Глава 1. Корабельная Фанагория

Текст: В.В. Дугинец. Корабельная фанагория

Его мощное туловище с приличным трудовым мозолем, обтянутое потертой тужуркой с поломанными погонами капитана 2 ранга на плечах, да еще усердно посыпанной сигаретным пеплом и перхотью, создавало впечатление о тесноте окружающего его пространства. А свой путь в этом пространстве он везде помечал сопровождаемым его облаком дыма вонючих болгарских сигарет.

Да! Смолил он эту болгарскую гадость отчаянно. Ну, а если уж в море начиналась заваруха по поиску или атаке подводной лодки, то он, по-моему, вообще не вынимал свою соску изо рта.

Вот только позорную комдивскую уставную фуражку, которую он, не стесняясь своего положения, носил на голове, я на его месте давно бы выбросил за борт. Такой писсуар на его голове выглядел явно не по рангу. Самым безобидным ругательством комдива и погонялом для подчиненных было выражение: 'Ну, вы и фанагорийцы!' или 'Ты, что фанагориец, что ли?'

При этом в произношении последней фразы он четко делал ударение на букву 'ч', что заметно подчеркивало его литературный язык в обращении с людьми.

Хорошо иметь собственного деда-историка, который в детстве успел тебе наговорить столько всяких мифов и легенд и не только про Одиссея с Пенелопой, но и о других почетных греках и римлянах, да и про фанагорийцев тоже. Поэтому еще тогда я усвоил себе, что Фанагория в те далекие века до новой эры находилась на Таманском полуострове и была процветающим греческим городом-колонией. Фанагория, по моим понятиям была прекрасной и богатой, отчего многие завоеватели ложили на нее свой алчный глаз обычных грабителей.

Здесь, впервые услышав от комдива это сравнение нерадивых недотеп- офицеров с жителями древнего города, мне был не совсем понятен смысл комдивских 'фанагорийцев'. И только потом, когда я несколько раз на собственной шкуре испытал это греческое погоняло, я сообразил, что, очевидно, Михневич под 'фанагорийцами' имел в виду феакийцев. Был когда-то такой мифический народ блаженных корабелов, проживающий на острове Схерия (Керкира или Корфу). Выходит, по-комдивски, фанагориец - блаженный мореход, а попросту говоря ненормальный моряк.

Но раз Батька сказал фанагориец, то значит фанагориец.

Виталий Адамович, как человек неравнодушный к приличной и здоровой пище, всегда выбирал себе корабль с хорошим по качеству питанием и толковым корабельным коком. Любимым его блюдом на второе были котлеты с картофельным пюре.

За свою многолетнюю службу комдив настолько натренировал свой нюх, что по запаху, исходящему от корабельных камбузов, даже стоящих парами кораблей, он безошибочно определял не только котлеты, но и правильные составляющие компоненты самого сложного мясного фарша.

Корабли дивизиона у стенки стояли все одинаковые, словно близнецы-братья, но только люди на них служили совсем даже не похожие на братьев. Да и запахи из открытых иллюминаторов камбузов в предобеденное время у каждого витали свои, тоже не похожие друг на друга.

Поэтому комдив, проходя мимо кораблей, делал глубокие заборы воздуха через раздутые ноздри и молниеносно анализировал запахи. Его газоанализатор работал всегда исправно и уж в таких вещах он практически почти никогда не ошибался.

На нашем корабле Кличугин сам лично всегда контролировал нашего кока Хакимова и начпрода Ваньку Довганя. Чуть что не так, он нещадно драл их, настраивая на приготовление вкусной и полезной пищи для личного состава. Видимо из-за такого повседневного контроля наш кок проявлял чудеса кулинарии и изворотливости и из обычных продуктов флотского рациона всегда готовил приличную еду.

Об отдельном камбузе для офицерского состава на махоньком корабле и мечтать не приходилось, поэтому все, начиная от комдива и до матроса, питались из одного котла.

Как только наш корабль стоял у стенки Михневич без всяких стеснений и угрызений совести взгромождался на командирское кресло в кают-компании и возглавлял прием пищи офицерского и мичманского состава. Мест за столом в кают-компании было всего только 6 и поэтому приходилось обедать в две смены.

Сегодня на обед у нас как раз было картофельное пюре с котлетами. Хакимов каким-то своим татарским чутьем делал фарш правильно, отчего котлеты всегда получались очень уж вкусными и немалых размеров, что особо уважал комдив. Поэтому, само собой разумеется, мы ждали на обед Михневича.

Дивизионный минер старший лейтенант Серега Денисюк всегда входил в основной костяк фанагорийцев, приближенных к батьке и ублажающих его в послеобеденную партию домино.

Денисюк был тоже здоровый малый своей форменной фактурой, да и шайба у него была, дай боже, под стать самому Михневичу.

Серега завалился ко мне в каюту, как к себе домой, даже без стука. Он считал, что такие тонкости этикета здесь совсем необязательны, я ведь всего лишь его подчиненный по своей минерской специальности.

-Дугинец, привет! Это твоя такая красивая фуражка? - обратил он внимание на мою шитую в Питере фуражку, лежащую на верхней койке.

Он, не спрашивая моего согласия, напялил ее на свою крутую макушку, но картуз оказался намного маловат для серегиного калгана. -Хороша!!! - любовался собой перед зеркалом мой начальник.

Прозвенело 4 звонка корабельной сигнализации, это означало, что на борт поднимается комдив, и все сразу пошли забивать места у стола.

Комдив прогрохотал по трапу офицерского отсека и своей огромной фигурой, как поршень насоса в узкости коридора, вытолкал впереди себя облако сигаретного дыма, а за ним ворвался сам в кают-компанию, на ходу бормоча прибаутки насчет котлет по-киевски.

- Приятного аппетита! - произнес Михневич, громоздясь на командирское кресло.

Обед начался чинно и благородно, и все двигали челюстями и ложками в такт аналогичным движениям комдива. Однако Батька по каким-то врожденным качествам всегда работал своей ложкой несколько чаще, чем обычный едок кают-компании, и к финишу он приходил первым.

- Дугинец, ты, где свою фуражку шил? Уж очень лихая у тебя фура, - нарушил сосредоточенное на еде молчание за столом Денисюк.

- Это еще в Ленинграде... Там один старый еврейчик шьет на заказ, живет на улице Чехова. Мы у него перед выпуском всем классом пошили себе фуражки. И совсем недорого, - не обращая внимания ни на чью реакцию, ответил я на Серегин вопрос.

- Надо бы себе тоже заказать такую! - размечтался вслух Денисюк. - Ты когда в отпуск в Питер поедешь?

- Как отпустят, так сразу, - шутя, парировал я.

Я сидел за столом на диване рядом с комдивом и вдруг случайно заметил в комдивском стакане с компотом из сухофруктов приличной упитанности рыжего таракана. Погибшее мученической смертью в камбузном котле насекомое, если к нему не приглядываться, вполне сходило за ржавый шматок груши или яблока.

Комдив быстро разобрался с увесистой любимой котлетой и поднял свой стакан с компотом.

Ну, думаю... Сейчас, сглотнет и проглотит рыжую тварь, не разжевывая. Но, не на того напали.

Михневич, кроме своей удивительно тонкой хеморецепции человеческого обоняния, обладал и острым глазом. Он моментально разглядел замаскированного под сухофрукт усатого 'стасика' и, не изображая на лице отвратительных гримас, но достаточно интеллигентно и виртуозно, аккуратно ноготком мизинчика извлек партизана из своего компота и стряхнул его на пол.

- Ну, Дугинец! Развел тут тараканов, не пройти и не проехать, - при этой фразе он смачно крякнул, в два глотка опустошив стакан.

Я краснел от таких комплиментов в свой адрес, но помалкивал и возмущался только в душе.

- Ну, батька и жрать здоров! - невольно вырвалась крамольная мысль. - Даже не поморщился, извлекая таракана из собственного запивона. При чем только здесь я? Тараканы тысячами интенсивно плодились и размножались и полтора месяца назад, еще до моего прихода, а за состояние камбуза отвечает помощник.

- Надо бы Стояченко как следует отодрать за эту антисанитарию на кораблях, - мечтательно, но с долей оптимизма произнес старший начальник.

- Ни хрена доктор не занимается вопросами дератизации и дезинфекции. Скоро эта скотина по столам, как лошади по ипподрому, начнет скакать, - сделал вывод из всего этого комдив.

Настроение у него нисколько не пострадало из-за таких мелочей и он, поковыривая в прокуренных зубах спичинкой, стал ждать окончания обеда. - Ну, фанагорийцы! Как!? Есть желающие забить морского козла после обеда? - сытно потягиваясь, бросил вызов козлятникам искушенный в этих делах игрок.

Я обычно такие побоища обходил стороной и только собрался после обеда по морскому обычаю придавить на койке, как в каюту влетел Денисюк.

- Все, Дугинец, крантец твоей карьере, - еле сдерживая свой смех, произнес Серега.

- Не понял. А что случилось? Ты про таракана? Она у меня еще толком и не начиналась. Карьера эта. Так в чем дело? - несколько удивился я словам своего начальника.

- Как только ты сказал про старого еврея, который шапки шьет, комдив сразу погрустнел и сунулся поближе к своей тарелке.

- А при чем тут старый еврей и комдив? - недоуменно выспрашивал я у Денисюка непонятное мне сравнение.

- Ты чего святошей прикидываешься? Комдив у нас тоже еврей, - выдал откровение для меня Серега.

- Ну и что? Я же про него ничего не говорил. Да и какая мне разница еврей он или белорус, - пытался защищаться я.

- Ты в следующий раз при нем про евреев осторожнее... У нас тут целая синагога собралась: комдив, Кожухарь, Стояченко, - выдавал тайны 109 дивизиона Денисюк.

- И Альбертик, и Владимир Давыдович тоже! Я-то думал, что он настоящий хохол. Он сам как начнет поливать сальные анекдоты про евреев, никогда не подумаешь, что он про своих так садит.

- Ну, ладно, хрен с ними с евреями. Комдив тоже хочет заказать себе черную фуражку 60-го размера. Он по такому случаю даже согласился тебя отпустить на свободу в Питер, к жене, - обрадовал меня в конце своих националистических нравоучений Денисюк.

При слове 'свобода' у меня пробежал легкий озноб возбуждения, и сон отодвинулся на второй план. С трудом верилось, но очень хотелось после столь длительной корабельной отсидки и сплошного железа вокруг себя, получить хотя бы несколько дней этой самой свободы для встречи со своей женой.

А пока, вместо забрезживших впереди нескольких дней свободы меня снова упекли на неделю в дежурный КПУГ, но только на МПК-25, где временно отсутствовал командир БЧ-2-3.

Слынько Ю.Н. (в центре) его зам Кастыра и штурман Гребенюк В. на параде в День ВМФ 1973 год

Когда я прибыл на этот корабль заступать в дежурство, его командир, целый капитан 3 ранга Слынько Юрий Николаевич, четко поставил мне задачи и определил местом жительства каюту на моем родном корабле. Чем он это мотивировал, Слынь мне лично не объяснял, но корабли стояли у причала парой впереди нашего, и моя готовность позволяла вовремя прибежать на его корабль по тревоге. Если мне сообщат об этой тревоге.

Это был странный товарищ. Мне его внешность напоминала с детства сложившийся образ украинского недораскулаченного скрягу-кулака 30-х годов.

Суетливый и несколько дерганный он никак не соответствовал своей внешности толстячка-добрячка. Его округлая и щекастая голова, оканчивающаяся снизу широким массивным подбородком, слегка выдвинутым вперед, а на своей вершине была прикрыта реденькими остатками былой растительности. А блестевший блин лица дополнял крупный, мясистый курносый нос, заканчивающийся сооружением похожим на задранный носок деревенского лаптя. Его уже немолодой возраст подчеркивался выпирающим над брюками сытным брюшком, а сами короткие брюки, едва доставая до голенищ ботинок, свидетельствовали о старорежимном воспитании своего носителя. С виду простое лицо дополнялось маленькими хитренькими и бегающими поросячьими глазками, которые сверкали в обрамлении белесых ресниц из-под редких русых бровей. Ох, и не прост был этот мужичок, несмотря на простоватую внешность. Вот его-то по внешности вполне можно сравнивать с капитаном Врунгелем.

Касилов Сергей с вахтенным у трапа матросом Отт Л. и корабельным коком матросом Свириденко

Мне его корабль показался каким-то странным. Это был один из самых 'бегающих' кораблей в дивизионе, но при этом из всего штатного состава было только 3 офицера. Поэтому, когда корабль заступал в боевое дежурство, то все вакантные дыры прикрывались прикомандированными 'бычками' с других кораблей.

А какому нормальному фанагорийцу придет на ум лишнюю неделю изображать боевую готовность на чужом корабле за того парня, которого пока нет, если сам только что сменился со своим кораблем из дежурства. Из дежурства в дежурство.

На 25-ом один только лейтенант-трехлетчик в должности командира БЧ-4 - начальника РТС Серега Косилов с раскосыми монгольскими очами исполнял еще и должности помощника командира, штурмана, а заодно артиллериста и минера.

Этот подвижный, как живчик, но спокойный и рассудительный универсальный кадр с круглым восточным лицом и объемистыми щеками, которые своими округлостями прикрывали маленькие уши, удивительно плотно прижатые к голове, один заменял сразу трех офицеров. Серегина красивая фуражка с шитым крабом смотрелась на его мордатом образе, как знаменитая фуражечка лейтенанта Шмидта из Военно-морского музея Ленинграда.

Не повезло Сереге в жизни по-крупному. Его ромбик на кителе означал высшее образование, которое он получил в Кораблестроительном институте, а работал в какой-то конторе г. Кишинева, которая разрабатывала флотские гидроакустические системы.

А жена его - подлюга была главным инженером на ткацкой фабрике и отыскала себе крутого любовника. А чтобы Серега ей не мешал, она уговорила военкома, и тот отправил Касилова в лейтенанты-трехлетчики служить Родине на Балтийском флоте. Это в его-то годы, в 29 лет, когда по закону у нас предельный возраст призыва составлял 28.

И, несмотря, на то, что был призван всего на 3 года, Серега никогда не косил и от дополнительных обязанностей, которые на него вешали по службе. Ему бы поручили, он и все остальные должности потянул со своим характером.

Нехватку кадров на корабле дополнял механик лейтенант и тоже Серега Гармата со своим знаменитым старшиной турбомоторной команды мичманом Максимовым В.Г.

Если Гармата был неприметным, щуплым и даже заморенным на вид лейтенантом, служившим уже второй год у Слынько, с вечно умным озабоченным своими механическими неурядицами остроносым лицом, то его подчиненный мичман был настоящей ходячей реликвией всего дивизиона. Этот седой и всегда хмурый, с насупленными бровями старшина команды, важно с достоинством шлепающий по причалам в своей затертой механическими годами форме и обычно с полиэтиленовой канистрой для технических жидкостей в руках, как мне казалось, завышал себе цену. Суровый вид Виктора Григорьевича с его неприступной внешностью и пристальным взглядом вприщур всегда вызывал у меня негативные ассоциации, что это вовсе не механик, а хитрющий крейсерский боцманюга.

Механик МПК-25 лейтенант Гармата Сергей

На всем дивизионе было всего три таких ветерана войны: Максимов, старшина минно-торпедной команды с МПК-98 мичман Корж и дивизионный химик мичман Зиновьев. Но, по-моему, именно Максимов мог дать фору любому лейтенанту, несмотря на то, что уже успел повоевать и освободить Варшаву.

Ходили упорные слухи о его бурном хулиганском прошлом, но кроме настырности и наглости от этого прошлого уже ничего не осталось. В лихие деревенские годы своей юности и начала войны Максимов своим поведением держал в страхе всю деревню. Уж чем и каким местом он смог так досадить местным девкам и своим односельчанам, но вся деревня поднялась на дыбы и всем миром упросила председателя сельсовета отправить этого будорагу досрочно в армию в большой надежде, что там ему в боевой обстановке, возможно, вправят мозги на место. Вот и попал Максимов сначала в Кронштадт, а оттуда на фронт.

Оглавление

Читать далее

Предисловие
Глава 1. Корабельная Фанагория
Глава 2. Дом уже не корабль
Глава 3. Три адмирала и Цусима
Глава 4. Железяка
Глава 5. Штабной
Глава 6. Тут уж не до шуток!

Copyright © 1998-2025 Центральный Военно-Морской Портал. Использование материалов портала разрешено только при условии указания источника: при публикации в Интернете необходимо размещение прямой гипертекстовой ссылки, не запрещенной к индексированию для хотя бы одной из поисковых систем: Google, Yandex; при публикации вне Интернета - указание адреса сайта. Редакция портала, его концепция и условия сотрудничества. Сайт создан компанией ProLabs. English version.