибки «материализм и эмпириокритицизм»?"
Оба, вспоминая ялтинский санаторий, смеялись до слёз.

"А самое интересное, он ведь стал выговаривать этот кретинизм, Андреич!"

"Да, а потом до самого утра играли нашу – «Усталую подлодку», одного не могу понять, как мы под неё танцевали?"

Ветер усиливался, пелена дождя становилась плотнее, свинцовое небо утонуло в океане.

"Мостик, - командир".

"Есть, мостик, товарищ командир".

"Давай, Андреич, готовь лодку к погружению, минут через 15 погружаемся".

"Центральный, - мостик".

"Есть, центральный".

"Боевая тревога! По местам стоять, подводную лодку к погружению приготовить!"

Прошёл ещё один из дней, сосланных в память.


Главное за неделю