Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Альтернатива для электропитания систем буровой телеметрии

Альтернатива для электропитания систем буровой телеметрии

Поиск на сайте

Верюжский Н.А. Офицерская служба. Часть 21.

Верюжский Н.А. Офицерская служба. Часть 21.

18. Первые служебные трудности и радости.

Наступил наконец-то тот момент, когда пора продолжить повествование о первых впечатлениях, навалившихся на меня буквально с первых дней после прибытия к новому месту службы. Всё было для меня новое, неизвестное, непредсказуемое и даже враждебное. Продолжились, как и в далёкие лейтенантские годы, метания по гостиницам и частным углам. Отсутствие условий для нормального проживания меня очень тяготило и угнетало. Новые назначенцы, приезжавшие без своих семей служить в нашу «контору» после окончания «консерватории», также оказывались в подобных условиях.
О какой нормальной и качественной работе с полной отдачей всех своих знаний и сил может идти разговор, если отсутствовали минимальные условия существования. Только представьте ситуацию, когда из гостиницы выписали, общежития нет, а личные вещи временно сложенные в служебном помещении без предупреждения выбросили в сарай, чтобы не портили вид. Поневоле задумаешься, зачем такая жизнь, когда не знаешь, образно говоря, в чьей постели проведёшь очередную ночь. Никого и никогда из начальства не интересовало и не заботило положение и состояние офицеров. «Кого волнует чужое горе?». Для них главным критерием служило отсутствие ЧП, а в какие условия офицер поставлен – дело десятое. Что они, наши многозвёздные начальники, разве не догадывались, что такое отношение непроизвольно подталкивает офицеров к нарушениям и даже к возможным ЧП?



Вспоминаю, что это был для меня необыкновенно тяжёлый период проверки человеческого характера на стойкость, выживаемость, терпеливость. Сейчас, даже трудно вообразить, что такой кошмар продолжался около десяти лет, и я каким-то образом вытерпел, выдюжил, сохранился в нормальном состоянии. Наверное, мой ангел-хранитель,  о существовании которого я и сейчас только могу догадываться, оберегал меня от всех негативных последствий в той сложной жизненной ситуации.
За эти годы в Особом отделе накопились десятки томов материалов с доносами на меня: где был, с кем и как проводил время, сколько выпил, что говорил, кого осуждал, а кого хвалил и прочей всякой ерунды. Но больше всего меня удивило и даже поразило, что в Политическом отделе тоже был негласный орган, своего рода партийный Особый отдел, который собирал на всех членов партии досье об их моральном облике и партийной благонадёжности. Мне это стало доподлинно известно через несколько лет пребывания на Дальнем Востоке, когда один засекреченный политработник в приватной беседе пожаловался, что дел с доносами на меня скопилось столько, что на полках их уже некуда ставить. Оказывается, не только контрольные органы вели слежку, но и коммунистическая партия осуществляла надзор за своими членами. С одной стороны, если, как подумать, повышенное внимание к твоей персоне говорило, что ты не «одинок» и всегда находишься под надёжным «колпаком», то с другой общечеловеческой точки зрения, было противно и мерзопакостно. Но ничего не попишешь, приходилось такое своё безрадостное положение терпеливо, мужественно и, по возможности, достойно переносить.
В эти дни я достаточно близко познакомился с двумя интереснейшими и, можно без преувеличения сказать, легендарнейшими личностями. Это были крепкие, бодрые, энергичные, хотя и предпенсионного возраста, бывшие фронтовики, участники боевых действий против Германии и Японии Залевский Андрей Андреевич и Братухин Виктор Николаевич, которые работали в нашей «конторе» на штатских должностях. Андрей Андреевич вёл делопроизводство: и секретное, и несекретное. Виктор Николаевич заведовал материально-техническим обеспечением, в том числе с особой заинтересованностью выписывал и списывал причитающийся для хозяйственных и технических нужд спирт, который при определённых ситуациях иногда использовался и для бытовых потребностей.
При прохождении необходимой процедуры своей регистрации на новом месте службы я познакомился с Залевским. В этот момент я ничего не знал о них: ни об участии в боях, ни о боевых заслугах, ни о многочисленных наградах. Всё это стало мне известно чуть позже. Тогда в первые минуты общения, Андрей Андреевич, в ведении которого находилась вся входящая и исходящая секретная переписка, вероятно, заблаговременно ознакомившись с моим личным делом, как бы неофициально, но очень душевно поздравил меня с присвоением звания «капитан 3-го ранга».



Капитан 3-го ранга Верюжский Н.А. Хабаровск. 1969 год.

Затем в ходе последующего разговора, как бы невзначай заметил, что он меня «видел» буквально недавно по демонстрировавшемуся на местном телеканале кинофильму, где, якобы, по его утверждению, я снялся, чуть ли не в главной роли, изрядно удивив меня таким заявлением. Не понимая о каком кинофильме идёт речь, я, естественно, всё отрицал. Не давая, как говорится, мне опомниться Андрей Андреевич пригласил меня к себе домой с таким условием, что его жена всё объяснит.
Дня через два я уже был в центре внимания этой гостеприимной семьи. На столе – всякие соленья-варенья, красная рыба жареная, солёная, вареная и всё это в нескончаемых количествах. Тосты следовали одним за другим. Водку, между прочим, наливали по принятым здесь понятиям не в какие-нибудь микроскопических размеров рюмочки, как было привычно для меня, а в гранёные стаканы, и не по половине, а почти до самых краёв. Отказывайся, не отказывайся, пропускай, не пропускай, а всё равно потихоньку выпивай. Первое испытание на стойкость, помнится, я выдержал. Широкое русское дальневосточное радушие! Для меня поначалу такое показалось в диковинку и непривычно. Подумалось, всё это показное, попытка выставить себя в лучшем виде перед новичком. Но это оказалось моё глубоко ошибочное мнение. Всё было от чистого сердца. Дальнейшая жизнь показала, что в основе своей местный народ открытый, душевный, щедрый.
В ходе откровенного общения в семье Залевских выяснилось, что некоторое время тому назад по местному телевидению демонстрировался многосерийный фильм «Адъютант его превосходительства», который прошёл с большим успехом и всем понравился. Этот фильм я ещё не видел, и мне трудно было что-либо сказать, кроме того, что действительно «я не был в будке». Вот таким необычным способом мне пришлось оказаться на некоторое время чуть ли не двойником того киногероя-разведчика, будущего Штирлица, роль которого блестяще исполнил артист Юрий Соломин.
Надо заметить, что в ходе дальнейшей службы, находясь в длительных рабочих командировках, я частенько попадал в ситуации, когда меня с кем-то путали, обращаясь, как к знакомому, и даже обижались, что я категорически отказывался от признания того, за кого принимали меня неизвестные люди.



Разведчик прославленного разведывательно-диверсионного отряда старшина 2-ой статьи Андрей Залевский. Северный флот. 1943 год.

Буквально по прошествии нескольких дней я был в очередной раз приглашён, теперь уже посетить семью Виктора Николаевича Братухина, где опять-таки оказался в центре внимания. И на этот раз всё также было обильно, щедро, душевно.
Главным итогом таких гостеприимных приёмов явилось то, что я узнал, как говорится, из первых уст очень много интересного и поучительного. Оказалось, что эти душевные, откровенные, чистосердечные и гостеприимные люди: А.А.Залевский, и В.Н.Братухин служили в годы войны в разведывательном отряде дважды Героя Советского Союза Виктора Николаевича Леонова. Воевали в Заполярье на Северном флоте, участвовали в разведывательно-диверсионных походах по уничтожению важных объектов в тылу противника и наведению ударных сил флота на вражеские цели, из замаскированных укрытий вели наблюдение за действиями противника и переходами их кораблей, для выявления планов неприятеля захватывали пленных, совместно с подразделениями морской пехоты в первом броске обеспечивали высадку основных сил флота в десантных операциях на занятое противником побережье. Сколько было таких операций? Тут и Варангер-фьорд, и Пикшуев, и Могильный, и Крестовый, и Киркинес. Многие, наиболее опасные и трудные рейды в тыл противника, говорили они, даже сейчас по прошествии двадцати лет после войны не забываются и реально предстают перед глазами, как будто только вчера вышли из боя.



Не все матросы-разведчики, порой, выдерживали огромные физические, психологические и моральные нагрузки. Без потерь на фронте, как известно, не бывает. Гибли разведчики и у них в отряде. Были, хотя и единичные, факты предательства. И трусы случайно попадали в отряд, которых списывали, даже отдавали под суд за трусость, проявленную в бою. Приходилось избавляться и от сомневающихся. Был у В.Н. Леонова свой взгляд на вмешательство «особистов» в деятельность отряда. Ему не составляло труда выявлять всех стукачей и выгонять их из отряда, а уполномоченного Особого отдела приказал вообще в отряд не пускать. В разведку, как считал В.Н.Леонов, надо идти только с надёжными, преданными, верными и стойкими боевыми товарищами.
Братухин, который являлся полным по имени и отчеству тёской командира отряда Леонова, вспоминал, что его друзья-разведчики прозвали «Огонёк» не столько за светлые волосы, сколько за его энергию, подвижность, безудержную смелость в бою. Такого количества боевых орденов и медалей за личное мужество и героизм, проявленное в боях с врагом, как у моряков-разведчиков Залевского и Братухина, дослуживших, правда, уже после войны до воинских званий «мичман», я, честно скажу, никогда воочию не видел. В их откровенных рассказах, помимо Леонова, часто упоминались имена боевых соратников, которые мне запомнились, Макара Бабикова, Семёна Агафонова, Александра Никандрова, Анатолия Баринова, Андрея Пшеничных, Бориса Гопонова и многих других, к сожалению, уже не сохранившихся в моей памяти фамилий.



Леонов Виктор Николаевич. Готовься к Подвигу

Ветераны-разведчики вспоминали. Пришёл 1945 год. Норвегия освобождена и вышла из войны. Линия фронта ушла далеко на запад. Наконец наступил долгожданный День Победы! Некоторых старослужащих моряков-разведчиков и получивших значительные ранения стали увольнять в запас, но отряд не расформировали. Вскоре отряду определили новую задачу: отправиться на Тихоокеанский флот громить хвалёную японскую Квантунскую армию, освобождать Курилы, Сахалин, Маньчжурию, Корею. Под личным контролем начальника Разведки Северного флота Л.К.Бекренёва осуществлялся отбор всего лишь пятидесяти моряков-разведчиков из числа добровольно выразивших желание остаться в отряде для службы на Дальнем Востоке. Так североморцы стали тихоокеанцами.
По прибытию к месту назначения некоторую часть личного состава отряда передали в подчинение Амурской флотилии, а основная часть отряда во главе с В.Н.Леоновым убыла во Владивосток на остров Русский. После переформирования и укомплектования до полного штатного состава отряд приступил к подготовке к новым боям. С нескрываемым интересом и гордостью приняли моряки-тихоокеанцы разведчиков с боевым опытом. В течение нескольких летних месяцев фронтовики обучали своих молодых товарищей и передавали им свой боевой опыт, чтобы в скором времени идти в смертельный бой. Ну, как думаете, разве будет лениться молодой матрос, если его обучает ведению боевой разведки сам Герой Советского Союза старшина 1-ой статьи Семён Агафонов? Энтузиазм и старание были великие, но и отбор в отряд был строгий.
В.Н.Братухин, А.А.Залевский и некоторые другие разведчики-леоновцы вошли в состав разведывательно-диверсионных групп амурцев и участвовали при высадке десанта с речных кораблей Амурской флотилии, в захвате плацдарма для последующей наступательной операции на сахалянском направлении на Цицикар и сунгарийском направлении на Цзямусы и Харбин.
Разведчики отряда В.Н.Леонова в первом броске, высаживаясь с кораблей Тихоокеанского флота, освобождали от японцев северокорейские порты Юки, Расин и Сейсин. За успешно проведённые наступательные операции, личную храбрость, мужество и героизм все разведчики отряда были награждены высокими правительственными наградами, а мичман Никандров и главный старшина Бабиков стали Героями Советского Союза. В.Н.Леонов был награждён второй золотой звездой Героя. Разведывательно-диверсионный отряд Тихоокеанского флота получил почётное наименование «Гвардейский».
Возможно, от этих ярких, живых и запоминающихся рассказов моряков-разведчиков Залевского и Братухина, непосредственных участников боевых действий, слова одной из самых памятных песен времён Великой Отечественной войны для меня стали своеобразным гимнов о моряках:



Прощайте, скалистые горы,
На подвиг Отчизна зовёт.
Мы вышли в открытое море
Суровый и дальний поход…

Вот такие были мои первые впечатления от знакомства с этими поистине героическими фронтовиками, но простыми и скромными в обыденной жизни людьми.

19. С кем идти в разведку?

Вскоре возвратился из рейса долгожданный катер РК-518 типа «Ярославец», на борту которого находился весь наш оперативный состав. Теперь появилась возможность рассказать о нашем небольшом, разношёрстном и необычном, даже странном коллективе.
В числе первых, с кем мне пришлось в эти дни познакомиться, оказался ещё один отставной мичман, служивший с довоенных лет на речных кораблях Амурской флотилии. Он тоже считал себя участником войны, хотя на боевых кораблях не числился и ни в каких высадках десанта участия не принимал. Зная хорошо условия плавания по рекам Амур и Уссури, он все эти годы успешно выполнял обязанности командира разъездного катера. Волею обстоятельств видел в непосредственной близости и наблюдал в разных ситуациях многих командных, партийных и начальствующих лиц от В.К.Блюхера до Н.Г.Кузнецова, что давало ему право, как он, видимо, полагал, судить о людях со своей колокольни.



Катер типа "Ярославец" способен приставать прямо к берегу.

Первые слова, которые он произнёс при знакомстве со мной, когда мы, совершенно не зная друг друга, случайно оказались в коридоре служебного помещения, поздоровались и представились, не столько удивили, сколько обескуражили, ошеломили, ошарашили, поразили, озадачили своей беспардонной наглостью и бесцеремонностью.
Николай Иванович Поляков, командир речного катера «Ярославец», - назвался сухопарый, высокого роста, тщедушного телосложения, с худым сморщенным болезненным маленьким личиком старик.
Услышав моё имя, он тут же ядовито, но с восклицанием прошамкал:
- О, ещё один еврей появился в нашей части!
На такую «любезность» я даже не нашёлся, что ответить. Его реплика как бы повисла в воздухе и осталась с моей стороны без последующей реакции, однако заставила присмотреться к этому, как оказалось, весьма не простому человеку.

Продолжение следует.

Обращение к выпускникам нахимовских училищ. 65-летнему юбилею образования Нахимовского училища, 60-летию первых выпусков Тбилисского, Рижского и Ленинградского нахимовских училищ посвящается.

Пожалуйста, не забывайте сообщать своим однокашникам о существовании нашего блога, посвященного истории Нахимовских училищ, о появлении новых публикаций.



Сообщайте сведения о себе и своих однокашниках, воспитателях: годы и места службы, учебы, повышения квалификации, место рождения, жительства, иные биографические сведения. Мы стремимся собрать все возможные данные о выпускниках, командирах, преподавателях всех трех нахимовских училищ. Просьба присылать все, чем считаете вправе поделиться, все, что, по Вашему мнению, должно найти отражение в нашей коллективной истории.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю