Они сняли серию уникальных документальных видео-интервью с академиками Александровым,
- Дело было трудоемкое и щепетильное, - оторвавшись от компьютера, включилась в разговор Раиса Васильевна. - Беседуем с Харитоном, а он фразу произнесет и начинает мучительно думать, можно было это сказать или нельзя. Из него приходилось буквально клещами все вытаскивать. Они работали в условиях строжайшей секретности. Государство о них заботилось, но и спрашивало строго, приучило к дисциплине. Это сейчас на людей науки смотрят, как на второсортный материал. Конечно, кто работает по контрактам, тем, можно сказать, повезло. Но это скорее исключение из правил.
- Но у Евгения Адамова, насколько известно, все сложилось иначе, - сказал я. - Газеты писали о его фирмах в Америке, миллионах долларов, которые он якобы заработал, зарубежных виллах…
- Никогда этим не интересовался. Да и неизвестно, кому больше повезло, - добродушно улыбнулся Николай Николаевич. - По-моему, каждый не должен прыгать выше собственной головы. Если человек сумеет найти свое место в жизни, он счастлив, его уважают люди. А если нет… У меня были два приятеля с завышенными самооценками. Страшно рассказывать, как сложилась их жизнь. Почему я не люблю олигархов? Они дали повод и другим пытаться жить подобным же образом. Это привело к нравственному Чернобылю. Вы думаете, эти люди счастливы, уважаемы? Думаю, что нет. Зато здесь, в Козловом Селе, я не сомневаюсь, живут, хоть и небогатые, но достойные люди.
- Мы до этого отдыхали в основном на колесах, - подчеркнула Раиса Васильевна. - А тут Коля, радостный, бежит: «Рая, я дом купил». Я тоже поначалу обрадовалась. А когда приехали в деревню, поглядела на приобретение и за голову схватилась. Пола нет, небо в крыше светится. Как можно в таком доме жить? Коля отшутился: «С милым рай и в шалаше». Полы сделал, крышу залатал. Так новая беда: в три часа ночи загорелась печь. Оказалось, она на деревянной основе стояла.
- У меня огнетушители были заряжены, - тихо засмеялся Николай Николаевич. - Потушил я огонь, реконструировал печь. Крушить было жалко. Реликтовая вещь, из одной глины изваяна. Так теперь никто не делает. Вот и живем здесь в отпусках уже девять лет. Красиво. Лес, озеро, поле - вот оно, не заросло еще… Однажды я добрался сюда в середине зимы, а снег на поле под солнцем голубой-голубой. Как океан… Вере Николаевне, маме моей, это место нравилось.
- Великая была женщина, умела подставить крыло, - жизнерадостные глаза Раисы Васильевны запечалились. - Для Николая Герасимовича она была его и Верою, и Надеждою, и Любовью. Разделяла с ним его тяжелую ношу, счастье и радости, боли и печали. Все 29 лет без него она работала над опубликованием и переизданием его трудов, направляла меня своими мудрыми советами. Уходила она у меня на руках. Коля в это время лежал с инфарктом в больнице. Не до отдыха было, не до Козлова Села, хотя без него наша жизнь представляется теперь немыслимой. По большому счету надо бы здесь новый дом ставить. Не знаю, хватит ли сил. Если приобрести сруб, пиломатериалы, Коля многое сделал бы сам. Рукодельный он, сами видите…
- Чем больше вместе мы живем, тем сильнее она мне нравится, - прокомментировал ее слова Николай Николаевич. - Рая пришла к нам в Центр после окончания историко-архивного института. В очереди в столовой стояла, я взглянул, и сердце мое екнуло. Потом, когда в волейбол они играли, набрался смелости, подошел. Взялся цветы дарить. Отец мой все понял и говорит: «Какой ты мужик, если твоя любимая женщина живет в общежитии? Приводи домой!». Ну я и привел на всю оставшуюся жизнь.
Продолжение следует
И как необыкновенно тепло сказано о маме Вере Николаевне - " умела подставить крыло ..." Все, больше и слов не надо !
Спасибо автору и красивым душой и сердцем героям рассказа.