Он попытался обнять ее — она с отвращением его оттолкнула. Тогда в нем проснулся актер. Он упал на колени; не жалея складки на бесподобно отутюженных брюках, проливал почти настоящие слезы; говорил, что устал скитаться, хочет осесть, и лучше всего — в Ленинграде, и, если она не хочет жить с ним, он не настаивает, он найдет себе где-нибудь комнату, жалкий угол, но пусть она пожалеет его и устроит в свой театр.
— Никогда! — повторила она. — Самое мерзкое в моей жизни — вы!
Он ушел, трагически пошатываясь.
В театр прийти не решился: характер его, неуживчивый, склочный, был известен повсюду. Если бы она попросила дирекцию — его взяли бы. В довесок к ней. А он согласился бы и на унижение.
2
Новые пьесы, выезды, репетиции... Пришла наконец и настоящая слава; на спектакли с участием Кузьминой трудно было достать билет.
Однажды (это было лет девять назад) театр выехал на гастроли в порт на берегу Балтики. Первым шел спектакль «Нора» Ибсена. В зале было много моряков. Кузьмину приняли очень тепло — некоторые знали ее еще по Ленинграду. Взглянув в первые ряды — она вдруг увидела Юрия!.. С этой минуты она играла для него одного. На подъеме закончила первый акт, надеясь, что он зайдет к ней в антракте. Сколько лет не видались, подумать только, и встретились! Антракт кончился, он не зашел. Она играла — нет, не играла, жила на сцене, в самом деле поверив, что она жена адвоката, что у нее чудесные дети, она любит мужа, а ее любит безнадежно больной доктор Ранк. Юрий не зашел и в последнем антракте. Взглянув в зал, она увидела пустое, обитое вишневым бархатом кресло. Ушел, не дождавшись конца? Настроение сразу упало, и захотелось поскорее закончить спектакль. Но она взяла себя в руки и доиграла с таким же подъемом...
После спектакля Елена узнала, что рыбаки гибнут в море и моряки ушли к ним на помощь. Утром весь город радовался: моряки спасли их. Дождь перестал, светило июньское солнце, море искрилось, и повсюду цвела сирень. Юрий прислал ей в гостиницу пионы, а вечером опять пришел на спектакль. Ставили давно надоевшую пьесу, но она играла превосходно. После спектакля он ждал, пока Лена разгримируется. Они пошли на берег — эстонцы праздновали Иванову ночь. У ярко пылавших костров, отражавшихся в ночной спокойной воде, они смотрели на шествие с факелами.
Остальные дни, прожитые в этом маленьком городке со средневековыми башнями, показались ей сказкой.
Между ними не стояла больше Любовь Афанасьевна; старший сын Юрия уже был лейтенантом. Все было решено в эти белые ночи. Как раз приехал к отцу Ростислав — сердце Леночки замерло — одобрит ли он решение отца? Ростислав почтительно поцеловал ее руку и поздравил обоих.
Запоздалое счастье — оно все же счастье!
Она договорилась перейти в театр в Таллине,
Юрий приехал в Ленинград, остановился в «Астории». Все время шел дождь, но им было все равно, пусть буря, пусть дождь. После спектаклей она торопилась в «Асторию»; не дожидаясь лифта, взбегала на третий этаж. Юрий был весел и ласков.
И вдруг накануне дня, когда они должны были пойти в загс, он пришел и сказал, что в загс не пойдет: с него хватит семейной жизни... он вдоволь ее испытал... Ни на ком он не женится... Его слова показались ей непростительной грубостью. Она вспылила. Но когда он ушел, безутешно и горько рыдала, зарывшись в подушку.
3
В театре, в который она перешла (договор есть договор, другого выхода не было), актеры не заучивали ролей, перевирали текст. Плохим актерам простительно играть плохо, но непростительно играть спустя рукава. Неуважения к зрителю она простить не могла. Не удивительно, что театр пустовал; самое неприятное — играть перед пустым залом. Она решила дотерпеть до конца сезона.
От адмирала, пригласившего ее выступить в Доме офицеров, она узнала, что Юрий вышел в отставку.
— Разве уходят так рано в отставку? — удивилась она.
— Он ушел по болезни.
— Он болен?
— Да, тяжело.
— Что с ним?
— У него плохо с глазами.
Она спросила, где живет Юрий.
— Пока в том же маленьком городке.
В Ленинграде, собирая на Галерной забытые вещи, она нашла под столом записку, написанную рукой Юрия: «Василиск Автономович Кутейко. Морск. Медиц. акад., Глазное отд., тел. №...» Глазное отделение? Медицинская академия? Вот оно что... «Он тяжело болен, — сказал адмирал... — у него плохо с глазами».
Она позвонила Кутейко, просила принять ее по личному делу. В тот же день в старинном здании на Фонтанке -полковник с красным лицом смотрел на нее сквозь толстые стекла очков:
— Чем могу служить?
Она спросила, чем болен Юрий.
— А вы кто будете Юрию Михайловичу?
— Я?
Она не скрыла от старика:
— Я всем сердцем люблю его... много лет...
— Очень рад. Я тоже люблю Юру... много лет, — сказал Кутейко растроганно. — Как он цеплялся за флот, когда его списывали...
Она решилась рассказать полковнику все. Он слушал, постукивая по столу толстыми красными пальцами. Он, как кудесник, сидел в черной комнате, без окон с ярким рефлектором на столе; ей приходилось зажмуриваться, старик не догадался его отодвинуть.
— Так-так, теперь все понятно, — пробасил Кутейко. — Узнаю Юру. Он не хотел связать вашу жизнь со своей. Пожалел вас.
— Пожалел? Почему?
— А что хорошего жить со слепым? — вздохнул полковник.
— Со ?! — ужаснулась она.
— Вот видите, одной этой мысли вы уже ужаснулись. Он пока не слепой. Но если говорить откровенно, а я вам врать не хочу, обречен.
— На полную слепоту?
— Да.
— И когда это может случиться?
— Через год. В лучшем случае — через два. — Через два года!
Она встала.
— Я поеду к нему.
— Ничего нельзя желать лучшего. Но подумайте...
— О чем?
— О себе, голубушка, — сказал Кутейко совсем по-отечески. — А вдруг вы не рассчитаете своих сил и придет время, когда Юрий будет вам в тягость?
— Никогда он не будет мне в тягость!
— Радуюсь за него, милая...
Так вот почему Юрий был груб с ней в тот день и почему от нее отказался!
Она навсегда порвала с театром и уехала в городок со средневековыми башнями. Снег лежал на берегу и на , ребятишки бегали на коньках по застывшему морю, шхуны вмерзли в лед, с деревьев осыпались пушистые хлопья. Она нашла белый каменный домик, взбежала по лестнице, позвонила, услышала заливистый лай. В дверях появилась славная старушка с седыми, тщательно завитыми локонами; остроухий пес уперся лапами в шубку.
— Ты Старик? — спросила она.
— О нет, Старик умер, это Буян, — пояснила старуха. — Матросы подарили его капитану. Вы ведь знаете...
— Все знаю, — сказала она.
И тут вышел Юрий. Снял темные очки. Все лицо его посветлело, помолодело, когда он услышал:
— Никуда больше, Юра, я не уйду от тебя!
Случается, ошибаются и пророки. Василиск Кутейко ошибся. Счастливая ошибка! Юрий видит, неважно, но видит целых шесть лет сверх двух обещанных! Конечно, ему нельзя утруждать глаза, он не читает, не пишет. Он диктует воспоминания — и она узнаёт, что он пережил, скольких потерял товарищей, какие подвиги они совершали. Его воспоминания помогут воспитывать молодых. Уж больно легко относятся некоторые к тому, что завоевано их отцами и дедами; думают, можно прожить на готовеньком легко и беспечно всю !
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
.jpg)
