Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Уникальные сплавы для промышленности

Военным предложили
изделия из стали
с уникальными свойствами

Поиск на сайте

О подготовке специалистов*

Конечно, каждому из вас известна сказочка Лескова «О стальной блохе и о тульском Левше», и вы помните, как атаман Платов прислал ему на ко­рабле бочонок «английской горькой» с назиданием: «Не пей много, не пей мало, а пей средственно»; так и в вашем деле я скажу: «Не учите много, не учите мало, а учите средственно».

Другой писатель, триединый Козьма Прутков, высказал между прочим, два афо­ризма: «Нельзя объять необъятное» и «специалист подобен флюсу, полнота его всегда односторонняя».

Наконец, знаменитый Мих. Ив. Драгомиров, бывший долгое время «учителем русской армии», сказал: «Учи показом, а не только рассказом».

На профессорах и преподавателях втузов лежит обязанность учить и гото­вить инженеров, и притом не инженеров-учеников, а «готовых» инженеров, ко­торых можно было бы прямо со школьной скамьи послать на завод в любой цех или в любое конструкторское бюро на соответственную самостоятельную должность. Достижимо ли это? Я прямо скажу — нет, не достижимо, ибо это противоречит афоризму Козьмы Пруткова и равносильно желанию «объять необъ­ятное».

Никакая школа не может дать готового инженера, руководителя цеха или самостоятельного конструктора, но она обязана дать основные познания, основ­ные принципы, некоторые основные навыки и, кроме знания, еще и умение при­лагать знания к делу; тогда сама заводская практика будет для него той непре­рывной в течение всей его жизни школой, в которой он не впадет в рутину, а с каждым годом будет совершенствоваться и станет инженером руководите­лем производства или истинным конструктором-новатором в своем деле.

На это часто возражают. Менделеев один выдумал бездымный порох, а пос­ле Дмитрия Менделеева надо десятки миллионов Иванов Ивановых учить го­товым порохом стрелять и стрелять лучше Менделеева. Ньютоны и Менделе­евы рождаются раз в столетие, а то и реже, не школа их создает, миллионы же Ивановых «показом» готовили и готовят Драгомировы.

Итак, пора признать, что никакая школа не может «объять необъятное» и не может достигнуть «недостижимого предела».

Но в математике переменная величина, стремясь к своему пределу, проходит через бесчисленное множество частных значений; и не всегда нужен ее предел, а некоторые из этих частных значений, которые и надо для дела уметь выбрать.

Чем и как надо обосновать этот выбор? Обыкновенно в учебном деле для этого служат «учебный план» и «программы курсов» с их «целевыми установ­ками». Но мне кажется, что здесь часто упускается самое главное: 1) способ­ность студента к усвоению преподаваемого и 2) род деятельности, которой сту­дент стремиться себя посвятить в будущем соответственно своей склонности. Это упущение ведет к крупным ошибкам.

В основу учебных планов кладутся программы. Каждая программа составля­ется профессором, заведующим кафедрой и преподавателями по этой кафедре, т. е. специалистами по данному предмету, и они всегда склонны изложить предмет «в полном объеме», как бы забывая, что сами они в своей преподавательской деятельности изучали свой предмет, может быть, 15, 20, 25 лет, а то и более, а сту­дент на изучение этого предмета может уделить лишь небольшую часть года или полугодия, ибо одновременно студенту надо изучить и ряд других предме­тов, в равной мере обязательных, и сдать по ним зачеты и экзамены.

Сдав такой зачет или экзамен, студент стремится как можно скорее «осво­бодить голову» для сдачи зачета или экзамена по следующему предмету, ибо человеческая способность усвояемости не бесконечная, а ограниченная.

Уже давно было сказано, что целью университетского образования является «научить учиться». Долгих пояснений эти слова не требуют — достаточно про­стого сравнения. В старину московские купчихи непременно откармливали к Рождеству гусей моченым горохом и индюков вареными каштанами; для это­го гуся зашивали до шеи в мешок, подвешивали к стене и пичкали горохом, так же поступали и с индюком, — они и жирели в меру купеческого вкуса и купеческой утробы.

Подобно этому часто поступают и со студентами: его пичкают знаниями, со­общенными на лекциях, но не оставляют ему достаточно времени для обдумы­вания, усвоения и настоящего изучения предмета.

Сто лет назад мой отец учился в 1-м кадетском корпусе. В каждом кор­пусе было по нескольку лентяев или неспособных к учению кадетов, которые с самого начала решали, что их выпустят прапорщиками в гарнизон в какую-нибудь Тмутаракань. У них было два способа подготовки к экзаменам.

Тогда писали гусиными перьями. И у каждого был «перочинный ножик». Так вот, одни начинали подготовку к экзаменам с того, что точили преостро но­жик, затем шли в цейхгауз, где в чанах размачивались розги, и начисто под­резали все торчащие сучки, чтобы сделать розги «бархатными», и на этом подго­товку к экзаменам заканчивали.

Другие, или более прилежные, или боявшиеся «бархатных» розог, готовились по сокращенным учебникам. Это делалось так: отрезалась треть книги сверху и треть снизу и вызубривалась оставшаяся середина. На экзамене хоть что-нибудь да ответишь, и, значит, нуля не поставят, и от розог избавишься. Судя по объемам некоторых программ и курсов, и студентам Ленинградского кораб­лестроительного института придется прибегнуть «к сокращению книги».

Как уже сказано, деятельность корабельного инженера протекает вообще или в цехе, или в конструкторском бюро. Одна деятельность требует, если так можно выразиться, главным образом, подготовки «технологической», другая — «математической». Я говорю — главным образом, а не исключительно, ибо для той и другой подготовки есть некоторый обязательный общий минимум.

Само собою является вопрос: не предоставить ли студенту самому избрать как бы свою подготовку по своей склонности. Часто неправильно смотрят, что инженер-конструктор есть как бы настоящий первосортный инженер, а инже­нер-технолог есть как бы второсортный. Этот взгляд совершенно неправилен и должен быть изжит. Но этот вопрос требует обстоятельного исследования, на которое у нашей конференции нет времени.

Может быть, этот вопрос как-нибудь возникает вновь и тогда будет обсуж­ден должным образом.

Программа занятий конференции так обширна, что я не буду больше утруж­дать вашего внимания и выскажу лишь пожелание успеха в предстоящей вам трудной, но и весьма нужной работе, вопреки мнению украинского философа Григория Сковороды, сказавшего: «Слава создателя, сотворившему все ненужное трудным и все трудное ненужным».

Моя речь была сказана 14 июля 1941 года. С тех пор дальнейших конфе­ренций не было, и пока это остается благими пожеланиями. Может быть, сле­довало бы созвать конференцию, но не из одних только профессоров, а также из практиков дела и предложить пересмотреть то, чему учат, нужно ли всему этому учить и как учить. А то загромождают курсами невероятной толщины, которые даже и сократить-то нельзя. Надо отрезать не то что треть сверху и треть снизу, а по меньшей мере две пятых сверху и снизу и только после этого выучить оставшуюся середину.

* Этот очерк был предметом выступления А. Н. Крылова на заседании президиума Академии наук СССР 1 октября 1941 г.; раньше был зачи­тан в собрании профессоров Ленинградского кораблестроительного ин­ститута 14 июня 1941 г.; напечатан в «Вестнике Академии наук» (1941, № 9-10, с. 76-77) с таким примечанием: «Помещая выступление ака­демика А. Н. Крылова, президиум академии наук СССР считает вопро­сы, выдвинутые академиком А. Н. Крыловым, имеющими общее значе­ние и заслуживающими особого внимания».

Вперед
Оглавление
Назад


Главное за неделю