Они приехали зимним солнечным утром. Хэльми встречала их на . После первых объятий и поцелуев Антонина спросила:
— А где же Фрол?
— Он просил передать, что он очень занят сегодня, — ответила Хэльми.
Стэлла сразу притихла.
— Но он обещал прийти, он придет обязательно завтракать! — подбодрила ее плутовка.
Увидя старинные дома на горе и заснеженные деревья, выраставшие из каменных стен, Антонина спросила:
— А где же наш дом, Никиток?
— Да вот он! — показал Никита на серебристые елки, за которыми прятался беленький домик.
— Какой славный дом! — похвалила Антонина. Старая Герда встретила их на пороге и обратилась с поздравлением к Стэлле.
— Да не она, не она! — засмеялась Хэльми. — Другая!
— О, значит, вы?.. — спросила Антонину старуха. — Какая вы худенькая! Вам надо побольше пить молока и побольше есть меда! Прошу, входите, входите, вот ваша комната, милая...
360
— Это ты все устроил? — спросила, войдя, Антонина.
— С помощью Хэльми и Фрола. Она подошла к окну:
— Море далеко?
— За углом. Выйдешь — сразу .
— В шкафу у тебя порядок, Никита, — одобрила она, раскрыв дверцу. — А это что? — увидела разложенные на креслах подарки.
— Это от Хэльми и Фрола.
— Вы с ума сошли! Наверное, истратили все свои деньги!
Она быстро накрыла на стол. Застелила его новой скатертью, достала из буфета тарелки, рюмки, ножи и вилки. Никита принес из кухни закуски.
— Что за страшная рыба? — удивилась Антонина.
— Угорь.
— Он похож на змею. А я привезла копченой ставридки. Давно не ел?
— А ты, наверное, давным-давно килек не видела? Он поставил на стол банку таллинских килек. Тут Хэльми взглянула в окно, объявила:
— Фрол идет!
Фрол торопливой походкой пересекал улицу, подходя к дому.
— Прячьтесь, — скомандовал Никита друзьям. И их словно сдуло.
Фрол вошел, кинул взгляд на накрытый стол:
— Отлично. А где Антонина?
— Переодевается с дороги у Герды, — соврал Никита.
— К чему столько приборов?
— Тебя ждали, Щегольковы придут...
— Ну, а о Стэлле что слышно? — Фролу нетерпелось задать этот вопрос.
— Стэлла замуж выходит! — сообщил, не задумываясь, Никита.
— Что-о? — отпрянул Фрол. — За кого?
— За того, в ком даже уродство находит прекрасным, и не будь он урод, она бы не обратила на него никакого внимания, а Мираб говорит, что душа у него — лучше не сыщешь.
— Нахуцришвили-младший, Акакий? — стал гадать Фрол.
— Ну, что ты! Совсем другой. Он — моряк. И она уезжает куда-то совсем далеко. Не то на Сахалин, не то на Камчатку. Она говорит, что поедет с ним даже на Северный полюс, так влюблена...
— Теперь все понятно, — помрачнел Фрол. — Эх, Никита! Бывало, задумаюсь о своем будущем, всегда предполагаю, что Стэлла пойдет со мной рядом. Разумеется, когда на ноги встану. А выяснить не решался, думаю — откажется, в одну минуту все прахом пойдет — корма в небеса, нос в воду — и точка! В прошлый отпуск, в Тбилиси, с духом собрался. Я и тебе об этом не сказал. Спрашиваю ее в темноте, у ворот... А она: «Знаешь, — говорит, — это, Фрол, дело серьезное, надо обдумать». — «Ну, думай». — «Подумаю». На другой день я допытываюсь: «Ты скажи напрямик: может, ты выбираешь между мной и еще кем-нибудь и никак не можешь решить, кто лучше?» Ну, ты ведь знаешь, Кит, Стэллу! Ее словно кто подстегнул. Голову вскинула, глаза загорелись, лицо стало независимым, гордым: «А что ты думаешь, Фрол, может, и выбираю и никак не могу решиться!» Ну, слово за слово, наговорил я тут ей всякой всячины: что смешно во мне сомневаться, она меня знает уже десять лет и если за десять лет не сумела оценить по достоинству Фрола, значит, у нее мозги туго работают. Она — ты ведь знаешь ее — тоже в долгу не осталась. Ну, и взорвался я под конец, как глубинная бомба. Наговорил ей такого... Эх! Ну, Стэлла заплакала и сказала, что любит другого Фрола, его сама себе выдумала, а я груб и невыдержан, и со мной она не может быть счастливой... Нет, ты скажи, почему так в жизни бывает?! — воскликнул он горестно.— Другая ластится, нежные слова рассыпает, а сердце твое совершенно к ней безразлично, и вовсе она тебе не нужна. А со Стэллой я языка удержать не могу, всегда наговорю ей обидного, а после раскаиваюсь... Вот и получил теперь за все вместе взятое. Мне-то она ничего передать не велела?
Было бессердечием его дальше мучить. И Никита, воскликнув от души: «Ой, забыл!» — принялся обнимать друга.
— Ты с ума сошел, Кит! Пусти! Задушишь! Пусти! Говорю тебе, выпусти! — старался Фрол высвободиться, а Никита, сцепив руки на его широкой спине, сжимал его все крепче и крепче.
— Брось баловаться! — отбивался Фрол. — Брось, тебе говорят! Не маленький! Нашел время! Я тебя дело спрашиваю, а ты...
— Да ведь это Стэлла велела тебе передать... — выпустил Никита тяжело дышавшего Фрола.
— Что передать? — не понял тот.
— Что она тебя обнимает. И просила даже поцеловать, но целовать твою образину не собираюсь — не жди. Эх, Фролище! Да неужели ты сразу не понял, что урод — это ты и лучше тебя для нее никого нет на свете?
— Лучше меня?!
— Да, тебя! У Стэллы испорченный , ты же знаешь...
— Но, но, ты насчет уродов и вкуса полегче! Никита, я тебя как закадычного друга прошу, скажи правду: разыгрываешь?
— Фролушка, — посерьезнел Никита, — разве шутят такими вещами? Погоди, ты ответь на один вопрос. Помнишь, ты говорил, что не женишься вовсе?
— Ну, говорил, ну и что?
— Не женишься?
— Не женюсь!
— Так чего же ты хочешь от Стэллы? Никита хлопнул в ладоши:
— Раз! Два! Три! Выходите!
Надо было видеть изумление Фрола. Он застыл, словно в столбняке:
— Стэлла?! — он видел только ее одну.
— Да, Фрол, это я! — воскликнула очень довольная розыгрышем Стэлла. — Ты думаешь, я приехала на тебя посмотреть? Я хочу погулять у Антонины и Никиты на свадьбе.
Тут Фрол увидел, наконец, Антонину и сжал ее в своих мощных объятиях:
— С приездом! Поздравляю! Желаю всестороннего счастья! Выговариваю себе право друга приходить к вам — в любое время!
— Это твое право, Фрол.
— Днем и ночью.
— Днем и ночью!
— Понимает морскую дружбу! — подмигнул Фрол Никите. — Я вижу, у вас уже накрыт праздничный завтрак! Закусим! Ставридку привезла, Антонина? Обожаю ставридку!
За столом просидели долго, наговорились всласть. Фрол, встречаясь со Стэллой взглядом, опускал глаза: он сообразил, что она слышала все его признания, весь его разговор с Никитой. Наконец, взглянув на часы, заявил с сожалением:
— Вынужден вас покинуть.
— Не-ет! Ты уходишь? — огорчилась Стэлла.
— Служба, — изрек Фрол значительно.
— Служба, всегда у вас служба! Но мы еще, я надеюсь, увидимся?
— Попозднее приду, вечерком. Проводи меня, Стэлла. посмотришь.
Она с радостью кинулась к вешалке — одеваться.
Ушла вскоре и Хэльми. Антонина напомнила ей, чтобы приходила завтра вечерком вместе с Михаилом Ферапонтовичем.
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
