Морская романтика прорывалась через все тяготы и лишения. За год с
небольшим военной службы я многому научился и получил крепкую закалку,
пройдя через многие испытания. Командир отделения после весеннего приказа
министра обороны об увольнении в запас стал «гражданским» и никакими
корабельными заботами себя уже не обременял. Только стоял свои ходовые
вахты на выходах в море. А на стоянке в базе, у «стенки» мы с Мышком –
Михаилом, моим одногодком из Закарпатья по очереди несли дежурства. Похоже,
что мыслями наш непосредственный начальник уже был далеко, там, где не
действуют строгие статьи корабельного устава. Днём он, как и другие
«гражданские» для видимости лениво «выползал» на построения. После развода
на работы опять возвращался спать в кубрик. А если потревожит кто-либо из
командного состава, то шёл в одно из служебных помещений. Ночами «гражданские» проводили время за разговорами, перекурами, игрой на гитаре.
Иногда давали нам – молодым бойцам задание организовать «ночной картофан».
Из картофеля, заранее почищенного и оставленного на камбузе для
приготовления пищи на следующий день, мы изымали часть и на электроплитке в
машинном отделении жарили для старших товарищей.
«Гражданским» даже обслуживать себя уже было лень. Однажды в море
кому-то из них пришла идея использовать мощные водовороты, создаваемые
корабельными винтами. Действительно, прослеживалось явное сходство со
стиральными машинами активаторного типа, которые тогда были широко
распространены среди советских домохозяек. А здесь столько энергии пропадало
зря! Сказано – сделано. Крепко привязали рабочее платье и забросили его в
бурлящую кильватерную струю. Однако когда пришло время вынимать, линь
(верёвка) оказался пустым. «Робишка» моего комода бесследно исчезла в
морской пучине, словно в Бермудском треугольнике. Недооценили силу водяных
воронок. Уж слишком мощной оказалась стиральная машина под названием
«Архипелаг».
В конце концов «комод» сошёл на берег, демобилизовавшись, а напарника
перевели на другой корабль, отправляющийся на боевую службу. Должен сказать,
что Мышко-Михаил, был хорошим, покладистым парнем. Ему удалось до призыва
поработать радиомонтажником. Поэтому освоение специальности корабельного
электрика давалось гораздо легче и быстрее, чем мне. В Закарпатье, откуда он
был родом, очень сильным было даже тогда влияние Венгрии. И язык, на котором
разговаривали выходцы из этого района Украины, лишь отдалённо напоминал
украинский. В этом я убедился позднее, когда побывал в Ужгороде. Мышко
неплохо говорил по-русски с небольшим акцентом, но когда увлекался и начинал
говорить быстро, глотая окончания и почти не разделяя слова, я переставал его
понимать. Приходилось останавливать товарища.
На некоторое время я остался единственным электриком на «Архипелаге».
Мичмана-электрика можно не считать. Он слабо разбирался в оборудовании, так
как только недавно окончил школу мичманов и прапорщиков, опыта не имел и не
старался его приобрести. Впрочем, человеком он оказался довольно
самоуверенным. Пытался производить впечатление знающего специалиста и
решительного командира. А может быть, просто старался скрыть неуверенность в
себе? Однажды это сыграло с ним злую шутку. Взявшись проверить шлюпочную
лебедку, он умудрился «уронить» спасательную шлюпку на причал. Но, дело, как
обычно, замяли. Пользы от такого старшины команды электриков было маловато.
Другой мичман - не из нашей боевой части, который часто стоял дежурным
по кораблю, удивлялся, что я всё время на ногах. «Когда же ты спишь? –
спрашивал он меня. Действительно, я «не вылезал» из бесконечных дежурств,
словно привидение, передвигаясь по спящему кораблю. Дело в том, что в
обязанности дежурного электрика входило проведение обходов каждые два часа
по всем важным, потенциально взрывопожароопасным помещениям корабля:
машинным и румпельному (рулевая машина) отделениям, аккумуляторным,
агрегатным и ещё многим другим. У меня был набор бирок с указанием времени
обхода, и я развешивал их в каждом помещении. То есть всегда можно было
проследить время последнего обхода.
И повседневной работы у электрика на старом корабле тоже было более
чем достаточно. Оборудование часто требовало ремонта. Иногда довольно
серьёзного. Так во время одного из выходов в море «пропала» одна из фаз
дизельного электрогенератора. Пока питание шло от исправного агрегата, мы
авральным порядком разбирали и чистили вышедшую из строя электромашину.
Так вышло, что заниматься этой работой пришлось после окончания моей
ходовой вахты. В общем, получилось около суток без сна. Состояние, конечно,
после этого было весьма неприятное. Сознание – словно в тумане, реакция -
замедленная, движения – неуверенные. Причём работали мы в условиях качки.
При стоянке в базе, у стенки большая часть техники, конечно, была не
задействована. Проводилось только лишь «утреннее проворачивание оружия и
технических средств». И то довольно формально. Впрочем, даже просто поменять
лампочку в полуразвалившемся светильнике, где патрон висит на проводах с
рассыпающейся от времени изоляцией, порой представляло нелёгкую задачу.
Кроме того, светильники и другое оборудование довольно часто располагались в
труднодоступных местах, что очень усложняло ремонт. Поэтому приходилось
работать в крайне неудобном положении, согнувшись «в три погибели» или
наоборот, вытянувшись из всех сил и балансируя для поддержания равновесия.
Иногда не было возможности отключить электропитание и приходилось работать
под напряжением, с риском получить удар током. И меня действительно
«встряхивало» время от времени. К счастью, без особых последствий. Иногда
отключать питание частично не получалось и обесточивался весь отсек. Тогда
ремонт проходил в тусклом свете аккумуляторного фонарика. Электрические
схемы часто отсутствовали, а те, что сохранились, имели пояснения на польском
языке. Ведь корабль был польской постройки. Можно сказать, что за
приобретённый опыт я заплатил высокую цену.
Отслужив около года, я стал позволять себе некоторые вольности: отпустил
усы, начал каждый день носить парадные хромовые ботинки, вместо обрезанных
сапог, даже ругался со старослужащими. Так один из мотористов, тот самый, что
страдал от качки в море, хотел получить доступ в помещение, где хранились
запасные части к электрооборудованию. Он собирался припрятать там ушитую и
украшенную не по Уставу парадную форму для поездки домой после
демобилизации. Но помещение было в моём заведовании. Там находились мои
скромные запасы: банки консервов, печенье и прочие «деликатесы», которые
удавалось получить, пользуясь служебным положением. И я никого не собирался
пускать на свою территорию. Мы сцепились в машинном отделении один на один.
И он был вынужден отступить.
Так, постепенно, я укоренился на корабле и заработал определённый
авторитет. Ко мне часто обращались за помощью, когда нужно было наладить
освещение, обогрев или ещё какие-либо электрические приборы. Через время в
помощь и на обучение прислали «нулевика» - только, что призванного с
гражданки молодого матроса. А перед июльским выходом на сопровождение
кораблей владычицы морей – Великобритании нас усилили опытным
специалистом, прошедшим дальних поход. Он, хоть и был старослужащим, вел
себя по-человечески. Да и я к этому времени изменился - уже не был похож на
того растерянного бойца, что пришёл в декабре. Просто так, безнаказанно не
обидишь. Несмотря на загруженность, я стал выкраивать время на чтение,
просмотр фильмов – то чего раньше было делать не положено «по сроку
службы». Начал уделять внимание физическим упражнениям. На корабле ведь питание обильное, калорийное, а места для движения маловато. Поэтому я
прибавил в весе и подрастерял спортивные навыки.
Можно сказать, что жизнь стала налаживаться. Впереди появилась
перспектива дальнего похода. А после «моря» механик – командир нашей БЧ-5
обещал представить меня к «отпуску на родину». Но судьба распорядилась по-
иному. Ещё зимой приказом командира бригады я был приписан в состав
формирующегося экипажа нового корабля, специально строившегося для
выполнения задач радиоэлектронной разведки. Я надеялся, что ситуация
измениться, решение поменяют и я останусь на старом месте, где уже обжился.
Но мои надежды не сбылись. В августе 1986 года моя служба на судне связи ССВ-
512, как официально назывался малый разведывательный корабль «Архипелаг»,
окончилась. Предстояло знакомиться с новым коллективом.