Глава 5. Штабной

Текст: В.В. Дугинец. "Корабельная фанагория"

В начале января 1974 года наш эрудит и выдающийся игрок шеш-беша Гоголинский тихо и без всякой помпы убыл на должность начальника штаба 57 дивизиона СКРов, где он одновременно исполнял еще и должность дивизионного штурмана. А штурманом нашего дивизиона был назначен старший лейтенант Осипов Илья. Понятно, что Гога ушел на новую должность в погоне за следующим офицерским званием капитана 3 ранга.

Но, по-моему, лучше бы не уходил. Так как уже через два месяца он неожиданно прославился на весь военно-морской флот.

СКРы пр.50, а проще 'полтинники' - эти старые паровые колымаги с устаревшей акустикой 'Пегас-2м' уже отживали свой век. Вообще-то эти корабли были одной из самых удачных конструкций наших корабелов за послевоенное время, показавших при сравнительно небольшом водоизмещении в 1300 тонн неплохие маневренные качества, мореходность и ударную мощь своей артиллерии. Но коли на борту установлено и противолодочное вооружение, состоящее из двух реактивных бомбовых установок РБУ-2500, трехтрубного торпедного аппарата и 4-х бомбометов БМБ-2, то они по своей классификации считались тоже противолодочными кораблями. А коли противолодочные, то были обязаны выполнять все поставленные противолодочные задачи, определенные в 'Наставлении противолодочным кораблям' в полном объеме.

Командиры СКРов постоянно менялись из-за подарков, преподнесенных своими подчиненными матросами или из-за других происшествий с оружием или боеприпасами. Да и вообще служба на этих кораблях была тяжелой из-за большого экипажа и постоянных выходов в море и на боевую службу в проливную зону и еще дальше. Но зато с этих кораблей проще было продвинуться по службе и уйти на повышение или более современный корабль.

'Полтинники' в торжественном убранстве

Когда в море на поиск подводной лодки уходила КПУГ их 3-х СКРов, то начальники всех рангов и званий в руководстве военно-морской базы, а уж тем более оперативная служба, застывали в напряженном ожидании очередного ЧП.

То они через свои дырявые в хлам экономайзеры или изношенные распаявшиеся водогрейные трубки котлов, которые и так-то уже были заглушены на 40% или намертво забиты карбонатами, упустят котельную воду, то сам котел полетит от своей старости, то еще какие-нибудь механизмы выйдут из строя. Опреснители для получения котельной воды практически на всех кораблях не работали из-за своей ветхости.

В общем, потеря котельной воды приравнивалась к потере хода корабля. А без хода это уже не корабль, а баржа. И только шапки дыма, из которых радиоактивными осадками выпадали крупинки сажи на все движимое и недвижимое на корабле и стенке, придавали угрожающий вид старомодным развалинам.

В общем, все ждали, что будет на этом выходе и готовились к худшему. Под вечер 27 февраля два СКРа 'Туман' и '14-й' общими усилиями флагманского механика и руководства бригады вытолкали в море за ворота аванпорта на отработку задач совместно с подводной лодкой 14 эскадры. Вытолкали и все напряглись в томительном ожидании нехороших вестей с моря.

Сторожевой корабль проекта 50, СКР 'Туман'

Командир 'Тумана' капитан 3 ранга Попов Юрий, в недавнем прошлом командир нашего МПК-23, был в отпуске и вместо него, естественно на выход отправили Гоголинского, как грамотного штурмана и начальника штаба дивизиона.

Комдив Голубович держал свой флаг со своим походным штабом на СКР- 14, с ним в море вышел флагманский штурман бригады капитан-лейтенант Куленко Олег и представитель штаба бригады подводников Иваненко. Все были полны надежд отработать задачу, а подводники провести стрельбу по каравану судов, имитировать которые должны были эти два корабля.

В дальнем глубоководном полигоне Л-32 два корабля под чутким руководством Голубовича бороздили его просторы в строю кильватера с выполнением нудного противолодочного зигзага, чтобы противодействовать скорой атаке подводной лодке своими торпедами. Акустики безуспешно прощупывали горизонт своими 'Пегасами' в глубокой уверенности, что отыщут эту 'иголку в стогу сена' своими допотопными подкильными станциями, которые уже давно было пора выбрасывать на свалку гидроакустической истории. Хоть и гидрология была благоприятной для работы с лодкой, но ничего не клеилось и не получалось.

Уж ранняя февральская ночь опустила свою ночную штору на театр действий над водой, но контакта как не было, так и нет, и все в надежде ждали чудес от своих акустиков.

Лодка, согласно плановой таблице на учение, после 00 часов должна была выполнять торпедную стрельбу практической торпедой по кораблям, как по конвою вражеских судов и ей тоже позарез нужен был свой контакт хотя бы с одним из кораблей.

Эта бессмысленная толчея воды в совместном маневрировании утомляли своей монотонностью и однообразием, поскольку нужно было постоянно удерживать свое место в строю за флагманом.

Вахтенный офицер лейтенант-минер Смирнов Ю. достаивал свою вахту и уже подустал от осточертевших вопросов в эфире: 'Э-оборотное, раздел вопрос?', и постоянной сутолоки на ходовом мостике, создаваемой замполитом лейтенантом Рудым, пытающимся вдохновить народ своими объявлениями по трансляции, да и штурманом, роль которого зачастую вместе со штатным лейтенантом Смирновым №2 исправно исполнял сам Гоголинский.

'Э-оборотное, раздел вопрос?'

Этот риторический вопрос интересовал всех, но он так безрезультатно повисал в сумерках, потому что ответа на него никто не знал и у Смирнова на него был только один стандартный ответ:

'Э-оборотное до половины'.

В привычной суете корабля на походе полночь подкралась совсем незаметно, и лейтенантская вахта подошла к концу, да и сменщик уже прибыл - лейтенант Щетинин Евгений он же командир БЧ-4 - РТС.

'Лейтенант Смирнов вахту сдал!'

'Лейтенант Щетинин вахту принял!'

На 'Тумане', куда и в какую БЧ ни сунься - везде служат одни сплошные лейтенанты, кроме командира и механика. Вот уж действительно лейтенантский экипаж попал в Туман.

- Ну, что, Жень, накрылся твой отпуск железным тазом, - съехидничал Юрка, зная, что с сегодняшнего дня Щетинин должен числиться согласно приказа командира корабля в очередном отпуске.

- Хорош издеваться, - уныло ответил Евгений, в душе которого были только ему понятные переживания из-за срывающейся поездки к родителям в родной Питер.

Уже только от этих докладов Юра предвкушал заслуженный отдых и представлял себя на верхней койке в тиши родной каюты, бегом вниз по трапам к родным пенатам.

Не прошло и полчаса, как Голубович сам лично по радио запросил 'Туман': 'Доложите, какое орудие у вас в дежурстве?'

Уж кто - кто, а Голубович-то Роман Павлович знал толк и имел особую непреодолимую тягу к артиллерии и ее готовности к открытию огня.

Это был уникальный комдив, о котором, пожалуй, стоит черкнуть здесь пару строк в виде исключения, но при всей его уникальности все равно не чета нашему Батьке.

Седому капитану 2 ранга было чуточку за сорок, это только на мой взгляд молодого лейтенанта. Ведь в молодости возраст порой оценивается не совсем реально, а только с колокольни своих 25-ти лет.

Это был стройный не по годам офицер, которого еще не посетила проблема 'трудовых мозолей' и излишнего веса.

Внимание к его внешнему виду моментально приковывали ухоженные седеющие усы, плавно переходившие в бороду такого же окраса и занимавшую на лице всю нижнюю часть от левого до правого уха. Его молодцеватый вид и строевая выправка дополнялась хорошо поставленным, но порой ворчливым, командным голосом. Он как вихрь передвигался по своему дивизиону и кораблям, но при этом всегда оставался чист и опрятен.

Седину волос головы сверху прикрывала флотская черная пилотка, которая ярко оттеняла его седое обрамление лица, а кант, сверкающего белизной подворотничка на стоячем воротничке кителя снизу, только подтверждал резкие контрасты белого и черного цветов.

Явно подражая детям адмирала Карла Деница, он, как настоящий подводник, всегда с неким малозаметным форсом носил на руках черные кожаные перчатки, наличие которых в своем гардеробе подчеркивал инстинктивными смеживаниями пальцев рук в обтягивающих их движениях.

В дополнение к описанному мной в нескольких строках лицу вполне соответствовало присвоенная ему на дивизионе партизанская кличка 'Борода'. А за безудержную страсть к артиллерии, которая постоянно приводила к перерасходу артбоезапаса и осветительных сигнальных ракет на кораблях, выделенных на учебный год, привела к тому, что в артотделе тыла базы ему даже присвоили псевдоним 'Бородатого бандита'.

А ведь не зря прицепили такую кличку... Иногда Роман Палыч превращался в заядлого рыбака-браконьера. Любил он иногда похулиганить, ведь в море на своих кораблях он был полновластным хозяином положения и сам себе головой.

Пользуясь своей абсолютной привилегией, он частенько устраивал рыбьи погромы на выходах в море. Благо, что подготовка к рыбалке заключалась в подаче всего лишь двух команд. Минерам зарядить боченок 100- килограммовой бомбы ББ-1 в бомбомет, что раз плюнуть, только команду дай. Вот Голубович и подавал долгожданную команду командиру БЧ-3: 'БМБ-2 боевой бомбой зарядить!'

И летела бомба на 150 метров от корабля, а все в напряжении уже ждали, как она смачно рванет подводные глубины и вывернет на изнанку грунт вперемежку с глушенной рыбой.

Тут же моментально следовала вторая команда:

'Шлюпку к спуску!'

После взрыва корабль ложился на обратный курс, а на корабельную шлюпку как пираты-разбойники, вооруженные сачками взбирались гребцы согласно корабельного расписания. А у каждого порядочного минера на корабле для этого случая всегда был припасен приличный сачок с длинной рукояткой.

Тут уж рыбой можно было снабдить все корабли дивизиона, независимо от результатов социалистического соревнования.

У Голубовича были две непреодолимые страсти, а может быть, их было и больше, поскольку его бравый внешний вид подсказывал, что он и сердцеедом тоже был отменным.

Так вот, первая страсть это понятно - артиллерия. Тут вопросов нет, поскольку и какой же флотский офицер не любит пострелять и не то что из пистолета, а из настоящего орудия калибром 100 мм.

А вот вторая страсть была мне порой непонятна, но вполне приемлема для некоторых типов темперамента, типа холерика. Голубович страстно уважал строевые смотры и парады под чарующие звуки духового оркестра и, как только он слышал этот бальзам барабанного боя, его ноги сами переходили в иноходь строевого мастера и самостоятельно начинали движения, даже на месте.

Комбриг Цейтлин Михаил Моисеевич всячески одобрял и первую, но больше, очевидно вторую страсть Голубовича и доверял ему вместо себя возглавлять парады и шествия бригадного строевого полка на городских праздничных торжествах.

В такие моменты Голубович мгновенно преображался, в его глазах появлялся безумный блеск строевой страсти, и он настолько входил в роль верховного главнокомандующего, что ему становилось все равно, как и какой иноходью следует за ним раскоряченный полк матросов, непривычных к равнению и строевому шагу в таких коробках.

Полностью захлестнутый порывом своего строевого оргазма, Голубович страстно рубил асфальт кожей своих подметок и каблуков и с гордо поднятой головой, приложив правую руку в отдании чести, пожирал глазами трибуну адмирала, вокруг которой было немало его воздыхательниц.

Полк Голубовича на марше

На любом выходе кораблей в море комдив непременно, раз или два за поход всегда проверял бдительность дежурных по ПВО орудий и требовал от командиров выполнения строгих нормативов по открытию огня. 'Доложите, какое орудие у вас в дежурстве?'

'Вторая сотка и автомат В-11', - моментально доложил Щетинин, но сразу сообразил, что это ведь не спроста Голубович проявил интерес к дежурству по ПВО.

'Ну, сейчас начнет..., строить козни артиллеристам', - пронеслась первая мысль у Евгения.

'Командиру БЧ-2 на ГКП', - протрубил по трансляции Гога, тоже прекрасно понимающий, чем кончаются такие вопросы своего начальника. Заспанный и опухший на мостик влетел главный артиллерист Гера Стецурин и с немым вопросом уставился на Гоголинского.

- Лейтенант, быстро готовь свою пищаль к стрельбе, готовность номер один к открытию огня, - ошарашил командир своего недоспавшего бычка.

- Есть! Куда стрелять будем? - вылетел неуместный вопрос у заторможенного Геры.

- Бегом, к дежурному орудию! - уже рявкнул Гога. - Куда стрелять будем? В воздух...

Через минуту огонек сигнальной ракеты пулей прочертил темноту неба и, кажущийся в кромешной тьме огромной луной, впереди по курсовому 30° левого борта повис огонь осветительной ракеты.

'Цель воздушная курсовой 30 левого борта, угол места 70. Открыть огонь', - среагировал на светящуюся в небе ракету Гоголинский и дал добро на открытие огня.

Удивительно, но орудие моментально по команде рявкнуло своим приподнятым хоботом и об палубу лязгнула стреляная гильза, выскочившая из казенника. А вслед за выпущенным снарядом главного калибра ночь прочертили трассы снарядов, выпущенных из автомата. Трассы прошили светящийся огонь, но ракета продолжала медленно планировать на своем парашютном шелке, ритмично раскачиваясь из стороны в сторону. 'Лодка должна по нам произвести торпедный залп. Всем искать торпеду. Первому обнаружившему, 10 суток отпуска', - торжественно прозвучало в динамике обещание Голубовича, как видно вполне удовлетворенного стрельбой по воздушному ночному истребителю.

Иначе бы, оттуда неслось другое содержание и совершенно в другой интонации.

Вдруг на горизонте сам Щетинин и его сигнальщик обнаружили светящуюся точку огня. Огонь мерцал, и создавалась полная иллюзия светового прибора торпеды, раскачивающейся на волнах морской поверхности.

'Подходить к торпеде, и приготовится к выборке торпеды на борт, - дал распоряжение Гоголинский, успокоенный положительным ходом событий. Корабль на среднем ходу начал сближение со светящимся объектом, подозрительно низко сидящим в воде, в расчете подойти к торпеде левым бортом, чтобы взять торпеду грузовой стрелой на борт.

'Акустикам, прослушивать в ШП торпедный стукач на траверзе левого борта', - направлял Щетинин своих слухачей подводного горизонта на истинный путь.

И вдруг в тишине ходового мостика небесным громом раздался доклад из рубки акустиков:

'Станция вышла из строя, сейчас будем искать неисправность'.

- Щетинин, у вас там все не как у людей, все через 'живете'. Сейчас лодка должна всплывать, а у вас станция полетела... Делай что-нибудь, чего стоишь? - повышая голос на вахтенного офицера, разозлился Гоголинский.

Всех насторожил странный доклад сигнальщика:v 'Слева 70 вижу ходовые огни маломореходного судна, похоже что к нам приближается шлюпка'.

Евгений, удивленный таким странным докладом матроса, сам посмотрел в указанном направлении. Действительно совсем низко в воде ясно были видны бортовые огни. Красный и зеленый огни довершались сверху белым топовым огоньком и сидели они так низко над водой, что в темноте казалось, будто бы они выглядывают и парят в пространстве прямо из-под воды.

- Думай, что несешь... какая шлюпка. Мы в 60 милях он берега, - взорвался Гога, совсем раздосадованный выходом из строя гидроакустической станции.

А меж тем Смирнов через кают-компанию, где успел с устатку попить горячего чайку и покурить, ворвался в свою каюту, где на нижней койке уже мирно посапывал Стецурин, успевший на отлично выполнить внезапную стрельбу по воздушному агрессору.

Оглавление

Читать далее

Предисловие
Глава 1. Корабельная Фанагория
Глава 2. Дом уже не корабль
Глава 3. Три адмирала и Цусима
Глава 4. Железяка
Глава 5. Штабной
Глава 6. Тут уж не до шуток!

Copyright © 1998-2025 Центральный Военно-Морской Портал. Использование материалов портала разрешено только при условии указания источника: при публикации в Интернете необходимо размещение прямой гипертекстовой ссылки, не запрещенной к индексированию для хотя бы одной из поисковых систем: Google, Yandex; при публикации вне Интернета - указание адреса сайта. Редакция портала, его концепция и условия сотрудничества. Сайт создан компанией ProLabs. English version.