Когда подводная лодка уходила на много месяцев на боевую службу в Атлантику, командир брал с собой книги о животных. Особенно он любил читать о собаках, этих самых верных, самых преданных друзьях человека. Забывая о боевых делах, командир наслаждался подробностями жизни любимых животных. Это был для него самый лучший отдых. Сегодня Алексей Иванович Игольников, молодой командир атомного ракетоносца, с волнением открыл новую книгу и «оказался» на перевале
«Альпийские горы в центре Западной Европы охватывают Швейцарию, Италию, Францию. Трудны и опасны горные перевалы. Особенно сложен Большой Сен-Бернар - перевал в западной части Апеннинских Альп, на границе Швейцарии и Италии. Высота его почти 2500 метров. В горах все опасно - снег, ледяной ветер, снежные лавины, метель, даже летом возникающая мгновенно. Беда путнику, застигнутому непогодой. Сотни людей погибли в средние века в горах, не преодолев перевал Сен-Бернар.
Это не могло не беспокоить гордых альпийцев, населявших эти края. Сначала благородные люди построили возле опасного перевала монастырь, давая странникам приют, тепло, ночлег. Но люди продолжали гибнуть, особенно ночью, сбившись с пути, утопая в снегах, во время снежных бурь. Им никто не мог помочь. И тогда одного из монахов осенило: почему бы не использовать собак, этих лучших друзей человека. Собака-спасатель должна быть мощной, сильной, выносливой, уметь долго бегать, прыгать, плавать. И главное, находить и спасать людей, попавших в беду. За основу взяли азиатских догообразных собак, завезли в Европу и начали методично скрещивать с местными собаками. Селекция - это тяжелый, кропотливый, каждодневный труд. Но он оправдал себя. Через несколько десятилетий была выведена прекрасная собака-спасатель. Крупная, почти в метр высотой, с большой головой, с мощной пастью с 42 белоснежными зубами. Мозг развит, что дает возможность хорошо дрессировать собак с самыми разнообразными целями. По характеру спокойная, как правило, лохматая, белая с рыжими или серыми пятнами. По названию монастыря их назвали сенбернарами. После метелей или просто к ночи собак выпускали за ворота монастыря. На спине у каждой были привязаны одеяло, пакет с едой. Собаки пробегали десятки километров, разыскивая засыпанных снегом, сбившихся с дороги путников. Мощными лапами собаки раскапывали несчастных, зубами за одежду вытаскивали их из снежного плена. Теплым языком очищали лица, дыханием и теплом своего тела согревали озябших путников. Они спасли тысячи жизней. Честь и слава этим благородным собакам!..»
В этот момент командира вызвали в центральный пост, гидроакустик обнаружил шумы иностранной подводной лодки. Алексей Иванович с перевала Сен-Бернар вновь оказался в центре Атлантики...
Когда подводник капитан 1 ранга Алексей Иванович Игольников был назначен начальником испытательного полигона в Крыму, на Черном море, ему захотелось вернуться на Север к «нашим вечно полярным снегам». Тысячи больших и малых проблем пришлось решать ему, профессиональному подводнику, на берегу. Из больших проблем, за что сильно наказывали, были: подсобное хозяйство, шестимесячная командировка морских офицеров на целину на уборку урожая и пионерский лагерь военно-морской базы.
Если со свиньями и коровами через год-два стало более-менее понятно, то командирование моряков на полгода на целину участвовать в битве за урожай вместо проведения испытаний новой корабельной техники никак не укладывалось в сознании флотского командира. Моряк обязан работать на море, а не в казахстанских степях! Смелый и решительный молодой командир дважды обращался с предложениями к местным адмиралам, ему дважды оказывали помощь в приказе, чтобы осознал важность государственной проблемы, объявив оба раза неполное служебное соответствие. В конце концов Алексей Иванович собрал офицеров и сказал: «Кто не хочет ездить на целину, пишите рапорта с просьбой перевести на Северный флот. Я бессилен что-либо сделать. Это система, а с системой бороться невозможно». По его приказанию был разработан график на пять лет вперед, и каждый офицер знал заранее, когда он будет отлучен от дома на шесть месяцев. А рапортов о переводе на Север так никто и не подал!
С началом весны каждый год решали еще одну важную проблему - подготовка к открытию пионерского лагеря военно-морской базы. На берегу бухты Коктебель, у подножия вулкана Кара-Даг, были жалкие строения, которые к лету надо было оживить, чтобы там могли жить дети в две смены. Все воинские части выделяли туда матросов, технику, сварочные агрегаты, металл, трубы и т.п. Военная машина медленно раскручивала маховик, и вот, наконец, за неделю до приема лагеря комиссией начинался аврал. Начальники дневали и ночевали там, оттуда же руководили испытаниями, ибо их никто не отменял. Наконец, строгая комиссия после третьего захода принимала лагерь, все получали «фитили и шишки», и начинался лагерный сбор.
Алексей Игольников, раз уж столько сил потрачено на лагерь, по настойчивой просьбе жены записал своих детей на вторую смену, на июль. Жара в это время в Крыму невыносимая. Днем 36 градусов. На флотских ботинках плавится гуталин. Майка и кремовая рубашка постоянно мокрые. Ночью градусов 30. Дышать нечем. Воздух как будто застыл, ни ветерка. Только мощно трещат цикады. Детям в лагере нравилось. Через неделю Алексей с женой приехали в лагерь проведать детей, заодно проконтролировать, как несут службу матросы, выделенные из его части для обеспечения жизнедеятельности лагеря. Вечером, перед расставанием, прибежала десятилетняя младшая дочь с горящими глазами: «Уезжайте скорей! Сейчас у нас будет дискотека!» Пока прощались, она прыгала, как на иголках. Наконец, ткнувшись теплым носом в щеку отцу и быстро обняв мать, счастливая и радостная исчезла в ночи.
Темнеет в Крыму быстро. «Скоро вырастут дочки и покинут отца с матерью. Как сложится их жизнь?» С каким-то грустным чувством «осиротевшие» родители пошли в темноту искать свою машину. У военного «газика» их ждали. Молодой человек, явно не местный, судя по одежде и по культуре речи, обратился к офицеру в военной форме:
- Сударь! Помогите, пожалуйста, моей собаке. Мы из Москвы. Собака наколола ногу и не может идти. Нам недалеко, до дома Волошина.
Шофер включил фары, и Алексей Иванович увидел огромные грустные глаза. Только одни печальные глаза, готовые заплакать. Алексей Иванович сделал два шага вперед, большая собака лежала в пыли (летняя пыль в Крыму везде, особенно вдоль дороги ), устало положив сократовскую голову на передние мощные лапы. Она не шевельнулась, только скосила глаза на незнакомого мужчину, пахнущего и морем, и лавандой, и приятным детским запахом. Она поняла, что он здесь главный, и разрешила ему погладить себя по голове и потрепать по загривку.
- Она у вас ручная! - с восхищением сказал моряк. Хозяин, с гордостью наблюдавший эту сцену, изрек:
- Вы первый в Крыму, кто сразу же внушил ему доверие. Пока ему не очень здесь нравится. Его зовут Цезарь.
Алексей Иванович восхищенно отметил, что Цезарь огромных размеров, а хвост, которым собаки улыбаются, как метровое опахало медленно ходил вправо-влево.
- Я знаю, ваш Цезарь - это прекрасная собака породы Спасатель. Я читал. По-моему, даже памятник поставлен этим собакам за спасение людей. Только жаль, он у вас совершенно детренерован, ослаблен. И лапы у него стали мягкие. Он мало ходит. Эти собаки не для Москвы. Они должны в день пробегать не меньше десяти километров. Они должны жить на воле, на улице, на свежем воздухе. - Он обернулся к шоферу, - Как мы его повезем?
Матрос-водитель открыл заднюю дверцу и нерешительно остановился. Цезарь без всяких команд понял, что ему дают «добро». Легко поднявшись, он аккуратно прыгнул в машину и лег на пол перед задним сиденьем, вытянувшись и расслабившись. Все оцепенели, настолько элегантно собака покорила автомобиль. Хозяин, Дима, сел ближе к голове Цезаря, затем села супруга командира. Их ноги касались туловища этого прекрасного «москвича». Цезарь был настолько рад, что его повезут в машине и не надо больше мучиться идти пешком с разбитыми ногами, что разрешил жене командира, скинувшей легкие шлепки, поставить ее красивые женские ножки на свою мощную спину. Он все-таки был рыцарь!
Командир сел рядом с водителем и машина медленно тронулась в путь. Это было путешествие в ночи. Черная южная ночь окружала путников. Пионерский лагерь остался внизу. Скоро огни исчезли. Полная темнота. Только яркие бриллианты звезд манили и завораживали. Невольно вспомнилось: «Рубин, горящий на челе божественном, Альдебаран! Скажи мне, сколько дней господних ты созерцаешь, как Земля, песчинка жалкая, свершает в пространстве свой круговорот, как в мире вертится она?... Не брат ли Сириус тебе? И боль его не отдается в тебе такой же точно болью?..» Какая-то мистика. Небо, звезды всегда манили мыслящих людей: «Что там, за гранью неизбежной, и где кончаются миры?» Алексей Иванович отбросил наваждение и стал внимательно следить за дорогой. Куда они едут? На какой край земли?
Автомобиль продолжал подъем в неизвестность. Хозяин собаки Дима иногда просил свернуть направо или налево. Свет фар выхватывал то участок незнакомой дороги, то уходил куда-то вверх в черноту ночи, когда машина преодолевала подъем. Вот юркая черная змея, вырисовывая кольца, оказалась в свете фар. Она величаво преодолевала дорогу, шествуя по своим змеиным делам, видимо, на ночную охоту. Матрос притормозил. Он был воспитан Алексеем Ивановичем так, что все живое имело право на существование. Величавый Цезарь почувствовал запах змеи, но даже не повел головой. Такая мелочь! Он лежал и наслаждался плавным движением машины, легким покачиванием на ухабах, мягкими голосами мужчин и, особенно, нежным женским голосом. Через ее ступни, мягко стоящие на его шерстяной спине, он ощущал женское тепло, легкий запах педикюра от ухоженных пальчиков, запах моря (она сегодня купалась) и еще что-то волнующее, присущее только женщинам. Цезарь обожал красивых ухоженных женщин. Целые сутки он ехал в грязном тамбуре. Грохот колес поезда, пьяные крики людей, уже начавших отдыхать, как только поезд отошел от Москвы, противный запах табака, окурки, брошенные в него, невозможность выйти на улицу по своим собачьим делам - все это утомило благородную собаку, которая большую часть жизни проводила на диване в тесной московской квартире. В полудреме ему казалось, что сейчас он искупается в чистой альпийской речке, помчится по снегу искать людей, которые нуждаются в его помощи. Он помнит, что его прадед откопал 12 человек и спас их от ледяного плена. Как были благодарны люди подвигам его гордого и мужественного предка. Прадед носил на шее медаль, и все собаки завидовали ему, а каждая сучечка хотела от него щенков. Да, было такое простое время, когда человек не мог обойтись без собаки. Это была настоящая собачья жизнь!
Автомобиль свернул еще раз, и вскоре Дима попросил остановиться. Они приехали. В полной темноте, ничего не видя вокруг, Алексей Иванович вышел из машины. Помог выйти супруге. Цезарь мягко выпрыгнул вслед за своим хозяином. Понимая, что пришло время прощаться, мощная собака нежно прижалась к единственной женщине и слеза медленно покатилась по его мужественной морде, Умная интеллектуальная собака, с хорошо развитым мозгом, была легко ранима. Цезарь ценил добро, и на добрые поступки отвечал своей нежностью. Супруга командира двумя руками обняла голову печального Цезаря и поцеловала его в лоб. Она тоже всплакнула. Алексей Иванович протянул руку и потрепал мохнатого друга. Своим мощным языком Цезарь в знак благодарности лизнул командирскую руку и застеснялся. Он стал за своим хозяином и улыбался, плавно помахивая хвостом. Через секунду они растаяли в темноте...
Алексей Иванович Игольников с женой в полной тишине возвращались домой. Еще одна страница жизни прожита. Было грустно. Им было жалко собаку, рожденную для высоких и благородных целей. Жалко людей."
Ворошнин Владимир Николаевич.
Служил в 11-й ДиПЛ. - Одиннадцатая дивизия подводных лодок Северного флота. Люди, корабли, события. СПб.: Специальный выпуск альманах «Тайфун», 2008 г.
Командовал АПЛ пр.670М "К-452" и "К-479".
Н.С.Якубовский. О службе в 11-й дивизии ПЛ и не только. Начало большого круга.
"... Уже когда я учился в Академии и заезжал к нему с Севера, он восхищенно встречая меня, говорил: «Что-то ты, Коля, ко мне в кабинет заходишь налегке. Впредь приезжай и дверь кабинета открывай ногой, потому что руки должны быть заняты. Понял?» Имелось в виду: в руках должны быть сувениры, передачи с рыбой, таранькой, шилом (спиртом) и так далее.
Кстати, другие несли. Я же никогда и никому ничего не носил и не дарил. Моей лучшей характеристикой была образцовая служба и работа, которую достойно оценивали и учитывали.
Струкова я просто по-человечески спросил: нельзя ли заглянуть в мое личное дело (кстати, в Обнинск личное дело дошло два месяца спустя, а учетные партийные карточки — еще позже) — узнать, куда я все-таки назначен, так как было у меня какое-то предчувствие. Он заглянул и произнес: «Подводная лодка К-479».
Я запомнил номер и по приезде в центр спросил у Горбунова тактический номер нашей лодки, который он явно не хотел называть, так как пока никто не должен был его знать (максимум, нам позволялось знать номер проекта, на который нас готовили). И все-таки, улучив момент, когда мы остались вдвоем, Горбунов назвал цифру: чуть больше 500.
Я не стал уточнять; а после занятий зашел к начальнику политотдела центра капитану 1 ранга Андрею Егоровичу Гандюхину и поделился своими сомнениями. Он сказал: иди, не волнуйся; и пообещал, что выяснит все сегодня же. Я ушел в соседний кабинет, где находились офицеры политотдела, и мы стали говорить о текущих делах учебы в центре. Однако через стенку я слышал, как Андрей Егорович говорил по телефону специфическим языком, который применялся при разговоре по открытым каналам связи, когда требовалось передать или узнать секретные цифры. Связь у нас всегда была плохой — иногда кричишь так, что в соседней казарме слышно.
Вот и теперь Гандюхин громким голосом уточнял сведения у собеседника на другом конце провода. Отрывочно это выглядело таким образом, как будто бы мне предоставили в доме номер 50 квартиру — то ли вторую, то ли третью, а собеседник на другом конце не мог открыто назвать номер, а говорил только, что не в ту «квартиру» попал. «Ну ты выясни и скажи мне, что делать», — крича просил Гандюхин.
До вечера так ничего не прояснилось. Я вернулся в общежитие расстроенным, жене пока ничего не говорил.
Утром, в очередной раз надев выданную мне в Тушино форму б/у (то есть 2-го срока ношения) с погонами капитана и петлицами офицера внутренней службы, я к восьми часам направился на проходную. Там меня ждал начальник режима, майор Кужим, который отобрал у меня пропуск, картонную карточку-заместитель на чемодан с секретной учебной литературой и отправил обратно в общежитие.
Вечером с учебы вернулись и командиры — Ворошнин, Костенко и Горбунов. Как будто ничего не случилось, ничего мне о центре не говорили (хотя они все знали), а беседовали просто о городе, о продуктах и на другие отвлеченные темы.
На другой день, снова вечером, я услышал в коридоре общежития интересные фразы (а общежитие было устроено таким образом: общая кухня и много комнат по обеим сторонам длинного коридора). Отдельно был командирский блок, затем офицерский, мичманский — и так по всем 5-ти этажам обычной, перестроенной под общежитие, «хрущевки» по ул. Победы, д. 15. Рядом находился бульвар Молодости — как иногда шутили: «Улица бульварной молодости».
Так вот, в тот момент стоявший у входа Ворошнин (а он обычно раскатисто хохотал, когда шутил) произнес, обращаясь к Горбунову: «Если это — мой «зам», Саша, поставлю тебе бутылку». Но увидев меня, выходящего из кухни, оба сразу замолчали. Я понял, что судьба моя до сих пор неизвестна.
На следующий день Горбунов узнал, что к нему из Североморска выехал замполит капитан 3 ранга Юрий Григорьевич Майоров; а меня вызвали в центр, где наконец объявили, что мой командир — капитан 2 ранга Владимир Николаевич Ворошнин. Мне снова выдали пропуск, карточку - заместитель на чемодан с секретной учебной литературой по ПЛпр.670М-1.
Командир был рад, я тоже. История с моим назначением разрешилась."
Члены Совета Ассоциации:
11. Ворошнин Владимир Николаевич, капитан 1 ранга, Белоруссия;
Кавалеры ордена "За службу Родине" II степени.
Ворошнин Владимир Николаевич - член Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь по национальной безопасности, капитан первого ранга в отставке. Указ № 571 от 28.09.1999.
"Тот, кто служил на флоте, остается в душе моряком навсегда. Особенно зримо братство этих людей выражается в праздник — День Военно-Морского Флота. В нынешнем году он отмечен юбилейной датой — 300-летием Российского флота. В Доме офицеров состоялось торжественное чествование всех, кто имеет отношение к военно-морской службе. 30 белорусов награждены медалью «300 лет Российскому флоту». Вручил их председатель Союза военных моряков Беларуси, капитан первого ранга Владимир Ворошнин. Он выступил и на митинге 28 июля возле монумента-обелиска в честь города-героя Минска. Шествовали к нему моряки (они возложили цветы на площади Победы) под флагами — Андреевским и Военно-морским СССР. Через годы, через расстояния — друзья... Их объединил белорусский Суворовско-Нахимовский союз. Собрались бывшие моряки за общим столом, чтобы вспомнить годы учебы, песни, с которыми никогда не расстаются. Выпускник Ленинградского высшего инженерно-технического училища Военно-Морского Флота Иван Рыжиков преподнес товарищам сюрприз — стенгазету, посвященную на этот раз исключительно морякам. И видавшая виды тельняшка, аккуратно заштопанная, отметившая уже свое сорокалетие, смотрелась на плечах хозяина респектабельней, чем самый дорогостоящий костюм. И суворовцы, и нахимовцы дружно приветствовали капитана 1-го ранга бывшего командира атомной подводной лодки Игоря Шелюту, гордо опускавшего свою медаль «300 лет Российскому флоту» в заздравную чашу каждого..."
В Гомельском музее военной славы состоялось открытие выставки, приуроченной к 100-летию подводного флота России и 67-летию военно-морского флота. В торжественных мероприятиях по случаю открытия экспозиции приняли участие представители ВМФ Российской Федерации. Они передали гомельчанам фрагмент внутренней обшивки атомной подводной лодки "Курск".
Это уже второй экспонат в гомельской коллекции, связанный с подлодкой. На выставке представлен военно-морской флаг СССР, подаренный городу капитаном первого ранга атомохода Геннадием Лячиным.
На снимке: ветеран ВМФ капитан 1 ранга Владимир Ворошнин передает фрагмент подводной лодки "Курск" Валерию Селицкому.
Фото Сергея Холодилина, БелТА.
"Немногие знают, что одними из первых вместе с воинами Красной Армии 22 июня 1941 года вступили в ожесточенный бой с фашистами моряки Пинской военной флотилии, которые помогали сухопутным войскам сдерживать натиск врага. Командовал флотилией контр-адмирал Д.Рогачев. При подготовке операции "Багратион" с 6 апреля 1944 года в оперативном подчинении командования 1-го Белорусского фронта действовали моряки Днепровской военной флотилии.
24 сентября 1955 года в Северодвинске заложили первый советский подводный атомоход К-3. К июлю 1961 года было построено 10 АПЛ. Особое место занимает К-21 и ее первый командир Владимир Чернавин - человек необыкновенной судьбы, первопроходец атомного подводного флота, впоследствии Главнокомандующий ВМФ СССР и России. Экипаж сформировался в июле 1959-го, прошел подготовку в учебном центре ВМФ, затем - на заводе в Северодвинске. Беларусь - не морская держава, однако не было ни одного корабля, где бы не служили белорусские парни.
А началась эта традиция в Гомеле, в декабре далекого 1921 года. На вокзале построились в шеренгу несколько десятков разношерстно одетых хлопцев. Старшина-балтиец окинул их взглядом и подал команду: "Смирно!" То была одна из первых групп комсомольцев, мобилизованных на флот. Среди них находился и Георгий Холостяков, впоследствии вице-адмирал, Герой Советского Союза. Именно он в 60-х годах в Северодвинске принимал от промышленности новые атомоходы.
В 1994 году в Беларуси организован союз военных моряков, который все эти годы возглавлял подводник Владимир Ворошнин. Он же дважды избирался депутатом Палаты представителей Национального собрания. Это свидетельство авторитета военных моряков и уважения к военно-морскому флоту."
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. К 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Для поиска однокашников попробуйте воспользоваться сервисами сайта
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
