Важное
СМИ рассказали о новом секретном корабле на китайской верфи
3000 дульных тормоз-компенсаторов в месяц 
|
Владимир Вейхман. После вахты Владимир Вейхман 1934 Старший лейтенант ОПАСНЫЙ ФАРВАТЕРЯ помню опасный фарватер,Где вешки — вплотную к бортам: Он узок настолько, что катер С трудом пробирается там. И справа, и слева зловеще Кипит бурунами вода. Буями зажаты, как в клещи, Проходят морские суда. Легко там на мель напороться,— Лишь стоит чуть-чуть оплошать, И поздно страницами лоций В такие минуты шуршать. На картах написано мало. Опасность идет по пятам. Матрос, не зевай у штурвала, За румбом следи, капитан! ... Есть счастье в пути, на котором Решимость и смелость нужны: Следить за мигающим створом, Искать под водой валуны. Кто зоркости глаз не растратил — Не ищет дороги в обход. И самый опасный фарватер Уверенным курсом пройдет. КРУЗЕНШТЕРНТак уж, видимо, с давних времен повелось:Эти — белая кость, эти — черная кость. Мои кости, наверно, чернее, чем тушь,— Посылали меня в несусветную глушь. За упрямство и дерзость меня невзлюбив, Отправляли в далекий Гвинейский залив. Где Гвинея-Бисау и Кот-де-Вуар, Обжигал мою душу тропический жар. Жажда глотку сушила — хоть пей, хоть не пей, Оглушал меня звон такелажных цепей. Даже воздух в каюте и тот не такой,— Отвратительно пахнущий рыбной мукой. Ну а этим, чья кость оказалась белей, Доставались каюты иных кораблей. Их к далеким причалам заморских таверн Уносил, распушив паруса, "Крузенштерн". Посещали они, возбуждая восторг, И безбедный Стокгольм, и гудящий Нью-Йорк. Только мне-то известно: Иван Крузенштерн Был в суждениях прям и колюч, словно терн. Он — пусть помнит об этом любой камергер — Не паркетный шаркун — боевой офицер. Он, придворную свору вконец обозлив, Был бы тоже отправлен в Гвинейский залив. Вперед Оглавление Назад
|
