Видеодневник инноваций
Подлодки Корабли Карта присутствия ВМФ Рейтинг ВМФ России и США Военная ипотека условия
Баннер
Диверсификация ОПК

Опыт диверсификации
корпорации
"Проект-техника"

Поиск на сайте

А.Н.Луцкий. ЗА ПРОЧНОСТЬ ПРОЧНОГО КОРПУСА (воспоминания и размышления подводника ветерана «холодной войны») 2-е издание, переработанное и дополненное. Санкт-Петербург 2010. Часть 6.

А.Н.Луцкий. ЗА ПРОЧНОСТЬ ПРОЧНОГО КОРПУСА (воспоминания и размышления подводника ветерана «холодной войны») 2-е издание, переработанное и дополненное. Санкт-Петербург 2010. Часть 6.

Такие разносы Владимир Андреевич устраивал то в одном месте, то в другом, но отпор могли дать только женщины. Бывало, прибежишь на пирс по вызову дежурной службы, спрашиваешь: «Ну, что тут опять случилось?».
— Да, вот «Квакин» опять бушевал, все пирсы х...ми забросал!
Кстати, когда Попов стал командиром бригады, он называл себя «комбриг», с ударением на первый слог. «Когда комбриг учит — впитывай, как губка!» — говаривал он. Да, радел за порядок хозяин! А может, опять намекал? Потому как была у него еще одна слабость. Уважал Бахуса!
Вот, например. Дежурю как-то по лодке, сижу во втором отсеке, занимаюсь какой-то документацией. Торпедопогрузочный люк 1-го отсека открыт, мои торпедисты заняты уходом за матчастью. Вдруг слышу по переговорной трубе в первом отсеке шум-гам, рыкающий голос Попова... Только открываю переборочную дверь в отсек, а он уже ногу через комингс и уже во втором! Мимо меня, доклад не слушает, рванул дверь каюты старпома, заглянул, «мать-перемать...», через переборку — и он уже в третьем, в центральном посту! Там очередной разнос! Через открытую переборочную дверь слышу и вижу во второй отсек тоже через первый влетает старпом Винокуров, в свою каюту.., дребезжит канистрой.., бульканье... Старпом в центральном, представляется, как положено, начальнику... Разнос окончен. Комбриг в сопровождении старпома убывает во второй отсек. Через пару минут, крякнув и утершись рукавом, «Квакин», покидая обратным путем первый отсек, изрек:
— Ну, вот уже и порядок... Всего-то надо было чуть-чуть руки приложить, и уже чистота, «е...ныть»! Следи за порядком, старпом!
Как видите, в обращении «Квакин» был прост. Демократ! Но заметили? С женщинами «еныть», а с нами «е...ныть». Самоконтроль!



А «принять на грудь» мог много. Как-то, несколько лет спустя, привел он на зимнее базирование к нам в Ракушку лодки нашей же эскадры из Владивостока. Там море замерзает, плавать зимой сложно. В ночь вышел на моем борту в море «давать атаки» владивостокским лодкам. Пришли в район, осмотрелись. Волна, видимости нет, периодически снежные заряды. Посмотрел вокруг Андреич, покрякал и говорит:
— Ладно, подождем, пока спущусь в каюту. Лучше погода станет, доложишь.
— Одну минуту, товарищ адмирал, каюта закрыта. Сейчас спущусь, открою.
Накануне я, конечно, шепнул старпому, чтоб «накапал ШИЛА» в графинчик, на всякий случай, а помощнику — чтоб свежее белье на койку застелили. Каюта, естественно, открыта, а проверить готовность надо. Точно, все тип-топ. В графинчике «накапано», многовато, правда, грамм 500—600, ну да ладно, останется... Водичка в графине тоже есть. Подушка в новой наволочке куличиком... Можно приглашать. Иду на «мост».
— Товарищ адмирал, каюта открыта, прошу отдыхать.
— Да-да... Смотри в оба. Стихнет — доложишь.
Часа через полтора-два получили прогноз погоды. Никаких улучшений. Волна на пределе, стрелять можно, но видимости нет. Снежные заряды один за одним. Доложу комэску, надо возвращаться, стрельб не будет. Открываю дверь в каюту... Картинка! «Комбриг», про себя продолжали звать его по-старому, в меховом реглане, в шапке-ушанке, сдвинутой на нос, видны только усы «щеточкой», лежит на койке. «Голова в ногах», ноги в валенках с галошами типа «слон» на крахмальной подушке!... Графинчик пуст! Вода в графине осталась... Крепкий дух воздуха в каюте убедил, что будить не стоит. Принял решение сам. Донес оперативному дежурному флота погоду и о своем возвращении в базу. Под утро, еще темно, легли на Владимиро-Ольгинский створ, объявил «боевую тревогу», и тут из-под козырька мостика осиплый голос:
— Куда идем, командир?
— Лежим на створах, входим в базу. Погоды нет и не было.
— Ну и правильно.
Ошвартовались, подали трап, «комбриг» сошел и твердой походкой направился в штаб.



Личный состав БЧ-II-III подводной лодки «С-334». 1957 год

Силен мужик! Еще штришок, о более раннем. В море. Стою вахтенным офицером. Надводное положение, ползаем по району боевой подготовки, ждем, пока рассеется туман. За кормой тащится катер-торпедолов. Должны быть торпедные стрельбы «лодка по лодке», да туман пока мешает. Командир внизу, на радиосвязи с лодкой-«противником», договариваются сами знают о чем. На мостике под козырьком капитан 1 ранга Попов. Да, так вот стоим. Молчим. Вдруг из-под козырька:
— Дай сигарету!
Лезу во внутренний карман под канадку, достаю и протягиваю открытую пачку. Берет, пытается прикурить, но спичкой нечаянно ломает во рту сигарету, отбрасывает...
— Дай еще!
Протягиваю, берет сразу две, одну в рот, другую за ухо. Закуривает. Думаю: «Может, и мне перекурить?».
— Товарищ комбриг, разрешите курить!
— Кури, — буркнул он.
Я по карманам, туда-сюда, ищу спички. Вот черт! Угораздило положить спички в боковой наружный карман канадки, а он сырой! Чирк-чирк, головки отлетают! Что я маюсь, прикурю-ка у «комбрига», контакт вроде есть...
— Товарищ комбриг, разрешите прикурить, спички замокли?



Не глядя, протягивает свою сигарету... Только я наклонился к сигарете...
— Ты что! Я тебе кто?.. «Мать-перемать»... И т. д. Курить расхотелось. Знай свое место, держи дистанцию! Запанибрата не пройдет!
Когда «комбриг» учит... Нет, он внимательный и заботливый начальник. Могу доказать. Вот пример. Конец октября или начало ноября, точно не помню. Иду с товарищами по дороге из столовой к верхней казарме, куда мы недавно переехали. Они, то есть товарищи-однокашники, все уже старшие лейтенанты, а я все еще лейтенант. Понятно, «дух противоречия» мешает... Идем. У развилки дорог со стороны штаба навстречу комбриг. Отдали честь, разошлись. Вдруг из-за спины:
— Стой!.. Луцкий!
Поворачиваюсь, подхожу, сам думаю: «Что еще опять?»...
— Почему форму нарушаешь?..
— ..?
Молчу, мысленно себя оглядываю, все нормально... Отсутствием выправки никогда не страдал, так, чуть-чуть... флотский шик... Комбриг сверлит меня глазами.
— Ни нашивок, ни звезд, — продолжает он. А-а-а, понятно!
— Я еще лейтенант, товарищ комбриг. Не присвоили. Пауза...



— Передай Калашникову, пусть зайдет ко мне. Продолжение знаю со слов кадровика, он присутствовал при разговоре.
— Юрий Николаевич, почему Луцкий все еще лейтенант?
— Так как же, товарищ комбриг, Вы же сами его сутками с головы до ног обкладываете!
— Что-о-о! А у тебя есть к нему претензии? Может, ты еще и карточку взысканий ведешь? Какое тебе дело до наших отношений?.. Нет претензий, пиши представление!
Конечно, какие уж тут претензии... Наша минно-торпедная боевая часть одна из лучших на соединении, торпеды готовятся отлично, потоплений торпед пока нет, торпедные отсеки, первый и седьмой, по содержанию лучшие на лодке, сам, отмеченный политотделом политгрупповод, редактор и художник лодочной стенгазеты и т. д. Короче, через две-три недели я тоже со звездами.
Вот такая, колоритная фигура, капитан 1 ранга, а впоследствии командир эскадры подводных лодок контр-адмирал Попов Владимир Андреевич! Несмотря на все его чудачества и порой грубые выходки, подводники его уважали и любили.
В последний раз я видел Владимира Андреевича в году 1985-1986. Был тогда в отпуске с семьей в Крыму, навестили друзей-камчатцев. Решили с моим бывшим старпомом по РПКСН, а теперь начальником оперативного отдела ЧФ контр-адмиралом Ю.А.Кайсиным съездить на рыбалку на озера близ Севастополя, карасей в сметане захотелось. Приехали. Ловим, таскаем, не так чтобы часто, но более-менее. Вдруг Юра говорит:



Вице-адмирал Кайсин Юрий Анатольевич, выпускник Рижского НВМУ 1957 года.

— А вон Попов Владимир Андреевич.
— Где? — удивился я, не ожидал его тут увидеть.
— Да вон на той стороне... Что-то у него клева вроде нет...
— Пойду поздороваюсь, давно его не видел. Подхожу по тропинке. Не оборачивается...
— Здравия желаю, товарищ адмирал!
— Ну...
— Контр-адмирал Луцкий Анатолий Николаевич, — решил напомнить я о себе.
— Ну... Долго будешь стоять, «мать-перемать»? Так и не обернулся. Верен себе. Или не в настроении?.. Не клюет ведь! Тем более верен себе! Хоть и в отставке.

САХНО

Первым замполитом у Калашникова был старший лейтенант Сахненко Юрий Александрович. Мы его звали между собой просто Сахно. Хотя был он старшим лейтенантом, но выглядел стариковатым, зато и с годами менялся мало. Встретились как-то на Камчатке много лет спустя, я уже был с «пауками» на плечах, он в Морфлоте, а мне он показался все таким же, не старым, а стариковатым. Вообще-то наш экипаж поначалу звали комсомольско-молодежным. Судите сами, командир — капитан-лейтенант, старпом, замполит и механик — старшие лейтенанты, а остальные лейтенанты! О матросах и старшинах говорить нечего, по определению молодежь. Да, так о Сахно. Где он служил раньше, не распространялся, но свое дело знал туго. Еще лодка строилась, еще проходила испытания, а он уже запустил слух в Улиссе, в будущем пункте нашего базирования, вот мол, скоро придет лодка, будет лучшей, все призы и звания заберет и т. д. Впрочем, почти так и случилось.



Нас, молодых, т.е. меня и Артоху Сусанина, сразу оседлал плотно. Вручил по группе политзанятий, заставил конспектировать первоисточники основоположников марксизма-ленинизма, отправлял старшими культпоходов с моряками и т.п. Артоха немного бренчал на гитаре, так его он чуть не впряг в руководители худсамодеятельности! Все это куда ни шло, но вот одно его хобби было нам совсем не по душе. Любил он шмон у моряков по тумбочкам и рундукам устраивать! Все искал что-то! Ну, под праздники понятно, водку искал.
Помню, под Новый год, семейные офицеры по домам, а нас Сахно при себе оставил (жена у меня еще в Питере была) шмон вести. Сколько он тогда бутылок водки над пожарной бочкой разбил! Где он их только не находил! И в сливных бачках гальюна, и в пожарных рукавах, и в матрасах! Ну все вычистил! Матросы изобретательны, а он еще хлеще! Мы с Артохой еле поспеваем за ним, работаем зрителями, все остальные — участники драмы.
В кубрике БСРК размещалось сразу четыре экипажа строящихся и ремонтирующихся на заводах ПЛ. Шмоны шли и в других экипажах. Стон людской буквально висел в воздухе. Наконец, все кончено. Заходим в единственную на экипаж офицерскую каюту.
— Ну, как? — это Сахно, победоносно глядя на нас. — Вот так-то!
И тут достает из кармана брюк поллитровку. «Перцовка»!
— ..?



Когда ее он сунул в карман, мы даже не заметили.
— Это Пандикову. Он, если не дать выпить, опять какую-нибудь дрянь шарахнет! Еще отравится...
— ..?
— Да, он помор. Без выпивки не может. Еще до вашего прихода на лодку, в Комсомольске, кто-то брякнул ему, что можно задуреть, если отвар ржавых гвоздей хлопнуть. Так он на костре в ржавой консервной банке гвозди целый час варил... Хлопнул и зад...ал! Счас придет, тельняшку рвать будет.
Точно. Стук в дверь, входит моторист Пандиков, коренаст, широк в плечах. Молчит, подавшись вперед, из-под насупленных бровей завороженно смотрит на стоящую на столе бутылку.
— Ну, давай! Только быстрей! И уговор — сразу в койку!
— Закон! — хрипло выдавил Пандиков, схватил бутылку, сорвал фляст, запрокинул голову... Перцовка, булькая, водоворотом провалилась в зев. Кадык почти не двигался! Утерся ладонью...
— Спасибо. Разрешите идти?
— Иди и в койку!

Продолжение следует.



Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru


Главное за неделю