23 АВГУСТА, Балаклава
В первый же вечер чуть не устроил драку из-за почти незнакомой девушки. Но в конечном счете вся балаклавская шпана записалась в мои приятели, а сам я получил постоянную прописку на местной танцплощадке. Нравы здесь диковатые, не питерские. Хожу с ножом.
Надо сказать, что за эти два дня лучшими друзьями нашей стажёрской группы стали дочка командира дивизии, дочка начальника штаба и дочка командира бригады. Не правда ли, блистательные успехи? Мы познакомились с ними утром в субботу, когда ходили на почту. А вечером на танцплощадке были уже вместе.
Вот и сегодня. Только что вернулись с «прогулки». Сначала всё было хорошо. Встретились с девушками, полюбовались на чемодан с едой, заготовленной ими на всю компанию, и отправились на Золотой пляж, который километрах в пяти от Балаклавы. Туда по воскресеньям ходят катера, но мы пошли пешком. Хорошо покупались. А когда собирались домой, наши «дамы» изъявили желание идти напрямик, через скалы. Мы по незнанию согласились. Сам еле идёшь, да ещё и спутницу нужно поддерживать да подсаживать. Но ни спутниц, ни марку свою не уронили. Удивляюсь,
И всё-таки насколько Люда лучше этих девушек. Всё познаётся в сравнении. Мне нужна только Люда, моя славная, чудесная Люда.
24 АВГУСТА, Балаклава
Вчера, когда провожал Тоню, с большим трудом нашёл тему для разговора. Удивляюсь, как она, да и остальные приятельницы наши,- учатся в высших учебных заведениях? Единственное светлое пятно — это Жанна. Весёлое улыбающееся существо, к тому же хорошенькое. Она студентка Ленинградского университета, поэтому я её особенно уважаю. Между прочим, это из-за неё я чуть не подрался в первый же вечер. Жаль, что она скоро уезжает.
25 АВГУСТА, Севастополь
Вот она, моя красавица, моя чудесная лодка. Хочется расцеловать каждый винтик. Я, мичман-стажёр Виталий Ленинцев, нахожусь на подводной лодке! Жизнь прекрасна и удивительна.
Экипаж — милые, отзывчивые люди. За внешней грубостью скрываются, я уверен, замечательные человеческие качества. Это и понятно. На лодке не может быть никаких склок, ссор и обид. Один зависит ото всех и все зависят от одного. Неловкий поворот какого-нибудь маховика — и волны навсегда сомкнутся над кораблём.
Вечером из Балаклавы привезли письмо от Люды. Грустное письмо. Она не поступила. Переживает очень. Как мне жаль её, а помочь нечем, кроме добрых слов.
27 АВГУСТА, Севастополь
Вчера всё-таки чуть-чуть выпил. Подошёл Лёша Л. и спросил, почему я не поздравил его с днём рождения. И что же мне было делать? Зашли в диетическую столовую. Но водку я не пил, устоял, выпил два стакана массандровского вина.
Пошли в кино. Глядя на экран, я думал о Люде. Неужели она не будет моей? Не могу представить себя без неё, как и её, принадлежащей другому.
28 АВГУСТА, Севастополь
Как уже говорил, моя лодка стоит в плавучем доке. Чтобы не терять времени на переезды, команда питается здесь же, на соседнем тральщике. Стажёры, разумеется, в офицерской кают-компании.
Быть может, это снобизм или даже шовинизм, но офицеры-надводники в чём-то уступают подводникам. Как-то я оказался за столом, где наших было всего двое, а остальные хозяева, с «тральца». Их «комиссар», замполит то есть, говорит командиру:
— Вы знаете, Василий Петрович, наши комсомольцы получили ответное письмо от
Имя писателя Аркадия Алексеевича Первенцева (1905–1981) вошло в русскую советскую литературу в 1937 году, когда был опубликован его первый роман «Кочубей» – о легендарном комбриге гражданской войны. Казак кубанской станицы Иван Кочубей стал в один ряд с такими прославленными героями, как Чапаев, Щорс, Пархоменко… Затем появились и другие произведения: «Над Кубанью», «Испытание», «Огненная земля», «Матросы», «Остров надежды», «Секретный фронт»…
— А кто это такой?
В кают-компании демократия, и я счёл возможным включиться в разговор:
— Писатель, «Честь смолоду» написал, лауреат Сталинской премии.
— Что-то припоминаю. Там ещё отец сказал сыну: «Береги честь смолоду».
— Никак нет, товарищ командир, — опять сунулся я, — это было у Пушкина... Когда Дубровский ехал к Пугачёву... А у Первенцева про то, как одна особа смолоду потеряла девичью честь. Трогательная история.
За столом кто-то хрюкнул в тарелку, кто-то беззвучно затрясся отвернувшись. Комиссар ел меня глазами: ошибаюсь или вру специально?
Командир пошевелил губами и глубокомысленно посмотрел в компот.
— Ну, а вообще-то, он хороший писатель. Мои комсомольцы с плохим переписываться не будут, так, замполит?
— Так точно, не сомневайтесь. А у Вас, мичман, какая-то путаница в голове, неправильно Вы книгу поняли.
Тут я быстренько отвалил из кают-компании, чтобы не ляпнуть что-нибудь непоправимое.
Сейчас думаю, уместен ли мой розыгрыш? Я книжечки почитывал, а командир тральца воевал в это время.
31 АВГУСТА, Севастополь
Понедельник. Ползая по трюмам, чтобы как следует изучить лодку, я куда-то упал и повредил правую руку. Не то что играть в волейбол, даже писать очень больно.
Почему-то долго нет письма от Люды.
В минувшую субботу поехал в Балаклаву, куда приходят адресованные нам письма, — не ждать же, когда перешлют в Севастополь. Автобус ушёл перед самым носом. Интервал — почти час... вдруг приостановился мотоцикл. «В Балаклаву что ли?». «Да, да, в Балаклаву! Возьмёшь меня, корешочек?». «Граммов полтораста поставишь — возьму», — сказал «корешочек», сморкнувшись прямо на дорогу.
Я согласился, хотя денег было только на автобус — что-нибудь придумаю, выкручусь! И мы поехали.
Не составило труда понять, что водитель — парень лет двадцати — влюблён в свою машину. На этом я и сыграл: «Сердце радуется, хорошо идёшь!». Водитель покровительственно улыбнулся и врубил такую скорость, что мне подумалось: «Лучше отдам ему часы, чем жизнь». Однако я промолчал, положившись на волю провидения.
Судорожно вцепившись в ручку сидения и закрыв глаза (больше от пыли, чем от страха), я время от времени подкидывал угольку: «Ох и скорость! Вот хорошо-то!.. Это мне нравится!.. Что за чудесная машина, какой марки?». Водитель притормозил, обернулся и с гордостью сказал: «М-72». Именно в этот миг я понял, что теперь мы друзья, и 150 за мой счёт совсем не обязательны.
Но вышло ещё забавней. Неподалёку от Балаклавы водитель ошвартовался возле придорожной харчевни и предложил:
— Пойдём, корешок, выпьем? Я стал отказываться.
— Да пойдём же, друг, — он потащил меня за рукав, — неужели ты думаешь, что я возьму с тебя деньги? Вот, — он извлёк из кармана несколько смятых рублей, — подвёз одного гражданского... сейчас мы их и пропьём.
Что ж, побрёл за ним. Подошли к стойке, и он произнёс так знакомые мне магические слова: «два по сто пятьдесят».
— Погоди, погоди, не заказывай лишнего, дело в том, что я непьющий.
Он захохотал, радуясь удачной шутке. Потом обиделся. Потом всё-таки выпил в одиночку и простил. Более того — сам предложил заехать за мной утром в понедельник, когда он будет возвращаться в Севастополь.
И действительно, я проснулся от звука мотоциклетной сирены.
Когда прощались в Севастополе, он попросил дать совет — как бросить пить? Это было всерьёз. Я и ответил вполне серьёзно:
— Полюби девушку, которая не любит пьяниц.
Черти бы побрали эту девушку! Она не любит и письма писать.
9 СЕНТЯБРЯ, Севастополь
Отремонтировались, покрасились, вышли из дока.
Первый поход! Иду за штурмана. Подъём в четыре ноль-ноль. От этого моя восторженность слегка тускнеет.
5.30. Снялись со швартовов. Идём под электромоторами, хочется спать.
6.00. Вышли из бухты. Спать хочется ещё больше.
7.30. Приглашают к завтраку. На столе масло, яйца, грудинка, сыр, сахар, варенье. Любовь к подводному флоту крепнет.
9.00. Вылез на мостик — учусь пеленговать. На «малютке» это не просто. Видя мои мучения, командир говорит: «Вы сейчас, Виталий Николаевич, в идеальных условиях. Хуже, когда штурман пеленгует стоя на голове, а рулевой поддерживает его за ноги строго по вертикали». Хороший у меня командир, ценю юмор.
12.00. Обед. На столе вобла, шоколад, сухое вино. Да здравствует подводный флот!
13.42. Погружаемся. Глубина 30 метров — любовь к подводному флоту не пропадает.
13.45. Глубина 45 метров. Куда же вы? На поверхности мало места, что ли?
13.47. 75 метров... а ведь я ещё не женился на Люде...
13.50. Всплываем! Глубина 25, шансы на женитьбу существенно возрастают.
13.55. Отдраен рубочный люк. Слава подводникам!
18.30. Братцы, сколько можно? Уже 12 с половиной часов торчу за штурманским столиком. Колени сбиты — рубочный люк маленький, а бегать наверх и обратно приходится часто.
19.00. Начинается шторм, только его не хватало! На столе прыгает бутылка с тушью, и я прыгаю, но прокладку умудряюсь вести ровненько. Хорошо живётся минёру — он, подлец, ни черта не делает.
19.30. Шторм усиливается. Пробую руками удержать лодку от качки — не получается. Когда пеленгую, слова командира уже не кажутся юмором.
20.15. Вошли в Севастопольскую бухту.
20.50. Ошвартовались. С лодки выхожу гордым. Подводники — лучшие люди на земле!..
12 СЕНТЯБРЯ, Балаклава
Вчера мы перегнали лодку из Севастополя в Балаклаву.
Получил письмо от Люды. Слава богу, уже не такое упадническое. Просит привезти акулу. Что же делать? Попытаюсь заменить шпротами... или воблой с нашего стола.
16 СЕНТЯБРЯ, Чёрное море
Уже третий день под водой. Почти не спал, так как находимся на позиции и каждую минуту нужно знать точное место лодки. А заместителей у меня нет, «малютка» — она и есть «малютка», ничего лишнего.
Только сейчас понял, как тяжело жёнам офицеров-подводников. Частые выходы в море, дежурства, стоянка в готовности по месяцу и больше, когда с лодки и шагу не сделаешь — всё это обрекает офицерских жён на одинокое существование. За примером не нужно далеко ходить. На нашей лодке, по приходу из Севастополя, офицеров отпустили ровно на один час — отнести домой деньги. И всё, лодка сразу же заступила в готовность.
Девушка, выходящая замуж за офицера-подводника, должна представлять все трудности. Если решится, если выдержит, станет настоящим другом.
На надводных кораблях служба легче. Что там? Простор, удобства, свежий ветер, дыхание моря. А здесь — теснота, духота, вместо свежего ветра десятки разных примесей и кислород, восстановленный из углекислого газа с помощью химии.
Но хотя голова моя и побита в нескольких местах в результате знакомства с приборами, а колени сбиты из-за бесчисленных путешествий на мостик и обратно, какое всё-таки счастье, что я подводник!
26 СЕНТЯБРЯ,
Письма нет. Она хронически не отвечает на мои письма. Видимо, между нами всё кончено? Она с кем-то другим? Ну что ж, лучше, что это случилось сейчас, а не позже.
27 СЕНТЯБРЯ, Балаклава
В следующее воскресенье в Севастополе розыгрыш кубка по волейболу. Я буду играть за подплав. Сегодня был с утра на тренировке. Устал. Решил отдохнуть перед вечерним путешествием в город.
Разделся, забрался под простыню, отогнав мух. Задремал и тут же был разбужен звуками, напоминающими пистолетные выстрелы.
В холодном поту вскочил — думал война с Турцией. Оказалось, что за стеной, в соседнем кубрике «забивают козла». Квалифицированные «забойщики» не могут ставить костяшки спокойно, они делают это так, что от стола щепки летят.
По старой, никогда не дававшей осечек схеме отправился в санчасть, чтобы хоть на день-два обрести покой.
Начальник санчасти проводил воскресное собрание с повесткой дня: «Стоит ли покупать пылесос на общественные деньги?».
— Больны?.. — сочувственно прореагировал он на моё появление. — Но вот, что я Вам скажу, юноша, если болезнь неизлечима, то незачем к нам обращаться, а если излечима, то и сама пройдёт. До свидания.
А насчёт Люды — ерунда. Хоть она и не пишет, но всё равно будет только со мной и ни с кем больше. Переломаю ноги любому. Правда, если это будет курсант, — дело плохо. Против курсантских погон офицеру трудно бороться, по личному опыту знаю, но дневнику историю эту доверить не имею права.
Продолжение следует.
Обращение к выпускникам нахимовских и подготовительных училищ.
Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.
Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ и оказать посильную помощь в увековечивании памяти ВМПУ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
