Важное
Главное в военных СМИ за неделю: перестановки на верфях ОСК, робот-эвакуатор для передовой, закладка танкера проекта 23630
Речные катамараны 
|
Глава 1 переместилось в круговороте Мирового Океана после моей последней
«собаки», как издревле окрестили моряки самую трудную корабельную
вахту.
Время ее «несения» от нуля до четырех часов утра — время самого крепкого, сладкого сна. К этой вахте всегда, и я уверен — ныне, готовятся, перелопачивая все, на чем, как говорится, свет стоит: судьбу, одарившую морской профессией, вполне сносное начальство, которое в нормальное время даже любимо, более «удачливых» друзей, кто уже давно в действе, от которого еще никто не умер. Сон для моряка... впрочем, об этом мы поговорим несколько позже. А сейчас вахначи, как сокращенно назывались раньше на море вахтенные начальники, обмениваются уставными фразами: — Вахту сдал! — Вахту принял! Заглохли переживания «неудачника». Началась ответственная служба: слушай и смотри в оба уха и глаза, жалей, что не обладаешь дополнительными. Была пора клясть «собаку» и мне. Теперь же, много лет спустя после той поры, когда склянки отбивают полночь, где бы мне ни приходилось быть, что бы ни делать — все мое существо там, на мостике, и хоть на минуту, а детали трудной вахты оживают в памяти и сознании. Подрагивает, словно живая, под ногами палуба. Неярким поднижним светом озаряется лицо рулевого, сосредоточенное и необычно для его возраста суровое. И руки его, точнее, пальцы рук, слившиеся со штурвалом. — Так держать. — Есть так держать! За спиной, совсем вблизи, за железными переборками, несколькими трапами ниже, чем верхняя палуба, в кубриках и каютах спят друзья-моряки. Особое чутье доносит, что стало тихо и в ходовой каюте командира. Товарищи доверились ночной вахте. Режет море крейсерская громада. Со скоростью двенадцать узлов несут ее в темноту многотысячесильные машины. Они тоже доверены ночной вахте. Все спокойно. Спокойно? Ответы вахтенных говорят, что да, ничего опасного вокруг не просматривается и не прослушивается. — Так держать. — Есть так держать! И вдруг!.. Вдруг совсем неуловимый треск, что ли... — Лево руля! — Есть лево руля! — Стоп машина! — Есть стоп машина! Справа по борту невидимые несколько секунд назад отличительные огоньки. Ясно, что они зажжены при подходе на столкновение... На этот раз обошлось, пожалуй, без особого «фитиля» для вахнача и вообще неприятностей для корабля. «Капитан» застрахованной на большую сумму баржонки пытался подставить советскому крейсеру ржавый борт. Не вышло — и не надо, а по международному коду запрашивает, наглец, улепетывая: — Претензии имеете? — С него спросит Летучий Голландец, вахтенный, не отвечайте. Это произносит командир корабля Аполлон Александрович Кузнецов, старый русский «морской волк», успевший в считанные мгновения оказаться на ходовом мостике. Он... О нем несколько позднее. — Есть не отвечать! Машине дан ход. Выверен курс. «Аполлоша» спустился к себе. В ночной вахте кроется много неожиданностей, чреватых неприятными и опасными последствиями. На то она и «собака», хотя по сути-то — верный друг моряков и корабля. Совершенно же особенную, памятную на всю жизнь «собаку» я отстоял в Бискайском заливе. Предварив тем четырем часам тревоги небольшое отступление, я и начну свою повесть. Вперед Оглавление
|
