Вёсла одновременно и аккуратно без брызг опускаются в воду, энергично протягиваются вдоль борта, давая шлюпке поступательное движение, затем синхронно взлетают над водой, словно крылья белокрылой чайки, и в следующий момент снова опускаются в воду в такт неоднократно повторяющейся, монотонной и бесконечной команде: «Раз-и-и-два-а-а-а». Старший на руле, который взмахом руки и покачиванием тела как бы сопровождает наши движения, иногда подбадривает и слегка похваливает: «Энергичней! Навались! Молодцы! Раз-и-и-два-а-а-а». Ещё, ещё и ещё... и так до полного изнеможения, до трудовых мозолей на неокрепших ладонях.
Но вдруг, представьте себе, наступает такой момент, когда старшина шлюпки, как будто почувствовав нашу неимоверную усталость, неожиданно командует: «Вёсла по борту». Вот оно спасение и радость! Несколько минут долгожданного отдыха! Но не тут-то было, оказывается, что командир уже что-то придумал. Шлюпка по инерции всё ещё продолжает движение, постепенно замедляя ход. Вперёдсмотрящий периодически докладывает: «До берега 20...15...10 метров». Старшина шлюпки приказывает подготовить отпорный крюк и приступить к измерению глубины под днищем шлюпки и удержанию её от сильного навала на берег. Вскоре шлюпка форштевнем медленно входит в камыши и мягко касается грунта. Проходит некоторое время. Ребята повеселели, осматриваются, переговариваются, улыбаются, потирают с непривычки натруженные руки. Отдых закончен.
Нахимовцы выполняют команду «Рангоут ставить!»
Следует команда оттолкнуть нос, но отпорный крюк, не найдя твёрдой грунтовой опоры, глубоко уходит в ил, а шлюпка, как вкопанная, остаётся на месте. Старшина шлюпки даёт нам новую команду: «Табань». Мы с радостью, как будто бы и не было никакой усталости, хватаемся за вёсла и что есть силы табаним. Вода за бортом шлюпки бурлит, поднимает со дна водоросли, траву, чёрный ил, но всё тщетно: шлюпка слегка раскачивается, но остается крепко сидящей в липком и вязком грунте. Тогда старшина шлюпки принимает другое решение и отдаёт смелую команду: «Вёсла на укол». Мы вынимаем свои вёсла из уключин, переворачиваем их, как положено, вальком вниз, чтобы не повредить лопасти, и все вместе одновременно упираемся рукоятью вёсел в тягучее, засасывающее, топкое дно, потихоньку протягивая шлюпку от береговой черты. Теперь шлюпка на свободном плаву, а старшина шлюпки с удовлетворением говорит, что учение по снятию шлюпки с мели проведено успешно. А мы-то думали, что это был отдых. Получив новые ощущения от выполненной вводной по борьбе за живучесть, вновь наваливаемся на вёсла. На следующем занятии будем ставить рангоут, и учиться ходить под парусом.
Прежде чем ходить на шлюпке под парусом, мы досконально изучили, казалось бы, не хитрое парусное вооружение, чётко знали все названия рангоута, парусов, стоячего и бегучего такелажа шестивесельного яла, порядок использования и действия каждого члена экипажа. Оставалось только овладеть практическими навыками хождения под парусами. В принципе нам также было известно более сложное парусное вооружение наших десятивесельных катеров, имеющее в своём составе две мачты с тремя парусами: кливер, фок и грот. Не вдаваясь в подробности, скажу, что, к сожалению, мне не так часто удавалось испытать удовольствие быть в составе экипажа катера на вёслах и тем более под парусом. Требования к плаванию на катерах были повышенные, поскольку нужна была более детальная, слаженная и, если хотите, смелая и решительная подготовленность в действиях каждого члена экипажа, начиная от командира (старшины) катера до рядового гребца.
Шестивесельный ял под парусом на реке Лиелупе.
Совершенно не удивительно, что в нашем училище очень тщательно и с большой ответственностью и требовательностью была поставлена работа, лично контролируемая начальником училища капитаном 1 ранга К.А.Безпальчевым, по обучению и подготовке командиров рот, офицеров-воспитателей, помощников офицеров-воспитателей, на получение ими допуска по управлению шлюпкой в должности командира или старшины шлюпки. Всячески поощрялась и поддерживалась инициатива самих нахимовцев старших классов выполнить необходимые требования на получение прав старшины шлюпки.
Многие офицеры и старшины со временем весьма прилично научились управлять шлюпкой, совершая смелые маневры под парусом при поворотах на свежем ветре. Да и некоторые «питоны», надо честно сказать, стали неплохо ориентироваться на воде в разных условиях и с обязанностями старшины шлюпки могли успешно справляться.
На катерах, как правило, были расписаны нахимовцы старших классов, которые в предыдущие годы летней практики приобрели опыт плавания на шестивесельных ялах. Совершить тренировочное занятие, а тем более какую-нибудь зачётную гонку или многодневный переход с выходом в Рижский залив, хоть на шестёрке, а тем более на катере, всегда воспринималось как великое удовольствие и ответственное испытание, к которому заблаговременно и тщательно готовились.
Нахимовцы проверяют парусное вооружение шестивесельного яла. (Из фотоархива нахимовца Артура Кондакова).
Укомплектовывались шлюпки полностью, до самой мелочи, вплоть до фонарной стойки с трёхцветным фонарём в случае плавания в ночное время, я уж не говорю об анкерке, наполненном свежей водой, лейке, ведре, топоре, кранцах, шлюпочном компасе и других нужных вещах. Каждый «питон» был расписан по своим экипажам, знал номер своей шлюпки. Проверяли не только вёсла, уравновешивая и маркируя их по принадлежности: самые короткие для баковых, самые длинные для гребцов средней банки, остальные для загребных, но также рангоут, паруса и весь такелаж. Очень важно, как я считаю, что к этой работе, помимо штатного состава, отвечающего за состояние всех плавсредств в целом, активно привлекали непосредственно самих «питонов»: мы драили, конопатили, подкрашивали, высушивали, подбирали, комплектовали. В результате всего этого знали почти всё о шлюпке: как называется, где находится, и для чего предназначаются: всякие там бензели, стропки, коуши, кренгельсы, степсы, бугели, флюгарки, обушки и много, много всего другого важного и нужного.
Шлюпочные соревнования нахимовцев на Даугаве.
Помнится, что как бы досконально не готовились к гонкам или другим шлюпочным соревнованиям, всё равно случались какие-то неисправности: то ли рвались ванты, шкоты; то ли возникали трудности в подъёме паруса, и даже был случай, когда на одной из шлюпок сломало мачту. Происходили, конечно, и другие более мелкие и даже забавные случаи, но ни одной аварии с трагическим исходом не было.
Наиболее серьёзным событием, правда, с благополучным завершением был такой реальный факт, который стал для многих поколений нахимовцев предметом невыдуманных историй, и, порой, пересказывался в устных рассказах, так красочно и подробно, что создавалось впечатление как будто бы каждый рассказчик являлся чуть ли не реальным участником этого события.
Фрагмент из Рижской кинохроники, запечатлевший участие в шлюпочной гонке нахимовцев РНВМУ на катерах под парусами в Рижском заливе. 1951 год.
В действительности, произошло следующее. В проведении одной из шлюпочных гонок принял участие сам капитан 1 ранга Константин Александрович Безпальчев в качестве командира катера, что было не редкостью. При выполнении сложного поворота, когда следовало уменьшить парусность и взять грот «на гитовы» для последующего быстрого переноса паруса на другой борт, вероятней всего, эта команда запоздала с её своевременным выполнением, а нахимовец, сидящий на гика-шкотах, не удержал грот, перемещающийся с огромной скоростью под действием порыва ветра, в результате чего командира катера гиком сбросило в воду. На мой взгляд, старший экипажа, выполнявший обязанности командира катера, сам был недостаточно внимательным и не предусмотрел, что такие моменты вполне могут произойти, поскольку длина гика значительно выступает за пределы не только заспинной, но транцевой доски катера. Короче говоря, начальник училища капитан 1 ранга К.А.Безпальчев оказался в воде. Константин Александрович, как я уже ранее указывал, плавал превосходно. Но тут был не рядовой прыжок в воду, а, по существу, чрезвычайное происшествие, связанное с вынужденным, хотя и случайным, механическим воздействием огромной силы на человека, повлекшее его выпадение за борт катера. Последствия могли быть, какие угодно: и кратковременный шок, и потеря памяти, и переломы, и другие непредвиденные явления. К великому счастью, кроме заметного ушиба, никаких серьёзных последствий для здоровья не было зафиксировано.
К чести всего экипажа катера, на котором были приняты все меры по проведению спасательной операции: объявлена команда «Человек за бортом», переданная семафором на другие шлюпки, участвующие в гонках; на катере тут же были убраны паруса, в воду выброшены спасательные круги и пробковые спасательные нагрудники, на вёслах катер подошел к потерпевшему и взял его на борт. Спасательная операция «Человек за бортом» в целом прошла успешно, а впоследствии подверглась тщательному анализу на всех уровнях от командиров шлюпок до рядовых гребцов.
Письмо от мамы сыну Коле Верюжскому в летний нахимовский лагерь. 1949 год. Фрагмент из Рижской кинохроники.
Однако, мои дорогие читатели, я слишком увлёкся описанием особенностей шлюпочной подготовки. Следует сказать, что в период летних лагерных сборов у нас была великолепно организована обширная и разнообразная общефизическая и спортивно-массовая подготовка, отводилось также личное время для отдыха.
Мы обязательно сдавали, в зависимости от возраста, нормы на значки БГТО («Будь готов к труду и обороне») и ГТО («Готов к труду и обороне») первой и второй степени, а многие «питоны», вместе с тем, выполняли требования спортивных разрядов по лёгкой атлетике и другим видам спорта.
В нашей роте, пожалуй, очень выносливый и физически крепкий Боря Рапопорт быстрее всех преодолевал средние дистанции. Непревзойдённым победителем по всем видам прыжков и бегу на короткие дистанции, безусловно, являлся высокий, стройный, быстрый и стремительный Арнольд Думбре из первого взвода, неоднократно становившийся чемпионом на городских, республиканских соревнованиях и на спартакиаде нахимовских училищ.
Вспоминаю один удивительный, можно сказать, анекдотический случай, произошедший с этим спокойным, уравновешенным, сдержанным, без всякого зазнайства от всеобщей популярности на спортивном поприще юношей.
Нахимовец Арнольд Думбре победитель соревнований в тройном прыжке и в прыжках в высоту. Чемпион Нахимовских училищ. Призёр республиканских соревнований в Риге.
В качестве пояснения скажу, что в первом взводе ребята подобрались что надо: рослые, сильные, физически хорошо развитые. Немудрено, что офицер-воспитатель первого взвода энергичный и настырный капитан Леонид Круглов на своей шлюпке-шестёрке с экипажем из таких крепышей, как, например, Толя Полковников, Гарик Каменев, Юра Ободков, Володя Лебедев, Арнольд Думбре, Юра Шаробурко, Лёва Окунь, чаше всего на всех гонках занимали первые или, в крайнем случае, призовые места, оставляя на вторых и последующих местах опытного и расчётливого командира роты капитан-лейтенанта В.С.Штепу, который свою команда формировал из «питонов» второго взвода, пусть не таких рослых и мощных, но не уступающих им в других компонентах.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
