Важное
Михаил Боровский назначен гендиректором Хабаровского судостроительного завода
"Эникс" рассказал, 
|
Главная / Издания / Литература / Книжная полка / Мурад Мамедов. Опережая смерть, пришло бессмертье...
«...ЗАСТЕНЧИВЫЙ, КАК ДЕВУШКА...»— Я помню его совсем мальчишкой. Он пришел к нам в аэроклуб робким и застенчивым, как девушка! В те далекие годы я никогда бы и не подумала, что Гусейн станет героем. Вспоминая о нем сегодня, размышляя над его судьбой, я думаю по-другому: такие наверное, и становятся героями. Такие принимают решение один раз и уже на всю жизнь...Мы сидим с Лейлой-ханум Мамедбековой в ее не большой комнате. Она вспоминает и рассказывает. Я смотрю на эту немолодую уже женщину с восхищением, так, как смотрят наши дети на космонавтов. Я помню ее имя из своего далекого детства. Помню портреты на газетных страницах, помню кино фильмы, которые рассказывали о ее удивительной судьбе. Годы оставили на ее лице свои отметки. Много было испытаний в жизни, много было и невзгод. Но глаза по-прежнему молоды. Теперь она больна. Сердце очень часто дает знать о себе, и Лейла-ханум говорит неторопливо и негромко. Но чем дальше в прошлое уходят наши воспоминания, тем ярче разгорается в ее глазах огонек молодости. Жизнь ее была так богата событиями, что трудно вспомнить все. Смешно сказать, но еще в 1926 году Лейла-ханум была неграмотной и до 1928 года носила чадру. В 1930 году она пришла в аэроклуб и надела шлем пилота. Она была первой женщиной-азербайджанкой, севшей в кабину самолета. Это случилось в феврале 1931-го... У нее была большая семья — четыре сына и две дочери, но Лейла-ханум продолжала летать. Вспоминая о том времени, она очень тепло говорит о муже Бахраме, рабочем-печатнике, который помог тогда, поддержал ее. В 1934 году, когда Гусейн Алиев еще только робко переступал порог аэроклуба, Лейла-ханум завоевала первое место на воздушных соревнованиях республик Закавказья. В 1935 году в Кремле Михаил Иванович Калинин вручил ей орден «Знак Почета». Она дружила с замечательными летчиками — Гризодубовой, Водопьяновым, Слепневым. В годы войны она рвалась на фронт. С замиранием сердца смотрела вслед каждому уходящему воинскому эшелону. Завидовала своим товарищам-летчикам. Но у нее были дети... Шесть человек... Нашлась Для нее боевая работа и в Баку. Лейла-ханум готовила парашютистов для глубоких тылов. Им предстояла сложная и опасная работа в тылах противника, где любой промах, любая неточность могли привести к катастрофе... Лейла-ханум работала без устали, не щадя ни себя, ни курсантов. Многие считали, что она слишком придирчива и строга. А ей всякий раз, прощаясь с очередной группой выпускников, хотелось обнять каждого из этих молодых парней, хотелось по-матерински заглянуть в глаза и пожелать удачи. Ведь каждый из них мог не вернуться... Ей запретили летать только в 1949 году. Но она продолжала работать на земле. Когда она уходила на пенсию, уходила по болезни, ей было 52 года. И к этому времени трудовой стаж Лейлы-ханум Мамедбековой составлял тоже 52 года... Ведь каждый летный день считается за два! Вот и получается, что всю свою жизнь буквальна она отдала небу, самолетам, авиации. Работала всегда много. Приходя домой, валилась с ног от усталости. Но утром, едва перекусив, мчалась на аэродром, чтобы снова и снова подниматься в воздух. На простеньких учебных и тренировочных самолетах она налетала миллионы километров. Лейла-ханум воспитала и обучила сотни летчиков, планеристов и парашютистов. Она и сейчас хорош! помнит многих из них. Помнит она и Гусейна Алиева... Окончив аэроклуб, он работал вместе с ней инструктором, был секретарем комсомольской организации, потом уехал в военное училище... Она помнит январский день 1941 года, когда Гусейн Алиев, уже в командирской форме, пришел с ней проститься. Он уезжал на Балтику... Это было их последним свиданием. Гусейн был тогда весел, оживлен. Рассказывал об учебе в Ейске, вспоминал родной аэроклуб, расспрашивал о знакомых ребятах. Это было на пороге страшного сорок первого... И кто же тогда мог знать, что всего полгода отделяет их от чудовищной катастрофы, от того дня, когда запекшиеся кровью губы Гусейна прошепчут последние слова: «Я выполнил... Прощайте...» А в тот январский день он весело улыбнулся ей и сказал: — До свиданья, Лейла-ханум! Спасибо за науку! Через год приеду в отпуск... И ушел. Он запомнился ей улыбающимся, в новенькой форме. Ярко начищенные пуговицы, золотые нашивки на рукавах, фуражка с белым кантом, надетая чуть-чуть набекрень... Вперед Оглавление Назад
|
