На часах 15.30. Уроки в классах закончились. Из-за закрытой двери, по другую сторону которой постоянно находится дежурный воспитанник по роте с несуразной, на мой взгляд, нагрудной бляхой, заменившей зачем-то традиционную повязку «рцы», доносится непрерывное гудение школьного коридора. К находящимся в канцелярии двум другим офицерам-воспитателям, капитан-лейтенанту С. Мазепову и старшему лейтенанту В. Тарасову то и дело по различным вопросам приходят воспитанники. Часто с докладами по неотложным делам заходит дежурный. Звонит телефон. Вызываются для проработки провинившиеся в чем-то ребята... Что я хочу сказать? Наш полуторачасовой разговор с Фомичевым о роли офицера-воспитателя в жизни нахимовца проходил на фоне бьющей под самым носом жизни. И я, конечно же, старался ничего не упустить. А не остававшиеся равнодушными к теме нашего разговора Мазепов и Тарасов нет-нет да и подключались со своими примерами, репликами, отдельными ремарками, отчего обсуждаемые вопросы становились более выпуклыми и понятными. Теперь о сути беседы.
Начнем с главного — с отношения Антона Валерьевича к своей работе, работе офицера-воспитателя. Она ему по душе. А потому и работается в охотку, по принципу: не выискивай причины, оправдывающие тебя за что-то несделанное, недовыполненное, невольно упущенное тобой, от чего в сегодняшних условиях, в общем-то, никто не застрахован, а изыскивай возможности для решения поставленных задач и достижения нужных результатов.
А направления в работе капитана 3 ранга А. Фомичева и последовательность решаемых им задач следующие. На первом курсе — втянуть ребят в новый, непривычный для них училищный ритм жизни и вывести их, в большинстве своем со слабой школьной подготовкой, на уровень, требуемый программой; на втором — основной упор на учебу, с тем, чтобы к третьему курсу подвести класс без отстающих, каждого воспитанника — с уже определенными навыками «военного человека»; на третьем — выпускном, курсе (к концу его) достичь итогового результата своей наставнической работы — подготовить нахимовца к поступлению в военно-морской институт.
Фотография 1984 года. Нахимовцы 22 класса слева: Игорь Белятко, Олег Корнеев, Сергей Яковенко, Антон Фомичев.
Проиллюстрируем на отдельных примерах, как это выглядит на деле. И не только моего собеседника — «попутно» и его товарищей по воспитательной работе, а также из подсмотренных мною «живых картинок» в канцелярии, последующих разговоров с воспитанниками тет-а-тет.
Сегодня в классном журнале 4-го взвода значится 31 фамилия. При формировании его на 1-е курсе было 38. Из семи отчисленных из училища воспитанников — трое неисправимых, не желающих учиться двоечников, остальные — «маменькины сынки» или злостные нарушители дисциплины, которые так и не смогли вписаться в режим закрытого учебного заведения военного типа. В целом, по роте таких набралось шестнадцать. Помню, к выпуску нашей 1-й роты первого набора в 1948 году «потери» были большими — 34 человека.
Учет знаний, поведения и физического развития воспитанников, определяющих на начальном этапе тот краеугольный камень, на котором будет строиться вся последующая работа по возведению мировоззренческого здания будущего морского офицера, ведется офицерами-воспитателями в составляемых ими журналах успеваемости, служебных карточках поощрений и взысканий, книгах замечаний. В обязательном порядке офицер-воспитатель бывает и на уроках — сидит за одним из последних столов и наблюдает... В конце каждой четверти, полугодия и года, перед, роспуском воспитанников на каникулы, на каждого нахимовца составляется ведомость с итоговыми оценками по всем пройденным предметам и поведению за соответствующий период. С резюмирующими письмами офицеров-воспитателей эти ведомости направляются родителям воспитанников или лицам, их заменяющим, — хорошая традиция, сохранившаяся с первых лет создания училища. Вот давнишняя, за 1945—1946 учебный год, запись офицера-воспитателя, старшего лейтенанта И. Щепетьева в ведомости, направленной моей тетке: «В учебе недостаточно прилежен. Может учиться лучше. Нарушал распорядок дня, пререкался со старшими. Позволяет себе разговоры в строю и на уроках. Вынослив. Иногда проявляет рассеянность и нерасторопность. С товарищами общителен. Переведен в 9-й класс». Проводятся офицерами-воспитателями и родительские собрания (в наше военное и послевоенное время было не до этого), на которых, помимо педагогических вопросов, рассматриваются и хозяйственные. На последних я остановлюсь особо. Командир роты, капитан 2 ранга А. Балыбердин, считай, в роте офицер-воспитатель номер один, производит с классными офицерами разборки возникших «нештатных» ситуаций, а также выработку общих подходов по отдельным вопросам воспитательной работы. Но ни с его стороны, ни со стороны заместителя начальника училища по воспитательной работе капитана 2 ранга В. Демкина, постоянно бывающего в ротах, общающегося с воспитанниками и знающего многих не только в лицо, но и по именам, инициатива офицеров в тактике их воспитательной работы не ущемляется, — наоборот, всячески поддерживается, так как далеко не все офицеры-воспитатели (а их в училище порядка двадцати пяти человек) работают, как говорится, на «полную катушку».
Только в классе Фомичева, например, создан и работает Совет чести класса из шести воспитанников. Как потом рассказал мне старшина класса Дима Минаев, Совет этот, возглавляемый отличником учебы, одним из кандидатов на золотую медаль, Антоном Федоровым, является своего рода органом самоуправления класса по основным направлениям его жизнедеятельности: учебе, дисциплине, физической подготовке, хозяйству и др., включая наглядную агитацию, оформлением которой занимаются свои же художники — воспитанники Е. Бушуев и Е. Никитин. Последний еще и поет в сводном хоре училища, в котором, в свое время, пел и нахимовец Антон Фомичев. Кажется, ну что из того, что нынешний офицер-воспитатель пел те же песни, про того же салагу, что поет сегодня его воспитанник? Но это только со стороны. Ведь взаимоотношения между людьми вообще, а тем более между старшими и младшими, между начальниками и подчиненными, во многом зависят, особенно в своей доверительности и теплоте, от случайных жизненных обстоятельств, бытовых мелочей и прочих внеслужебных, неформальных связей, возникающих между ними.
Свой подход у Фомичева и к назначению младших командиров в классе. Основан он не на личных, субъективных взглядах, а на результатах социометрии класса, проводимой с помощью училищной психологической службы, но и не без личного опыта самого Фомичева. Но сколько может быть младших командиров в классе? Четыре, ну пять человек из тридцати-сорока от общей его численности. Поэтому, в целях выработки командирских навыков у остальных ребят, Фомичев, начиная со второго курса, вводит порядок, при котором исполнение обязанностей командиров отделений возлагается поочередно (временно) и на «рядовых» воспитанников.
А вот примеры из «канцелярских сценок». Между сидящими за столом офицером-воспитателем и стоящим перед ним в более чем вольной позе воспитанником с руками в карманах брюк тянется нудный, бесконечно скучный разговор о постоянно исчезающих из роты швабрах, одну из которых кто-то недавно видел то ли в столовой, то ли на камбузе, куда надо пойти, найти ее и вернуть в роту... Но я, разумеется, не о швабре, а о выправке и стойке воспитанника при разговоре с офицером. (Подобного в наше время даже по отношению к старшине быть не могло). Позже из моего разговора об этом с другим воспитанником. «Они, — мой собеседник имел в виду молодых офицеров из нахимовцев, — для нас вроде старших братьев, что ли...» «А командир роты, — спрашиваю я — ведь он тоже из бывших?» «Ну, командир роты — это совсем другое. Он командир!» Мне трудно судить однозначно, что это: нетребовательность к подчиненному, элемент панибратства или же та, спонтанно возникающая иногда простота поведения, «провоцируемая» конкретной ситуацией? Вспомнил случай из своего нахимовского прошлого, когда я, в порыве своей правоты, вступил в пререкание со старшиной — помощником нашего офицера-воспитателя—и был за это им наказан; как потом прознавший об этом капитан-лейтенант И. Щепетьев, нет, не отменил несправедливо наложенное на меня взыскание, а просто по душам поговорил со мной во время ночного обхода роты, когда я был дневальным. Это был один из первых запомнившихся мне уроков умения быть терпимым и снисходительным к людям, несправедливо обошедшимся с тобой.
Теперь о неведомой нахимовцам доперестроечного периода беде бюджетного дефицита со всеми вытекающими отсюда проблемами как по стране в целом, так и для сегодняшних воспитанников. При прежнем распределительном подходе к обеспечению материальными ценностями все роты, все воспитанники находились в одинаковых условиях. Теперь не только ротные кубрики, но и классные помещения одной роты по своему виду и обустройству заметно отличаются друг от друга. Выделяемые училищу бюджетные средства уже давно не покрывают всех постатейных затрат на его содержание, с большой натяжкой их хватает лишь на то, чтобы обуть, одеть, накормить ребят и с минимально необходимыми затратами обеспечить непрерывность учебно-воспитательного процесса. Вот почему в минувшие осенние каникулы офицеры 2-й роты с привлеченными со стороны двумя малярами собственными силами сделали косметический ремонт ротного спального помещения. Поэтому и разнятся классы по рундукам, заказанным и установленным с помощью родителей в разное время, занавескам на окнах и многому другому, так как теперь это во многом зависит уже от организованности и возможностей родительских комитетов каждого класса. И получается: в одном классе — цветной телевизор с видеоплейером, в другом — старенький, черно-белого изображения, принесенный кем-то из дома, в третьем — сломанный, стоит в канцелярии на классном сейфе (!).
В той же канцелярии меня удивил большой ворох бумажных свертков у одного из столов. Оказывается, на родительском собрании воспитанников хозяина этого стола было решено заменить в своем классе старые, довольно тусклые плафоны новыми, более светлыми и современными. Завезли. Теперь ждут, когда их смонтируют.
И снова, увы, о швабрах. А куда денешься! В канцелярию входит в шинели и шапке воспитанник со свертком под мышкой. С первых слов его, обращенных к одному из офицеров-воспитателей, понимаю — с покупкой из магазина. Разворачивает бумагу, и на стол ложатся две новенькие половые щетки белого синтетического ворса. Подавая чек, докладывает о цене: «Других, — говорит, — не было». Офицер со знанием дела осматривает покупку, одну щетку прячет в стол, другую отдает воспитаннику: «Насади на палку от старой швабры».
Абсолютно во все приходится «влезать» офицеру-воспитателю, потому что сегодня, при все большем вхождении роты, да и классов, во внутренний хозрасчет, он становится и хозяйственником, и финансистом. У него имеется еще один источник финансирования нужд своих питомцев — это не оговоренные никакими официальными бумагами, но открыто практикуемые классные фонды. Деньги хранятся в уже упомянутых мною классных сейфах. Создается этот фонд за счет ежемесячных взносов воспитанников из получаемых ими 18 рублей 50 копеек в качестве стипендии. В 24-м классе это добровольно установленный ребятами взнос составляет 3 рубля. В зависимости от величины взноса, что решается каждым классом самостоятельно, и от количества учеников в нем, на «расчетном счете» фонда могут накапливаться средства, достаточные для покупки недорогой модели аудио- и видеотехники, как, например, в 22-м классе. В основном же они направляются с общего согласия на текущие нужды: покупку учебников взамен утерянных или порванных, шариковых ручек, на починку или приобретение нового утюга, гуталина, обувных и одежных щеток и других бытовых предметов. Учет движения денежных средств фонда, то есть «дебет с кредитом», сводится офицером-воспитателем... Прибавьте к этому постоянное (как, помните, рефрен в песне Утесова: «Днем и ночью...») беспокойство, сиречь заботу и ответственность за своих оторванных от дома мальчишек с их бьющей через край энергией, всяческими выходками, радостями и горестями, травмами и хворями, с их пытливостью мужающих подростков, — и вы получите лишь контурное представление о том, что значит быть сегодня офицером-воспитателем.
Так что же: звание или призвание? Место красит человека или человек — место? Начал я с того, как офицер-воспитатель сумел «разглядеть» своего воспитанника и наставить его, как говорится, на путь истинный, определивший всю дальнейшую жизнь его. Уже давно нет с нами Ивана Григорьевича Щепетьева, нашего офицера-воспитателя, ушел из жизни и первый начальник Нахимовского училища, наш «папа» Изачик, как мы называли Николая Георгиевича. Но, право, в сердцах наших, в делах и поступках они всегда были и будут, пока мы живы. Побольше бы таких офицеров-воспитателей Нахимовскому училищу, готовящему своих питомцев к флотской службе, к служению верой и правдой своему Отечеству»
Фото 2009 года.
По стопам отца пошел сын Владимира Владимировича, Виктор Владимирович Киттель, окончив Нахимовское училище в 1968 году и Высшее ВМУ им. М.В.Фрунзе училища в 1973 году, стал флотским офицером. Служил на БПК "СМЫШЛЁНЫЙ", в 24 ЦНИИ МО РФ. Ушел в запас в звании капитана 1 ранга. Службу Отечеству продолжил на одном из закрытых предприятий - смежнике по разработке морского оружия.
Нахимовец Виктор Киттель. Помощник председателя Морского научного комитета Главного штаба ВМФ.
Указом Президента РФ № 422, 21 февраля 2000 г. капитан 1 ранга Киттель Виктор Владимирович за заслуги в укреплении обороноспособности страны, поддержании боевой готовности войск и высокие показатели в служебной деятельности награжден "Орденом Почета". - Морской сборник № 4, 2000 г.
Козловский Владимир Алексеевич.
Козловский Владимир Алексеевич родился 21 мая 1930 года в городе Орше Витебской области.
Вот каким его видит однокашник - нахимовец 1948 года выпуска Николай Соколов.
"Высоченный, широкий в кости, голос - труба иерихонская, крестьянской хватки и дотошливости (по отцу) и прямой в суждениях до нелицеприятности, с гордой дворянской (по матери) неуступчивостью в спорах, Коз всегда был на виду, в гуще событий. И, если они носили предосудительный характер, то на него, как в молниеотвод, чаще всего, без особых на то разбирательств, приходился гнев начальства. Но это только закаляло его. Таким он, воспитанник первого взвода, запомнился мне, воспитаннику второго взвода."
Далее рассказ Козловского В.А. о себе, сначала в виде краткой автобиографии, затем очерка - размышлений. И в том и в другом жанре прослеживаются его характер, ум, убеждения, если угодно, непреклонность обстоятельствам.
"Отец белорусский крестьянин. В Гражданскую войну был красноармейцем и участвовал в сражениях с формированиями Пилсудского. На момент моего появления, как один из немногих в те времена был человеком грамотным (закончил два класса церковно-приходской школы) и за это, а также в силу проявленной в боях надежности работал председателем Оршанского исполкома. В Ленинград попал повинуясь лозунгу: "В период строительства социализма - кадры решают все." В результате в 1936 г.он окончил Ленинградский индустриальный институт (известный более как Политехнический институт императора Петра Великого) и уже в 1938 году стал директором Ленинградской высоковольтной сети Ленэнерго. На момент моего поступления в Нахимовское училище в 1944 году был директором завода "Севкабель", что главным образом и определило успешность моего поступления в училище.
Мать, Логачева-Козловская Вера Васильевна (обратите внимание на двойную фамилию) происходила из небогатого но известного своим неукротимым стремлением к поиску правды. Одним из ее ближайших родственников был Другим в сравнительно недавние времена - которого считают одним из первых образованнейших марксистов России, соратник Ленина. Он внес, как пишут историки, "немалый вклад в деятельность Петербургского комитета большевистской партии, в подготовку и проведение Великой Октябрьской социалистической революции". - М.М.Глазунов, Б.А.Митрофанов "Не только по заветам Гиппократа". - М.: Издательство политической литературы, 1983.
На момент моего появления на свет мама работала письмоводителем Оршанского исполкома. Петербурженка по месту рождения и долгому там жительству до замужества, она, повинуясь призыву партии в 1932 году вместе с отцом отправилась в Ленинград.
В 1944 году я поступил в Ленинградское Нахимовское военно-морское училище, которое окончил в 1948 году. Это был первый выпуск училища. Нас было 69 человек. На подходе к 50-летию выпуска осталась в живых лишь половина. Нельзя сказать. что многие погибли, выполняя воинский долг. Нет, скорее всего это последствия войны, голода и алкоголизма, разбившего ощутимую часть нашей братии.
С 1948 года по 1952 год учился в училище им. М.В.Фрунзе. Повезло, попал в первый специализированный выпуск училища и получил квалификацию: "Офицер-корабельный штурман". Благодарю за эту случайность судьбу. Когда после третьего курса проходило деление на специальности училищное начальство решило вопрос по-военному просто: первая рота - штурманы, вторая - артиллеристы, третья -минеры. Я был в первой роте.
После окончания училища попал в Кронштадт и месяц с небольшим был помощником командира "МО-621" 7-го Петрозаводского дивизиона морских охотников Кронштадтского ОВРа.В августе 1952 года состоялось величайшее назначение в моей жизни - я стал командиром БЧ-1-4 на СКР "Орел". Подробности о службе на "Орле" и кое-что связанное с этим можно прочитать в легком эссе: "Можно ли предугадать судьбу?" Забегая вперед, скажу, что можно.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
