Ближе к Москве природа оживилась, появились леса, рощи, стройные и нежные , и хотя я их в натуре никогда раньше не видел, но они мне показались милыми и родными. И, наконец, моя столица, моя Москва.
Барановы жили на Якиманской набережной в большом многоэтажном доме в двухкомнатной квартире, которая показалась мне очень просторной. Борина мама встретила нас очень радушно. Мы помылись с дороги, и, пока обедали, она нам постирала и погладила голландки. В тот же вечер пошли в парк им. М.Горького. Там было много народа, но и много простора, много аттракционов и веселья. Мы катались на лодке по живописным закоулкам огромного пруда. Гуляли допоздна и пешком вернулись домой. В последующие два дня мы посетили мавзолей В.И.Ленина, побывали в планетарии, посмотрели чудо кинематографа тех лет - стереокино, катались на метро, любуясь подземными дворцами московского метрополитена, побывали на ВДНХ. Но разве осмотришь всю Москву за три дня?! Послевоенная Москва - это огромный, радостный, дружелюбный и гостеприимный и, самое главное, безопасный город.
Никаких тебе кодовых замков на входах в подъезды, никаких глазков на дверях квартир, потому что никаких бесхозных подростков, скинхедов, рэкетиров, терактов, каннибалов, киллеров не было. Были мелкие дилеры и шулеры, но их деятельность ограничивалась пределами вокзалов.
Ленинград нас встретил ясной погодой и очаровал великолепием архитектуры.
Курсант училища Фрунзе
Я попал в 124 класс, моими новыми товарищами стали ленинградские нахимовцы: Балинин Василий, Бондовский Женя, Забелинский Юрий, Наумов Леша и др. Учился я в классе и со своими старыми товарищами по ТНВМУ - Павловым Ростиславом, Русиным Эриком и др.
Я часто вспоминаю дни нашей жизни во Фрунзе. Первый курс всегда несет массу впечатлений. Я с теплотой вспоминаю своих товарищей. Лешу Наумова. Думаю, что и сегодня со здоровьем у него все в порядке, так как у него не было дурных привычек, он не курил, не имел пристрастия к спиртному, хотя и выпивал, как и все. На переменках между лекциями он работал над своим физическом совершенством – работал со своим любимым снарядом – стулом. Он владел им как булавой. Помню Лешину гитару, которую кот-мерзавец, учуяв столярный клей, использовал гитару по назначению – помочился в неё.
Мы курсанты первого курса, первый семестр, самоподготовка, читаем «Навигацию» Н.А.Сакеллари. Слева направо: В.Балинин, Ю.Забелинский, Г.Азрумелашвили, Ю.Зубарев, А.Наумов.
Помню историю с фотографией спящего на лекции Васи Балинина. На лекции по гидромути – так мы называли, в общем-то, как потом оказалось, очень нужный предмет - Гидрометеорологию. На лекции я тоже задремал, ну, уж очень была скучная наука, а проснувшись, увидел, что Вася Балинин сладко спит (курсант всегда хочет спать). Будучи редактором нашей стенгазеты, я решил не упускать такого шанса и разбудил нашего «штатного» фотографа Лешу Наумова, чтобы он запечатлел такой исторический момент для прессы. Фото имело успех.
«Уставший курсант». Ноябрь 1949 года.
Как и во всех вузах, после первого семестра у нас были большие потери. Целый ряд ребят не сдали экзамены и зачеты и были отчислены из училища.
Перед одним из экзаменов после первого семестра. На плакате обычная студенческая надпись: «Здесь все, кому нечего делать (завтра экзамен – «шпага» спасет)». Слева направо: первый, нижний ряд: Ю.Орлов, А.Алексашин, В.Балинин, Р.Павлов, Б.Кузнецов, Э.Русин; второй ряд: В.Пузанов, В.Сафронов; третий ряд: Г.Азрумелашвили, А.Наумов.
Закончен курс, мы отправляемся на летнюю практику. Для начала – учебный корабль «Комсомолец», бывший дореволюционный учебный корабль «Океан». Но для нас этого было достаточно, ибо по программе – первый курс - это матросская и навигационная практика. Нас ожидали морские «путешествия» в Таллин и Ригу.
Курсант Г.Азрумелашвили.
Мы становимся военно-морскими офицерами. Начало службы
Начало октября 1953 года. Шестерым нахимовцам - фрунзакам досталась служба в Краснознамённой Дунайской флотилии. Это были: Гиви Азрумелашвили, Володя Гавриш, Володя Зюзенков, Саша Илларионов, Витя Рудаков и Славик Софронов. Все мы были командирами бронекатеров Второго Гвардейского дивизиона Краснознаменной Дунайской флотилии.
К нашему прибытию командиры - «старички» подготовились хорошо: постарались избавиться от разных внештатных обязанностей и произвели кадровые перестановки – всех разгильдяев перевели на бронекатера командиров-новичков. Мне достались аж двое: один – лихой, половину службы просидевший на гауптвахте, другой – просто беспросветный тупица. К тому же мне на шею повесили весьма кляузную внештатную обязанность - назначили военным дознавателем и направили в гарнизонную прокуратуру на инструктаж, который длился около часа.
Жили мы в казармах, обращённых фасадом к реке, в полукилометре от берега Дуная, на слегка возвышенном месте. Слева, в километре от нас, т.е. ниже по течению реки был морзавод (завод, ремонтировавший речные суда). Справа – штаб бригады, в которую входил наш дивизион. КПП с выходом в сторону города к остановке «у креста», где дорога из города раздваивалась: одна вела к нам, а другая на Магалу – пригородный посёлок города Измаила, расположенный на возвышенности «за спиной» наших казарм. А перед казармами простиралась Копаная балка – низменная заболоченная местность на уровне ниже паводковых вод Дуная. За ней тянулась вспаханная пограничная полоса вдоль дамбы, ограждающей от затопления, а за дамбой – узкая полоска берега, у которого стояли наши катера.
Хотя катера охранялись караулом и дневальными, всё же такое расположение не гарантировало полную сохранность имущества, и командирам, в том числе и мне, чуть ли не каждый месяц приходилось расплачиваться за какую-нибудь пропавшую вещь, то упавшую за борт, то украденную неизвестно кем.
Участник Великой Отечественной войны командир бронекатера гвардии старший лейтенант Эпельман (Борис Соломонович) получил повышение по службе – был назначен флагманским артиллеристом дивизиона. Но передать катер новому командиру не мог, так как при приёме-сдаче обнаружилась большая недостача имущества, на общую сумму более десяти тысяч рублей (в то время автомобиль марки «Москвич» стоил 9600, а марки «Победа» – 16000 рублей). Эта сумма более, чем втрое превышала месячное денежное содержание Эпельмана.
И вот мне приказано провести дознание в то время, когда я и со своим катером ещё не совсем разобрался.
Тут мне хотелось бы сделать одно критическое замечание в адрес программы нашего обучения в ВВМУ. Мы прекрасно изучили теорию и практику кораблевождения, стрельбы корабельной артиллерии и другие сложные и необходимые морскому офицеру науки, но были совершенно несведущи в вопросах ведения корабельного хозяйства, а оно занимает солидную долю времени в управлении кораблём.
А у меня, к тому же, в первый же месяц службы были испорчены отношения с моим непосредственным начальником – командиром звена гвардии старшим лейтенантом Лапиным (Василием Николаевичем), которому я не приглянулся с самого начала. И он, вызвав меня к себе в кабинет, в ответ на мой доклад о прибытии выматюгал меня почём зря. Я вспылил, схватил пресс-папье с его стола и, со словами «Не смейте так со мною разговаривать!», так треснул им об стол, что мрамор пресс-папье раскололся.
- «Ты никогда не будешь старшим лейтенантом!»
- «А ты не вечно будешь моим начальником».
А тут ещё один досадный случай (не знаешь, где споткнёшься!). Купил я в городе пачку бумаги для писем и для ведения дознания, а заодно и тогдашнюю новинку –
Продолжение следует.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. karasevserg@yandex.ru
С вопросами и предложениями обращаться fregat@ post.com Максимов Валентин Владимирович
.jpg)