Экономические аспекты военной безопасности

В.А. РЯБОШАПКО,
заслуженный деятель науки РФ,доктор военных наук, профессор;
А. К ФОМИН,
доктор технических наук, старший научный сотрудник;
подполковник В.М. МАЛЕЕВ

В условиях динамично меняющейся военно-политической ситуации в мире, непредсказуемости перспектив развития и возможностей стабилизации (обострения) военно-стратегической обстановки, готовности Вооруженных Сил России к войнам будущего большой практический интерес представляет оценка состояния обеспечения и подготовленности нашей армии и флота сейчас и в обозримом будущем к ведению боевых действий, сохранению военной безопасности государства.

При оценке состояния обеспечения военной организации Российской Федерации ключевым является вопрос об уровнях ее ежегодного финансирования. Для получения ответа целесообразно провести сопоставительный анализ состояния обеспечения жизнедеятельности военных организаций наиболее развитых в военном отношении стран мира. Поэтому общий вопрос распадается на следующие более детальные вопросы.

1. Каковы величины оборонных расходов в основных странах мира и каким образом они связаны с валовым внутренним (или национальным) продуктом этих стран?

2. Как соотносятся расходы на национальную оборону основных стран мира в денежном и натуральном выражениях?

3. Какие основные факторы должны учитываться при определении уровня финансирования военной организации, исходя из принципа оборонной достаточности?

4. Какова должна быть рациональная величина оборонных расходов Российской Федерации в валовом внутреннем продукте (ВВП)?

Для ответа на первые два вопроса по данным открытых источников информации были сформированы таблицы 1 — 2. Они отражают состояние на начало 2001 г.

В таблице 1 по данным [1-5] представлены основные обобщенные параметры, характеризующие экономику наиболее развитых в военном отношении стран мира и условия проживания в этих странах.

В таблицу 2 включены данные, относящиеся к оборонным секторам стран. Последняя строка таблицы содержит результаты оценок значения интервала времени между войнами, вооруженными конфликтами.

Результаты анализа данных таблиц 1-2 приведены на диаграммах рис. 1-10.

Величины оборонных расходов разных стран различаются более, чем в 30 раз. С другой стороны, величины процентов от ВВП (ВНП) на национальную оборону обнаруживают значительно меньший разброс — около 1,5 раз.

Объяснение этого факта достаточно простое — на один американский доллар на внутреннем рынке разных стран можно приобрести существенно различное количество товаров и услуг. Например, поданным исследования, проведенного весной 2000 г., цены на основные продукты питания в Нью-Йорке и в Москве отличались в 6 — 10 раз. Иначе говоря, в Москве за 1$ можно было купить в 6 — 10 раз больше продуктов питания, чем в Нью- Йорке. Сейчас — еще больше.

Это относится и к оборонному сектору российской экономики. В нем также на 1$ можно произвести и приобрести значительно больше военной продукции, чем в том случае, если бы она была произведена в США.

Для пересчета цен обычно пользуются паритетами покупательной способности. Эта расчетная схема в принципе правильна, но несколько запутана и, что самое неприятное, — приводит к трудно воспринимаемым результатам.

Так, по опубликованным в октябре 1999 г. данным МВФ, ВВП России, рассчитанный на основе паритета покупательной способности, составлял в 1998 г. 945 млрд $, а в 1999 г. реальные военные расходы были равны 57 млрд $. Конечно, такие цифры у законодателей, работающих над очередным федеральным бюджетом, могут вызвать только раздражение. Они хорошо знают, что в 1999 г. российский ВВП, если его представить в долларовом выражении по официальному курсу, был на уровне 200 млрд $. Можно применить другой способ сопоставления расходов на оборону, который оперирует понятием прожиточного минимума для разных стран. Предлагается измерять уровень ВВП и расходов на оборону в количестве прожиточных минимумов, т.е. по существу в натуральном выражении. Это вполне естественно, так как любые расходы федерального бюджета и бюджетов субъектов РФ в конечном счете трансформируются в заработную плату рабочих и служащих. Подавляющему большинству из них в принципе все равно, сколько долларов США она составляет; важно, сколько товаров и услуг можно приобрести на заработную плату по внутренним ценам. Именно от количества приобретенных товаров на внутреннем рынке будут зависеть стимулы и результат работы, т.е. в конечном итоге — объем произведенной военной продукции.

По существу, этот способ сопоставления доходов и расходов аналогичен используемому при расчете паритетов покупательной способности, но он более нагляден и не приводит к результатам, которые потом в обязательном порядке нужно комментировать специалисту.

Однако и здесь не все однозначно: составы минимальной потребительской корзины разных стран значительно отличаются друг от друга. Если в России потребительская корзина включает 25-37 товаров и услуг, то в США она состоит из 300 продуктов и услуг, во Франции — 250, в Англии — 350, в Германии — 475 [6]. Поэтому предварительно требуется установить цены сопоставимой потребительской корзины в разных странах. Кроме этого, необходимо иметь в виду, что минимальная потребительская корзина характеризует обеспеченность человека как биологического существа. Поэтому величина прожиточного минимума обычно в несколько раз выше цены минимальной потребительской корзины, т.к. она должна дополнительно включать социальные расходы: расходы на оплату и содержание жилья, приобретение одежды, обуви, получение информации и т.д.

Уровни прожиточных минимумов были рассчитаны и оценены, они также представлены в таблице 1.

Если определять оборонные расходы в масштабах годовых прожиточных минимумов стран, то получим диаграмму на рис.1.

Из нее видно, что в натуральном выражении в 2001 г. российские оборонные расходы превышали общие оборонные расходы любых двух стран из тройки «Великобритания, Франция, Германия» (например, совместно Великобритании и Франции) и только на 9,5% были ниже суммарных расходов этих трех стран, хотя значительно — примерно в 3,2 раза — уступали оборонным расходам США. Таким образом, ситуация не столь драматична, как ее иногда пытаются представить — Россия по-прежнему одна из ведущих в военном отношении стран мира. Хотя с другой стороны очевидно, что российский оборонный потенциал резко снизился после распада СССР.

Кстати, этот вывод напрашивался сам собой. Действительно, если на протяжении десятка лет российские военные расходы в натуральном выражении составляли бы только 3-4% от американских (как это следует в пересчете по валютным курсам), то Россию уже давно никто не воспринимал бы всерьез. В международных отношениях учитываются не дружеские отношения между лидерами, а реальная экономическая и военная мощь.

Сегодня российское влияние на мировую политику значительно ослабло, но все же окончательно не исчезло.

В качестве показателя влияния военной организации на экономику (обратная связь между экономикой и национальной обороной) используется величина оборонных расходов, приходящихся на одного жителя страны — рис. 2. Этот показатель определяет дополнительную нагрузку на экономику со стороны национальной обороны. Поэтому, чем он ниже, тем более динамично развивается гражданский сектор. Самые низкие значения этого показателя у Германии и Китая, самые высокие — у США. Россия занимает промежуточное положение.

Очень важен вопрос об эффективности использования финансовых ресурсов. Одно дело, когда они направляются на разработку и закупку нового вооружения и военной техники, а другое — когда их значительная часть расходуется на содержание личного состава.

На диаграмме рис. 3 представлены данные о долях личного состава Вооруженных Сил в населении различных государств. Из диаграммы видно, что по этому показателю Россия — самая военизированная страна — у нас процент военнослужащих в населении страны в 1,75 раза больше, чем у США и Франции, в 2,6 раза — чем у Германии, в 3,6 раза — чем у Китая.

Обычно это объясняется большой территорией России и относительно невысокой средней плотностью населения. Но, скорее всего, основная причина заключается в непропорциональном развитии военной организации. Это подтверждается данными на рис. 4, где представлены значения процента расходов на содержание личного состава Вооруженных Сил в общих расходах на национальную безопасность (данные по Китаю отсутствуют).

Видно, что у России этот показатель примерно в 1,5 раза выше, чем у США, Великобритании, Франции и Германии. Большая численность российских Вооруженных Сил приводит к их низкой ресурсообеспеченности (рис. 5). У США аналогичный показатель в 3,4 раза выше.

Понятно, что содержать большую (относительно общей численности населения страны) армию на достойном уровне сложно. Поэтому средний уровень обеспеченности личного состава российских Вооруженных Сил за последние 12 лет постоянно снижается. Это иллюстрируется рис. 6, на котором в относительных единицах представлены сглаженные данные о динамике реального денежного довольствия военнослужащих. Реальные значения были подвержены кратковременным подъемам, связанным с очередными корректировками размеров денежного довольствия; однако затем достаточно быстро происходило инфляционное обесценивание доходов. Кстати, последние повышения денежного довольствия также практически ничего не изменили в уровне обеспеченности военнослужащих.

Несмотря на повышение должностных окладов с 1.07.2002 г. и окладов по воинским званиям с 1.01.2003 г., отменены пенсионная надбавка, компенсация за удержание подоходного налога с физических лиц, льготы по оплате жилья и коммунальных услуг. Это в сочетании с реальным уровнем инфляции (многие независимые эксперты считают, что ее реальный уровень в 2002 г. в 1,5 — 2 раза превысил официальные данные и составил 20 — 25%, а начало 2003 г. отмечено повышением тарифов на энергоресурсы на 15 — 20%) вернуло содержание военнослужащих на прежний уровень.

Из графиков на рис. 6 и 7 четко видно влияние кризиса 1998 г. на величину и структуру оборонных расходов по различным направлениям.

Но и при значительно понизившейся величине реального денежного довольствия расходы на содержание личного состава российских Вооруженных Сил продолжают доминировать в общих расходах на национальную оборону. Причем их распределение по регионам связано с большими проблемами, существо которых можно пояснить только на одном примере.

Сейчас нормы довольствия военнослужащих по России везде примерно одинаковы. Но в Москве прожиточный уровень в 1,5 раза, а средняя заработная плата в 3,6 раза выше, чем в среднем по стране. Сейчас средняя московская заработная плата составляет около 16 тысяч рублей, что примерно втрое выше заработной платы среднего военнослужащего. Как думаете, сможет офицер нормально выполнять свои обязанности, если, с одной стороны, для обеспечения семьи ему надо расходовать денег в 1,5 раза больше, чем в среднем по стране, а с другой стороны, есть возможность рядом устроиться на гражданскую работу и зарабатывать гораздо больше? Ответ очевиден. Поэтому сегодня большая часть московских младших и старших офицеров занимается подработкой в различных фирмах на низших должностях (самый распространенный случай — охрана). А ведь это сотрудники аппаратов различных штабов и центральных управлений, т.е. армейская элита.

Для обеспечения эффективной работы органов военного управления необходимо или пересматривать территориальные коэффициенты для учета изменившегося положения, или переводить центральные аппараты Вооруженных Сил из Москвы, например, в тот же С- Петербург. Но как при этом быть с «привязанной» к Москве сложной инфраструктурой? Здесь четкого ответа пока нет. Сравнительный анализ представленных выше показателей обнаруживает интересную особенность, которую можно назвать «китайским феноменом». Действительно, в натуральном выражении оборонные расходы Китая — самые высокие в рассматриваемой группе стран. Уровень обеспеченности ресурсами национальной обороны Китая в натуральном выражении выше, чем у России, Франции и Германии.

С другой стороны, военная нагрузка на экономику Китая — одна из самых низких, а степень милитаризации общества — минимальная. Возможно, сочетание именно этих факторов позволяет Китаю иметь сегодня самую динамичную экономику в мире и самостоятельно обеспечивать свою национальную оборону.

Объяснение этого феномена достаточно очевидно — большая численность населения Китая.

Через 10—15 лет Китай может стать одной из самых значимых в военном отношении стран. И здесь обозначается возможность военно-политического союза России и Китая: по совокупному военному потенциалу они смогут составить конкуренцию не только США, но и основным европейским странам НАТО, особенно в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Тем более, что Россия по-прежнему располагает высоким ракетно-ядерным потенциалом.

Появление подобного нового фактора сдерживания позволило бы повысить стабильность в регионе и во всем мире.

После анализа представленных результатов естественно возникает вопрос о рациональной величине ассигнований, выделяемых на обеспечение деятельности военной организации.

Это — один из основополагающих вопросов национальной безопасности. Основным принципом, определяющим величину расходов на национальную оборону для многих стран мира, является принцип оборонной достаточности.

Экономическая сторона этого принципа заключается в следующем. Оборонные расходы, предполагающие изъятие части ресурсов из гражданского сектора экономики, замедляют темпы его развития. Поэтому с этой точки зрения они должны быть как можно ниже. С другой стороны, величины оборонных расходов не должны быть чрезмерно низкими, иначе за такую «экономию» в будущем придется расплачиваться потерей части национального богатства.

Другими словами, рациональная величина расходов на оборону должна выбираться в результате компромисса между желанием наиболее динамичного развития гражданского сектора экономики и степенью его защиты от военных угроз.

Для получения рационального временного профиля оборонных расходов — т.е. совокупности величин расходов в каждом из последующих государственных бюджетов в пределах горизонта планирования — необходимо располагать результатами долгосрочных прогнозов развития экономики страны и угроз национальной безопасности. В этом случае выбор рационального профиля оборонных расходов можно было бы свести к решению многопараметрической задачи математического программирования. Максимизируемая целевая функция этой задачи — математическое ожидание национального богатства в гражданском секторе экономики, сохраненного от военных угроз.

Однако приходится с сожалением констатировать, что в настоящее время получение достоверной прогнозной информации даже по первому из указанных выше направлений — обобщенным экономическим прогнозам развития страны — представляет серьезную проблему. Коротко данную проблемную ситуацию можно охарактеризовать следующим образом: несмотря на наличие различных вариантов сценарных прогнозов, все правительственные экономические прогнозы за предшествующее десятилетие оказались несостоятельными.

В связи с этим на первом этапе целесообразно поставить более скромную задачу — попытаться оценить рациональную долю оборонных расходов по отношению к величине ВВП страны.

Даже в этой сокращенной постановке проблема остается чрезвычайно важной. Законодатели, во многом ориентируясь именно на значение процента от ВВП на национальную оборону, устанавливают абсолютную величину оборонных расходов: понятно, что проще и спокойнее учесть накопленный отечественный и мировой опыт, чем разбираться в сложных и очень конкретных проблемах национальной безопасности и военного строительства. Тем более, что реальные данные за предшествующие годы известны. Они представлены на рис. 8 (необходимо отметить, что некоторыми аналитиками доля оборонных расходов определяется к величине ВВП за предшествующий год; при этом получается другая величина, завышенная на уровень инфляции в соответствующем году).

На основе применения принципа оборонной достаточности можно разработать методику определения рациональной величины процента (W) оборонных расходов в объеме ВВП страны.

В соответствие с результатами применения этой методики:

Ω = 0,229 х Ln ( v / v m i „ ) χ T/t + 1,812 χ (λ + 0,5 χ μ/100), (1)
где ν = ν / η — величина ВВП, приходящаяся на одного жителя
страны;
η — численность населения страны;
ν,™ — средний прожиточный минимум одного жителя страны;
Τ — среднее время жизни людей;
t — характерный (предполагаемый) промежуток времени между
войнами;
λ — процент военнослужащих и гражданского персонала Вооруженных
Сил в общем количестве жителей страны;
μ — предполагаемый процент изменения численности военнослужащих
и гражданского персонала в плановом периоде.

В соответствии с предлагаемой методикой, обобщенным параметром, учитывающим военные угрозы, является промежуток t времени между войнами. Уточнение значения этой величины должно осуществляться из анализа военно-политической обстановки.

Указанные параметры являются определяющими для оценки величины рационального процента от ВВП, выделяемого на финансирование национальной обороны.

На рис. 9 для разных стран совместно представлены реальные и вычисленные по приведенному выше корреляционному соотношению значения процента от ВВП, выделяемого на национальную оборону. Значения определяющих параметров приняты по данным таблиц 1,2.

Обращает на себя факт хорошего соответствия фактических (темный фон) и вычисленных (светлый фон) значений для всех стран, кроме Германии. Но следует отметить, что именно для Германии разные аналитики дают большой разброс значений величины £1 — от 1% до 1,5%. Так что вычисленные значения находятся в указанном диапазоне.

На рис. 10 представлены результаты оценок величины этого параметра для России при 10-процентном уровне сокращения численности личного состава Вооруженных Сил.

Анализ выражения для рационального процента от ВВП оборонных расходов показывает следующее.

1. Рациональная величина процента оборонных расходов — возрастающая функция уровня жизни населения, который совместно представляется параметрами L n ( v / v m i n ) и Т. Чем выше уровень жизни, тем больше стимулов для обеспечения обороны страны.

2. Если темпы развития экономики велики, то величина (v) возрастает; поэтому для страны с растущей экономикой рационально увеличивать долю оборонных расходов.

3. Одним из ключевых параметров, определяющих уровень оборонных расходов, является прогнозируемый промежуток t времени между войнами. Для России при характерном значении t=10 лет величина W должна составлять около 3,4%. Это примерно на 25% выше величины финансирования национальной обороны в 2001 г.

4. Сопоставление затрат на содержание российской армии с аналогичными затратами для других стран показывает, что для приведения в соответствие структур оборонных расходов целесообразно рассмотреть возможность увеличения денежного довольствия российских военнослужащих и гражданского персонала примерно в 1,5 — 2 раза, т.е. возвратиться на уровень 1991 г.

Следует подчеркнуть, что полученное соотношение имеет характер оценки. Это означает, что, отражая основные особенности, влияющие на рациональный уровень финансирования национальной обороны в условиях оборонной достаточности, оно тем не менее не чувствительно ко многим факторам. Например, не учитываются особенности структуры вооруженных сил в разных странах. Кроме этого, реальные значения расходов на оборону могут быть подвержены различным колебаниям политического свойства. Например, перед очередными выборами высших должностных лиц государств величины расходов на содержание личного состава вооруженных сил, как правило, увеличиваются. Поэтому в интересах разработки более тонких и точных методов и методик необходимо продолжать исследования в этом направлении. Поскольку проблема является одной из системообразующих для обеспечения национальной безопасности страны и государства, она могла бы стать одной из основных для научной деятельности Академии военных наук.

Очень важен вопрос об эффективности использования выделяемых финансовых ресурсов, который имеет помимо обозначенной ранее и другую — целевую — сторону. Существо проблемы в следующем.

При планировании развития и тем более реформы военной организации (а в России «военная реформа» длится уже второй десяток лет) необходимо с максимальной точностью определить основные цели и задачи военного строительства. Они должны следовать из характера угроз национальной безопасности, в частности, — военных угроз, и обеспечивать возможность их парирования. Казалось бы, основные цели развития военной организации должны содержаться в Концепции национальной безопасности (Указ Президента от 10.01.2000 г. № 24) и Военной доктрине Российской Федерации (2000 г.). Эти документы — несекретные, они были опубликованы в открытой печати и широко обсуждались. Нужно взять их, выписать целевые установки и обеспечить их реализацию. Но, оказывается, все не так просто.

Анализ показал, что использовать указанные документы для формулирования задач невозможно.

Для того, чтобы не утомлять читателя подробным пересказом содержания этих документов, приведем лишь окончательный вывод — в них нет практически ничего конкретного, это набор общих фраз, большая часть которых может быть применена не только к России, но и ко многим другим странам, например, к США. Если кто-то из авторов этих документов, считает, что это не так, пусть попробует доказать обратное.

Но есть два исключения:

1. «Российская Федерация должна обладать ядерными силами, способными гарантированно обеспечить нанесение заданного ущерба любому государству — агрессору или коалиции государств в любых условиях обстановки. Вооруженные Силы Российской Федерации боевым составом мирного времени должны быть способны обеспечить надежную защиту страны от воздушного нападения...» (Концепция).

2. «Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях» (Военная доктрина).

Собственно, это все, что конкретно сказано в указанных документах о целях развития военной организации России. И ничего определенного об ожидаемых угрозах.

А теперь, уважаемый читатель, подумайте, как в такой обстановке проводить военную реформу? Попробуйте поставить себя на место министра обороны, его заместителя по вооружению, начальника Генерального штаба. Как, что и в каком направлении реформировать? К какой возможной войне и в каком регионе готовиться? Какое вооружение производить? Чему учить будущих офицеров и как обучать солдат и матросов? Какова должна быть численность Вооруженных Сил? Как развивать и экономически поддерживать оборонный сектор экономики?

Внятных, четких ответов нет и быть не может — по ситуации. Поэтому приходится разрабатывать и содержать широкую номенклатуру военной техники на все случаи жизни, иметь вместо одного нескольких заказчиков вооружения, которые по многим вопросам дублируют друг друга. Приходится содержать большую армию, боеспособность которой постоянно снижается. В итоге затраты на национальную оборону существенно возрастают, а эффективность ее не повышается.

Может быть, те, кто разрабатывал концепцию национальной безопасности и военную доктрину, не знали одну простую истину: недостаток определенности в целевых установках также разрушительно действует на систему, как недостаток ресурсов, выделяемых на ее функционирование. В данном случае дефицит целеопределенности приводит к тому, что деньги расходуются на второстепенные направления, снижая динамику развития важных направлений, а также гражданского сектора. И не надо спрашивать, какие это второстепенные направления, — они обязательно существуют, хотя бы потому, что не указаны направления приоритетные.

Известно, что любая сложная система, у которой отсутствуют внешние ориентиры развития, рано или поздно замыкается и формирует эти ориентиры сама для себя. Они, как правило, не соответствуют целям развития окружающей надсистемы, в данном случае — гражданского общества. Поэтому неизбежно возникают противоречия, которые разрушают и систему, и надсистему. Наиболее опасен случай, когда такой замкнутой системой становятся Вооруженные Силы, обладающие всем набором средств поражения. Как, по каким тенденциям или параметрам Президент, законодатели, премьер-министр смогут проконтролировать Вооруженные Силы, если эти тенденции и параметры не указаны в основных документах?

В отсутствие стратегических ориентиров по развитию страны и государства авторы концепции и военной доктрины, как люди военные и дисциплинированные, выполнили поставленную им задачу — как смогли, сформировали оба этих документа. Хочется надеяться, что сами разработчики отчетливо понимают их роль и место. Но если попытаться найти корни проблем российских Вооруженных Сил, то они находятся не в самих Вооруженных Силах, а в вышестоящих политических структурах.

Можно говорить о недостаточности амбиций при определении перспектив экономического роста страны, но прежде целесообразно определиться с эффективностью расходов, в частности, расходов на национальную оборону, которые сегодня составляют шестую часть федерального бюджета. Понятно, что их следует увеличивать, но следует и более четко определить, на какие цели их потом направлять. Без такого анализа ничего, кроме проблем в будущем, мы не получим. Представьте, что у вас в семье значительная часть бюджета постоянно уходит неизвестно куда, а вам взамен остаются только расплывчатые фразы о необходимости повышения безопасности. Причем, непонятно от кого и каким образом. Как вы на это будете реагировать? Пора понять простую вещь: военная реформа — это не начальная, а следующая фаза — нельзя телегу ставить впереди лошади. Сначала нужно определиться с целями и задачами. И, по возможности, — максимально конкретно, а не в общем и сглаженном виде. Иначе перекосы развития военной организации будут и дальше развиваться, все более уменьшая возможность их устранения.

Хотелось бы, чтобы после всего прочитанного читатель увидел и сделал следующие выводы.

1. Уровень военных расходов за последнее десятилетие, хотя и был недостаточным, но позволил России остаться в числе наиболее значимых в военном отношении стран мира.

2. В первую очередь нам следует определиться со стратегическими целями военной реформы, которые в свою очередь должны вытекать из стратегических ориентиров развития страны и государства. Эти цели должны определить приоритетные направления развития оборонного сектора экономики.

3. Целесообразно увеличить не менее чем на 25 — 30% расходы на национальную оборону, обеспечив в первую очередь финансирование уже запланированных мероприятий по сокращению численности Вооруженных Сил и повышению денежного довольствия оставшихся военнослужащих.

4. В России ресурсы на военную реформу (и не только на нее) есть. Надо только захотеть их получить. Назовем только два очевидных источника — снижение утечки капитала и природно-ресурсная рента.

5. Во внешнеполитической области необходимо продолжить поиск стратегического военного союзника для создания основы новой системы международной безопасности. Подумайте, где у России может быть военный союзник: на севере, северо- западе западе, юго-западе и т.д. по всем направлениям? Если посмотреть на географическую карту, можно таким несложным способом, немного поразмыслив, прийти к выводу: на юге и юго-востоке.

Литература

Рогов С. Россия в системе глобальной экономики на пороге XXI в. //Проблемы теории и практики управления 2000. № 1.
Хлынов В. Формы и методы экономического стимулирования труда на предприятиях Японии. //Проблемы теории и практики управления. 1998. № 2.
Ситников А. Формируется ли «средний класс»? М.: Финансы и статистика, 1999.
Социально-экономическое положение России. М.: Государственный комитет РФ по статистике, 2001.
Справочный материал «Вооруженные силы зарубежных стран» //Зарубежное военное обозрение. 2001.
Статистика рынка товаров и услуг. Под редакцией Беляевского И.К. М.: «Финансы и статистика», 1997.

Вперед
Содержание
Назад

Copyright © 1998-2025 Центральный Военно-Морской Портал. Использование материалов портала разрешено только при условии указания источника: при публикации в Интернете необходимо размещение прямой гипертекстовой ссылки, не запрещенной к индексированию для хотя бы одной из поисковых систем: Google, Yandex; при публикации вне Интернета - указание адреса сайта. Редакция портала, его концепция и условия сотрудничества. Сайт создан компанией ProLabs. English version.