"Зал кинотеатра "Искра" встретил гостя восторженно, стоя, каскадом рукоплесканий, несметным числом букетов, возгласами: "Джим! Джи-и-и-им! Привет, Джим!" А гость, громко поздоровавшись, улыбаясь, сказал со сцены: "Я давно уже вырос, даже начал стареть... Но я тот самый негритенок из киноленты "Цирк", где меня обнимала Мэрион Диксон - Любовь Петровна Орлова. Она пела мне колыбельную"..."
... Судьба Джемса Паттерсона всю жизнь несла отсвет участия в съемках "Цирка"... Стоило выйти Джиму гулять на улицу, как сразу же собиралась толпа...
... все же самой трудной оказалась сцена "Колыбельная". Режиссер Г.В. Александров настаивал на том, чтобы песню актриса пела ребенку, спящему у нее на руках. Сделать так было достаточно сложно. Никто не мог представить, что в шумном павильоне киностудии, в непривычной обстановке, малыш уснет. И тем не менее после многих часов репетиций, долгих ожиданий сцену со спящим Джимом отсняли.
Любовь Петровна об этих сложностях рассказала своему "киносыну" через много лет, когда он воспитывался в нахимовском училище. Джим немедленно взял карандаш и сочинил стихотворение. Его автор и повторил в "Искре": "Был я мал во время киносъемки,/ Было лишь чуть больше года мне,/ И засвечено немало пленок,/ Что поделать, по моей вине./ Сроки кинобудней протекали,/ Каждый непосильней во сто крат./ Знаю, ваши руки затекали,/ Но тяжелый эпизод отснят..."
Рассказывал Джемс Паттерсон интересно, живо отвечал на вопросы, дарил автографы. Директор кинотеатра Александра Максимовна Нигматуллина вручила ему сувенир - куб органического стекла с ферровольфрамом внутри. А вечером следующего дня его встречали во Дворце культуры комбината учащиеся подшефных школ (№ 50 и 135), профтехучилища № 23, энерготехникума, воспитанники киноклуба "Буратино", работницы медсанчасти и детских дошкольных учреждений. Гость прочитал им свои стихи на морскую тематику, рассказал о себе, поделился планами на будущее. На вопрос, почему он не стал киноактером, ответил: "Меня всегда влекло море и романтическая поэзия парусов..."
Разные этапы жизненного пути Джеймса, разные грани его личности и творчества.
"Я была совсем недолго знакома с Джимом Паттерсоном. Сейчас вспомнила о нём, набрала данные в поисковике и с огорчением узнала, что этот чудесный человек живёт где-то далеко и ему нельзя позвонить и напомнить о нашем коротком знакомстве.
Так случилось, что нам пришлось в течение некоторого времени почти каждый вечер подолгу говорить по телефону, но мы, к сожалению, так ни разу и не увиделись.
Это были советские времена. Прежде всего, он звонил лишь после того, как заканчивалась какая-нибудь интересная, с его точки зрения, телепередача - боялся помешать.
Дальше разговор протекал следующим образом: мы начинали говорить о деле, тут включалась какая-либо ассоциация, и Джим начинал что-то рассказывать до такой степени остроумно, что я в буквальном смысле этого слова плакала. Это был поток блестящих, талантливых и ярких историй, образов и характеристик. Наверное, никогда в жизни я не смеялась так много.
Еще я слышала от своей мамы, как он помогал тем, кто в этом нуждался - особенно пожилым людям - даже шёл ради этого на всякие хитроумные и смешные шаги, получал за это нахлобучки, и затем всё начиналось вновь. И всегда весело и внешне легко.
Еще для него было просто немыслимо сидеть в присутствии женщин - он тут же вскакивал."
Он автор многих поэтических и публицистических книг, выходивших как в центральных издательствах, так и за рубежом. Как писатель, Паттерсон объехал едва ли не всю нашу страну. Довелось ему побывать и во многих странах Африки, не раз он посещал Америку, где живут его родственники.
Встреча Главкома ВМФ с писателями-маринистами. - Морской сборник № 4, 1991 г.
... Большое место на встрече занял разговор о подготовке к 300-летнему юбилею российского регулярного военного флота, который, как отмечали многие выступавшие, должен стать всенародным праздником.
И все же главной темой разговора оставалась литература. О взаимоотношениях писателя с флотом говорили, в частности, Ю. Виноградов, В. Гузанов, С. Зонин, Д. Паттерсон, В. Марченко, В. Тюрин. Как один из конкретных и важных шагов к возрождению лучших традиций маринистики следует рассматривать недавно созданную Всесоюзную ассоциацию писателей-баталистов и маринистов, президентом которой стал Ю. Виноградов.
Верюжский Николай Александрович (автор воспоминаний «В МОРЯХ МОИ ДОРОГИ...», выпускник Рижского Нахимовского Военно-Морского училища 1953 годы):
"... Уже на исходе 1980-х годов я как-то случайно оказался в московском Музее народов Азии и Африки, располагавшемся тогда вблизи Курского вокзала, где у меня произошла случайная встреча с Джимом. Оказалось, что в тот период его частенько приглашали для проведения тематических бесед и лекций. Наступали трудные времена государственного переустройства, сопровождавшиеся крайней политизацией общества и в миг опустевшими прилавками в магазинах. Люди, которые не оказались рядом с кормушкой, пытались добывать необходимые средства для существования: кто подлогом, воровством, грабежом и убийством, а кто частным извозом, мелкой торговлей или чтением лекций. Если бы не объявление о том, что с какой-то очередной лекцией будет выступать писатель, историк и искусствовед Джим Паттерсон, то я, наверное, сходу и не узнал бы в очень высоком, худощавом, с копной седых курчавых волос, слегка смуглом и с весьма незначительными чертами лица, присущими для негроидной группы людей, бывшего рижского «питона». После лекции, улучив подходящий момент, я подошёл к Джиму и представился, напомнив о совместной учёбе в училище, но его взгляд сквозь толстые очки был спокоен и даже равнодушен. Видимо, ему до противности надоели подобные напоминания о прошлой жизни. Разговора не получилось. Обменявшись незначительными фразами, свидетельствующими об отсутствии заинтересованности со стороны Джима в продолжении каких-либо личных контактов, мы расстались. Вскоре я узнал от администрации этого музея, куда приходил ещё несколько раз, что Джим Паттерсон покинул СССР и уехал в США на историческую родину своих родственников.
Он выглядел далеко не бодрым, радостным оптимистом, как это прочитывается опять же у какой-то корреспондентки...
Как можно судить по последним сведениям, ставшим мне известными из средств массовой информации, злая мачеха USA без радости и воодушевления приняла незваного и ненужного ей отпрыска бывших рабов. Ни человеческого уважения, ни общественного внимания, ни работы, ни, тем более, ожидаемого богатства на склоне своих лет Джим Паттерсон на чужбине не приобрёл.
Возможно, он, бывший нахимовец и офицер-подводник советского Военно-морского флота, тогда вспоминал свои излишне пафосные но, надо полагать, откровенные более 50-летней давности слова, написанные в своих сочинениях: «Я учусь, овладеваю любимой профессией... Я родился и вырос в Советской стране, где все люди заняты мирным трудом... Вот почему я горжусь своим Отечеством, где каждый человек, где бы он ни был, думает над тем, как укрепить свою Родину... Я негр. Там, за океаном, мои сверстники уступают на улице дорогу белым людям...».
Теперь ему самому, оказавшемуся в разрекламированном обществе «всеобщего благополучия» и «безграничной демократии», пришлось столкнуться с суровой правдой и в реальной жизни уступить дорогу тем, кто всегда был, оставался и, пожалуй, надолго останется реальным противником нашей страны.
Джим Паттерсон закончил свой жизненный путь в той хвастающейся своим благополучием стране, как простой, бедствующий, несчастный негр, без почестей и общественного внимания. Однако мы, нахимовцы Рижского Нахимовского училища, курсанты Первого Балтийского ВВМУ ПП, офицеры-подводники, все те, которые знали его лично или слышали о нём, будем помнить этого славного, скромного парня, так и не нашедшего своего жизненного счастья на нашей грешной Земле."
В последние годы Джиму Паттерсону и его матери Вере Ипполитовне жилось особенно трудно. Напечатать сборник стихов, заработать на жизнь стало практически невозможно. Ни пенсии матери, ни пенсии сына явно не хватало. Долгое время они жили на средства, которые имели от сдачи внаем квартиры. В конце концов они пришли к выводу, что в России им не прожить. Мать с сыном решили уехать в Америку. Родственники прислали им вызов. Джим распродал всю мебель, раздарил друзьям и знакомым все свои вещи и купил в авиаагентстве билеты за океан.
Сейчас они живут в Вашингтоне. Рассказывают, что Джим с выставкой картин своей матери ездит по стране, зарабатывает деньги. Пробовал он сниматься и в кино, но из этого ничего не вышло. И по-прежнему он пишет, пытается издать на английском языке сборник стихов. Одним словом, всеми возможными способами старается заработать на жизнь. Как выяснилось, жить в Америке ничуть не легче, чем в России…
По уверению его родных, близких и друзей, которым он изредка пишет и звонит, Джим покинул Россию не навсегда. Он верит, что ему еще доведется вернуться на родину. Если только, конечно, хватит сил и здоровья…
Пожалуй, наиболее информированный о жизни нашего героя после демобилизации автор.
... Интернет дважды выдал трагическую весть. В первом сообщении говорится, что Джеймс Ллойдович Паттерсон умер в 2006 году, а во второй – что он погиб в 2007. Ни в то, ни в другое мне не хочется верить, и я часто перебираю его письма ко мне, которых скопилось за годы нашей дружбы объёмная папка. А было всё так...
Приложение.
Паттерсон Д.Л. В какой одежде ходили прежде. Альбом для раскрашивания. Для детей. М., Малыш, 1965. 24 с.
Паттерсон, Д.Л. Ночные стрекозы: [Стихи] / Джим Паттерсон. - М. : РБП, 1993. - 6 с.
Паттерсон, Д.Л. Залив Доброго Начала: Стихи / [Худож. Н.Е. Григорьева]. - М. : Воениздат, 1984. - 125 с.
Паттерсон, Д.Л. Красная лилия: Стихотворения и поэмы / Джемс Паттерсон. - М. : Современник, 1984. - 79 с.+ 17 см. - (Новинки "Современника"). Циклы: Разные измерения; Пальцы зари; Поэмы: Африканский Данко; Скорпионы расизма: Фрагментар. поэма.
Паттерсон, Д.Л. Зимние ласточки: Стихи / Джемс Паттерсон; [Худож. И. Гусева]. - М. : Сов. писатель, 1980. - 127 с. Циклы: Секундные стрелки; Берег Италии; Взаимосвязи.
Паттерсон, Д.Л. Дыхание лиственницы. - Л.: Лениздат, 1985. - 191 с.,
Паттерсон, Д.Л. Взаимодействие. Стихи. М.: Современник, 1978. 95 с.
Паттерсон, Д.Л. Россия. Африка. Стихи и поэма. М.: Молодая гвардия, 1963. 72 с.
Паттерсон, Д.Л. Хроника левой руки. Докум. повесть. М.: Молодая гвардия, 1964. 126 с.
Паттерсон Д.Л. Рождение ливня: Стихи и поэма / [Ил.: Л. Саксонов]. - М.: Сов. писатель, 1973. - 80 с.
«НАША ВОЛЯ ТВЕРЖЕ, ЧЕМ ГРАНИТ». Джим Паттерсон «Советская молодежь» 25 марта 1951 г.
Наше государство отстаивает дело мира. Наше дело - правое дело. Вот почему я горжусь своим Отечеством, где каждый человек, где бы он не был, думает над тем, как укрепить свою Родину, сделать жизнь советских людей еще краше, еще лучше прежнего.
О советской молодежи говорят: самая счастливая. Да, мы самые счастливые на земном шаре! Для нас открыты все пути-дороги. Университеты, академии, институты, школы - все к услугам молодежи. «Только учитесь, говорит нам Родина, ваш труд, знания, как воздух нужны стране». И мы учимся, трудимся, овладеваем любимыми профессиями.
Как непохожа наша жизнь на жизнь молодежи капиталистических стран!
Я - негр. Там, за океаном, мои сверстники уступают на улице дорогу белым людям. Они не смеют переступить порог учебных заведений, библиотек, театров. За каждую попытку поднять голос протеста, пусть самую небольшую, - их ждет суд Линча. Но упорства молодежи не сломить! На борьбу поднялся угнетенный негритянский народ. Недавно семь юношей негров были казнены на электрическом стуле только за то, что осмелились выступить за освобождение своего народа от жестокой эксплуатации. Всяческими притеснениями правительство Соединенных Штатов Америки старается заглушить гневный голос негритянского певца Поля Робсона, непримиримого борца за мир, против войны.
События в Корее показывают истинные цели американских агрессоров, поджигателей новой мировой войны. Их наемные войска стирают с лица земли города и села, промышленные предприятия и культурные учреждения Кореи только за то, что ее народ хочет быть свободным. Американские изверги тысячами уничтожают беззащитных корейских жителей, не щадя женщин и детей.
В городах и селах Кореи рвутся бомбы замедленного действия, пылают дома. Американские захватчики стали применять удушливые газы, пытаясь этим покорить народ. Но ни газы, ни атомные бомбы не спасут американских захватчиков в Корее. Их планы обречены на гибель.
Трудящиеся всех стран все больше и больше убеждаются в том, что капитализм - это нищета, голод, война. Одна за другой вспыхивают забастовки трудящихся Англии, Франции, Италии. Рабочие этих стран открыто выступают против подготовки новой войны. Их взоры обращены к Советскому Союзу - оплоту всех миролюбивых сил человечества.
За мир борется молодежь всех стран. Прогрессивная молодежь не хочет новой войны, ибо война служит средством массового уничтожения трудящихся. Молодежь капиталистических стран не хочет быть пушечным мясом в мировой войне.
Сегодня, в этот особенный день, мне хочется сказать несколько слов о себе. Я учусь, овладеваю любимой профессией. Я родился и вырос в Советской стране, где все люди заняты мирным трудом. Когда я вижу фотографии, где изображены юноши Индонезии, истощенные, роющиеся в помойных отбросах, вижу на снимках японских детей - бледных семилетних старичков, работающих в мастерских у богатых хозяев, сердце мое сжимается от боли.
Только революционная борьба принесет им другую жизнь - светлую, радостную, полную счастья.
Мы горячо, пламенно любим свою Родину - оплот мира всего человечества. Мы горды тем, что вместе со всем советским народом нам выпало счастье строить коммунизм.
Стихи Джемса Паттерсона.
В походе
В суровом неистовстве Черное море
Швыряет крутые валы.
Они налетают, но крушит их вскоре
Оскаленный выступ скалы.
То ласково плещется сонное море
И песню чуть шепчет прибой,
Волшебно сияют вечерние зори,
Ширь волн озаряя собой.
Ты здесь забываешь про всякое горе
И гордый Отчизной родной,
Ты счастлив, что в море в далеком дозоре
Дежуришь на вахте ночной.
А море кипит, и бегут волны споря
В дали необъятно большой,
И чувствуешь вновь, что простор Черноморья
Ты всей своей любишь душой.
13 сентября 1980г.
Встреча по случаю 25-летия выпуска
Морской не утратив осанки,
Сегодня мы встретились тут.
Пускай корабельные склянки
В момент юбилейный пробьют.
То веселы мы, то суровы,
Матросские песни поем
И так же как прежде швартовы
В грядущее мы подаем.
Подросткам, из штаников выросшим,
Нам флот, как отец, помогал.
И кто-то из нас был нахимовцем,
А ныне уже адмирал!
Знакома нам детская тактика
И прозвищ шутливых укол.
Но видно, от прозвища Африка
Я все ж недалеко ушел.
Мы эти бокалы поднимем,
Смеясь и немного грустя,
И снова друг друга обнимем
Еще четверть века спустя.
Мы здесь, как на палубе, вместе,
Но юность попробуй верни,
И все же, друзья, нас как прежде
Манят ходовые огни.
УЧИТЕЛЬ ИЗ НАХИМОВСКОГО
В класс всегда входил почти неслышно,
каждый раз застенчивее прежнего,
как актер, случайно заменивший
в необычной жизни заболевшего.
Мы не видели осанки дерзкой
им приобретенной под огнем,
и неновый китель офицерский
так смешно топорщился на нем
Мой учитель!
Мы в одном строю.
Ты прости мне ранних лет незрелость,
но она, как в зеркало гляделась
в боевую молодость твою.
ПОЖЕЛАНИЕ МОРСКОМУ ДРУГУ
Пусть будет всё -
и шторм,
и зыбь,
и штиль.
Не подведут тебя
уменье и отвага.
Желаю я тебе неукротимых миль,
намотанных на зоркую вертушку лага.
И чтобы в море ты не повстречал
тревожного "Летучего голландца",
и был надёжен жизненный причал,
когда придёт пора к нему пришвартоваться.
Музыка
Она легко парит
или роняет скорбь и горечь.
Приоткрывая кладезь тайн,
Кусает губы Шостакович,
мучительно творит Бернстайн.
К роялю — молчаливой глыбе,
способный высечь из нее огонь,
взволнованно шагнул
Ван Клиберн,
худой и длинноногий,
как Линкольн...
Я этой музыкой застигнут,
взметающей за валом вал,
точь-в-точь, как на своем «Kон-Тики»
Тур Хейердал.
Я, как баркас смолёный,
тупоносый,
плыву в людской толпе разноголосой.
И, словно музыка,
я всемогущ.
Рокочут молодые струны-ванты.
Я слышу перекаты доминанты,
А уличный фонарь — скрипичный ключ.
Предельно восприимчива акустика,
приобретают новый смысл слова,
и, словно неозвученная музыка,
струится над Москвою синева.
Боровск
Молодой Циолковский преподавал
В Боровском уездном училище.
Вот церквушка деревянная,
Скоро вся быльём зарастёт,
Но разносит молва туманная
Слух про тайный подземный ход.
У старушки, местной жительницы,
Все подробности расспрошу,
По теории относительности
Экскурс в прошлое совершу.
На глухой городской окраине
Где-то вынырну в прошлом веке я,
Постучусь случайным странником
В дом учителя геометрии…
Вызывая восторг и ярость,
Мы, коньки надев, налегке,
Зонт используя, словно парус,
Поплывём по зимней реке…
Будет самое гениальное
Ещё скрыто в начале пути,
А улыбка Юры Гагарина
Чуть забрезжит там, впереди…
Константина Эдуардовича,
Жаль, о том не смогу известить,
Лишь светящегося ястреба
Помогу ему запустить.
"Посвящение актрисе"
Был я мал во время киносъёмки,
Было лишь чуть больше года мне.
И засвечено не мало плёнки,
Что поделать, по моей вине.
Сроки кинодублей протекали,
Каждый непосильней во сто крат.
Знаю ваши руки затекали,
Но воздушный эпизод отснят...
Я бы вам своей игрой помог
Будь тогда я хоть чуть-чуть постарше.
И согретый искренностью Вашей
Посвящаю Вам волненье строк.
Ваше мастерство и человечность
Были совершенны без прикрас.
Потому и замерцала вечность
В глубине рассветных Ваших глаз!
"Поэту"
Подстерегают всякие случайности-
И взлёты, и падения - нас поэтов.
Но тяжело, когда, успех изведав,
Теряешь ощущение реальности.
Ходи босым по холодящим росам,
Вдохни отчаянье и торжество.
Смотри не заплыви самодовольством,
поскольку это гибельней всего.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
Просьба к тем, кто располагает дополнительными сведениями о Джиме Ллойдовиче Паттерсоне, предоставить их. 198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
