Полярный день рассветным сном забылся
и поутру созрел, как виноград,
и перезревшей гроздью заискрился
над Баренцевым морем звездопад.
С залива вполз на сумрачные сопки,
как мокрый кот, взлохмаченный туман.
Аспидному покрытию подлодки
под стать иссиня — чёрный океан.
На ней, прильнувшей к тёмному граниту,
морского пота выступила соль.
Упал на рубку рой метеоритов,
кому-то показавшихся росой.
А в глубине таинственно незримой
облюбовали потаённый киль
морские травы, вместе с субмариной
прошедшие немало сотен миль.
В морях открытых — северных и южных—
в бурлящих струях мечущихся вод
они на шахтах с ядерным оружьем
для жизни промышляли кислород.
ВСПЛЫТИЕ
«Мы пахари моря,
мы море пашем
Стальными плугами
наших турбин»
Сергей Быстров
Распахан океан
Без видимых помех.
Вода, как чернозём.
Форштевень — как лемех.
Из моря выворочен пласт.
Колосья брызг — в цвету.
По-своему: «Продут балласт!» —
Старпома выверенный бас
Трактует красоту.
Уже привычное для нас —
Вскипает пенный след.
Мы пашем море допоздна,
Когда в степи —
штормит весна
и в пашне ожил хлеб.
ЗВЕЗДА
Ладони жжёт упавшая звезда,
и стынет сердце в близости разлуки,
рассечено бороздкою следа,
полнеба ослепившего,
когда
слетела пламенем
в распахнутые руки.